Протоиерей Иоанн Кудрин: 100 лет на ниве Христовой

Кудрины Иоанн Гавриилович и Анна Зотиковна (Ханжина). Золотая свадьбаВ истории Иркутско-Амурской епархии Древлеправославной Церкви Христовой (ныне Русская Православная Старообрядческая Церковь) среди весьма уважаемых и достойных священнослужителей есть священник, который духовными трудами оставил о себе память в различных сферах жизни Дальнего Востока, с начала 1920-х и почти до конца 1950-х. Его имя — Иоанн Гаврилович Кудрин.

Участник Гражданской войны, он был утвержден первым старшим старообрядческим священником армии и флота в Дальневосточной армии, а ранее — в 3-й армии генерала Сахарова на Восточном фронте. По политическим убеждениям монархист. Редактировал журнал «Дальневосточный Старообрядецъ», издаваемый Временным Приамурским правительством во Владивостоке. Участвовал в качестве депутата от армии в работе Народного собрания и Приамурского земского собора. В течение более 30 лет служил настоятелем Харбинского кафедрального храма Во Имя Св. Апостолов Петра и Павла. Являлся наиболее публикуемым старообрядческим автором русской эмиграции в Маньчжурии и Китае. В Харбине был знаком с Всеволодом Никаноровичем Ивановым, и есть предположение, что он повлиял на выдающегося русского писателя, когда В. Н. Иванов писал роман «Черные люди», при создании художественного образа протопопа Аввакума.

В настоящее время, в начале ХХI века, его имя так или иначе стало встречаться в печати, у ряда исследователей. В своем письме от 20 сентября 2005 года внучка о. Иоанна Кудрина, София Константиновна Кудрина, проживающая сейчас в городе Оусбурн (Австралия), на мой запрос о разрешении опубликовать материалы писала: «Вы спрашиваете разрешение опубликовать материалы, которые вы собрали о деятельности о. Иоанна Кудрина, — я ничего не имею против. Ведь все, что вы описали, есть правда, и это история жизни старообрядческого священника о. Иоанна Кудрина, прошедшего очень трудный и тернистый путь, который окончился далеко от родной страны — в Австралии». Далее даты будут предложены в редакции оригинала.

В 1920–1930-е годы о нем писали на страницах дальневосточных газет. И, наконец, в 2006 году, в Барнауле опубликовали книгу воспоминаний самого протоиерея И. Г. Кудрина под названием «Жизнеописание священника и отца семейства» («Памятка в назидание потомству»).

Протоиерей Иоанн Гаврилович Кудрин родился в 1879 году на заводе Ножовка, Оханского уезда Пермской губернии. Родители о. Иоанна были природные старообрядцы часовенного согласия. Ему было 7 лет, когда родители присоединились к Церкви Христовой. Родной дядя-священник взял мальчика прислуживать в домовом храме. Пятнадцатилетним юношей он управлял клиросом. В восемнадцатилетнем возрасте выступает на религиозных диспутах. В 1906 году на двадцать седьмом году жизни становится диаконом. Тогда же его рукополагают в сан священника. Служит в Саранинском заводе Пермской губернии два года, затем до июня 1919 года — в селе Рухтино Уфимской губернии. В тот период, в 1918 году он был в заключении две недели у красных как представитель культа.

Но революционный шквал заставил оставить село, в котором прослужил более 10 лет. Начался новый период в жизни отца Иоанна, когда он, в итоге, оказался на долгие годы на Дальнем Востоке. И здесь мне бы хотелось рассказать более подробно о том, как он стал старшим (главным) старообрядческим священником армии и флота в войсках Колчака и Каппеля, и кратко о его деятельности на этой должности.

Итак, с волной беженцев он проехал только до Кургана. 25 июля устраивается на службу в редакцию газеты «Армия и народ», где редактор А. С. Пругавин вменяет ему обязанности епископа: проводить беседы с частями армии, читать им доклады и разъяснять, за что борются с врагами нашей Родины.

