Строки биографии Основными источниками, позволившими рассказать о судьбе этого неординарного человека, стали документы дальневосточных архивов, статьи современных исследователей, научные труды самого Георгиевского. В числе уникальных материалов и автографы ученого: автобиография, записи в журналах архивной комиссии, докладные записки во властные структуры Приморской области, отчеты о работе комиссии и др. Из автобиографии, составленной Александром Петровичем для Дальневосточной энциклопедии1, мы узнаем, что родился Александр Петрович в 1888 году в Новгородской губернии. В 1913 году окончил Петербургский археологический институт (со званием действительного члена) по разряду «архивоведение», а спустя год — историко-филологический факультет Петербургского университета по специальности «русский язык и литература» (с дипломом первой степени). В 1914–1918 годах преподавал в средних школах Петербурга и Казани, готовился к научной работе. 1917–1918 — жил в Казани, работал в реальном училище, а затем переехал во Владивосток. Почему это произошло — неизвестно, но можно предположить, что он отправился на восток вместе с отступающими белыми армиями. Среди русских интеллигентов было немало тех, кто оказался здесь в 1918–1920 годах с волной Белого движения. Возможна и другая причина: попытка реализовать себя, проверить свои способности в новом регионе2. Именно во Владивостоке Георгиевский стал преподавать в высшей школе. Начинал с частного историко-филологического факультета, затем стал доцентом Государственного Дальневосточного университета (1920–1921), профессором кафедры русского языка и литературы (1922–1923), а в 1922 году выдержал испытание на степень магистра русского языка и литературы. Несколько лет возглавлял в университете кафедру русской литературы, в течение пяти лет был председателем секции русского языка и литературы, а помимо этого состоял членом Особой комиссии по русской диалектологии при АН СССР. В автобиографии А. П. Георгиевский перечислил все свои должности, которые занимал одновременно с преподаванием: секретарь, декан факультета, проректор, заместитель ректора Дальневосточного государственного университета. Кроме того, он был помощником директора по учебной части Дальневосточного педагогического института, проделал серьезную работу в качестве редактора «Ученых записок» ГДУ.
Выпускница словесного отделения ГДУ Г. А. Григорович вспоминала: «А. П. Георгиевский — ученик знаменитого петроградского профессора Шляпкина, занимавшийся в одном семинаре с А. Блоком, великолепнейший филолог и одновременно редкий по такту человек. Он выделялся даже внешне, и не только на фоне университетских аудиторий, а приковывал внимание на улице: красивый, высокий, с длинной резной тростью типа посоха в руке — пророк, образец человека. Разве его забудешь?» Значительное место в жизни ученого занимала общественная деятельность. Александр Петрович состоял и членом-учредителем, и председателем, и заместителем председателя, и членом правления, и рядовым членом различных обществ, в том числе археологического, географического, научно-педагогического и многих других. Был делегатом и членом президиума на различных съездах, конференциях, проходивших не только на Дальнем Востоке, но и в Москве. Ученый-филолог, Георгиевский постоянно занимался исследовательской работой, бывал в экспедициях, писал и публиковал свои труды. Всего за 1913–1928 годы вышло более 50 работ, многое из созданного осталось в рукописях. Лучшая его монография «Русские на Дальнем Востоке» была удостоена премии Центральной комиссии по улучшению быта ученых (ЦЕКУБУ). После закрытия в 1930 году Дальневосточного университета Георгиевский перешел в педагогический институт, затем в Кабинет изучения народов Дальнего Востока, а в конце 1930-х уехал в Ленинград. До Великой Отечественной войны преподавал в государственном университете и пединституте народов Севера, входил в состав Секции тунгусо-маньчжурской группы по изучению русской лексики в словарях различных северных языков. В 1941 году эвакуирован в Свердловск, где заведовал кафедрой русского языка в пединституте, был ученым секретарем областного музея, читал лекции в университете. После войны Александр Петрович вернулся в Ленинград, а в 1955 году его не стало. Во имя интересов края и науки
Для приобретения покровителя и временного помещения общее собрание инициативного бюро решило обратиться в Совет университета с докладной запиской о необходимости учреждения архивной комиссии при ГДУ. Так как основные функции университета и интересы архивистов не совпадали, предлагался следующий вариант: архивная комиссия будет существовать в качестве учебно-вспомогательного учреждения при кафедре русской истории и отделе сибиреведения, обеспечивая эти структуры архивными источниками. Пришлось преодолеть немало трудностей, прежде чем была налажена эта важная работа, и одним из факторов, изменившим отношение совета университета к инициативному бюро по учреждению архивной комиссии, стал закон Приамурского народного собрания «О порядке хранения архива Временного народного собрания Дальнего Востока» от 9 февраля 1921 года. В соответствии с ним ГДУ обязывали взять на хранение в библиотеку весь архив и привести его в порядок. На эти цели из госказначейства выделялось 1 000 рублей золотом. Кроме того, в тексте закона особое внимание акцентировалось на том, что в Приморской области сосредоточено значительное количество ценного архивного материала, хранящегося в различных ведомствах, но недостаточно систематизированного и не гарантированного от утраты, «в силу каковых обстоятельств представлялось бы весьма желательным, чтобы ГДУ взял на себя работы по хранению и приведению в порядок вообще всех архивов Приморской области и даже всего Приамурского края». В итоге появилось следующее решение Совета ГДУ: «Просить декана историко-филологического факультета А. П. Георгиевского обратиться к председателю Бюро В. И. Попову о возможной полезности университета по скорейшему осуществлению мер к надлежащему использованию существующих архивохранилищ». 