Словесница Искусств

Медвежий праздник — один из важнейших культов дальневосточных этносов. Он имеет длительную историю и потому неразрывно связан с духовной культурой коренных малочисленных народов, в том числе и нивхов. По сути, нивхская история без медвежьего праздника не существует.

Корни этого праздника просматриваются по археологическим и историческим материалам. На Амуре даже найдены керамические фрагменты с орнаментом медвежьих лап. Несомненно, обряд связан с охотничьим хозяйством. Из общего ряда медвежьих церемоний амуро-сахалинский или нивхский обряды обладают самобытностью и носят четко выраженный родовой характер. В этнографической литературе выделяют спорадический праздник, т. е. по случаю удачной охоты на медведя, и периодический, который проводили зимой. Наибольший интерес представлял и представляет периодический медвежий праздник у амурских и сахалинских нивхов.

Устройство медвежьего праздника не ограничено временными рамками, поэтому сказать конкретно, сколько дней он будет длиться, невозможно. Но ученые выделяют примерный период — от недели до месяца. Л. И. Шренк считал, что праздник длится до тех пор, пока еще имеются запасы медвежьего мяса и сала. Видимо, так оно и было. Согласно Ч. М. Таксами, который выделил 6 этапов в медвежьем празднике, рассмотрим каждый из них подробно.

Итак, первый этап называется инау ваг ку — день строгания стружек (инау (тях) — стружка, вагдь — строгать, ку — день). Все приготовления ведутся в доме хозяина медведя. Для праздника необходимо сделать много стружек (инау), которые будут украшать елочки на главной площадке (кадхр). Ель имеет ритуальное значение, ее хвою часто использовали при шаманских камланиях в качестве елового чая.

К началу праздника готовится ритуальная посуда: ковш — ньхыр, ложка — чмаус ни лувр, корыто для ритуального блюда мос — орн, котел для варки медвежьего мяса — ла вынь, табуированные ножи — уигла дяко.

Для проведения этого церемониала женщины должны сделать множество блюд и в большом количестве, так как нужно будет кормить медведя и угощать приехавших гостей. Самое главное ритуальное блюдо называется мос. Его приготовление занимает много времени и требует от женщины определенных навыков. Основной компонент блюда — рыбья кожа, которую обычно обдирают с юколы осенней кеты первого пласта. В современное время в блюдо кладут сахар, растирают, чтобы он растворился, затем сильными бросками вводят ягоду. Обычно это брусника — чир алс или шикша — ыгых, то есть те ягоды, которые можно сохранять в свежем виде целый год. Затем корыто с блюдом ставят в холод, где оно застывает до вида студня молочно-белого цвета с горошинами красных или черных ягод. Второе по сложности приготовления блюдо под названием холадь. Это смесь из ягод, орехов, жира, сухой икры, фасоли или гороха.

Кроме сладких блюд ежедневно варится и готовится масса других. Среди них юкола разных видов: выв ма — толченая юкола, хир ма — моченая юкола, хак ма — мелко нарезанная юкола, ра ма — юкола, зажаренная на углях. Режется тала из мороженой рыбы (кын дал). Для этого заранее ловят калугу — парк, осетра — туки, сигов — вагс, навагу — кани и т. д. Варят также суп парва: это смесь из риса, икры и орехов.

У мужчин тоже немало дел. Им необходимо заготовить дрова, расчистить дорогу, по которой будут водить медведя, и площадку, на которой произойдет его убиение. Кроме того, они должны приготовить оружие (лук — пундь, стрелы — ку, копье — ках). В порядок должны быть приведены амбар для хранения медвежьих костей и головы — тенр ху не, цепь — вылки и ошейник — пукс для привязывания медведя, музыкальное бревно — зас тяс. К тому же необходимо встретить и разместить почетных гостей.

Большая ответственность за организацию и проведение медвежьего праздника ложилась на членов рода, то есть на калгу (кал — род), которые откармливали зверя и ухаживали за ним в течение трех или четырех лет, в зависимости от его пола. Но, конечно же, основные действия с медведем совершали ызынгу — хозяева медведя. Когда же наступал момент проведения самого обряда, то за его соблюдением наблюдали пилангу — старейшие и уважаемые мужчины рода. Кроме того, они сами совершали многие обрядовые действия в процессе праздника, который должен был проходить в соответствии с давней сложившейся традицией.

