Судьба морехода

Вахтангу Бараташвили —
мореходу, писателю, другу

Дорогой морей, опаленный дыханием бурь,
Он вел корабли в чужеземные дальние дали.
Навстречу ему поднимался ночной Сингапур,
И в мареве полдня, как сказка, вставали Гавайи.
Тревожили запахи странных заморских цветов,
И женские лики улыбками зыбкими грели.
На пестрых наречьях кричали громады портов,
И пестрые флаги цвели на обветренных реях.
Что звало его в неоглядные дали земли?
Судьбой его стала бескрайняя эта дорога.
Над мачтой высокой чужие созвездья росли,
И судьбы сверялись по строгому компасу долга.
Ему открывались Неаполь, Сидней, Монреаль.
В эфире полночном сигналы тревоги звучали.
А дома, как друг, ожидал его старый рояль
И мудрые книги по теплым рукам тосковали.
И там, за морями, томительно далеко,
Где след аргонавтов в самшитовых рощах терялся,
Лежала Отчизна его виноградным листком
И сына ждала терпеливо.
И сын возвращался.
Навстречу ребячьи ладошки тянула лоза.
Грузинская песня встречала его у причала.
И небо Отчизны, как счастье, слепило глаза,
И он улыбался прохожим светло и печально.
Дыхание родины — запах ткемали и роз
С предгорий родных приносил ему ветер крылатый.
Сбегал с ним по трапу веселый бесхитростный пес,
Деливший в пути одиночества долгие вахты.

Когда на Тбилиси спокойная ночь снизойдет
И кобальт глубокий погасит палитру заката,
В просторные окна прибой океанский плеснет,
И вновь оживет на стене молчаливая карта...
Хозяин склонится над старым широким столом,
Над книгой о жизни, о дальних и трудных походах.
И ветер Атлантики теплым и сильным крылом
Неслышно коснется усталого лба морехода.