Д. Николаев в статье «Жемчужина русского юмора» приводит следующие печальные факты: «В Советском Союзе имя Тэффи долгое время замалчивалось, судьба ее книг складывалась очень сложно. Если в двадцатые годы у нас еще печатали лучшие из дореволюционных рассказов и даже некоторые новые, созданные в эмиграции (правда, не забывая снабдить их идеологически выдержанными комментариями), то затем свыше трех десятилетий писательницу на родине не публикуют вообще. Лишь во время „оттепели“ стихи и рассказы Тэффи начинают появляться на страницах газет и журналов, включаются в разные сборники и антологии. Два небольших сборника миниатюр выходят в Москве в 1967 и 1971 годах, но ситуация быстро меняется, и о Тэффи вновь приходится „забыть“. В результате до сих пор лишь малая часть ее богатейшего литературного наследия издана в СССР» [6, С. 18]. И. Васильев в предисловии к переизданному в 1991 году сборнику Тэффи «Житье-бытье» пишет о необычайной некогда увлеченности читателей ее произведениями: «Поскольку имя Тэффи сейчас не столь уж известно, трудно себе представить ту популярность и читательскую любовь, которая окружала эту писательницу в дореволюционной России. Постоянно переиздавались сборники ее рассказов, не сходили со сцены ее комедии и скетчи, журналы и газеты, где она сотрудничала, были «обречены на успех». Ее тогдашнюю известность можно без преувеличения назвать славой: были выпущены духи и конфеты, которые так и назывались — «Тэффи» [2, С. 3]. Творчество Тэффи высоко ценили М. Алданов, И. А. Бунин, Н. Гумилев, М. Зощенко, Д. Мережковский, С. Черный, К. Чуковский и многие другие. Михаил Зощенко, восхищаясь талантом Тэффи, писал: «Ее считают самой знаменитой и „смешной“ писательницей» [4, С. 140]. В мемуарах Ирины Одоевцевой «На берегах Сены» отражен знаменательный факт популярности Тэффи. Когда составлялся юбилейный сборник, посвященный Надежда Александровна Лохвицкая (Тэффи) родилась 24 апреля 1872 года в старинной дворянской семье. По свидетельству Александра Амфитеатрова, семья Лохвицких была одной из самых замечательных среди русской интеллигенции. Прадед Кондратий Лохвицкий Элизабет Нитраур, биограф Тэффи, отмечает, что «охотно рассказывая в автобиографических произведениях о своих детских и отроческих впечатлениях и привязанностях, Тэффи никогда не писала о своей личной жизни». Известно немногое: мужем Надежды Александровны был поляк Владислав Бучинский, служил судьей в Тихвине. В 1900 году, после рождения дочери Елены и сына Янека, Надежда Александровна расходится с мужем и начинает свою литературную карьеру в Петербурге. [10, С. 5]. Псевдонимом «Тэффи» писательница подписала свою первую пьесу «Женский вопрос», которая и принесла автору большой успех. О выборе псевдонима Н. А. Тэффи рассказывает в автобиографическом рассказе «Псевдоним»: «Женщины-писательницы часто выбирают себе мужской псевдоним. Это очень умно и осторожно. К дамам принято относиться с легкой усмешечкой и даже недоверием. — И где это она понахваталась? — Это, наверно, за нее муж пишет... Ну, кому из директоров театра охота читать всякую дребедень, когда уже написан „Гамлет“ и „Ревизор“? А тем более, дамскую стряпню! Прятаться за мужской псевдоним не хотелось. Малодушно и трусливо. Лучше выбрать что-нибудь непонятное, ни то, ни се. Лучше всего имя какого-нибудь дурака. Дураки всегда счастливы. Вспомнился один Степан, домашние называли — Стефан. Отброшена из деликатности первая буква» [8, C. 260]. Выбранный псевдоним Тэффи воспринимался как нечто французское: короткий, броский, рассчитанный на быстрое запоминание читателем. Существует мнение, что псевдоним взят из сказки Р. Киплинга «Как было написано первое письмо». В сказке Р. Киплинга Тэффи — это уменьшительное имя маленькой дочки-проказницы первобытного человека тегумайского племени, написавшей, точнее нарисовавшей, самое первое письмо: «...