А. Крейнович описывает в этот день еще один обряд — «кормление огня» — тугр ардь, который совершает хозяин медведя. Он «кормит» огонь ритуальным блюдом. Для этого на веточку ели кладут стружки — инау, ритуальное блюдо мос, сушеные корнеплоды сараны. «Кормить» огонь можно и сушеными стеблями кислицы, и табаком. Иногда обряд совершают, когда огонь начинает пищать или громко трещать. Для нивхов это значит, что огонь просит (по-нивхски — тугр экть). Тогда надо быстро бросить что-нибудь из выше названного, обращаясь к «хозяину огня»: «Поглагу ньрыя!», то есть «На своих детей посматривай!» Таким образом, «хозяин огня» является наблюдателем события и его участником, так как на нем будет готовиться медвежье мясо. Необходимо заметить, что огонь при этом разжигается священным родовым огнивом.

Второй день называется «Котр ар ку» — день кормления медведя или «На ха ку» — день стрельбы в зверя. Ч. М. Таксами отмечает, что перед устройством самого праздника медведя вводили в уйгран дыф — священный дом — и держали там несколько дней. Так поступали нивхи Амура и западного побережья Сахалина. Из этого дома, либо из его клетки (сруба), медведя выводили на последнюю прогулку по стойбищу.

По сведениям, которые представил информант Д. К. Човак, медведя водили в цепях до конца деревни. Во время этой «прогулки» его кормили разными блюдами (мос, холадь, тала), причем этой чести удостаивались только мужчины. В начале они сами пробуют еду, а затем кормят зверя, передавая ритуальную ложку более младшим по возрасту. На следующий день его заводили домой к хозяину — ызын, где привязывали к столбу карга цепями. Затем молодой парень надевал одежду из шкуры нерпы длиною ниже колен и рукавицы. В это время по два человека, слева и справа от медведя, злят его палками. Смелый парень должен улучить момент и, прыгнув, сесть медведю на шею, схватив его за уши. Такого парня называют танрла нивх, то есть ловкий человек. Если он допустит оплошность, то одежда из нерпичьей шкуры его надежно защитит. Обычно среди парней находятся несколько смельчаков, которые могут проделать этот трюк.

Последнее кормление медведя также является ритуалом. Ему дают на деревянных ложках (ньхыр) различные блюда: кын далк (мороженая рыба), е рак (отварной рис), мос, холадь, вызгалс (ягода, перемешанная с вареной рыбой), ма (юкола разных видов) и т. д. При этом выражается пожелание: «Ургур кыпръя!» — «Хорошо стой!», «Урлаф имгъя!» — «Дай хорошее место!» (т. е. дать хорошее место для выстрела).

Хозяин медведя в иносказательной форме выражает эту мысль: «Ырк Котр эггуйныдь» — «Уже медведю пора возвращаться домой». Затем следует состязание стрелков из лука (пундь — лук, ку — стрела), но последний меткий выстрел должен сделать избранный гость. Он должен внимательно следить за поведением зверя и улучить удобный момент для выстрела.

Затем наступает самая ответственная часть ритуала. Медведя в последний раз кормят. Все женщины уходят в помещение. Таков обычай: женщины не должны присутствовать при ритуальном убое медведя.

В отчете о командировке на Петровскую косу с целью сбора этнографического материала Т. Н. Лещиной, научного сотрудника Николаевского-на-Амуре краеведческого музея, говорится: «...последний медвежий праздник состоялся 11 января 1968 года. Нивх Владимир Чурик в течение трех лет откармливал черно-бурого медведя по кличке Ваня... Так как лука и стрел нет, медведя убивают из карабина. Поручают это самому опытному охотнику — участнику Великой Отечественной войны Якову Таркуну...»