27 мая 1921 года на общем собрании членов инициативного бюро и представителей историко-филологического факультета прозвучал доклад В. И. Попова, где подводились итоги деятельности инициативной группы по созданию архивной комиссии, анализировалась ситуация, связанная с продолжающейся гибелью ценных архивных материалов. В выступлениях А. П. Георгиевского и других присутствующих прозвучала мысль о том, что нужно «окончательно решить вопрос о создании архивной комиссии либо при университете, либо при областном управлении». В результате активного обсуждения собрание приняло окончательное решение. Во-первых, с учетом сложившихся обстоятельств создать не краевую, а областную комиссию. Во-вторых, для сохранения простора действий и независимости от постоянно меняющихся властей создать комиссию под покровительством университета.
Далее последовало обращение в областной Совет народного просвещения правительства ДВР с предложением «сорганизоваться при Дальневосточном университете, его историко-филологическом факультете как общество по охранению архивных древностей». Как видим, и университет, и Совет народного просвещения признавали необходимость такого учреждения, но на себя ни юридическую ответственность, ни материальное обеспечение не брали. Отказы не остановили инициаторов. Они объявили об открытии частного учреждения, которое и стало на первом этапе выполнять задачи архивной комиссии. Начало практической деятельности положил осмотр архивов штаба крепости, окружного и областного судов. «Имея статус частного лица, — утверждает Э. В. Ермакова, — вновь созданное бюро не обладало правом контролировать сохранность документов в ведомственных архивах, но, несмотря на это, в 1920–1921 годах члены бюро сумели провести осмотр важнейших ведомственных архивов и установить высокую ценность документов этих архивов, а также необходимость их охраны от расхищения»3. Ограниченность прав вновь побудила руководство бюро обратиться в министерство народного просвещения ДВР в Чите «с просьбой об утверждении в крае архивной комиссии как государственного института, собирающего материалы по истории революции народа». Картина состояния дальневосточных архивов представлялась следующим образом: «Ценнейшие материалы находятся в полном беспорядке, особенно подвергаются гибели архивы Камчатки, представляющие ценнейшие материалы для всей России». Высказывалось пожелание об учреждении названного института во Владивостоке, поскольку там находится университет, который может предоставить своих научных сотрудников«. Телеграмма из министерства народного просвещения ДВР за подписью А. И. Малышева пришла во Владивосток 21 января 1921 года, в ней сообщалось о скором положительном решении вопроса, что вдохновило членов бюро на продолжение подвижнической деятельности.
Георгиевский придавал особое значение ряду принципиальных моментов, определявших статус и суть работы комиссии. В шести разделах Положения были прописаны главные цели и функции комиссии, членство и организационное устройство, источники финансирования и порядок прекращения деятельности. Утверждалось, что «комиссия является научным учреждением, имеющим своей целью: 1) разыскание, собирание, систематизирование, научную оценку и изучение архивных документов и материалов, сохранившихся в местных архивах, учреждениях, установлениях, организациях; 2) собирание сведений и разыскание предметов древности, относящихся к истории и жизни местных народностей; 3) собирание сведений о находящихся в крае памятниках старины и охрана их». Намечалось три направления работы. Первое — организационное. В соответствии с ним создали организационный отдел для учета и охраны государственных, общественных, частных архивов, рукописных и старопечатных собраний Приморской области; контроля за порядком и условиями хранения архивов существующих организаций; организации съездов, разведок, экспедиций и курсов с научными целями, а также для рациональной постановки дела археографии, архивоведения и подготовки лиц для работы на местах; популяризации архивного дела. Второе — техническое. В обязанности соответствующего отдела входило следующее: разбирать перешедшие в ведение архивной комиссии архивы; осуществлять просмотр и экспертизу дел, предназначенных к уничтожению; составлять описи дел для их уничтожения и для постоянного хранения; командировать инструкторов для разработки архивов на местах и перевозки их во Владивосток. Организовали и научно-издательское отделение, призванное заниматься регистрацией, описанием и всесторонним изучением письменных источников; обеспечивать копиями неизданных исторических материалов по истории Дальнего Востока, находящихся вне пределов области; печатать тексты письменных памятников, описывать документы, создавать научные труды по специальностям, а также издавать свои труды в виде особого периодического журнала «Известия Приморской областной архивной комиссии».
