- Издания
- Белобородова Клавдия Павловна
- Клипель Владимир Иванович
- Старикова Валентина Гавриловна, искусствовед. Страницы жизни
- Лада Магистрова. Перед лицом Твоим
- Юлия Шестакова. Встречи и расставания
- Валерий Павлик. Долгий путь на Амур. Ерофей Хабаров и его «войско»
- Космический лось. Возвращение
- Уснувший дракон
- События
Если идти берегом Амурского лимана от поселка Пуир до Макаровки (это Николаевский район Хабаровского края), ровно на половине пути вас встретит Белая гора. Это каменистая сопка, поросшая кедровым стлаником, с ее вершины прямо к соленой воде лимана стекает водопад белых камней. Говорят, что Белую гору хорошо видно даже с противоположного берега. А там, как известно, остров Сахалин. Покой Белой горы время от времени нарушают путники. То макаровские ребятишки за хлебом в Пуир отправляются, то пуирские родственники решают навестить своих в Макаровке. Дорога, если не особо спешить, занимает часа два, что по здешним меркам совсем немного. Иногда на влажном песке можно разглядеть медвежьи следы: лесные жители тоже идут по своим маршрутам. Вода выбрасывает на берег причудливые камни, и на их глянцевой поверхности просматриваются пейзажи, похожие на те, что окружают тебя в данный момент. Или таинственные письмена, в которых, быть может, сама природа написала легенды здешних мест. На семи ветрахБелая гора разделила когда-то амурский берег на две половинки. В Пуире жили нивхи (сегодня, конечно, население смешанное), в Макаровке — переселенцы из российских губерний, Мордовии и Белоруссии. Надо сказать, что никто не ходил со своим уставом в чужой монастырь, а как-то гармонично дополняли друг друга. Скажем, в Макаровке выращивали картошку, а нивхи с Пуира и ближайших островов обменивали ее на красивые покрывала, отрезы ткани. Об этом вспоминала Анна Ивановна Моисеенко, для которой Макаровка не только родина, но и самое красивое место на Земле. И хотя сегодня она живет в Пуире, ей хорошо знакома дорога от одной половинки Белой горы к другой. Пуир, как и многие амурские селения, стоит прямо на берегу реки. Его необычное название в переводе с нивхского звучит как «сильный ветер», «место сильных ветров». Словом, на семи ветрах, что вполне соответствует действительности. Ветер в Пуире дует всегда, и такое ощущение, что одновременно со всех направлений. Но для местных жителей он так же естественен, как закаты и восходы над Амуром. Пуир — поселок гостеприимный. Я вспоминаю теплый дом Натальи и Сергея Рудых, приютивших меня на время командировки. Поразила искренняя и непоказная любовь к родным местам. Сергей приехал в Николаевский район уже после службы в армии, а Наталья родилась в Пуире и, не считая нескольких лет учебы в Комсомольске-на-Амуре, жила здесь всегда. Человек творческий и активный, Наталья Рудая была автором и вдохновителем многих праздников, проходящих в Пуире, а в последние годы ее избрали на пост главы администрации поселка. Наталья Рудая — русская, но это не мешает ей хорошо знать жизнь и обычаи своих ближайших соседей-нивхов. Еще я вспоминаю Эмму Николаевну Кечину, жительницу Пуира, мастерицу, благодаря которой в моем личном архиве появились уникальные фотографии 1930–1960-х годов из ее семейного альбома, сделанные в этих местах. Низкий поклон Анне Ивановне Моисеенко, о которой я уже говорила, за ее уникальную память и любовь к северным народам. А также всем тем, кто щедро делился своими воспоминаниями. Маленький рай МакаровкиВторая половинка берега, разделенная Белой горой, — деревня Макаровка. Дорога, ведущая к ней, сплошь заросла крупным шиповником, и в начале лета аромат роз смешивается с морским воздухом. Здесь непривычно тихо, словно бы Белая гора запретила ветру врываться в Макаровку, а климат мягкий и благоприятный для сельского хозяйства. Правда, иллюзию рая разрушают пустующие дома. К сожалению, когда-то процветающая деревня попала в разряд вымирающих. Но ниточка пульса все равно пробивается. Не так давно зарегистрирована национальная семейная община, во время школьных каникул деревню наполняют детские голоса, а каждую весну в небольшой дом окнами на лиман приезжает старожил здешних мест бабушка Панак. Возвращается из городской квартиры дочери в любимые места и живет здесь вплоть до самых холодов. Макаровке как славянскому поселению, наверное, около ста лет, а может, и больше. Нивхи жили здесь еще раньше, но, как рассказывала бабушка Панак своей дочери Марине, кандидату исторических наук, преподавателю нивхского языка в Николаевском-на-Амуре педагогическом училище, маленькое стойбище стали одолевать злые духи, и люди покинули обжитое место. А вот русских и мордву эти напасти не коснулись. Напротив, макаровская земля оказалась благодатной и плодородной. Впрочем, какие только события не происходили на этом отрезке берега Амурского лимана, каких только людей не было в здешних местах. Бабушка Анны Ивановны Моисеенко рассказывала, что еще до 1920 года в Макаровке жил одинокий старый эстонец по фамилии Муц — бывший каторжанин. Примерно в это же время сюда привезли японских военнопленных, которые строили дома-времянки. За мысом располагался их барак, здесь же они ловили рыбу. Макаровка тридцатых годов считалась селом крепким, благополучным, и об этом говорит тот факт, что нигде в ближайших окрестностях — ни в Пуире, ни на острове Байдукова и в