Премьерный показ «Сказки о золотом петушке» состоялся в 2007 году. Точнее, это были три пушкинские премьеры — «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях» и «Сказка о золотом петушке» в ТЮЗе и «Сказка о рыбаке и рыбке» в кукольном театре. Сюжеты знакомые почти наизусть, но каждый спектакль открывал другого Александра Сергеевича Пушкина — философа и мистика. Работа над спектаклем «Сказка о золотом петушке» оказалась очень непростой. Режиссер-постановщик Константин Кучикин говорит, что все время приходилось преодолевать неуверенность по отношению к сложнейшему материалу, но именно это и стало шагом к настоящему Пушкину. Константин Кучикин убежден, что к пушкинским произведениям нужно подходить очень ответственно, готовиться к ним не один год, потому что Пушкин не прощает небрежности. И еще важный момент — бескорыстность. Лишь только появляется ожидание будущего успеха от спектакля, и все тут же начинает разрушаться. В этом тоже загадочный и мистический Пушкин.
Сам Александр Сергеевич — веселый и узнаваемый (Сергей Фарзуллаев) — выходит на сцену как действующий персонаж. Он держит в руках осенний лист (чем не гусиное перо?), смотрит задумчиво на сказочное царство-государство, где совсем скоро начнутся невероятные события. Тихий звон колокольчика, строка за строкой разматывается нить волшебного сюжета о царе Дадоне и его сыновьях, о Мудреце и Шамаханской царице, о мистической птице, которая в итоге становится метафорой возмездия. Негде, в тридевятом царстве, Сказку о золотом петушке рассказывает Арина Родионовна (Евгения Фасулаки), но в какой-то момент от повествования «вполголоса» не остается и следа. Все наполняется шумными игрищами и хороводами. В пеструю круговерть как-то легко и просто включается Пушкин, становясь частью сказочных событий, наблюдая за их ходом изнутри. Эни-бэни, эни, рэкс, Сквозь спектакль рефреном проходит тарабарщина — то ли считалка, то ли заговор. С точки зрения вокального исполнения — сложнейшее хоровое произведение. Композитор Александр Новиков написал его много лет назад, еще в Новосибирской консерватории, на основе древних новгородских распевов. Это было частью «Кантаты на народные слова» для академического хора, куда помимо «Эни-бени» вошли стилизации народных песен «Комарочек», «Чикилики-микилики», «Подблюдная», «Перепелочка». Отдельные части кантаты исполнялись женским камерным хором Новосибирской филармонии, хором Хабаровского государственного института искусств и культуры под управлением Л. П. Русановой, камерным хором под управлением Л. П. Гладкой. В «Сказке о золотом петушке» музыка Новикова обрела иное звучание. Более того, именно она, по словам режиссера-постановщика, стала основным толчком к созданию спектакля, наполнила его теми важными знаками, которые многое могут объяснить.
«Сказка о золотом петушке» — спектакль-превращение, спектакль-игра. Кажется, что его сценография соткана из волшебства. Буквально ниоткуда, почти из воздуха появляется Мудрец (Владимир Домбровский), и в звенящей тишине этой сцены уже видны очертания печального финала. Еще одно превращение, и в небо взмывает огромный огненный петух (метаморфозы с шатром Мудреца), напоминающий грозное зарево. И теперь уже абсолютно ясно: история о царе Дадоне и золотом петушке вряд ли закончится хорошо. Да и тарабарщина давно перестала казаться невинной считалочкой. Это уже закликательная песня, из тех, что пели на Руси в древности.
В староновгородском наречии (опять Даль) слово «закликать» имело еще более жесткий смысл — «приговаривать к смерти», «предавать народной мести». «Эни-бени ряба. Фандер, финдер, жаба!» Судьба Дадона решена, и ничего уже не изменить. Морок, туман... Из него появляется Мудрец, им становится Шамаханская царица, опутывает Дадона, лишает разума, разрушает его жизнь. Он забывает о смерти своих сыновей, устраивает пир, хотя время тризны, убивает Мудреца, не желая выплатить долг по условию сделки. Страсть Дадона к Шамаханской царице разрушает его жизнь, а последнюю точку ставит золотой петушок — карающая, справедливая сила. Фото из архива Хабаровского ТЮЗа |
|||
|
|