Точность во всем

Шепчугов, П. И. Александр Фадеев. Между властью и творчеством / Павел Шепчугов. — М. : Вече, 2017. — 320 с.: ил. (Моя Сибирь).

В статье «Правда жизни. Писатели-соцреалисты на Дальнем Востоке» («Словесница Искусств», № 1 (39), 2017) говорилось о том, что и в XXI веке интерес к жизненному и творческому пути Александра Александровича Фадеева (1901–1956) не иссякает, а фигура «великого и ужасного» (по определению Ольги Берггольц) Фадеева притягивает внимание и побуждает к осмыслению. Тема имеет продолжение. Юрист и писатель Павел Шепчугов из Находки опубликовал свою книгу «Фадеев. Между властью и творчеством», и вышла она в престижном московском издательстве «Вече» в научно-популярной серии «Моя Сибирь». Вслед за анонсом в «Литературной газете» в мае 2017-го, состоялась ее презентация в Находке. При этом сотрудники библиотеки музея подготовили витрину-выставку книг Александра Фадеева «Вся моя жизнь прошла в борьбе».

Прежде чем говорить о замечательной книге Шепчугова, скажем о ее авторе. Известный российский писатель и журналист Игорь Шумейко написал книгу «Ближний Дальний Восток», и в ней есть глава под заголовком «Шепугов-Находкинский», которая точно характеризует этого энергично-щедрого человека. Цитата из Игоря Шумейко (он, кстати, и автор предисловия к книге о Фадееве): «Меня с ним познакомили наш классик В. Г. Распутин и главный редактор журнала «Дальний Восток» В. В. Сукачев. Сказали: «Есть в твоей Находке один не совсем обыкновенный адвокат, подвижник — все деньги вкладывает в книги, помогает местной культуре, писателям. Собрал самую большую частную библиотеку на всем Дальнем Востоке... За все журналистские... дцать лет мне, конечно, приходилось писать и о многих фондах, спонсорских программах, но впервые довелось пообщаться со столь искренним и ярым Благотворителем, Благодетелем в чистом виде...»

И еще один отзыв о Шепчугове и его книге «Противостояние» («Записки мента из глубинки») от поэта и друга Шепчугова Евгения Лебкова: «Павел Шепчугов — по крови полурусский-полутунгус, последний сын многодетной забайкальской семьи, по образованию юрист, по призванию литератор, по жизни плотник, сам себе построивший дом, отличный шофер, небахвальский семьянин, обладатель редкостной библиотеки, неутомимый книгочей».

Перечень официальных заслуг Шепчугова достоин отдельного информационно-библиографического издания, оно вышло в Находке в 2013 году. Член Союза российских писателей, действительный член Русского географического общества, член ученого совета Общества изучения Амурского края, член Дальневосточной коллегии адвокатов Приморского края, почетный житель города Находки, краевед, меценат. Кстати, из Забайкалья в Находку он переехал в 1989 году. И если на первых порах его величали «Забайкалец из Находки», то теперь представляют так: «Находкинец из Забайкалья». Так и называется юбилейная статья к 70-летию Шепчугова в газете «Утро России» (Владивосток, 6 июля 2017).

Мне, автору этих строк, довелось лично и эпистолярно общаться с этим удивительным человеком, писать о его поэтических сборниках и даже внести скромную лепту в его собрание книг. Из его письма 2015 года: «Для меня имеют значение все книги. В моей библиотеке имеются отделы художественной литературы, краеведения, литературоведения, истории, мемуаров, поэзии, искусства, кино, научной литературы, юридической, военной и так далее. Но главное направление — краеведение, литература писателей и поэтов Дальнего Востока, Приамурья, Забайкалья и Сибири. ...Много читаю, от литературной работы отвлекает адвокатская деятельность, однако в год успеваю издавать одну, а иногда две книги по истории и краеведению. Вышли три диска песен. Много времени уходит на сбор и размещение книг в личной библиотеке. Сейчас количество около ста тысяч. Много архивных документов. Стали обращаться ко мне за подбором необходимой литературы».

Это лирическое отступление о книжном собрании Павла Ивановича Шепчугова я обращаю к тем, кто спешит похоронить бумажную книгу и выбрасывает на помойку целые домашние библиотеки. Но сейчас речь идет не о противостоянии электронных и бумажных носителей, а о конкретном произведении дальневосточного писателя Шепчугова, посвященном Александру Фадееву. Достоинство этой книги в том, что она принадлежит перу юриста и писателя. С одной стороны, уважение к документам и фактам, с другой — обобщенное видение всей панорамы. «Во всем до тошноты я точен», — говорит Шепчугов. И еще формулирует: «История вбирает все, оставаясь в общем единой и великой картиной».

Контрапункт власти и творчества в биографии Фадеева — точное попадание в суть, хотя и не открытие. Напомним выступление Михаила Шолохова ни ХХ съезде КПСС, в котором он подверг критике Фадеева. «Фадеев оказался достаточно властолюбивым генсеком и не захотел считаться в работе с принципом коллегиальности <...> А разве нельзя было в свое врем сказать Фадееву: «Властолюбие в писательском деле — вещь никчемная. Союз писателей — не воинская часть и уж никак не штрафной батальон, и стоять по стойке „смирно“ никто из писателей перед тобой не будет, товарищ Фадеев. Ты — умный и талантливый писатель, ты тяготеешь к рабочей тематике, садись и поезжай-ка годика на три-четыре в Магнитогорск, Свердловск, Челябинск или Запорожье и напиши хороший роман о рабочем классе».