После того как медведь убит, ему говорят: «Ургур вия, пызтох ургур вия! Ыз мангур чэзмугазо!» — «Хорошо иди к своему хозяину, хорошо иди! Хозяин пусть тебя очень полюбит!» Эти пожелания отражают представления нивхов, что хотя зверь и убит, но в другом мире он оживает и отправляется в путь к «хозяину гор» — пал ызу. Тот, в свою очередь, полюбив медведя за дары от людей, отправит им потом другого медведя.

Ч. М. Таксами обращает внимание на то, что перед свежеванием «медведю надевали намордник, делали ошейник, подвешивали к губам маленькую бумажку, завязывали глаза и уши». Л. И. Шренк также описывает украшение медвежьей головы, которое шьют женщины. «Из лент (гил. — чудбась) делают особую повязку, которую надевают медведю на морду тотчас под глазами, чтобы она могла вбирать в себя слезы, струящиеся будто бы из глаз животного. На повязке у середины морды пришито вырезанное из березовой коры изображение жабы. Одновременно с чудбасом на голову медведя накладывают еще и другую повязку. Эта повязка состоит из ремня, крестообразно охватывающего голову медведя, с прикрепленными к нему одним или двумя агатовыми шариками».

По сведениям информанта Е. К. Ланиной, нивхи четко различали земноводных: жабу — мифпик, а лягушку — рал. Она рассказала легенду о жабе. «Есть жабы, которые носят золотые рога — айс мурки. Ее встречают только избранные люди. При встрече с ней человек должен снять и бросить пояс. Если она переходит через него, у нее отпадает золотой рог. Человеку нужно сразу его взять и спрятать в сундук — куйз вако. Потом в сундуке появляются драгоценности, и этот человек становится богатым — корла нивх и счастливым — кыс йив нивх. Из этого следует, что жаба является символом богатства и счастья. Поэтому, возможно, украшение головы медведя орнаментом, изображающим жабу, предполагает пожелание счастья и богатства умершему родственнику в другом мире. У Крейновича Е. А. нет упоминаний об этой детали. Вероятно, что изображение жабы — влияние тунгусских народов. В их фольклоре это животное выступает положительным героем, помощником шамана.

Такое повышенное внимание к голове медведя вызвано древними религиозными представлениями нивхов, в которых мертвый медведь все равно остается живым и может видеть, слышать и даже плакать. Многие информанты (Магвина Т. С., Човак Д. К., Ланина Е. К.) отмечают, что череп медведя украшался ленточками из ткани, а в глазницы вставляли то ли ягоды, то ли бусины.

В своей книге «Нивхгу. Загадочные обитатели Сахалина и Амура» Е. А. Крейнович записал следующее: «...ноздри медведя заткнули маленькими обломками еловых веточек, чтобы он не чувствовал запаха людей, которые будут разделывать его тушу. Если этого не сделать, то при охоте в лесу он, ожив, может якобы учуять запах человека, членившего его тушу, и может произойти беда».

В конце свежевания медведя проводят обряд перебрасывания его шкуры. Освежевав тушу до головы, медведя переворачивают на живот и становятся следующим образом: один человек у головы, другой у лап. Тот, кто стоит у лап, хлопает полотном шкуры по спине медведя определенное количество раз (три или четыре), затем перебрасывает тому, кто стоит у головы, и тот, в свою очередь, возвращает обратно шкуру. Такая процедура повторяется три или четыре раза, в зависимости от пола медведя. Существует четкое разграничение чисел: все нечетные числа относятся к мужскому началу, а четные — к женскому. Таким образом, этот обряд символизирует, что медведь «снял одежду».

Следующим важным этапом является обряд тёнр ессиндь — внесение медвежьей головы в жилище. Причем в родовой дом по строго установленному ритуалу вносят голову — тенр, шкуру — ныгр и мясо — тюс. Раньше вносили через дымовое отверстие — тама хуты, т. к. через дверь нельзя, ибо через нее ходят женщины. В более современном варианте это действие совершали либо через окно, либо специально вырезали отверстие в стене (Е. К. Ланина). Останки медведя кладут на место почетных гостей вместе с инау — украшениями — и стружками.