Вскоре был издан приказ по культурно-просветительскому отделу 3-й армии Восточного фронта, которой командовал генерал-лейтенант К. В. Сахаров, о зачислении о. Иоанна. О. Иоанн отправляется на фронт, на Запад, где он беседовал с частями.

Побывав на фронте, о. Иоанн узнает, что в частях немало старообрядцев, и обнаружил, что священника своего у них нет. Тогда у о. Иоанна возникает идея стать в частях армии и перевязочных пунктах исполнителем духовных треб среди собратий.

Дежурный генерал штаба армии предложил ему совет ехать в Омск и возбудить ходатайство пред военным министерством об открытии штата Старообрядческого военного духовенства. Его начальник тоже отнесся к поднятому вопросу сочувственно и дал отпуск для поездки в Омск.

В Омске 6 августа 1919 года о. Иоанн участвует в собрании старообрядцев, где обсуждался вопрос об организации дружин Святого Креста. Там было и новообрядческое духовенство, как военное, так и невоенное. Собрание приняло единогласно предложение о возбуждении ходатайства пред военным министерством об открытии Старообрядческого военного духовенства.

На следующий день он отправился в военное министерство. 8 августа 1919 года помощник министра генерал Беляев вручил о. Иоанну письменную резолюцию об открытии штатов Старообрядческого военного духовенства.

Далее о. Иоанн решается ехать в Новониколаевск, где на совещании под председательством епископа Казанского Филарета и при участии члена Архиепископского совета Феодора Евфимьевича Мельникова вынесли постановление избрать кандидатом на пост священника И. Г. Кудрина.

О. Иоанн выехал в Омск и представил военному министру данные ему духовным начальством документы. И затем ему было поручено разработать «Положение о старообрядческом военном духовенстве», что о. Иоанн, и выполняет. 25 августа 1919 года, по словам самого о. Иоанна, в Омске военным министром он был утвержден в звании главного (старшего) старообрядческого священника армии и флота вплоть до 1922 года.

И, наконец, о. Иоанн организует управление, состоящее из трех лиц: начальника канцелярии, делопроизводителя и писаря. Под свое начало о. Иоанн Кудрин принимает четырех священников и распределяет их по своему усмотрению по известным частям. Старообрядческие священники были нужны и во вновь сформированных дружинах Святого Креста, туда о. Иоанн направил двух священников.

После этих организационных дел он немедленно выехал на Восточный фронт в район Тобольска, где находились части Воткинской дивизии. По возвращении в Омск о. Иоанн сделал подробный доклад главнокомандующему Восточным фронтом генерал-лейтенанту М. К. Дитерихсу.

В условиях отступления от Омска священники при воинских частях и отступали с ними. Управление о. Иоанна как самостоятельная единица по приказу военного министра выехало в направлении г. Иркутска. В конце концов 4 декабря 1919 года о. Иоанна со служащими причислили на законном основании к Воткинскому конному дивизиону. Так начинается для него Сибирский ледяной поход.

По воспоминаниям дочери о. Иоанна Марии Федоровой, «он служил в Воткинской дивизии, был рядовым обозным у Воткомдива. Не гнушался самой простой работой, подчас очень тяжелой. Вместе с братом Саввой они оборудовали летучий санитарный отряд, добровольно взвалив на себя, на свои плечи сотни больных тифом: ухаживали за ними, лечили. Приходилось и хоронить».

«С армией адмирала Колчака о. Иоанн выступил на восток и прошел знаменитый Ледяной поход, разделяя участь колчаковцев, а впоследствии и каппелевцев, вплоть до Приморья. Свою работу в Воткинской дивизии он продолжает на протяжении всего похода.

Воткинское землячество в день 25-летнего юбилея служения о. Иоанна в церкви в поздравительном адресе писало: «Мы глубоко понимаем, что это делалось без всякой рисовки, со всей простотой душевной и искренностью как исполнение своего долга к ближнему своему, но для нас, военных, такие моменты навсегда остаются в памяти и являются мерилом в оценке самопожертвования, которое мы прикладываем к Вам, досточтимый отец Иоанн» (цитата из адреса).

По словам самого о. Иоанна, с армией Колчака и Каппеля он участвовал в Ледяном походе до Читы.

