Вячеслав Львович Соболевский, пианист, заслуженный артист России. Выпускник Одесской государственной консерватории, лауреат всесоюзных конкурсов исполнителей. На Дальний Восток приехал в 1960 году. В его трудовой книжке единственная запись: «Хабаровская краевая филармония». Вячеслав Львович убежден, что он счастливый человек. На вопрос «Почему?» отвечает: «Я всю жизнь занимался любимым делом. С возрастом появлялись новые желания, но и они практически всегда реализовывались. Играл сольные концерты с симфоническими оркестрами высоких категорий, с дирижерами всемирно известными, объездил весь Советский Союз, многократно выступал в Канаде, Японии, США, Китае. Писал музыку, тексты песен и романсов, издал сборник „Все мои песни о любви“. Написал даже что-то вроде пьесы — „Роман с театром“, и Хабаровский театр музыкальной комедии ее поставил. Выступал в роли режиссера в эстрадных концертах и т. д. и т. п., и вот на склоне лет задумал записать то, что пока помню, и пишу в надежде, что кому-нибудь и это будет интересно...» В. Л. Соболевский пишет воспоминания, в которых несколько разделов, посвященных поездкам по республикам бывшего Советского Союза, позднее — по дальнему и ближнему зарубежью, а также встречам с великими музыкантами и просто интересными людьми. Начиная с этого номера мы будем публиковать отдельные страницы рукописи. Плохое пусть забудется, хорошее припомнится...Писать о себе всегда трудно... Писать о себе скромно?.. Писать о себе в восторженных тонах? Полный идиотизм! Ведь остатки совести и минимальная интеллигентность, надеюсь, еще квартируют. Найти «золотую середину»? Решил — буду писать хорошо. И будь что будет... ...Сегодня очень трудно подтверждать, что ты не верблюд и у тебя что-то получилось в жизни. Два диска, что вышли в Канаде, уже разошлись и в Канаде, и в Америке, и в Хабаровске. (Было бы здорово, если бы мои воспоминания подтвердили эти CD. Читатель мог бы прерваться и увидеть огромный зал в центре Ванкувера, рукоплещущую публику...) Прошло немало лет. Недавно я еще раз послушал эти записи и сделал для себя вывод, что и сегодня их можно слушать, и уж то, что это Сохранились и записи на радио, сделанные на протяжении столь долгого отрезка времени За 40 с лишним лет на каких только инструментах я не играл! В городах, селах, иногда зимой в размороженных клубах с ледяной клавиатурой инструмента. Или летом, не помню в каком клубе, когда во время концерта из клавиш выскакивали тараканы, я их смахивал и правой, и левой рукой и, не останавливаясь, продолжал играть. К счастью, гастрольная жизнь так складывалась, что рядом с концертами-«трюками» соседствовали выступления в великолепных концертных залах с хорошей акустикой, превосходными инструментами и музыкально образованной публикой. Подобные концерты давали сильнейший толчок к дальнейшим занятиям и убеждали в правильности выбора профессии и в ее необходимости кому-то еще ...кроме самого исполнителя. ...1989 год. Аляска, город Анкоридж. Я впервые услышал необычный для себя вопрос: «Сколько вы стоите, мистер Соболевский?» А началось все с того, что летом в Хабаровске прошел слух о первом чартерном рейсе в Анкоридж. Родилась мысль использовать данное событие в благих целях. Я напросился на прием к Алексею Климентьевичу Черному с предложением включить в культурную программу визита камерный оркестр «Серенада» под управлением Виктора Тица. Черный не возражал, но на всякий случай переадресовал меня к В. И. Ишаеву: «Иди к нему. Он руководит этой поездкой». Ишаев тоже не возражал, но при условии, что деньги на дорогу в оба конца будем искать сами. Я согласился. Пообещал двум молодым бизнесменам поездку в США в составе камерного оркестра, если они возьмут на себя материальные расходы на дорогу. В те годы попасть в США у начинающих бизнесменов надежды было мало, и они приняли предложение. Взяв