Л. И. Шренк описывает другое месторасположение головы медведя: «... вблизи почетной нары стояло большое четырехугольное, украшенное еловыми ветками и тяхом, сооружение из ольховых жердей и стволов... Сооружение имело вид этажерки. С верхней полки этой этажерки смотрели головы двух медведей». По сведениям информанта Е. К. Ланиной, это сооружение называется лезн или помост для головы медведя. Таким образом, медвежья голова окружена особым почетом, она как бы является наблюдателем всего происходящего и впоследствии должна остаться довольной.

Четвертый этап называется Котр зонр ар ку — день кормления медвежьей головы или Котр зус ар ку — день кормления медвежьим мясом.

Е. А. Крейнович отмечал, что существовали циглаф — табуированные части туши медведя, которые ели только мужчины, и нетабуированные, предназначенные для женщин. У исследователей существуют разные описания способов приготовления медвежьего мяса. Так, Л. И. Шренк описывал процесс варки мяса, «... строго запрещается жарить мясо, так как шипение мяса на огне, дойдя до слуха медведя, может рассердить его». Е. А. Крейнович, наоборот, пишет следующее: «В поджаривании табуированных частей туши сохранился древний способ приготовления пищи». В то же время он отмечает, что нетабуированные части медвежьей туши варили в большом котле. По всей вероятности, здесь отражается отличие между амурскими и сахалинскими нивхами, в котором явно заметное влияние соседних народов на материковых нивхов. Поэтому отваривание мяса в котле — явление более позднее.

Затем наступает время поедания медвежьего мяса — Котр уйлыдь (есть, кушать — индь). Ч. М. Таксами описал обычай Котр ныньф товдь, т. е. связывание медвежьих костей. «Самым почетным старикам — гостям преподносили такие части, как лопатку, бедренную кость и т. д. Гости, обглодав их, должны были возвращать их хозяину, привязав к ним какой-нибудь предмет.., возвращали ее с привязанными к ней лучшими ездовыми собаками, с копьями, ножами и т. д.» Информант Човак Д. К. рассказал, что мясо варили в большом котле, а затем резали его на еловых ветках. Самого уважаемого гостя угощали медвежьей лопаткой. В ответ он возвратил кость, привязав к ней отрез китайского шелка — маньдю чарб. Сахалинские нивхи, по описанию Е. А. Крейновича, использовали во время трапезы чмалар ку, т. е. стрелу в качестве платы за медвежье мясо.

«... ни одну кость гость не может оставить у себя. Если это произойдет, то он обязан возвратить кость хозяину вместе с искупительной собакой». Хозяева кормили гостей мясом, очень бережно люди к нему относились, ни один орган, ни одна косточка не остается без внимания. Причем мясо надо есть только руками с помощью ножа и палочек, но не рвать его зубами. По окончании трапезы все кости медведя — ныньфку — хозяева собирают. Они должны быть тщательно очищены от мяса (йывскть — счищать).

Е. А. Крейнович описывает, как происходит перенос медвежьего черепа в специальное хранилище (тёнр ху нё). Это целый обряд кормления головы — тёнр ардь, когда череп украшается стружками, на которые кладется еда (мос, корни сараны, норк). Хозяин должен в амбаре «покормить» предыдущие черепа. Выйдя из амбара, он совершает еще один обряд — палрох чыудь (в лес отделить), т. е. кормление духов леса. Он бросает в сторону леса корнеплоды сараны и говорит: «Няхку Каврра, нос хуты каврра, мих куты Каврра хар, ньзиф хыты фир ньнармая хая!» — «Глаз не имея, отверстия для ушей не имея, отверстия носа не имея, вот так посередине моего пути меня жди!» Таким образом, душа медведя, с головой, в которой заткнуты уже уши, нос, закрыты глаза, должна ждать прихода души хозяина. Имеется в виду хозяина медведя.

Нивхи проводили еще один обряд, который называется «день убиения собаки». Количество собак зависело от пола медведя и количества гостей, т. е. если медведь был самец, то нечетное количество собак, а если самка — четное. Этот обряд проводился после того, как череп медведя водворяли в амбар (тенр ху не).