Со своей частью о. Иоанн благополучно добрался до Байкала и перешел его. После этого он получает документ об отчислении из дивизиона. «Сдав лошадей и упряжь в дивизион, я со всеми моими сотрудниками немедленно погрузился в санитарный поезд, куда был погружен мой брат Савва и еще несколько военных чинов дивизиона».

В Верхне-Удинске они пересаживаются на сборный поезд, состоящий из теплушек и, подолгу стоя на станциях, в феврале 1920 года прибывают в Читу. Там о. Иоанн начинает служить в Дальневосточной армии. Устроившись и немного поправив здоровье, он почти ежедневно стал посещать прибывающих с Запада чинов Каппелевской армии, в том числе и чинов Воткинской дивизии, идущих походным порядком. Никто из военных старообрядческих священников в Читу не прибыл.

Военное командование предоставило для нужд старшего старообрядческого священника армии и флота в июне 1920 года один вагон и поместило в нем все, что нужно для богослужений, и место для канцелярии. Вместе с другими посторонними лицами вагон с управлением прибывает в Харбин. Из Харбина о. Иоанн едет во Владивосток, с. Красный Яр (под Никольск-Уссурийским), Читу. Навещает части войск в районе Нерчинска.

В начале июля 1921 года Каппелевская армия избирает о. Иоанна в Народное собрание во Владивостоке. По воспоминаниям Марии Федоровой: «Там он защищал интересы дорогого ему старообрядчества, не порывая связи с армией, где он до последнего времени продолжал состоять в звании старшего священника». Там он выступал против принятия закона о применении к политическим преступникам смертной казни.

В этот период старший старообрядческий священник армии и флота о. Иоанн Кудрин редактировал журнал «Дальневосточный Старообрядецъ», основанный в 1922 году и выходивший по воскресеньям. Журнал служил укреплению христианства и возрождению великой, единой и независимой России. Издавал журнал в то время Осведомительный отдел Управления Военно-Морского ведомства. Адрес редакции указывался следующий — для корреспонденции: г. Владивосток, штаб крепости, Осведомительный отдел; для личных переговоров: станция Владивосток, вагон № 933, 800, Управление старшего старообрядческого священника армии и флота.

В первом номере журнала за 5 февраля (23 января) 1922 года на первой странице напечатано «Воззвание». В нем о. Иоанн призывал объединиться вокруг национальной власти, взявшей в руки бразды правления 26 мая 1921 года, напоминая об их обязанности помогать ей в трудах по устройству края через избранников в Приамурском народном собрании и помогать всеми силами «избавителям края» — белоповстанцам.

Церковный хор. 1933. В центре священник отец Иоанн. Справа от него старший сын Константин. Над Константином сверху дочери Иоанна Марфа и Валентина. Слева церковный староста. В центре сидит маленькая Павла. Справа от нее сын Константина Сергей. Наверху справа сын Александр, слева Авфоний

В начале 1922 года о. Иоанн посетил Хабаровск. О том периоде деятельности о. Иоанна свидетельствует заметка из хабаровской газеты «Приамурский Край» за 17 января 1922 года.

Беседа с членом Народного Собрания И. Кудриным (В приведенных заметках и цитатах сохраняется орфография оригинала.)

— Вы спрашиваете, каковы настроения во Владивостоке?

Мы с делегацией от Народного Собрания выехали из Владивостока 5 января; в последние дни в городе происходил сбор рождественских подарков для армии. Многие, особенно дамы, спешили обрадовать наших мученников-солдат рождественскими подарками: готовили пирожки, пельмени, конфеты, шоколад и прочие сласти, более пригодные для мирной обстановки, чем для военной. Нам поручили передать армии более ста тысяч пельменей, ящики пирожков и какао, но мало нам дали самого существенного, в чем нуждается армия: это теплой одежды и обуви. Да и это вполне естественно, т. к. сбор производился дамами, которым менее всего пришлось видеть окопную жизнь. Но вот об «отцах и радетелях добра Русской земли» этого сказать нельзя. Ведь представьте себе сколько магазинов красуется с обувью во Владивостоке? Сколько меховой одежды подвергается изъеданию молью? а фронту ничего или почти ничего... Положительно стыдно становится, какие-то несчастные три дюжины фуфаек, 2 пары резиновых бот, 80 пар валенок и несколько пар теплых или вернее полутеплых рукавиц.

