Уникальные экспонаты от капитана Арсеньева
Отрадно, что зал этнографии в Гродековском музее снова открыт. Недоставало этого скрипучего, полного загадок музейного уголка, где соседствуют предметы промысла и шаманские атрибуты, орнаментированные изделия мастериц и игрушки коренных народов. В обновленных экспозициях больше не слышно шелеста-шепота, не трещит сухая береста на лодках, не мелькает редкий блик на старых вещах. Деревянные орнаментированные апсиды, украшавшие переходы из комнаты в комнату, теперь живут на фотографиях. Даже сама пыль, бывшая, кажется, отдельным экспонатом, выметена без остатка. Новый зал славится современной техникой, выверенным температурным режимом и ловко спрятанной подсветкой. Но дух свой он не потерял, и чуткий человек порой может услышать здесь чьи-то невесомые шаги.
В третьей комнате расположен комплекс ритуальной скульптуры, и здесь по-прежнему царит Мангни. По обе стороны — два воина ни с длинными мечами на головах, и нагасэ — коряги, перевернутые корнями вверх. На шесте сидит птица Гаха-Куа, а неподалеку расположился зверь Яго — тигр с крыльями и головой-черепом на хвосте. Эти экспонаты занимают особое место в коллекции Гродековского музея, а появились они здесь благодаря экспедиционным сборам Владимира Клавдиевича Арсеньева.
Давным-давно, когда на месте нынешнего леса у села Воронежского была сплошная тайга, а коренные охотники еще надевали на промысел шапочку с беличьим хвостом, по этим землям путешествовал Владимир Арсеньев. В 1911 году, проходя мимо удэгейского поселения на реке Уленгоу, он узнал, что неподалеку живет шаман. И на подходе к его жилищу стоит на страже грозный Мангни — великий воин, защитник и помощник. Поразил он русского офицера или нет, только Арсеньев твердо решил сэвэна перевезти в музей вместе с другими скульптурами. И вот «комплекс удэгейского шамана» был установлен на втором этаже старого (а тогда единственного) корпуса музея.
Глубокая трещина, пересекающая правую часть лица и грудь Мангни, только намечалась, позади высился столб с медвежьими черепами. И никакого стекла. Позже сэвэнов перенесли в дальний, третий зал. Эта группа экспонатов стала одной из самых знаменитых в сборах Владимира Клавдиевича. Арсеньев писал о Мангни: «Он должен пожрать черта», а позже: «Он охраняет дома шамана от вторжения в него черта». Действительно, Мангни — грозный сэвэн, «полный символов», высотой в два с половиной метра, с ножом на голове. И всегда голодный. Коренные жители, вероятно, не любили задерживаться с ним рядом, если приходили к шаману.
Рассматривая изваяние, многие посетители во время экскурсий обращали внимание на «нечто в животе». Это спящая птица, сердце сэвэна. Оригинальная часть скульптуры была утрачена, поэтому ныне экспонируется новодел. Если сесть перед витриной и посмотреть снизу вверх, «нечто» становится похоже на птицу, висящую вниз головой. Не менее важны и интересны другие элементы: на левом боку вырезаны изображения круга, жабы (лягушки) и ящерицы, на правом — круга и жабы. Ящерицы украшают и ноги сэвэна. Некогда символы на боках покрыли черной краской, и она частично сохранилась. Но если не знать о существовании изображений, можно принять их за фрагменты узора. Жаба и ящерица — любопытные образы. Арсеньев писал: «...сердце... должно трепетать так, как бьется привязанная за ноги птица. Сбоку — изображение жабы. Без этого знака сэвохи будет безжизненным куском дерева. На ногах вырезаны ящерицы (эхелля) — символы быстрого движения. Ноги должны двигаться так же быстро, как двигаются ящерицы в теплый солнечный день». Но перечень способностей земноводных можно продолжать. Ящерицы и змеи помогали шаманам перемещаться во времени, при необходимости защищая своего хозяина.