Писатель П. Шепчугов с директором музея им. А. Фадеева Л.В. Бадюк, село Чугуевка Чугуевского района Приморского краяВ тексте Шепчугова эта речь Шолохова приводится еще подробнее. Вообще книге находкинского автора присуща тщательная работа с источниками (в библиографии их указано больше сотни, а в библиотеке Шепчугова ныне насчитывается более 200 тысяч томов) и умение их компоновать так, чтобы основные драматические узлы биографии Фадеева освещались с разных сторон. Оценки и суждения, как позитивные, так и негативные, о деяниях и творчестве Фадеева, исходящие от современников и последующих толкователей, позволяют читателю делать свои объективные выводы. Это напоминает современную забаву, когда из отдельных элементов (пазлов) складывается картинка. Но автор, взявшийся за жизнеописание генсека советской литературы, не уклоняется от собственного анализа и выводов.

Так, о писательской судьбе Фадеева Шепчугов заключает: «Александр Фадеев являлся проводником идей Сталина в литературной деятельности. И фактически его карьера писателя закончилась после романа „Разгром“, в котором сохранилась чистота жизненного восприятия окружающего мира, воплощенная в художественное произведение. В дальнейшем Фадеев был писателем-администратором, писателем-политиком, писателем-исполнителем, претворяющим в жизнь идеи своего кумира — вождя Иосифа Сталина». Что касается второй ипостаси Фадеева, то есть писателя-политика, автор рецензируемой книги заключает: «Его жизнь была похожа на состояние канатоходца, лавирующего между небом и землею, который мог погибнуть от любого неосторожного движения, проходя по канату. Однако Александр Фадеев не упал, он просто не захотел жить в таком мире». Это суждение относится и к самоубийству Фадеева.

Книга «Александр Фадеев. Между властью и творчеством» отвечает на общественный запрос о тайных или мало известных в советском литературоведении сторонах биографии Фадеева. Например: в чем причина стремительного взлета судьбы Александра Фадеева? Почему молодому тридцатилетнему Фадееву доверили создать совместно с Максимом Горьким важнейшую творческую и идеологическую организацию СССР — Союз писателей? В чем причина многолетнего, практически безграничного доверия к Фадееву И. В. Сталина? На эти и другие вопросы автор книги отвечает с максимальной полнотой. На вопрос о стремительном взлете писательской карьеры Шепчугов ответил без обиняков на презентации своей книги в Находке: «Главную роль в „вертикальной“ карьере Фадеева сыграла известная большевичка Розалия Самуиловна Землячка (Залкинд), с 1926 года входившая в состав правительства СССР. По всему, Фадеев и Землячка были в близких отношениях, несмотря на большую разницу в возрасте. Она вывела его на Анастаса Микояна, входившего в ближайшее окружение Сталина».

А. И. Микоян и Р. С. Землячка помогали Фадееву созданием бытовых условий для его творческой работы (речь идет о ростовском периоде его жизни). Но не только. Из книги Шепчугова мы узнаем, кто же была Муза молодого писателя тогда, когда он писал «Разгром». Бывший секретарь Р. С. Землячки, ныне писатель М. Д. Соколов рассказал Шепчугову: «Булыга (Фадеев) очень часто бывал в крайкоме и по мере написания новых глав „Разгрома“ передавал их Землячке, она читала их, потом делилась с автором своими впечатлениями от прочитанного и, вероятно, также своими замечаниями, советами, пожеланиями. Затем Фадеев передал Землячке все написанные им в Ростове главы целиком, и она вновь перечитала всю рукопись... Ни одна из глав „Разгрома“ не была опубликована без предварительного ознакомления с нею Р. С. Землячки».

П.И. Шепчугов и литературовед В.Н. КатериничБольшой исторический и литературоведческий интерес в книге Шепчугова представляют фрагменты 3-й главы: Фадеев и Маяковский, Максим Горький и Фадеев, Александр Фадеев и Михаил Шолохов, а также Святополк-Мирский и Фадеев. Из них читатель узнает подробности малоизвестные, но значительные для панорамного охвата литературной жизни 20-х и 30-х годов прошлого века. Тут и межличностные, и чисто литературные, и официально-государственные моменты, которые иногда переплетаются самым причудливым образом. Юрист Шепчугов может порой выстроить чисто детективный сюжет, как, например, неожиданный поворот в биографии Маяковского: с подачи историка Германа Смирнова есть основания считать годом рождения поэта не 1893-й, а 1988-й, то есть он на пять лет старше, чем до сих пор считали. Достоверно разгаданы хитросплетения секретных служб до и после революции. Читая книгу приморского автора о Фадееве еще раз убеждаешься, насколько глубоким и увлекательным может быть документальное повествование.

Валентина КАТЕРИНИЧ
Фото предоставлены отделом информационно-библиографического
обслуживания муниципального бюджетного учреждения культуры
«Центральная библиотечная система» г. Находки