Говорят друзья

Валентина Гавриловна Старикова, искусствовед:

— Я много лет знаю Клавдию Павловну Белобородову и никогда не уставала восхищаться ею как доблестным искусствоведом, взявшим на себя огромный героический труд собирания и изучения национального народного прикладного искусства, не уставала удивляться контрасту между обликом: мягкой, женственной, такой, казалось бы, уютной и домашней женщины с ее железным характером, несгибаемой волей, собранностью, выносливостью и бесстрашием.

Одна, в любое время года и при любой погоде, она отправлялась в командировки, не зная где будет есть, где ночевать и на чем добираться до далеких поселков нашего обширного Хабаровского края. Часто встречались трудности и языкового общения. Зачастую тревожность поездки усугублялась тем, что с нею бывали достаточно большие по тем временам деньги, предназначенные для закупки ценных экспонатов: изделий из меха, рыбьей кожи, тканей, украшенных уникальным орнаментом.

Будучи сама искусной вышивальщицей, Клавдия Павловна снабжала подопечных мастериц цветными нитками из своих запасов, поскольку даже в Хабаровске эти нитки были дефицитом. Несколько мастериц стали членами Союза художников не только для славы и почета, а и с практической целью: обеспечить безусловно талантливым, но беспомощным старухам приличную пенсию.

Ее талант организатора проявлялся со всею яркостью в поездках с передвижными выставками. Проблемы с транспортом, рабочей силой, помещениями, которые не под силу порой разрешить и мужчине, ею решались с виду легко и просто. Находчивость и изобретательность Клавдии Павловны выручали, когда на месте не было специального оборудования: витрин, стендов, подставок. Она всегда находила выход и экспозиции неизменно бывали прекрасными, захватывающей красоты и тонкого вкуса.

Умея ладить с высшим начальством как в крае, так и в Москве, она добилась того, что с национальным искусством народностей Дальнего Востока познакомилось множество городов Советского Союза и за рубежом и везде это искусство вызывало изумление от открытия неведомого.

Земной поклон Вам, Клавдия Павловна, за Ваш огромный, героический труд и наилучшие пожелания в день Вашего юбилея!


Геннадий Дмитриевич Павлишин, народный художник России:

— У Клавдии Павловны Белобородовой замечательный юбилей.

Имя этой удивительной женщины хорошо знакомо как в Москве, Петербурге, Владивостоке, Хабаровске, так и в самых отдаленных уголках нашего края.

Почти 30 лет я сотрудничал с «искусствоведом по прикладному искусству народов Дальнего Востока» — такую должность занимала Клавдия Павловна долгие годы.

Секрет редкой плодотворной работы кроется в личном обаянии и богатой одаренности ее натуры. Всегда бодрая и красивая, элегантно одетая, Клавдия Павловна создает вокруг себя обстановку творчества и вдохновения. Она сама замечательная художница, тонкий знаток и мастер художественной вышивки. Ее неизменно радуют успехи других художников, в частности, мастериц Приамурья, со многими из которых связывает крепкая многолетняя дружба.

Мне посчастливилось работать вместе с ней, проиллюстрировать три книжки народных сказок, используя в том числе собранные ею богатейшие этнографические материалы.

Хочется отметить еще одну грань многообразной деятельности Клавдии Павловны. Она органично связана с проведением многочисленных краевых, зональных, городских выставок народов Амура. Ненавязчиво, с большим тактом и неизменным вкусом она подбирала экспонаты. А ведь сколько нужно душевных и физических сил для организации этих выставок, терпения, чтобы заинтересовать старых мастеров и привлечь молодых художников.

Творческая увлеченность Клавдии Павловны передавалась всем, кто был знаком и работал с нею. К ней обращаются за советом многие, зрелые и начинающие мастера, студенты. Со всеми Клавдия Павловна приветлива и готова щедро поделиться своими знаниями, опытом, мастерством.

С уважением и восхищением говорю о том, что такие женщины как прекрасные цветы украшают Землю, вызывают любовь и радость у всех, кто идет с ними по дороге жизни.


Людмила Петровна Тарвид, искусствовед:

— Еще в первые годы моей жизни в Хабаровске меня совершенно пленило искусство народов Приамурья. Очень заинтересовавшись им, я стала готовить передачу на эту тему и, конечно же, познакомилась с Клавдией Павловной.

Передача прошла, а знакомство имело продолжение. После ее рассказов очень захотелось съездить куда-нибудь в село вместе с Клавдией Павловной. И вот она меня спрашивает: «А вы можете много ходить пешком?». Я ответила утвердительно, но не сразу поняла, в чем дело. А когда поняла, то искренне была восхищена: «Вот это да!». Было ей тогда уже под 80, а она сомневалась во мне, человеке в два раза моложе ее, смогу ли я выдержать ее норму!

Затем получилось так, что Клавдия Павловна предложила мне стать как бы продолжателем ее дела. Я без промедления согласилась. С тех пор благодарна ей за это предложение. То, что она мне передала, было не просто работой, это было как бы некоей духовной эстафетой, которая стала огромным событием в моей жизни.

Общение с народными мастерами было для меня открытием удивительного мира, изменившим и расширившим мои духовные горизонты. Впечатления от поездок всегда хотелось разделить с Клавдией Павловной. Ведь приезжая в деревню, я представлялась продолжательницей ее дела и всегда встречала доброжелательность наших мастеров: «А-а, Белобородова...». И мне было легко и отрадно идти по ее следам. Не всегда и не со всеми мастерицами было легко поладить, но я старалась быть верной тому, по-моему, единственно возможному тону, который она задала мне в отношениях с мастерами — неформальному, почти семейному. И сейчас, ностальгически вздыхая по приамурским деревням, вспоминаю «тетю Таню» — Татьяну Константиновну Ходжер, которая вышла проводить меня на крыльцо в моей последней поездке в село Троицкое: «Посмотрю тебе вслед, мы же родня...» Ах, как много родни, общей родни, было у меня с Клавдией Павловной на берегах Амура и в северном Тугуре, и в Гвасюгах. А сколько было еще тех, о ком я знала только по ее рассказам, Анна Дадовна, Чикуе Золонговна...

Увы, сейчас нет в Художественном фонде такой должности, нет уже этих прекрасных поездок, этих удивительных моментов неожиданности, когда разворачивают перед тобой новый, еще незнакомый узор.

А наши встречи с Клавдией Павловной остались. И помимо нашей общей любви к Амуру, к нашим мастерам, миру их творчества, для меня стал очень дорог и мир самой Клавдии Павловны.

Вспоминаю ее ныне покойного мужа Виктора Николаевича, прекрасного человека, который показывал мне в их квартире вышивки самой Клавдии Павловны. Я была искренне изумлена, сама же Клавдия Павловна как бы сомневалась в том, являются ли эти вышитые картины подлинным произведением искусства. Для меня это несомненно — картины, исполненные вышивкой, не уступают картинам, выполненным в иной технике. Даже если их сюжет не авторский, то техническое исполнение требует не только терпения мастера, но и вкуса, интуиции, которая подскажет мастеру направление нити, длину стежка и многого другого, что необходимо для целостного впечатления от работы. Выставка ее работ для многих стала настоящим открытием.

Но для меня в ней очень важно и другое — то отношение к жизни, которое, наверное, и привело ее к прекрасному долголетию и которого подчас так не хватает нам. Это мудрость, терпение, доброжелательность всегда и во всем.

Дорогая Клавдия Павловна, я так рада, что встретила Вас. За все Вам спасибо!