За долгое время существования музейных экспозиций у многих людей сложилось устойчивое представление, что археология — это нечто малопривлекательное, замшелое, выраженное в сериях одно-образных обломков и черепков, подкрепленных пояснительными текстами с непонятной научной терминологией, это — сугубо мертвые вещи, за которыми крайне сложно различить образ древнего человека — живого, действующего, созидающего, чувствующего. Существует несколько причин, которые привели к этому, но результат в любом случае один — отсутствие эмоционального и, как следствие, познавательного контакта между современным человеком и миром древности, отсутствие «узнавания» незримых связей сознания, опыта, мировоззрения на дистанциях тысячелетий в рамках единой сути — Человека. В отличие от красочных природных или, скажем, этнографических экспозиций археологический материал нуждается в особой расшифровке.
Понимание этого заставляло научных сотрудников Гродековского музея на протяжении уже нескольких лет искать иные творческие пути. В итоге, в октябре 2014 года в стенах Хабаровского музея археологии, а точнее на месте бывшего подвала старинного здания, появился крупный экспозиционный комплекс с интригующим названием «Лабиринты Подземья». Давно зревшая идея воплотилась в проект стремительно, как вспышка, да и само создание экспозиции такого уровня происходило в рекордно короткие сроки, на одной волне вдохновения.
Название комплекса «Лабиринты Подземья» складывается из нескольких эмоциональных компонентов. Линия экспозиционного маршрута, с ее непредсказуемыми поворотами и узкими переходами, действительно имеет сходство с лабиринтом. Вторая часть названия — «Подземье» связана с археологической тематикой комплекса. Это мир, который когда-то существовал, но теперь его остатки погребены под землей (археологические находки). Символично расположение комплекса в подвалах (подземельях) исторического здания. Но если подземелье — это нечто ограниченное в пространстве и времени, то Подземье — это целый мир, обширная страна древности, с лесными полянами, пещерами, сменой времен года, наполненная живым сюжетным содержанием. Вместо статичной музейной экспозиции мы стремились создать для посетителя эмоциональную иллюзию погружения в «настоящий» мир. В основе экспозиции не вещи, как это обычно принято в музеях, а среда, окружавшая человека в далеком прошлом, — последовательное чередование простых и узнаваемых образов, среди которых стойбище на лесной поляне, пещера с наскальными рисунками, курган, освещенное костром жилище...
Ключевой идеей явился поворот к настоящим гуманитарным аспектам археологического знания, поворот к Человеку как создателю и двигателю материальной и духовной культуры, средоточию идей и концепций мировосприятия. Мы стремились опровергнуть оценки первобытного мира как «примитивного», вся суть которого сводилась к «борьбе за выживание», и обратиться к положительным установкам — к Человеку, не сражавшемуся с природой, а сотрудничавшему с ней, обращавшему свои знания не на эксплуатацию, а на достижение гармонии с окружающим миром. К Человеку, обладавшему глубоким экологическим мышлением и имевшему опыт, представляющий значительную ценность для современного техногенного общества. Достижение такого результата возможно при понимании среды, в которой люди жили, творили, чувствовали... На мой взгляд, наших далеких предшественников вообще нельзя понять человеку, ни разу в жизни не лепившему глиняную посуду на берегу реки, не обтесывавшему камень, не испытавшему радость промысловой удачи, не ночевавшему у костра... И вот такие сюжеты становятся доступными в «Лабиринтах». Приведу четыре главных аспекта, благодаря которым экспозиция по праву может быть названа уникальной.
Аспект первый — яркий зрительный образ. Реалистичность экспозиционных элементов (лес с вековыми деревьями, утесы, водопад, чучела лесных обитателей, «настоящее» небо над головой и многое другое) создает определенный эмоциональный настрой, переносит человека из мира современности в первобытность. В соответствующих местах расставлена древняя утварь — глиняные и берестяные емкости, предметы вооружения, быта, производства, восстановленные по технологиям каменного века. Пол выполнен с имитацией «под землю». Предметы и предметные комплексы не имеют музейной упорядоченности, сопутствующих этикеток — здесь все представлено в том облике, в каком пребывало тысячи лет назад.
