Орнамент солнца под лазурной высью

Орнамент солнца под лазурной высью
в живой чеканке листьев и ветвей.
В ладонях древних гор лежит Тбилиси,
товарищ трудной юности моей.
Здесь я росла...
На склонах крутолобых
здесь вьются троп спиральных виражи,
из-под скалы источник бьет холодный,
на дне ущелья тишина лежит.

Мой город!
Мой заступник!
Врачеватель
царапин детских и жестоких ран...
По вечерам — насмешлив и ребячлив
и, как любимый, — сдержан по утрам.

Как дороги мне все твои приметы!..
Ночных мостов созвездья на Куре,
озябшие мальчишки на проспектах,
что продают фиалки в феврале...
Тревожный полумрак соборов старых,
шатер темно-зеленой Мтацминды,
и пестрые тбилисские базары,
где среди тысяч — и мои следы.

О, пирамиды яблок краснобоких,
рубиновая россыпь кизила!
Блистают сливы влажно-синим оком,
плоть груш медовым янтарем полна...
А винный ряд!
Величье влажных бочек!
Пройдешь сквозь дух хмельной — и вне игры!
А ряд благоухающий цветочный?
А эти лунноликие сыры?
Здесь каждый штрих родную землю славит,
царит здесь торга удалой закон.
И озаренной кистью Пиросмани
мир изобилья щедро озвучен...

А в полночь белый город в чуткой дреме
лежит — как сказка — под большой луной.
И кубок ночи наполняет время
благоуханной звездной тишиной
садов, которых не коснулся тлен,
как он не тронул гор седых громады...
И смотрит фреска с древних мцхетских стен
загадочным, непостижимым взглядом.

Здесь я росла...
Отсюда улетала,
иные открывала города.
И долго вслед глядела Нарикала,
и город знал, что я вернусь сюда.