Особенности подготовки экспедиции Е. П. Хабарова на Амур

Фрагмент рукописи книги «Долгий путь на Амур. Е. П. Хабаров и его «войско».

1646 год для Ерофейки Павлова сына Хабарова — устюжанина, как тогда он числился в официальных документах Якутского прихода, «слободчика» и промышленного человека был наполнен двумя важными событиями.

Первое: давно тянувшаяся тяжба между «хозяйственником» Хабаровым и якутским воеводой П. П. Головиным, относительно самоуправства последнего, перевешивала явно не в пользу воеводы. И второе: события тяжбы совпали с возвращением Пояркова с Амура. Слухи о богатстве нового края, «открытого Поярковым», дошли и до Е. П. Хабарова. До этого он уже знал об экспедициях Москвитина, Перфильева, с которыми был лично знаком, Бахтеярова, которые стремились на Чирколу, но по тем или иным причинам на великую восточную реку не попали. Теперь Хабаров и от поярковцев получил информацию о путях, которыми они добирались на Амур, о трудностях и неудачах этой экспедиции в пути, сопоставлял новые данные с уже имеющимися о прежних походах.

Незаурядный предприимчивый ум, душа землепроходца тянули Е. П. Хабарова в новые дали. Но сам попытать удачи на Амуре до поры до времени он не решался, на что были свои причины.

Главная из них заключалась в том, что Хабарову трижды пришлось поправлять разоренное якутским воеводой П. П. Головиным свое хозяйство, и наличных денег у него, чтобы поднять вопрос о подготовке к экспедиции на Амур, не было. А для снаряжения большой экспедиции в отдаленные и малоизвестные места на несколько лет нужен был либо денежный кредит, либо возможность обеспечения работы отряда за счет казны. Реальных шансов ни на то, ни на другое у Е. П. Хабарова не было, так как у него не сложились взаимоотношения с якутской администрацией, которая всячески стремилась притеснить этого умного и принципиального человека. Поэтому в данной ситуации всякую мысль об экспедиции в «даурские места» Е. П. Хабарову приходилось откладывать до более подходящего момента. И такой момент настал.

По указанию Сибирского приказа на смену воеводам Пушкину и Супоневу в 1648 году в Якутск на воеводство был направлен ливонский немец по происхождению, не имевший «влиятельной руки» в столичных кругах, Дмитрий Андреевич Францбеков (Фаренсбах).

Перед отправкой в Сибирь вновь назначенный воевода получил наказ по продолжению обследования и присоединения к России новых земель, но при этом был предупрежден, что особых ассигнований из Москвы на организацию новой экспедиции на Амур после Пояркова не будет из-за остроты финансового положения в стране.

Весной 1649 года на пути следования Д. А. Францбекова в Якутск в Илимском остроге у него произошла встреча в приказной избе с Ерофеем Павловичем Хабаровым. Землепроходец пытался заинтересовать нового воеводу отправкой экспедиции на Амур. В аргументах Хабарова чувствовался не просто личный интерес промысловика, но и государственный подход к освоению новых земель на Дальнем Востоке. Иначе идея Хабарова не пришлась бы воеводе по душе. Францбеков видел, что этот отважный человек с его предприимчивым умом сможет организовать большое дело, в котором выгодно могут совместиться лично его, Францбекова, и государственные интересны.

Однако организация экспедиции за счет казны было делом практически нереальным. И вот почему.

Во-первых, бюджет Якутского уезда был настолько скуден, что каждый год заканчивался с огромным дефицитом. Покрывать его Москва также не могла. Долг казны служилым людям исчислялся тысячами рублей и четвертей хлеба. Во-вторых, численность служилых людей в связи с экономией была также минимальной. К приезду Д. А. Францбекова к месту службы численность Якутского гарнизона не превышала 360 служилых казаков. (Леонтьев Г. А. Землепроходец Ерофей Павлович Хабаров. М., Просвещение, 1991, с. 44). И выделить из этого числа какую-нибудь часть для новой экспедиции, значило сократить их число на других объектах по всему Восточно-Сибирскому уезду. Этого делать было нельзя, так как даже для охраны Якутска оставалось не более 10 человек. (Леонтьев Г. А. Землепроходец Ерофей Павлович Хабаров. М., Просвещение, 1991, с. 44). В-третьих, итоги экспедиций Бахтеярова и Пояркова, снаряженных за счет казны, на которые были затрачены огромные средства, по оценке Сибирского приказа, оказались безрезультатными, ничтожными, и рисковать на организацию подобной экспедиции новый воевода, который приехал в Сибирь «поправить свои финансовые дела», не решался.