С мая по октябрь 1921 года члены комиссии работали в относительно благоприятных условиях. Обследовали и поставили на учет документы таких крупных архивов, как Пресс-бюро, Народное собрание, Управление порта Восточного океана, Владивостокская таможня, Епархиальный совет, Раздольнинская волостная земская управа. Совершали рейды на рынок, выявляя и конфискуя архивные бумаги, которые торговцы использовали на обертку. К этой работе привлекались новые члены, желавшие заниматься архивным делом. Важным моментом были рассылка и сбор анкетных листов от архивов учреждений. Разрабатывались инструкции по сбору и обработке документов, редактировался проект нового Положения областной комиссии, утвержденный в июне 1921 года. Ходатайство и новый комплекс документов (Положение, смета расходов, штаты) направили в созданное в мае того же года Временное Приамурское правительство. На каждом собрании председатель президиума А. П. Георгиевский докладывал о прохождении документов по инстанциям: через земство, отдел народного образования, бюджетно-финансовую комиссию, совет управляющих ведомств. В сентябре 1921 года был получен официальный отказ, а точнее, решение со следующей формулировкой: «Отклонить открытие архивной комиссии до 1 января 1922 г.». Причиной послужили серьезные финансовые затруднения правительства. Но архивисты не успокоились и по предложению Александра Петровича вновь обратились с просьбой об утверждении Положения «без ассигнования средств от казны». В своем прошении они заявили: «Так как временный президиум фактически приступил к ознакомлению с архивными материалами... и доводит до сведения, что архивное дело в крае находится в состоянии беспорядка, некоторые архивы гибнут, архивные материалы более чем за 50 лет распродаются на рынках и идут на обложки в мелких китайских лавках. Чтобы не допустить окончательной гибели архивов ряд членов инициативной группы готовы, как и прежде, работать безвозмездно, во имя интересов края и науки. Временный президиум обращается к господину Управляющему отделом народного просвещения с просьбой возбудить ходатайство перед Временным правительством о скорейшем утверждении, по крайней мере, Положения об областной Приморской архивной комиссии без утверждения сметных предложений... с тем, чтобы утвержденная правительством архивная комиссия могла, пользуясь авторитетом государственного учреждения, принять все меры к охране архивных материалов края». 25 октября 1921 года Положение рассмотрели в высших инстанциях, а 7 ноября 1921 года отдел народного просвещения Временного Приамурского правительства утвердил основные документы, связанные с деятельностью архивистов. Таким образом, государственный статус был получен, что стало главным достижением комиссии. Для решения организационных вопросов на 24 ноября 1921 года назначили общее собрание всех ее членов, где с отчетным докладом выступил А. П. Георгиевский. Тогда же на два года избрали правление под председательством Александра Петровича. Важно подчеркнуть, что такого результата удалось добиться благодаря последовательной и настойчивой работе А. П. Георгиевского. При изучении источников — протоколов, записок, черновиков писем, помет на полях, видно, каким неотступным и в то же время терпеливым был этот человек. Ему приходилось заходить в канцелярию управляющего отделом народного просвещения десятки раз: интересоваться продвижением бумаг, их изучением, подготовкой к рассмотрению и принятию решений. И очень часто уходить ни с чем. В августе 1922 года в Приморье вновь сменилась власть. Временное Приамурское правительство официально передало власть правителю Земского Приамурского края генералу М. К. Дитерихсу. Учитывая изменившуюся ситуацию, Георгиевский вновь подготовил документы на подтверждение государственного статуса архивной комиссии. В итоге была учреждена Приморская областная архивная комиссия при Государственном Дальневосточном университете, успешно работавшая в течение года во многом благодаря ее неутомимому председателю. Сохранить при любых обстоятельствах Советскую власть А. П. Георгиевский приветствовал как истинный демократ, возлагая надежды на светлое будущее. Установление в октябре 1922 года новой государственной системы опять потребовало прохождения процедуры признания. Председатель архивной комиссии сделал представление председателю губревкома и в губернский отдел по народному просвещению. Он дал краткую характеристику целей и задач своей организации, отчитался о проделанной работе и собранных архивных