других небольших поселениях — не было школ. Только в Макаровке. Сюда привозили детей учить грамоте. В 1938 году в классе насчитывалось 60 ребят и на всех один учитель. Среди тех школьников была и наша Анна Ивановна Моисеенко. Ее отец во время Великой Отечественной работал председателем сельсовета, позднее председателем колхоза. Он слишком много сил отдавал работе и завершил земной путь достаточно рано — в 53 года. Анна Ивановна к тому моменту уже закончила педучилище (между прочим, она стала первой из Макаровки, кто получил такое образование. Обычно четыре класса — и все), работала в Аяно-Майском районе, но после смерти отца вернулась в Макаровку к матери и младшим сестрам и братьям. Макаровка была в основном русским селом, и только в 1952 году произошло объединение с нивхами, часть которых переселилась с острова Байдукова. Так переплелись два мировоззрения, два образа жизни, что, впрочем, не привело к растворению одной культуры в другой. Бабушка Панак, к примеру, всегда жила по заведенному еще своими далекими предками порядку. Даже когда ее стали называть на русский лад — баба Пана. Она родилась на острове Меньшикова (в те времена, конечно, название острова было нивхским), где сегодня остался только маяк. Еще маленькой ее увезли в село Коль-Никольск. Здесь она жила долго, осиротела и перешла на воспитание к деду с бабушкой. Во время войны работала в колхозе: рыбачила, сено косила. Приходилось очень трудно, хлебные карточки особо не спасали, да еще и рыбы в 1942 году как назло практически не было. Правда, ловили на море нерпу, и это здорово выручало. А когда война закончилась, стало легче. Правда, опять появились талоны — теперь уже на промышленные товары. В 1947 году бабушка Панак купила цинковую ванночку, в которой купала только что родившегося сына. Эта реликвия до сих пор хранится в ее старом макаровском домике. Бабушка Панак мечтает, что вот женится ее внук Андрей и будет купать в ней своих ребятишек... Память Белой горыМеста на Нижнем Амуре и дальше по побережью вдоль Амурского лимана, где мне удалось побывать, удивительно красивы. Это подтвердят художники, кто приезжал сюда на этюды и чьей палитры порой не хватало, чтобы выразить истинный цвет неба и воды, передать ощущение ветра. В центре этого пространства — Белая гора. С ней связано немало легенд и преданий, и все же такое чувство, что свои главные тайны она хранит где-то глубоко внутри. Одна из легенд рассказывает о том, что когда-то очень давно в Белой горе жили нивхи. Она служила им надежной защитой от постоянных набегов воинственных айнов. Наука это тоже подтверждает: ученые установили, что еще в XII веке айны боролись за эти территории с нивхами. А поскольку нивхи не были кочевыми народами, они не желали оставлять насиженных мест. Так вот Белая гора, по легенде, представляла собой что-то вроде подземного стойбища с прорытыми внутри ходами. Как только наступал момент опасности, нивхи укрывались в сопке, причем дымоходы из подземных жилищ выводили далеко в тайгу, и со стороны казалось, что Белая гора просто окутана туманом. Айнские воины, таким образом, предполагали, что враг далеко, и попадались в ловко расставленные сети. Анна Ивановна Моисеенко вспоминала, что в 1960-е годы неподалеку от Белой Горы разбушевавшаяся природа выворачивала с корнями вековые деревья и открыла большие пласты земли. Здесь стали находить предметы нивхской культуры — черепки, наконечники стрел, посуду. Директор пуирской школы, увлеченный краеведением, вместе со старшеклассниками специально отыскивал эти археологические редкости и даже создал небольшой школьный музей. Эти экспозиции хорошо помнит и Марина Тэмина, дочь бабушки Панак, которая училась в пуирской школе уже в 1970-х годах. К сожалению, позднее уникальная коллекция древней нивхской культуры была утеряна: видимо, новый директор школы не слишком о ней радел. Другие легенды Белой горы тесно связаны с сахалинской каторгой. По одной из версий, каторжники с Сахалина бежали зимой и укрывались опять же в Белой горе, где уже существовало тайное стойбище с его ходами. По другой версии, в этом укрытии беглых поджидали сами нивхи и, поймав каторжан, сдавали их властям за 25 золотых. Беглых называли варнаками (у аборигенов это слово ругательное), и потому сострадание и помощь исключались. Причем опять срабатывал эффект дымоходов: выведенные глубоко в тайгу, они создавали видимость пустынного берега. Ничего не подозревавшие беглецы попадали прямо в руки нивхов. Не исключено, что эти легенды могут основываться на реальных событиях. И побег с острова Сахалин не такая уж невозможная вещь. Дело в том, что между Сахалином и районом нынешнего Де-Кастри проходил большой торный путь (сейчас его бы назвали «зимником»), который связывал аборигенов Приамурья и айнские племена. Об этой древней дороге, соединявшей Сахалин и Приамурье, впервые заговорил известный российский естествоиспытатель и путешественник Александр Федорович Миддендорф, составивший естественноисторическое описание Северной и Восточной Сибири и Дальнего Востока. В 1845 году он совершил большое опасное путешествие к берегам Охотского моря и посетил низовья Амура. Немало еще интересного укрывает Белая гора. Но, может быть, пройдет время, и она приоткроет тайные двери. И тогда к старым легендам добавятся новые и пополнят копилку памяти. |
|||
|