И это благодаря индифферентности «отцов города», благодаря тем, которых дети не мерзнут на постах, оберегая благополучие края, а сидят днем где-либо в канцеляриях тыла, а ночи прокучивают в кафе-шантанах, которыми так изобилует «благочестивый Владивосток». Наше Правительство мечется в поисках средств для снабжения армий, мечется везде и всюду, ища выхода, дабы удовлетворить голодающие рабочие массы, и собирая, можно сказать, крохи, делит их по справедливости; а сытая обывательщина дрыхнет в пуховиках. И спросонья ворчит о «худых временах», проклиная разных сборщиков на разные комитеты и кружки в пользу замерзающих и голодающих.

— Вы спрашиваете о моих путевых впечатлениях?

Мы до Имана проехали безостановочно, но на Имане пришлось задержаться. Праздник Рождества Христова мы встретили в своем семейном кругу при обстановке, я бы сказал, несмотря на армейскую жизнь, (конечно современную), — роскошной. Сидя в уютном купэ за прилично убранным столиком, окруженный веселыми лицами, я чувствовал на душе неизмеримую горечь.

— Мы, думал я, сидим сейчас в тепле, кушаем до сыта: а там? Там в далекой Совдепии пухнут от голода, а освободители тех голодных мерзнут от холода, сражаясь за благополучие и счастье наше. Тяжело было, лучше и не вспоминать.

На третий день Рождества мы выехали с Имана и на ст. Бикин мы встретились с уполномоченным Правительства полк. Немовым, который с нами доехал до ст. Вяземская.

На ст. Вяземская мы встретили санитарный поезд, администрация которого жаловалась на недостаточность снабжения, но при данных условиях согласилась мириться со всем, только бы поскорее освободить край от насильников. На ст. Верино мы встретили летучку с ранеными, мы их наделили пельменями, чаем, сахаром, и прочими съестными припасами.

При переправе через р. Кию я беседовал с местными жителями и вынес впечатление, что все окружающее население довольно поведением белоповстанцев и согласно им помогать; но вопрос весь в том, что население почти разорено красными и терроризировано хунхузами, кот. приходят из-за границы.

Вот и все, что я мог вам сообщить о моих впечатлениях за последние дни. А что вынесу из пребывания здесь, в Хабаровске, об этом я сообщу потом.

Отъезд делегации «Народного Собрания»

В три часа дня вчера делегация Приамурского народного собрания отбыла из Хабаровска во Владивосток. Наш сотрудник имел беседу с членами делегации, интересуясь впечатлениями, которые делегация вынесла от посещения Хабаровска.

Ответ был таков: Мы очень были рады тому теплому приему и вниманию, с которыми мы были встречены в заседании городской думы 15 января.

Это заседание будет для нас весьма памятным.

Но отвлекаясь от торжественной обстановки заседания, мы не можем не отметить того удивительно боязливого и робкого общественного настроения, с которым Хабаровцы встречают начало свободной гражданственности, возвращенной им армией.

Нам во Владивостоке непонятна эта глубокая инертность. Мы так близко чувствуем необходимость самой напряженной и активной работы.

Уезжая, мы глубоко верим, что та демократическая власть и армия, поддержкой которой является Приамурское Народное Собрание, встретит и здесь активную помощь со стороны Хабаровского населения, ибо велика вера в правоту начатого нами дела.

Вниманию солдат-старообрядцев

«На Барабашевской улице № 60, во дворе находится старообрядческий храм. Желающие быть при богослужении могут явиться в обычное для богослужений время — в канун праздников и в праздники.

Главный старообрядческий священник войск Вр. Приамурского правительства И. Кудрин».

Весной 1922 года в связи с семейными обстоятельствами был издан приказ по армии об отчислении о. И. Кудрина и назначении о. А. Соловьева старшим (главным) старообрядческим священником армии и флота.