футляры от флейты и гобоя (для конспирации), влились в коллектив камерного оркестра «Серенада». Делегация была большая — полный самолет ИЛ-62. Музыкантов разбирали хозяева квартир прямо в аэропорту. Кому-то из нас повезло больше, кому-то — меньше. (Я имею в виду дома, хозяев и расстояние жилья до центра Анкориджа.) Мне довелось попасть в семью аборигенов Аляски. Совсем незажиточное семейство, глава которого руководила местным ансамблем, дававшем концерты в отеле «Хилтон». Причем создавалось впечатление чего-то близкого и родного — будто выступал ансамбль наших представителей народов Севера. Один к одному. Утром моя хозяйка ставила в машину пару больших кружек жидкого и дешевого кофе, спрашивала: «О, кей?» Я отвечал: «О, кей!», и мы, не позавтракав, отправлялись на запланированные концерты по школам. Наличие в каждой школе симфонического оркестра с таким инструментарием, о котором наши профессионалы могли только мечтать, приводило в состояние восторга и горечи одновременно: мы радовались за детишек и огорчались, что можем только посмотреть на подобные инструменты... В первый же день устроители культурной программы нашего пребывания предложили Виктору Тицу участвовать отдельным номером в большом концерте музыкального факультета университета. Виктор Тиц поставил условие: оркестр выступает только сольной программой в самостоятельном концерте, который и состоялся на следующий день. Мне тоже предложили принять участие в сборном концерте вместе с американскими музыкантами. Я согласился, и меня как «сюрприз для публики» поставили в финал. Блестящая акустика зала и хороший «Стенвей» воодушевили, да и подводить устроителей концерта было нельзя. Нас приветствовали везде улыбками, добрыми словами, рукопожатиями, дарили сувениры, приглашали в дома. На следующий день состоялся концерт камерного оркестра «Серенада», в программе которого прозвучал Двойной концерт Баха, где солистами выступали педагог колледжа искусств Мелита Шальтис и я. Словом, выступление хабаровских музыкантов было успешным, резко изменило отношение к музыкальной делегации чартерного рейса из малоизвестного для жителей Анкориджа города Хабаровска. Еще через день моя хозяйка на пальцах объяснила, что меня просят посетить Ассоциацию концертного объединения Анкориджа. И мы вновь с двумя кружками жидкого и не очень черного кофе отправились в офис этой конторы. Там-то я и услышал вопрос о своей себестоимости... Я, конечно же, вопрос понял сразу, но что отвечать? Что мой концерт в России стоит 43 рубля 50 копеек? Если бы так ответил, меня никто бы не понял. Пришлось выкручиваться. «Видите ли, я не мальчик, чтобы получать за свой труд самую низкую плату, но и на самые высокие ставки не претендую». «О, кей! — ответил менеджер. — У нас начинающий гастролер получает 1 500 долларов за концерт. Белла Давидович, именитая ваша пианистка — 13 000. Вам мы предлагаем 7 000 долларов. Если вы согласны, то мы тут же подпишем контракт на концерт 7 января 1991 года. Вы свободны в это время?» Господи! Конечно же, я был свободен! Конечно же, я был согласен! Пока мы пили кофе (настоящий, черный, вкусный) и говорили о реакции публики на наши концерты, контракт был напечатан и подписан. У меня до сих пор хранится этот документ, подтверждающий мою стоимость. Когда мы прилетели в Хабаровск, в аэропорту встречала Ирина. Меня просто распирало от осознания собственной значимости — я стою 7 000 долларов! Но... Надежды наши были перечеркнуты действительностью тех лет. Рухнул СССР, и «вольную» получили многие страны, лавина музыкантов хлынула в США на заработки, и оказалось, что у американских исполнителей возникли проблемы с работой, их профсоюз и обратился к президенту, чтобы он своей властью изменил положение дел. И президент изменил: на приезд музыкантов из бывшего СССР была установлена квота — 200 человек и не более. В