Словесница Искусств

Как яркое, незабываемое на всю жизнь зрелище вспоминают представители эвенкийского, негидальского, эвенского этносов хороводный танец своих предков. Сегодняшние поколения этих северных народов не танцевали его сами, а видели в исполнении родителей, родственников, односельчан. Эвенки Тугуро-Чумиканского, Аяно-Майского районов, района им. П. Осипенко Хабаровского края назвали этот танец хадё, негидальцы – хэдзёё. Его танцевали, держась за руки и образуя круг, под аккомпанемент собственной песни, ритмичных выкриков, звон украшений на одежде танцующих.

«Хадё-хадё, Харе-харе, Хидо-хидо, Эмэкэй-эмэкэй, Хагай-хагай...» – пели эвенки села Гуга, танцуя хадё.

Во время этнографических экспедиций были записаны сообщения многих эвенков о том, что «старые люди» традиционно танцевали хадё вокруг сопки, танцующих всегда было много. Например, в с. Удском хадё танцевали вокруг одного «бугорка» на территории села, но в начале 1990-х на нем построили жилой дом. В этом танце был запевала (начинающий, ведущий, признанный танцор, как определяли его роль информанты). Он обязательно должен быть «голосистым». Он начинал напев танца и показывал фигуры, и все за ним повторяли. По выражению информантов, в хадё надо было уметь перебирать ногами. А.П. Тимофеев из эвекнийского рода Бэтун был запевалой на Ниманчике. Танцевальное место по-эвенкийски называлось хэкидяк (хэки – танец, дяк – место), место для хадё имело название хадятакит. Е.А. Диодорова слышала от «старых людей» сказание о роде ее мужа. Они хвастались, что их так много, что танцевали хадё вокруг сопки Дярикан, в районе которой стояло селение. Однажды одного человека не хватило, чтобы завершить хоровод вокруг сопки, и они взяли в круг собаку. Собака – не человек. Они были наказаны – многие из них умерли от неизвестной болезни (может быть, кори, предположила Е.А. Диодорова). Рассказчица видела в детстве, как танцевали хадё ее родители. В 1920-е «каждый вечер собирались эвенки, танцевали, веселились». Ее отец исполнял роль запевалы в танце. Он говорил слова танцевального напева, все за ним повторяли. В напеве хадё было слово эмэкэл – «иди сюда».

Русский житель пос. Чумикан (1939 г. р.) П.И. Коноплёв вспоминал: «Танцевали эвенки. Вставали кругом и долго ходили по кругу, ноги в такт поднимали, пели «хадё» – «аре». Сколько было народу, все становились. Друг друга держали за руки. Приезжали торомские, алгазеинские, удские тоже участвовали в танцах. Там (в районе Удского – Т.М.) рыба быстро проходила, поэтому приезжали сюда. Дальше (выше по течению Уды – Т.М.) Нерана была торомская тонь, там ловили жители Торома. Танцевали, когда готовились к рыбалке, когда погода была хорошая. Во время рыбалки некогда было танцевать».

Хадё танцевали в с. Алгазея Тугуро-Чумиканского района Хабаровского края до 1955 г. Потом говорить на эвенкийском языке запретили: когда эвенки начинали общаться между собой на родном языке, их обрывали, а танцевать без национального языка хадё не получалось.

А.Н. Казарова также видела исполнение традиционного эвенкийского танца хадё только в детстве. По ее определению, хадё – очень строгий, очень ритмичный танец. Она запомнила следующее: «Руки вверх подняты были. Выше поднимали по указанию ведущих. Голосистые были люди». Она вспоминала: «После работы в колхозе шли танцевать. В основном мужчины танцевали. Красиво танцевали, без бубна, ритм задавали криком. Гул шел».

По свидетельству Т.В. Даминовой, эвенкийки, родившейся во Владимировке, танец хадё начинали танцевать 3–4 человека. Не исключено, что описанная ею версия танца представляет собой эвенкийско-негидальский вариант, ведь на территории современного района им. П. Осипенко много веков соседствовали эвенки и негидальцы. Во Владимировке, когда запевалы пели слова напева: «эх, омокол, эх, омокол» («войди»), один человек входил в кольцо хоровода. Когда заканчивался танец, слова напева менялись, вместо «эх, омокол, эх, омокол» пели «эх, нгонокол, эх, нгонокол», т. е. «уходи». По одному входили в круг хоровода, по одному выходили. Хадё танцевали только мужчины, танцевали долго, до рассвета. Последний раз во Владимировке по-настоящему танцевали хадё в 1947 г. Лучшим танцором хадё здесь был Егор Федорович Яковлев. Он всегда был среди запевал хоровода. С танцем хадё Е.Ф. Яковлев ездил на Хабаровский краевой фестиваль художественной самодеятельности.