Но дело повернулось совсем иначе. Получив принципиальное одобрение нового воеводы на задумки Е. П. Хабарова, 6 марта 1649 года «неугомонный землепроходец» в Илимской приказной избе подал челобитную воеводе с просьбой разрешить ему отправиться с экспедицией на Амур «без государева жалованья», то есть за свой счет. Д. А. Францбеков ухватился за это предложение и стал по просьбе Хабарова давать ему «взаем» большие суммы денег. Долг землепроходца воеводе в 1650 году составил 2000 рублей. Сюда входили и собственно денежные «заемы», и стоимость материальных средств, взятых в государственной казне (этот случай в практике Сибири был единственным и уникальным), в «долг» под кабальную запись с условием обязательного возмещения по окончании похода.

Уже к 1651 году согласно документам, найденным при обыске в доме Д. А. Францбекова, Е. П. Хабаров должен был воеводе более семи тысяч рублей под 50 процентов от выданной суммы. (Там же, с. 45).

Поэтому первой особенностью экспедиции Ерофея Павловича Хабарова на Амур является то, что она с самого начала носила частный характер, ее снабжение осуществлял сам Хабаров на свои деньги.

Комплектование и снаряжение экспедиции на Амур проходило в Илимске. Желающих попасть в отряд было много, поэтому в его состав отбирались люди молодые, здоровые, знающие не только промысел, но и судовое, плотницкое и кузнечное дело на условиях покрученников, то есть наемных людей. Покрученником считался человек, поднявшийся на промысел за счет средств нанявшего его хозяина. Такое явление в Сибири в ходе ее освоения было привычным делом. Наем по покруту был обычно до трех лет, скреплялся договором или покрутной записью и с условием договаривающихся сторон, иногда до одной трети прибыли (дохода).

Условия найма покрученников у Е. П. Хабарова были довольно суровыми. Они предусматривали получение одной трети дохода (соболей), а две трети покрученник должен отдавать хозяину, то есть Хабарову. Наемный человек обязался ходить и «всякую работу выполнять», «как хозяин велит», то есть делать все, что скажет ему хозяин: изготавливать и чинить дощанники (ладьи), при необходимости находиться на веслах и ходить бичевой, работать в качестве носильщика и т. д. Покрученник получал одежду для повседневной носки и спецодежду для промысла, «спальное белье», шубу и один на двоих спальный меховой мешок, который должен быть возвращен Хабарову по окончании найма, а также орудия охоты и ловли рыбы, инвентарь (топоры, ножи, котлы и т. д.). Кроме того, покрученник обеспечивался продовольствием.

Таким образом, по условиям найма подъем каждого покрученного обходился Хабарову до 40 рублей без учета стоимости судов, оружия и боеприпасов, которые землепроходец выкупал из казны. Были и такие из числа «охочих» и «промышленных» людей, кто «подъем» в экспедицию с Хабаровым осуществлял за свой счет. Их называли своеужинниками.

Е. П. Хабаров был заинтересован в увеличении состава экспедиции, а следовательно, и в своеужинниках, и охотно принимал их в состав отряда. В «наказе» воеводы Д. А. Францбекова Хабарову разрешалось брать людей столько, «сколько может прибрать, которые хотят без государева жалованья идти...» (Алексеев А. Одиссея Ерофея Хабарова. // Амур — река подвигов. Хабаровск, 1970, с. 206). Среди своеужинников были в отряде и такие, которые набирали себе покрученников. Так, например, промышленный человек Дружина Попов, заняв деньги все у того же Д. А. Францбекова, нанял девять покрученников и обеспечил их на условиях Хабарова всем необходимым для похода. Получалось в итоге так, что отряд состоял из людей, опутанных кабальными записями, ростовщическими ссудами, долговыми обязательствами. Но из всех участников похода наибольшие долги были у организатора экспедиции — Ерофея Павловича Хабарова. Это стало второй особенностью подготовки экспедиции на Амур и в то же время явилось одной из причин раскола в отряде. К середине ХVII века подобный характер и опыт подготовки экспедиции служилых людей вместе с промышленными и охочими людьми в Сибири был даже рекомендован Сибирским приказом из-за недостатка средств в казне.