Аспект второй — доступность. Наверное, мало кто хотя бы раз не испытывал потребности дотронуться до музейного экспоната, чтобы ощутить прямую связь со стариной. В нашем «Подземье» нет витрин и ограждений, нет табличек с надписью «Руками не трогать!». Любой предмет доступен не только для обозрения, каждый можно взять в руки и даже... использовать для соответствующих целей. Например, галечным отбойником обтесать каменную заготовку, разрезать каменным ножом кусок кожи, проделать в нем отверстия костяным шилом, попробовать добыть огонь трением с помощью деревянного сверла, посидеть на застеленных шкурами лежанках и т. д.
Аспект третий — анимация. Поскольку целью было достижение максимального эффекта присутствия в первобытности, то и созданная нами реконструкция не должна была создавать впечатления безжизненных пространств, своего рода «застывшего для потомков образа». Способ достижения этого оказался неожиданно прост: у каждой «локации» (стойбища, пещеры, дома и т. п.) должен быть хозяин. Не смотритель или экскурсовод, а именно хозяин. Роль хозяев, то есть древних людей, поручается профессиональным ведущим, которые, в зависимости от ситуации, могут преображаться в главного охотника либо в колдуна, либо в военного вождя. Посетитель, таким образом, не только оказывается в окружении древних вещей, но и становится ведомым согласно неким первобытным правилам. Ведущий-аниматор целиком берет на себя инициативу организации осмотра интерактивной экспозиции — рассказывает о природном окружении, деталях жилища, о быте, промыслах, мировоззрении древних племен, помогает в ознакомлении с производственными навыками первобытных людей, проводит тот или иной загадочный обряд. На этом театрализованном уровне снимается эффект тишины музейного зала, посетитель раскован, ощущает непосредственную сопричастность первобытному миру.
Аспект четвертый — театрализованная игра. Учитывая реалии современного общества, для музея не должно быть чуждо направление деятельности по организации досуга с элементами шоу, даже аттракциона. Познание в этом случае все равно происходит, но уже через эмоции, настроение, встряску, и в итоге имеет более глубокий и долговременный эффект. Мы разработали и апробировали на практике цикл театрализованных игр, занятий, просто театральных постановок на базе интерактивной экспозиции. Круг тем довольно широк и продолжает расширяться, согласно пожеланиям посетителей. «Зелье шамана», «Охотники древности», «Жизнь с огнем», «Ожерелье амурской Нефертити», «Грибная сказка» — это лишь малая часть практикуемых нами тем. В основе подхода лежит вовлечение участников игры-представления в активный сюжет из жизни первобытного человека, который они переживают под руководством ведущего-аниматора.
Создавая интерактивный комплекс, мы ориентировались на посетителей разных возрастов и различных интересов. На первый взгляд, наибольший успех «Лабиринты Подземья» должны вызывать у детей. И действительно, такие «настоящие» игры с возможностью ролевых перевоплощений мало кто сможет им предложить. Но есть и другая точка зрения. На самом деле ребенка, воспринимающего мир со всей своей чистотой и неизбывным любопытством, удивить не столь трудно. Гораздо сложнее со взрослым, с его критичным, оценочным, опытным взглядом на окружающее. Уже создавая реконструкцию, мы рассчитывали и на такую аудиторию, хотя не предполагали, насколько это станет удачным шагом. Результаты превзошли все ожидания — оказалось, что взрослые люди в наше время очень нуждаются во внутреннем раскрепощении и уходе хоть на какое-то время от повседневной, будничной жизни с помощью ярких эмоций и прикосновения к нестереотипной среде, с помощью редкой для них возможности — поиграть.
Одна из главных задач «Лабиринтов Подземья» — перевод восприятия археологической информации в плоскость деятельности. Мы видим в этом не только сугубо музейную практику, но и один из рубежей археологической науки, которая в итоге непременно должна быть ориентирована на человека. Каким бы способом это ни было достигнуто, но умение разглядеть человеческое начало за паутиной мертвых вещей и является гуманитарной составляющей археологии.
Андрей МАЛЯВИН
Фото Андрея Малявина, Светланы Зубаревой и Галины Першиной