Потом главный вождь тегумайского племени прокричал, проговорил и пропел: — О девочка-которую-нужно-хорошенько-отшле-пать-за-то-что-ты-такая-шалунья, ты сделала великое открытие! — Никакого открытия не хотела я сделать, — ответила Тэффи. — Я просто хотела, чтобы сюда принесли папино черное копье. — Все равно! Это — великое открытие, и придет день, когда люди назовут его УМЕНИЕМ ПИСАТЬ» [5, С. 72]. В выбранном псевдониме читатели находили вполне оправданный литературным успехом писательницы подтекст: Тэффи — это та, кто «умеет писать, так, как никто до этого не делал». Существуют и другие версии, связанные с псевдонимом, взятым якобы из Р. Киплинга, так, например, Элизабет Нитраур писала: «Когда Тэффи спросили о псевдониме, она объяснила следующее: это имя имеет отношение к одному глупому человеку, и, тут же, поправившись, сказала, что это фамилия. Журналист, прервав ее, спросил, не имеется ли в виду песня Р. Киплинга „Тэффи из Уэльса, Тэффи был вором“. Тэффи быстро согласилась, что источником псевдонима был Киплинг» [8, С.4]. С 1908 года Тэффи является одним из ведущих сотрудников журнала «Сатирикон». Самым значительным совместным произведением сатириконовской «плеяды» (Тэффи, А. Аверченко, О. Дымов, О. Д’Ор) стала «Всеобщая история, обработанная «Сатириконом», в которой перу Тэффи принадлежит «Древняя история». Всего за годы, предшествующие эмиграции, с В 1920 году писательница вместе с другими беженцами покидает Россию, охваченную Гражданской войной. «Да, вихрь определял нашу судьбу. Отбрасывал вправо и влево», — писала Н. А. Тэффи в мемуарной повести «Воспоминания». Свою вынужденную эмиграцию Тэффи воспринимала как оцепенение, смерть души, мучительнее смерти физической: «Дрожит пароход, стелет черный дым. Глазами широко до холода в них раскрытыми, смотрю. И не отойду. Нарушила свой запрет и оглянулась. И вот, как жена Лота, застыла, остолбенела навеки и веки видеть буду, как тихо-тихо уходит от меня моя земля». «Так было в тот вечер: черная, пустая круглая земля и звездное бескрайнее небо. И я... Пышный зал хохочет, аплодирует, смех захватывает тех, кто толпится за кулисами. — Автора! — кричат голоса из публики. Я наскоро устраиваю беспечную улыбку, ловлю протянутые ко мне руки актеров, выхожу кланяться. Последний мой поклон русской публике на русской земле. Прощай мой последний поклон» [8, С. 446]. Тэффи — представитель талантливого, интеллигентного, но отверженного поколения, чье прошлое и будущее было разрушено революцией. Опровергая сложившееся о себе представление «смешной» писательницы, Тэффи писала: «Каждый мой рассказ, в сущности, маленькая трагедия, юмористически перевернутая» [8, С. 91]. «Я знаю, что значит, когда люди, смеясь, говорят о большом горе. Это значит, что они плачут», — писала Н. А. Тэффи в рассказе «Ностальгия». А в мемуарных «Воспоминаниях» писательница обмолвилась: «Жить в анекдоте ведь не весело, скорее трагично». Для Тэффи как продолжательницы художественных традиций Н. В. Гоголя и А. П. Чехова характерен «смех сквозь слезы», а порой «смех вместо слез» — девиз «сатириконцев». «Принадлежу я к Чеховской школе...», — неоднократно утверждала