Для придания статуса и официального характера экспедиции Е. П. Хабаров настоял на вручении ему «наказной памяти», что превратило промысловую ватагу в отряд, выполняющий задание якутской администрации, а вместе с тем и сам Е. П. Хабаров приобрел уже совершенно иной общественный статус: из главы промышленников и хозяина покрученников он становился приказным человеком, представителем власти, наделенным широкими полномочиями и в отношении своих товарищей, и на вновь присоединенной территории. (Леонтьев Г. А. Землепроходец Ерофей Павлович Хабаров. М., Просвещение, 1991, с. 49). Это была третья особенность при подготовке экспедиции Хабарова на Амур.

Таким образом, не казаки были под руководством Е. П. Хабарова в первоначальный период (этап), а промышленные и «охочие» люди. Не казна обеспечивала эту экспедицию, а готовилась она из личных средств землепроходца. Наказная память определяла и главную цель экспедиции: «проведывание новых землиц неясачных людей и приведение их под высокую государеву руку».

Перед экспедицией стояли следующие задачи.

1. Выйти на Чирколу (Шилкару) по вновь открытому Олекминскому пути, определить его преимущество перед Алданским.

2. Привести «под государеву руку» народы, населяющие Приамурье, и обязать их постоянно «давать ясак» государю.

3. Послать посольства «по князю Богдою», чтобы тот «под руку царя пришел» и был «в холопстве» у него. В случае отказа — смирить его «ратным боем». (Мясников В. С. Империя Цин и Русское государство в XVII веке. Хабаровск, 1987, с. 93). Нужно отметить, что ни Д. А. Францбеков, ни Е. П. Хабаров не представляли себе, что это будет такое сношение с государством, которое по силе и могуществу не уступает России, и его политический статус достаточно велик, полагая, что «хан Богдой» является одним из даурских или зауральских владений «князца», подобно Лавкаю. ( Там же, с. 95).

4. Собрать ясак с приведенных под «великую царственную руку» народов не только мехами, изделиями из них, но и драгоценными металлами и камнями. В качестве мер гарантии поступления ясака брать в аманаты (заложники) наиболее знатных людей. Однако ясак не должен быть обременительным, чтобы не разорять «приведенные под цареву руку народы».

5. С целью закрепления на новой «приисканной» территории в стратегически важных местах строить укрепленные остроги, используя их в дальнейшем как сторожевые посты, опорные пункты для сбора ясака и дальнейшего продвижения на «новые землицы», а также как укрытия в случае нападения со стороны военизированных отрядов местного населения (Леонтьева Т. А. Землепроходец Ерофей Павлович Хабаров. М., Просвещение, 1991, с. 49).

6. Собирать географические сведения и данные о местных народах, их жизни, быте, хозяйственной деятельности, культуре, обычаях, экономических связях и другую различную информацию.

Е. П. Хабарову указывались и формы приведения народов Поамурья под «великую царственную руку», то есть присоединения Поамурья к России. Сначала руководитель экспедиции должен был «говорить с ними ласково и смирно», «без всякой драки», а в случае отказа признать подданство России (царю) — путем силового давления, «ратным боем». И «смотря по тамошней мере, всякими мерами промышлять над иноземцами». (Там же, с. 50). То есть Е. П. Хабарову в «наказной памяти» предоставлялось поистине полное право действовать по обстановке с широким диапазоном форм, от мирного до военного, с получением клятвенных обещаний от местного населения на «вечное» подданство русскому царю с обязательной уплатой ясака.

Отряд Хабарова должен был гарантировать защиту местным народам от внешних нашествий, в частности, от маньчжуров. Однако предписывалось не вмешиваться, не ломать сложившихся у местных народов обычаев, образа жизни, традиций, культуры, не насаждать силой свои «новые порядки», чтобы не противопоставить их своему отряду и другим русским землепроходцам.

Это было четвертой особенностью похода Ерофея Павловича Хабарова на Амур.

Валерий ПАВЛИК, кандидат исторических наук