Тогда по инициативе помощника начальника Особого отдела Армии полковника Шмигеля о. Иоанна и весь его штат приказом приняли в отдел. Так о. И. Кудрин, как и в 1919 году, вновь становится проповедником в 3-й армии. Вагон остался за семьей о. Иоанна, его прикрепили к эшелону отдела.

В качестве избранника армии в Народном собрании о. Иоанн автоматически перешел в Земский собор и в июле 1922 года участвует в работе Приамурского Земского собора, за что отмечается медалью. «После Земского собора мне пришлось ехать с воеводой, генералом Дитерихсом, на фронт, где меня принимали по старому, а потом и в Н.-Уссурийск на III Несоциалистический съезд».

Конец белой эпопеи на Дальнем Востоке заставил о. Иоанна выехать в Харбин, где он проживает до октября 1957 года. Туда он прибыл из Владивостока в конце сентября 1922 года вместе с семьей. Во Владивостоке остаются его сын Костя и брат Савва. Они с армией отступали через Корею морем и прибыли в Харбин только в конце декабря.

Семья о. И. Кудрина сначала снимает небольшую квартиру в пригороде Харбина. Старшие из детей пошли работать, младшие — учиться. О. Иоанн служит в маленьком деревянном храме вместе со старообрядческим епископом Иркутско-Амурским и всего Дальнего Востока преосвященным Иосифом (Антипиным), который несколько раньше обосновался в Харбине.

Прихожан было еще мало, в основном приехавшие из России беженцы и участники Ледового похода. Его избрали на пост настоятеля Харбинского старообрядческого прихода, в должности которого он был утвержден епископом Иосифом 1 марта 1923 года. В сан протоиерея о. Иоанн возведен епископом Иосифом 25 декабря 1923 года.

У христиан постепенно стала возникать идея построить другой храм. Вступив в исполнение обязанностей настоятеля, о. Иоанн постарался приобрести земельный участок. Он отдавал все силы на постройку нового храма, хлопотал перед гражданским начальством о покупке и доставке стройматериалов на храм. На этом участке при немалом его труде, хлопотах и заботах в 1925 году был построен и освящен Св. Петро-Павловский храм. Владыка Иосиф назначил о. Иоанна настоятелем нового Петро-Павловского храма. Семья переезжает жить к храму, так как при храме были пристроены квартиры для владыки и для семьи о. Иоанна.

Как вспоминает Мария Федорова, «семья была немаленькая, да еще жили у нас временами старушки-вдовы, оставшиеся без крова и средств к существованию, они также считались членами нашей семьи...

Дом наш всегда был открыт для всех. Родители были гостеприимными, поэтому редкий день выдавался, когда мы обедали или ужинали одни, своей семьей. Заходили соседи, знакомые по делу и просто так попроведать. А по воскресеньям и в другие праздничные дни приглашались кто-нибудь из прихожан разделить трапезу...

Жили мы небогато, но безбедно, потому что было свое хозяйство: лошади, коровы, свиньи и разная птица. Отец был рачительным хозяином. Он и плотничал, и занимался другими работами во дворе. Все надворные постройки, такие как: сараи, конюшня, свинарник, и многое другое — он строил с сыновьями или самостоятельно. Построена была баня по-белому, душ (для летнего времени), вырыт колодец, проведен водопровод в квартиру.

В то же время он много трудился над переписыванием богослужебных книг, в том числе певческих... Храм содержался в приличном виде и обслуживался нами. Клир состоял фактически из нашей семьи. Почти все члены семьи хорошо пели и читали. По большим праздникам клир вырастал, тогда в служении принимали участие и иные прихожане... Отец был общительный человек. У него было много знакомых из разных слоев населения, в том числе и среди никонианского духовенства...»

По воспоминаниям писателя, публициста Всеволода Никаноровича Иванова можно судить об общественной значимости о. Иоанна в харбинском обществе в 1920-е годы. «У И. Т. Щелокова каждый день на солнечной веранде дома „накрывались“ „завтраки“ на столько-то персон, куда приглашались лица выдающиеся. Все эти генералы, князья, бароны, профессора были людьми прошлого, сильно ущемленными настоящим, и потому они старались сохранить некоторую способность думать...