материалах, а также высказал просьбы, затронувшие вопросы административного подчинения комиссии, предоставления какого-либо помещения, финансирования и т. д. Новые администраторы уведомили, что «скоро учреждение будет преобразовано на новых началах, пока нужно повременить». Александр Петрович призвал коллег не прекращать текущую работу. Архивисты продолжали обрабатывать и описывать фонды, занимались поиском и приемом документов, брошенных предыдущими органами власти и управления. Особое внимание Георгиевский уделял налаживанию связей с новыми советскими учреждениями, стремился добиться введения в программу историко-филологического факультета курса теории и практики архивного дела. Кроме того, члены комиссии проводили по заданию губревкома экспертизу кино- и фотодокументов периода революции и Гражданской войны на Дальнем Востоке. Нужно отметить, что архивисты занимались своим важным делом в свободное от основной работы время и абсолютно безвозмездно. Их энтузиазм, неутомимая энергия вознаграждались уникальными архивными находками, новыми партиями спасенных документов, признанием общественности города. Почти все члены архивной комиссии в той или иной степени участвовали в сборе документов. Возглавлял работу А. Н. Петров — экономист, преподаватель университета. Для выяснения состояния архивов предприняли целый комплекс мер. В первую очередь обследовали крупные, хорошо известные архивы, в том числе штаба крепости, морского ведомства, городского самоуправления, некоторых таможенных участков, ряда учреждений на полуострове Аскольд, и выясняли возможности их перевозки и описания. Осмотр архивов бывших контор и ведомств показал, что часть документов оставалась на местах, но без охраны, контроля и учета. Другая часть представляла собой кучи бумаг в сараях, коридорах, на чердаках, в подвалах и других неприспособленных помещениях. Но больше всего удручало то, что никто документальное наследие не охранял, никто за него не отвечал, и доступ к нему был свободен. Так практически на краю гибели оказались архивы Суйфунского волостного управления, Суйфунской артиллерийской бригады, Управления портов Восточного океана, морского ведомства, а также архив Дачного района и постоянные архивы местных самоуправлений. В процессе обследования стал известен факт гибели, а вернее, умышленного уничтожения большей части архива Приморского окружного суда. На одно из заседаний президиума председатель А. П. Георгиевский опоздал, так как сам стал свидетелем продажи товара китайцами в обертке из документов. Георгиевский провел расследование и выяснил, что торговцы приобрели два пуда архивных бумаг у коменданта порта. Позднее П. П. Станков по заданию председателя добился осмотра архива Управления портов Восточного Океана и сделал доклад на одном из собраний комиссии. Отмечалось, что «... до 1921 г. архив был настолько разрознен, что для приведения его в порядок была назначена специальная ведомственная комиссия, которая часть архива разобрала, а большую часть, признанную к уничтожению, продавала на вес. Остальные дела было решено сохранить по следующему принципу: за 1842 г. — 1 тюк; за 1843 — 1 тюк; 1850 — 2 тюка; 1853, 1855, 1857, 1860, 1862 — по одному тюку. А далее количество тюков на два-три прибавлялось». В числе уничтоженных оказались документы Камчатского, Охотского, Николаевского портов. Большинство дел оставались в неразобранных кучах. Описей не было. Ценность материалов архива Станков представил на примере 1855 года. В описи этого периода содержались следующие уникальные документы: «О введении в лиман брига „Охотск“ Российско-Американской компании», «О формировании в Николаевске сводного экипажа из команд фрегата „Паллада“, „Аврора“, шхуны „Восток“», «Об устройстве фортов для укрепления Амура», «О переносе Петропавловского порта в Николаевский пост» и др. Радиус действий комиссий, по определению А. И. Семеняк, далеко выходил за рамки Приморской области. Архивисты побывали на Камчатке, Сахалине, на Амуре и смогли учесть и вывезти часть ценных архивных материалов4. Обследование архивов поручалось членам комиссии при их выезде в служебные командировки в пределах края. Многие из них сами проявляли инициативу и осматривали местные документальные собрания. Например, В. К. Арсеньев, также член архивной комиссии, перед командировкой на Камчатку получил задание осмотреть местные архивы, найти заинтересованных в сотрудничестве лиц и принять возможные меры по организации охраны документов. Позднее Владимир Клавдиевич доложил о