год. В это число входили и оркестры, и оперные солисты, и инструменталисты, в основном лауреаты международных конкурсов. (Это позднее все стало проще и доступнее, а в 1991 году...) Художественное руководство Анкоридж-концерта с искренними извинениями и надеждой на встречу в будущем «временно» отменила условия контракта. А через год я узнал, что 7 января 1991 года в Анкоридже в концерт-холле играл американский пианист Игнат Солженицын — сын нашего писателя. Перед слушателями было выполнено обещанное — играл русский... Клянусь, я не очень-то и расстроился, потому что к тому времени появились новые встречи, новые контакты, обеспечивавшие мне в предстоящие (около 20 лет!) великолепные концертные поездки по Канаде, Америке и Япониии, где помимо концертных выступлений обязательными были и мастер-классы, на которые записывались от мала до велика (возраст — без ограничений!). Интерес к русской исполнительской школе всегда был и есть необычайно велик..... Определенную роль в активизации зарубежной исполнительской, педагогической, общественной деятельности сыграли зародившиеся в конце ...Портленд. Штат Орегон. При первой встрече с представителями ОМТы (организация педагогов-музыкантов) мы поняли, сколько у нас общего в вопросах профессионального творчества и насколько разные возможности в жизни. Но ясно было одно: мы любим музыку, верим в ее силу воздействия на людей и должны многое сделать во имя объединения! Так родилась мысль о создании программы «Музыка без границ», цель которой сводилась к налаживанию контактов между педагогами-музыкантами и их учениками, живущими в штате Орегон и в Хабаровском крае. Инициаторами программы выступили трое: Дороти Фэлман (Портленд) — педагог музыки, известный далеко за пределами Орегона, и мы с Ириной. Соответственно и взвалили на себя основные обязанности по реализации программы. Их оказалось немало. Но нам активно помогали Татьяна Николаевна Иванова (отдел международных связей при мэрии города), директора музыкальных школ (бывшие наши студенты) — Татьяна Игнатьева (ДМШ № 4), Светлана Кикоть (ДМШ № 7), Людмила Дьяченко (ДМШ № 1) и др. Общими силами мы принимали у себя делегации (все приезжавшие жили в наших квартирах, где и питались), устраивали концерты, показывали город и его великолепные окрестности. Мы все старались, чтоб нашим гостям было интересно и Хабаровск чтобы понравился. В ответ на наше гостеприимство они отвечали не менее сердечными приемами. Используя свой авторитет Дороти тоже сплотила команду энергичных, Хотя американцы продолжали летать к нам (правда, уже без учеников). Трижды прилетал замечательный пианист, профессор консерватории города Ла Гранд Мэтт Куппер, свободно владеющий жанрами классической и джазовой музыки, влюбленный в Хабаровск, в Дальний Восток, удочеривший русскую девочку и трогательно сообщающий о своих успехах в изучении русского языка на примере чтения «Каштанки», «Му-Му», а затем и Пушкина, Достоевского. В сентябре 2006 года прилетала замечательная женщина, хозяйка консерватории, дважды побывавшая у нас, — Рома Эйшер. Она привезла с собой исключительно одаренного исполнителя негритянских спиричуэлс Антони Брауна. Его выступление перед педагогами и студентами колледжа искусств вызвало огромный интерес. С камерным оркестром «Глория» играла органистка Ланетта Паул. Все эти встречи давали взаимное обогащение — духовное, профессиональное, неся понимание необходимости жизни такой программы. Я помню какой фурор произвели выступления двух учеников Дороти Фэлман в нашем городе! Мальчики собрали полный концертный зал слушателей, играя два вечера подряд! Сольные программы были сыграны в первый вечер и с нашим симфоническим оркестром во второй! Бенджамин Ким и Роджерс Кейт. Первый из них сегодня — лауреат многих международных конкурсов, отмечающий в своих рекламных буклетах, что дорогу на большую