Г.А. Сарычев, совершивший путешествие в 1786 г. «по северо-восточной части Сибири, Ледовитому морю и Восточному океану», сообщал об эвенах урочища Арка (тунгусах, как он их называл): «Ввечеру, после ужина, тунгусы забавлялись пляскою. Мужчины и женщины, взявшись за руки, составили небольшие круги и прыгали в такт песни, которую сами пели. Оная состояла в повторении двух только слов «охурь-иохурь», что значило изъявление радости» [3, с. 60]. А. Мамин, описывая в газетной корреспонденции быт и нравы эвенов Охотского района в 1927 г., отмечал, что на ярмарках по окончании торговых сделок «на льду или на другом ровном месте движется большое кольцо из людей – туземцы танцуют» (Тихоокеанская звезда.1927).

Старики-эвены из с. Черпулай рассказывали Е.Е. Трофимову, что когда-то очень давно на луг около заводи съезжались из разных стойбищ эвены. Первым делом юноши состязались в скачках на оленях, затем уходили к дальним горам и на плечах приносили камни к праздничному костру. Победителей славили старейшины, девушки, сородичи. Взявши под локти друг друга, они образовывали круг и начинали передвигаться, то на пятках, то на носках, подпевая при этом: «Хулге алге, индо айрго, Хорго, хумкай, хундё!»

Возможно, что когда-то это была песня примерно такого смысла: «Сделаем лету подарок, пожертвуем мясо огню! Заходи в наш круг, крепче берись за руки, и мы заметаем дорогу глухарю и филину!»

Но до наших дней дошли только эти семь слов, которые, видимо, служат для соблюдения ритмики танца, и под эту «считалку» танцующие изображали движениями тел полет птиц, поведение рыб и нерп в воде.

В традиционных танцах, подражающих движениям животных и птиц, этнологи и исследователи истории театра видят ту первооснову, из которой развился современный театр. «Несмотря на тысячелетнюю историю развития театра, – писал Ю. Липс, – несмотря на утонченные сценические трюки наших современных представлений, несмотря на все наши постановки, насчитывающие десятки невидимых помощников из закулисного мира, основы театральных представлений, средства выражения и драматическое действие как таковые почти не изменились. Все важнейшие элементы современной сцены уже можно встретить, пусть в их зачаточном состоянии, в театре первобытных народов».

Исследователи эвенского хороводного танца (хэдьэ – название танца у эвенов Момского, Аллаиховского, Томпонского районов Якутии) отмечали, что в разных районах этот танец бытует в своем варианте. Хэдьэ эвенов Эселяхского и Догдо-Чебогалахского наслегов Момского района состоял из медленного зачина, второй и третьей (быстрой) частей. Переплетенные «гребенкой» кисти рук танцующие держали на уровне груди. Хоровод сопровождался выкриками. Танцующие двигались по ходу солнца, слегка согнув ноги в коленях. Эвены Северо-Эвенского района Магаданской области во время танца подражали голосом хорканью оленей – быков (мужчины) и важенок (женщины) [1, с. 149–150].

Хадё – традиционный массовый хороводный танец, сопровождаемый отдельными словами и звукоподражаниями, произносимыми запевалами и повторяемыми всеми участниками, исчез из повседневной жизни эвенков, негидальцев и эвенов Хабаровского края в середине ХХ в. и сегодня исполняется только как концертный номер отдельными фольклорно-танцевальными коллективами. В 2008 г. на международном фестивале «Живая нить времен» его исполнил ансамбль национального танца «Невтэчен» («Родничок») под руководством С.Н. Захаровой из с. Арка Охотского района.

Татьяна МЕЛЬНИКОВА,
кандидат исторических наук,
заместитель директора по учету и хранению
Хабаровского краевого музея им. Н.И. Гродекова