Эта компания завтракавших составила некий „Совет“, который должен был „давать установки“. Следует сказать, что самое большое впечатление произвел на меня поп старообрядец Иван Кудрин. В юности кузнец, потерявший в работе один глаз, этот „кривой поп“ предъявил мне то, чего я отроду не видал: алмазную, космическую крепость ума и сердца. Крепкое железо было потрачено на этого человека! Я высказал ему и мой восторг, и мое умиление по поводу его реплики на застольную речь одного застольщика, когда он выразился так:

— Воду варили — вода и вышла!

На мое восхищение отец Иван отозвался сурово:

— Эх, молодой человек! Потому мы умны, говорят, стали, что нас триста лет били: все наставляли, чтоб мы не думали... А — мы думали. И надумали: нечего с собой храмов таскать. Благолепие показывать. Бери в котомку с собой дощечку вместо престола, все над ней сделано, все намолено, все освящено, все готово по-божественному... Только молись, старайся! Иди, действуй, как тебе по штату твоему положено!».

В харбинской газете «Русское слово» за 31 мая 1931 года Вс. Н. Иванов писал: «Среди планетных масштабов планов революции — и еще более грандиозных перспектив тех бедствий, которые готовит коммунизм миру — деятельность о. Ивана Кудрина — конечно весьма скромна. Но дело в том, что если русское дело окончательно еще не погибло, то этим оно обязано — не тем политикам, писателям, вообще „вождям“, которые ведут за собой русский народ, и уже завели его порядком в безысходные тупики, а именно скромным рядовым людям, которые плетут свою плотную общую ткань жизни именно по старым нормам и старым образцам. ...
Это — старое.

Но и новое не отстает у о. Ивана — на этом старом основании. Старое национальное основание, которое до сих пор сохраняется в покачнувшемся, обедневшем, но все же существующем старообрядческом быте — должно быть идеологически осознанно — вот задача нашего времени... И надо воздать должное юбиляру — он является в этом деле крупным публицистом и ярким писателем».

Старообрядческий протоиерей о. Иоанн Кудрин в условиях эмиграции писал статьи на богословские темы, которые печатались в разных газетах и журналах. Писал и издавал брошюры, в том числе и на исторические темы, и участвовал в издании журналов «Восточный Старообрядец», «Дальневосточный Старообрядец», «Старообрядческий Вестник» и др. Газета «Голос эмигрантов» от 25 мая 1941 года писала, что «о. Иоанн образование получил домашнее, никогда в школе не был, но, тем не менее, он не чужд литературы, и его книги по вопросам старообрядчества и русско-историческим пользуются широкой известностью. В своем лице о. Иоанн весьма решительно опровергает до сих пор еще существующее, предвзятое мнение о косности и культурной темноте русского старообрядчества».

Духовные труды о. Иоанна простирались и за пределы Харбина. Газета «Заря» от 5 октября 1940 года писала: «Вчера с вечерним экспрессом выехал в Дайрен для следования в Шанхай настоятель старообрядческого Петро-Павловского храма о. Иоанн Кудрин. Цель поездки — исполнение духовных треб среди старообрядцев Шанхая, куда его срочно вызвали.

В Шанхае о. Иоанн намерен пробыть неделю или две. На обратном пути он еще должен сделать остановки в Дайрене и Мукдене, где проживают старообрядцы, нуждающиеся в посещении священника. Вся поездка продолжится, вероятно, около 4–5 недель».

Заслуги о. И. Кудрина отмечались эмигрантской общественностью. К торжественным юбилейным датам служения Церкви Христовой о. Иоанну преподносили адреса как лично, так и через прессу. И не только в Харбине, были поздравления из других городов Китая: Мукдена, Шанхая, Пекина, Дайрена, Тяньцзина, а также из Австралии. Вот одно из них:

«Глубокоуважаемый отец Иоанн! Приношу Вам сердечное поздравление по случаю исполнившегося 25-летия Вашего пастырского служения. И от всей души желаю Вам сил, бодрости и здоровья для вашего дальнейшего служения Святой Древле-Православной Церкви. Глубоко уважающий Вас. Дм. Хорват, Глава русской эмиграции на Дальнем Востоке. Китай. Пекин. 3 июня 1931 г.».