Н. А. Тэффи. «Познай самого себя» — если хочешь по-настоящему рассмешить или растрогать читателя. Это уже Гоголь до меня делал. Еще успешнее, чем я«, — говорила Тэффи в задушевном разговоре с Ириной Одоевцевой. Произведения Н. А. Тэффи исповедальны, но в жизни, по свидетельству И. Одоевцевой, она не обнажала свою душу: «О себе и своих переживаниях говорила редко, и, по ее словам, „терпеть не могла интимничать“, ловко парируя шутками все неудачные попытки „залезть к ней в душу в калошах“. — Почему в калошах? — удивленно спрашиваю я. — Без калош не обойтись, — объясняет она. — Ведь душа моя насквозь промокла от невыплаканных слез, они все в ней остаются. Снаружи у меня смех, „великая сушь“, как было написано на старых барометрах, а внутри сплошное болото, не душа, а сплошное болото. Я смеюсь. Но Тэффи даже не улыбается» [7, С.91]. В эмиграции Тэффи много работала. Жизнь эмиграции без ее еженедельных фельетонов была бы беднее и скучнее. Выдающийся талант русской писательницы оценили по достоинству за рубежом и активно издавали в Париже, Стокгольме, Нью-Йорке, Белграде, Праге, Берлине, Шанхае. В период с 1920 по 1940 год, по свидетельству Э. Нитраур, Тэффи были составлены и изданы 19 сборников рассказов. В годы оккупации Парижа фашистами Тэффи жила бедно и трудно, так как не сотрудничала с нацистами. Несмотря на лишения и нездоровье, она никогда никому не отказывала в помощи. Ее щедрость всегда удивляла. Даже в последние годы жизни, испытывая материальные затруднения, вызванные тем, что она уже не могла работать так продуктивно как раньше, из-за постоянных болей, не отпускавших ее, Тэффи старалась помочь хоть чем-нибудь окружающим ее людям. В 1946 году, когда в Париже был воссоздан Союз писателей и журналистов, при выборах в правление Тэффи получила максимальное количество голосов, позднее участвовала в съезде русских писателей в Белграде. После войны Тэффи тяжко болела, но только близкие друзья знали или догадывались об этом, так как она не обременяла никого: «По всем понятиям — по возрасту (я старше, чем вы думаете), по болезни неизлечимой я непременно должна скоро умереть. Но я никогда не делала того, что должна. Вот и живу. Но, честно говоря, надоело...» «Все мои сверстники умирают, а я все чего-то живу. Словно сижу на приеме у дантиста. Он вызывает пациентов, явно путая очереди, и мне неловко сказать и сижу, усталая и злая...». 5 октября 1952 года Тэффи умерла, ее похоронили на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. Н. А. Тэффи прожила долгую жизнь. На ее долю выпали тяжелые испытания: три революции, Гражданская война, две мировые войны, вынужденная эмиграция. Более полувека писательница трудилась на литературном поприще, результатом ее творческой жизни стало свыше тридцати книг прозы, поэзии, драматургии (около 500 рассказов, 3 книги стихов, 11 сборников пьес, 1 роман с интригующим названием — «Авантюрный роман»). Современники Тэффи хвалили ее «безукоризненный русский язык», которым писательница по праву гордилась: «Я, между прочим, горжусь своим языком, который наша критика мало отмечала, выделяя „очень комплиментарно“ малоценное в моих произведениях». Всю трагедию насильственной разлуки с Родиной Тэффи сумела выразить в стихотворении, которое вскоре стало популярным романсом благодаря таланту А. Вертинского. Этот романс стал щемящим откровением всех скитальцев, тоскующих по России: Мимо стеклышка иллюминатора И все равно, где бы мы ни причалили: Тэффи. «О всех усталых». Источники
Виктория ПРИХОДЬКО |
|||
|
|