Виноградины взрываются в губах

Виноградины взрываются в губах,
полдень персиками спелыми пропах.
И по солнечному горному горбу
тянут буйволы певчую арбу.
Притаилась в недокошенной траве
ежевики недоверчивая ветвь,
и на ягоде, что, как агат, черна,
задремала утомленная пчела.
И плывет над кахетинскою землей
Золотой медовый августовский зной...

Под чинарой в три обхвата у ручья
я присяду, слез счастливых не тая.
— Здравствуй, солнечная Грузия моя!
Я вернулась... Ты должна меня узнать!
Сироте ты в детстве заменила мать.
Мое трудное земное ремесло
меня в северные дали занесло,
но не гневайся, что так меня увлек
непокой иных — завьюженных — дорог,
что так долго он меня не отпускал,
что к чужим я приникала родникам...
В самом сердце — в самом донышке — таю
лучезарную кровиночку твою!
С детства в кровь мою российскую вошло
твое щедрое мятежное тепло!
В дом я путника усталого впущу,
хлебом-солью по-грузински угощу.
А случится горе — в горе помогу.
Если что пообещаю — не солгу...
Твой обычай и певучей силы речь
я в своих скитаньях счастлива беречь!