В газете «Харбинское время» от 2 июня 1941 года напечатана заметка под заголовком «Чествование юбиляра прот. о. Иоанна».

«Вчера старообрядческий приход в сердечной обстановке чествовал своего настоятеля прот. о. И. Кудрина, отмечавшего 35-летие служения в священном сане, которое исполняется 3 июня. Юбилей пастыря был ознаменован торжественным молебном в старообрядческом Св. Петропавловском храме, который был совершен виновником торжества прот. И. Кудриным по окончании литургии. Торжество собрало большое число молящихся и прошло в единодушной сердечной атмосфере».

У о. Иоанна, женившегося в 1898 году, была большая семья — супруга Анна Зотиковна (1881–1958) и девять детей: три сына и шесть дочерей. Константин (р. 1901), Анна (р. 1904), Лидия (р. 1906), Александр (р. 1908), Антонина (р. 1911), Авфоний (р. 1914), Марфа (р. 1917), Валентина (р. 1917), Павла (р. 1923).

За пределами Харбина проживали с 1938 года только сын Александр и его жена — в Сиднее (Австралия). Остальные вместе со своими чадами и домочадцами проживали в Харбине, большинство при Петро-Павловском храме, на ул. Ляоянской, 10.

По воспоминаниям Марии Федоровой, в Харбине они жили до тех пор, пока в Китай не пришли Советы. Зимой 1958 года ее родители с большею частью семьи уехали в Австралию.

Добравшись до Сиднея, где уже тогда жил один из сыновей, о. Иоанн, обладая сильной волей и твердым характером, полностью отдался новому делу, новому церковному строительству. Нашли помещение и стали всей семьей работать над оборудованием нового храма. Иконы, облачение и прочая церковная утварь были привезены с собой из Китая.

К этому периоду жизни и деятельности о. Иоанна Кудрина на ниве духовной можно добавить строки из письма от 20 сентября 2005 года Софии Константиновны Кудриной: «Могу добавить, что о. Иоанн переписал много церковных книг. Ведь книг было мало, а о. Иоанну хотелось, чтобы его сыновья имели книги. Вот он и переписывал их. Так он переписал каждому сыну: Октай, Триодь, Цветную Триодь (на воскресные службы), Ирмосы в крюках, Литургию в крюках, Обиход в крюках, Панихидник, Канонник. А дочерям и всем внукам и внучкам — канонники: каноны Спасу, Богородице, Ангелу Хранителю, Николе Чудотворцу и святому или святой в честь которых были даны им имена.

Все эти книги были переплетены им самим. И все это он делал с любовью и терпеливостью. Занимался этим делом во всякую свободную минутку, но больше всего писал по ночам, когда его никто не прерывал. Это была такая большая работа!

Жаль, что он не дожил до нынешних дней. Сколько бы он напечатал книг! Написал бы один экземпляр. А остальные бы напечатал на „принтер“. И было бы ему гораздо легче! Ну что поделаешь, его судьба сложилась иначе».

В заключение можно привести выдержку из письма Софии Константиновны Кудриной от 16 февраля 2002 года. Она пишет: «В отношении деятельности о. Иоанна Кудрина в Китае и в Австралии: о. Иоанн больше всего любил молиться, совершать все церковные службы, таинства и требы до самого момента, пока с ним не случился паралич. Но и тогда он любил быть за богослужением, хотя и без священника, исполняемом детьми и внуками и духовными чадами. Сидя в кресле и подпевая. Но слов не выговаривая. И все время со слезами на глазах. Сильно отразилось на его здоровье смерть его супруги, матушки, нашей бабушки — Анны Зотиковны Кудриной. Она умерла на пароходе, на пути в Австралию 15.1.58 г. О. Иоанну пришлось самому исполнить чин отпевания и похоронить на дно морское верного спутника его жизни, начавшейся на родной земле — в России, а потом в Китае. И такой конец! Приняли ея тело морские волны. А печаль, грусть и тоска остались на всю жизнь у о. Иоанна, его семьи и у всех, кто плыл на этом пароходе. Все это случилось мгновенно. Был человек, а через 3 (три) часа не осталось и следа. Благо то, что семья старшего сына — Константина Ивановича и супруги его — Елены Григорьевны (наших родителей) всю жизнь, как в Китае, так и в Австралии, находилась при о. Иоанне до самой его смерти 29.6.60 г. Так и в пути все были с о. Иоанном и разделили с ним его горе.