По сведениям В. В. Подмаскина: «...железная ящерица яхела, двигаясь на большой скорости, ходила на разведку и жалила раздвоенным языком, как пламенем, злых духов; лягушка ята заглушала звуками своего голоса шаги шамана». Эти образы нередко встречаются на шаманских костюмах и на деревянном копье (посохе) шамана. Имеется еще одна яркая деталь, которую можно принять за украшение, — два круга, вырезанные бороздкой на груди сэвэна. Это толи — магические зеркала, чтобы злые духи, увидев свое уродливое отражение, пугались и убегали. Или, по другим версиям, чтобы отражать вражеские стрелы. Слово «толи» бурятского происхождения. В Китае их называли багуа (хотя значение слова, используемого в китайской философии, куда шире), на Тибете — мелонг. Практически в каждой традиции шаманизма существует понятие «магическое зеркало». Ученый-религиовед Евгений Торчинов писал: «Некоторые шаманы считали, что не обязательно иметь бубен, но наличие зеркала предполагает под собой наличие особой силы». Символические круги на груди деревянного сэвэна преображаются в мире духов, становясь, вероятно, бронзовыми или медными. И выполняя свою задачу — отпугивать злых духов, защищая хозяина. Дополняют образ изображения извивающихся змей на ногах, дающие сэвэну скорость, и, собственно, сама форма ног с ярко выраженными коленями (на прямых ногах или вовсе без них не очень удобно, особенно в бою). А главное — копье и меч в руках духа. Эти предметы удивительны.
Арсеньев отмечал, что в правой руке Мангни копье гида, в левой — меч. Чаще встречается слово «сабля». По ряду признаков это скорее второе, чем первое, хотя образ орудия войны для удэгейцев в любом случае необычен. Между тем копье — основной и, пожалуй, самый важный предмет в обиходе. Нет копья — нет охоты, а без охоты не выжить. Традиционное толкование наличия обоих предметов простое: Мангни как защитник шамана имеет символы небесного, потустороннего мира (меч) и символы земного, понятного каждому оружия (копье). Само имя Мангни — сверхчеловек — подразумевает, что перед нами все-таки существо, близкое людям, но это и не простой охотник. И даже не шаман, который во время камлания нередко использовал особое деревянное копье, которым «бил злых духов», то есть охотился на них.
Но даже Мангни не выглядел бы настолько впечатляюще, если не его соратники — соседние скульптуры: два воина ни и пни нагасэ. Ни — «человек», сэвэны с длинными мечами на головах, стоящие на одной согнутой ноге, не имеющие рук (либо имеющие условно обозначенные линиями руки). На них отверстия от гвоздей, вероятно, отметины от первых музейных выставок, и длинные трещины. Рядом странные создания нагасэ — коряги с двумя лицами, стражники, которые никогда не спят. Одно лицо повернуто к посетителям, другое можно разглядеть, только если заглянуть в витрину сбоку. У одного «корня» пять ответвлений, у другого четыре. Считалось, что нагасэ выполняли в том числе функцию места для подношений. Арсеньев сообщал: «Жертвенные пни с человеческими лицами. Корни изображают волосы. Поверхность пней сглажена. На пни кладется пища для сэвохи. Когда сэвохи едят, то нагасэ охраняют дом шамана». Нередко встречается название накасэ, что не считается ошибкой. Об этих созданиях в каталоге «Сэвэны», изданном Гродековским музеем в 2012 году, сказано: «... это земляные помощники. „На“ переводится с удэгейского языка, как земля, касэ — просить помощи. Через корни дерева, находящиеся в земле, дух оказывает помощь людям». Духам-помощникам схематично вырезали рты и глаза и таким образом «оживляли» их. Тем не менее эти условности производят глубокое впечатление, когда видишь всю группу целиком.
Главная задача всех четверых — помогать и подсказывать Мангни, хотя ни могут сражаться с помощью ножей-мечей на голове. Дополняет ансамбль птица Гаха-Куа, сидящая на шаманском столбе. Сам столб не выглядит по-особому, хотя, по верованиям, именно там селятся духи. И спускаются порой со столба пройтись, размяться. Не от этого ли в зале этнографии порой слышатся загадочные звуки?
В 1980 году сотрудники Этнологического музея г. Осаки изучили коллекцию, сделали замеры и изготовили копии многих скульптур. Правда, у японской версии Мангни нет ни копья, ни сабли, ни сердца-птицы. Как нет и другого такого изваяния.
Было дело, перед ремонтом зашла в третий зал и долго стояла перед Мангни. Тихо подошла смотрительница, постояла рядом, а потом, приложив палец к губам, отодвинула в сторону этикетку, вставленную в раму. Под ней лежало несколько конфет — подношение духу уссурийской тайги. И тогда, и сейчас остается сказать одно: когда живешь рядом, важно почитать друг друга. Тогда будет мир. Получится ли это у нас — покажет время.
Анастасия МАГНУС