ситуации на Камчатке: «... десятки ведомственных архивов сосредоточены в деревянных амбарчиках, которые часто уничтожались пожарами». Организовать охрану архивов местными силами не удалось, и он предложил «завязать переписку с крайними пунктами Камчатки, где сосредоточены ценные архивные материалы, выслать им небольшие суммы денег на приобретение документов и с оказией переправлять архивы во Владивосток». Для получения наибольшей информации об исторической части ведомственных архивов были разработаны анкетные листы, содержащие 25 вопросов. Судя по протоколам, уже через месяц стали поступать заполненные анкеты. К сожалению, из почти 40 этих важных свидетельств сохранилось только 13. Однако и они дают возможность представить сложившуюся ситуацию. Наиболее полными были анкеты тех ведомственных архивов, которые имели ответственного за ведение и сохранность документов, место для хранения и хотя бы элементарный учет. Благополучными оказались архивы Епархиального совета, Владивостокской таможни, Владивостокской портовой конторы, Управления внутренних дел Временного Приамурского правительства. Но и в них были недочеты: некоторые документы хранились неразобранными, не были составлены описи, в редких случаях обеспечивались противопожарные условия. Судя по анкетам, в наиболее упорядоченном состоянии находились архивы Владивостокской таможни и Епархиального совета. В целом же обследование архивов показало, что состояние большинства документальных хранилищ Владивостока и его окрестностей неудовлетворительно. Редкий архив соответствовал минимальным требованиям, но еще большая часть документальных богатств нуждалась в мерах спасения. Архивной комиссии требовалось приложить немало усилий, чтобы хоть как-то изменить сложившуюся ситуацию. Для организации сбора документов архивисты неоднократно обращались к общественности области с просьбой передавать в их ведение старинные письменные памятники, рассылали письма-просьбы администраторам различных учреждений. В делопроизводстве комиссии было заведено специальное дело переписки с учреждениями по вопросам передачи документов. Иногда она могла продолжаться годами. Письма-просьбы о передаче крупных ведомственных архивов в хранилище комиссии вызывали разную реакцию: и понимание, и согласие, а иногда протесты и даже угрозы. Для того чтобы получить важный в историческом отношении фонд Канцелярии приамурского генерал-губернатора, в августе 1922 года пришлось обратиться к управляющему внутренними делами Земского Приамурского края, обосновывая свою просьбу «целью сохранения материалов, имеющих краевое историческое значение». Благодаря содействию властей большую часть фонда (10 тысяч единиц хранения) перевезли из Хабаровска во Владивосток. Ценность архива была настолько велика и значима для края, что его опись самой первой опубликовали в «Известиях архивной комиссии». Приморские архивисты вели активную работу с населением, предлагая передавать на постоянное хранение плакаты, воззвания, брошюры, листовки и другие документы, которые рассматривались как важные свидетели революционных событий. Самым сложным периодом по охране и сбору архивов стала осень 1922 года, когда Владивосток, Никольск-Уссурийск и их пригороды заполнились огромным количеством отступающих войск и беженцев. Многие военные командиры самых различных рангов и постов позволили себе вывезти военную документацию как свое имущество. Были и те, кто распорядился ее уничтожить. На заседаниях правления архивной комиссии в это время неоднократно рассматривались вопросы «о способах получения и сохранения архивов, эвакуирующихся учреждений падающей власти». Нелегкими оказались переговоры с адмиралом Ю. К. Старком. Несколько месяцев архивисты пытались убедить командующего Сибирской флотилии передать им архив Морского ведомства, однако тот не спешил с решением этого вопроса. Как выяснилось позже, часть документов осталась в Приморье, другую Старку удалось вывезти на транспортах флотилии за рубеж. В 1922 году на юг Дальнего Востока вместе с отступающими войсками Белой армии попали архивы из западных областей России: документы Сарапульской Красной армии и Уральского горного института, переписка контрразведки штаба чехословацких войск Волжского фронта, Всероссийского хранилища дел и документов в Яссах, ряда учебных заведений Саратова. Благодаря энергичным действиям членов Приморской архивной комиссии большинство этих документов были сохранены и возвращены на места. Наталия БЕНДИК
|
|||
._Sedanka%2C_Vladivostok.jpg)
|
|