Мало пришлось о. Иоанну послужить в Австралии, но память о нем сохранилась добрая. Конечно, трудно говорить о более обширной деятельности о. Иоанна на склоне его лет. Расставание с храмом в Харбине и уход в жизнь вечную друга — жены, подорвали его физические силы. И он вскоре ушел от нас в иной мир. Царствие ему Небесное!».

Автор выражает благодарность Анатолию Михайловичу Жукову, Светлане Сергеевне Левошко, Иде Черноус за содействие в поисках.

Фото из книги «Жизнеописание священника и отца семейства»

Автор выражает благодарность Анатолию Михайловичу Жукову, Светлане Сергеевне Левошко, Иде Черноус за содействие в поисках.

Фото из книги «Жизнеописание священника и отца семейства»

Иван ШЕВНИН,
историк
 

ИСТОЧНИКИ:

  1. Авдошина, О. В. Религиозный вопрос в программах и тактике Дальневосточных политических партий (1917–1922 гг.) / О. В. Авдошина // Духовная жизнь Дальнего Востока России: материалы регион. науч.-практ. конф., Хабаровск, 24–26 окт. 2000 г. — Хабаровск, 2000. — С. 17; Гребенюкова, Н. П. Наших прадедов Бог по-иному ковал: (образ Аввакума в произведениях дальневосточных писателей / Н. П. Гребенюкова. — Там же. — С. 193.
  2. Библиографический указатель газет и журналов, выходивших на русском Дальнем Востоке до 1922 г. и хранящихся в библиотеках и архивах региона. — Владивосток, 2000. — С. 146.
  3. ГАХК Ф. 741 Оп. 1. Д. 331.; библиотека ГАХК.
  4. ГАХК Ф. 1103. Оп. 1. Д. 64. ЛЛ. 317–319, 348; Иванов Вс. Н. Воспоминания. Из неопубликованного: сборник / Вс. Н. Иванов. — Л., 1991. — С. 192–193, 212.
  5. Кобко, В. В. Старообрядцы Приморья. История. Традиции. (сер. ХIХ в.— 30 гг. ХХ в.). — Владивосток, 2004. — С. 87.
  6. Печатные издания харбинской россики: анотир. библиогр. указ. печат. изд., вывез. хабар. архивистами из Харбина в 1945 г. — Хабаровск: Част. коллекция, 2003. — С. 46; Полански, П. Русская печать в Китае, Японии и Корее / П. Полански: кат. б-ки Гавайс. ун-та / науч. ред. А. А. Хисамутдинова. — М. : Пашков дом, 2001. — С. 99.
  7. Приамурский край. — 1922. — 17 янв. — № 4.
  8. Русское Слово. — 1931. — 31 мая. — № 1569. — С. 8.
  9. Федорова, М. И. Памяти протоиерея Иоанна Кудрина / М. И. Федорова // Дальневост. старообрядец. — 7506. — № 6. — С. 65–66.
  10. Хисамутдинов, А. А. Российская эмиграция в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Южной Америке: библиогр. слов. — Владивосток, 2000. — С. 174; Его же. Биографические справки // Печатные издания харбинской россики: анотир. библиогр. указ. печат. изд., вывез. хабар. архивистами из Харбина в 1945 г. — Хабаровск: Част. коллекция, 2003. — С. 117; Его же. Следующая остановка — Китай. Из истории русской эмиграции. — Владивосток, 2003. — С. 216.