Последний этап медвежьего праздника называется «нарх эгр ви ку — день проводов гостей с медвежьего праздника». В этот день совершался последний обряд: нич зитивдь (по Ч. М. Таксами) или лымызын зычывындь (по Л. Я. Штернбергу), т. е. «порог топтать». Суть этого обряда заключается в следующем: с внутренней и наружной стороны порога ставили нич (котел и топор). С внутренней ставили нич гостя, а с наружной — нич хозяина. Гость переступал через свой нич, а затем через хозяйский и забирал его с собой. Этот обряд схож со свадебным обрядом, когда невеста переступает через котел с кремнем и забирает с собой котел, стоящий снаружи у порога.

После того как кости медведя собраны, их относят в священное место, которое называется наню. Туда же относят кости от жертвоприношения собак. Женщинам ходить в наню нельзя — уидь, т. е. грех. Затем убирается вымытая ритуальная посуда, музыкальное бревно и другие атрибуты медвежьего праздника.

Важно отметить, что все члены рода, т. е. устроители праздника, принимали активное участие в организации медвежьего обряда. Каждый человек знал свои обязанности и строго выполнял их. Поэтому в подготовке и проведении праздника участвовали все сородичи.

Как известно, на праздник медведя приезжало много людей из разных стойбищ, поэтому между ними происходил активный обмен информацией разного рода. Во время межродового общения главы родов договаривались о совместной весенней рыбалке, охоте на морского зверя, когда и где продавать пушнину и т. д. Таким образом, медвежий праздник помимо решения основной проблемы — соблюдения ритуального действия — был поводом для решения различных промыслово-хозяйственных вопросов, которые имели немаловажное значение для дальнейшей жизнедеятельности людей, родов. Примечательно, что наблюдать за совершением обрядов могут дети, кроме того, они сами участвуют в различных игрищах, соответствующих их возрасту. Таким образом, они не просто наблюдатели, но и соучастники совершаемого действия. На бессознательном уровне идет усвоение, приобщение и формирование мировоззрения на взаимосвязь между человеком и природой. Закладываются основные знания о совершении древних обрядов и их роли в жизни человека.

Рассмотрев подробно каждый из этапов медвежьего праздника, трудно не заметить, что он состоит из определенного количества других обрядов, которые логично и гармонично вплетаются в один большой церемониал. Во всех обрядах отражено древнее мировоззрение нивхов на окружающий их мир. Все вокруг живое: и огонь, и череп медведя, и убитые собаки, и даже невидимые духи гор. К ним обращаются как к людям с пожеланиями, просьбами, которые в иносказательной форме выражают мысль о будущем благополучии (удачной охоте), о жизни в гармонии с природой. Сделав большое жертвоприношение духам в виде медведя и собак в придачу со стрелами, копьями и т. д., древние нивхи пытались установить двустороннюю связь с невидимыми силами, которые за это потом отблагодарят их. И неважно, что медведь, которого кормили и растили 3 — 4 года, мертв, главное, чтобы душа его (нар) пошла по верному пути — к своему хозяину. Ведь смерти как таковой не существует, это всего лишь переход из одного мира в другой.

Традиции и обычаи народа всегда передавались из поколения к поколению. К сожалению, в настоящее время культурное наследие нивхов многих других народов Севера утрачено безвозвратно. Последствия этого процесса вызывают все более растущее беспокойство. Выросло несколько поколений, не знающих традиций своего народа, языка, истории, и, как следствие, представители этих поколений переживают глубокий кризис духовности. Не могут адаптироваться в новых, быстро изменяющихся условиях жизни. Поэтому в поисках путей национального самосознания необходимо обратить свое внимание к древнейшим истокам, к народной мудрости.

Марина ТЭМИНА

ТЭМИНА Марина Григорьевна, преподаватель нивхского языка Николаевского-на-Амуре педагогического училища коренных малочисленных народов Севера. Окончила Хабаровский государственный педагогический институт, факультет иностранных языков. Всегда интересовалась вопросами родного языка и этнографией. В настоящее время работает над диссертацией «Медвежий праздник нивхов Амура и Сахалина».