сцену ему дал Хабаровск, публику которого он помнит и любит. А второй, закончив Гарвардский университет, работает в крупнейшем банке Америки и по-прежнему занимается музыкой. Расстаться с ней не может. Когда мы были в гостях у их родителей, мы увидели, как трепетно они берегут хабаровские афиши с именами своих детей. Мальчишки были в восторге от встреч, которые не сумело омрачить даже отсутствие горячей воды в течение семи дней их проживания в Хабаровске! Их пришлось проводить к друзьям нашим, в чьих домах была горячая вода, а иначе они отказывались одевать приличествующий выступлению наряд — настоящий фрак! Их сшили им родители специально для поездки в Россию... Благодаря друзьям из Портленда мы многое увидели и узнали из того, что нам было особенно интересно. Мы имели возможность не просто сравнить разные системы музыкального образования (Россия — США), но и определить минусы и плюсы в них. Американские педагоги, побывав на уроках в наших детских музыкальных школах, были потрясены масштабностью программ учебных, тем, как много дает школа ученикам. Наши дети помимо специальности — основного предмета — посещают еще несколько музыкальных занятий. У американцев нет ничего подобного. Есть частные студии, где один педагог в силу своей компетентности может на уроках давать элементарные представления о необходимых знаниях. И если наши дети в музыкальную школу ходят по расписанию, то американские — по договоренности с педагогом и в зависимости от материальных возможностей родителей. Уроки могут быть 15 минут, 30, 45 и т. д. — все имеет свою цену. Как сказала наша знакомая: «Я беру в студию только способных и материально обеспеченных детей». При такой ситуации и отношение родителей несколько иное, чем у наших. Меня попросили дать мастер-класс на примере занятий с мальчиком, учившим концерт Прокофьева. На урок пришли: мама с видеокамерой, папа с магнитофоном, бабушка, дедушка, и все были при деле. Позднее нам объяснили, что дома всей семьей не раз еще посмотрят, послушают, сделают выводы, позанимаются и только тогда позвонят педагогу и договорятся об очередном занятии. Заплачены деньги! И мальчика тоже приучают к такому отношению — надо работать, и много работать, чтоб оправдать затраченное! Хотят родители иметь результат — просят уроки у известного педагога, но тогда и оплата совершенно иная... Иногда я просто получал приглашение послушать ученика. Я с удовольствием шел на такие контакты, заранее зная, что «середняка» мне показывать не будут. Запомнилась встреча в музыкальном магазине, где продают рояли. Оформил эту встречу хозяин магазина прекрасно! При входе на улице висела моя афиша, были приглашены любители музыки и его покупатели (кстати, он — хозяин — подарил Дороти пианино в знак благодарности, что она рекомендует своим ученикам именно его магазин). А играл на этой встрече Среди многочисленных встреч в Портленде особо запомнилась одна, отмеченная особой значительностью личности, пригласившей нас с Ириной в гости. Это был Ариэл Рубштейн был знаменитость исторического для Портланда масштаба. С его именем связано открытие музыкального факультета при университете, открытие и расцвет оперного театра. Нас встретил Мне повезло, и я (по просьбе Ариэля) играл на его знаменитом рояле... А на следующий день его сын (музыковед и театральный критик) привез Ариэла на мой концерт. Я очень волновался, но, кажется, это и помогло — меня слушал Рубштейн! После концерта он сказал мне много хороших, профессионально интересных слов, поблагодарив судьбу, что еще раз послушал в живом исполнении русского музыканта русскую музыку. Его жизнь подходила к концу. В следующий наш приезд в Портленд его уже не было в живых. Остались воспоминания о нем, которые не исчезают из памяти — настолько сильны были впечатления от встреч... Портленд — город роз. И праздник роз — один из красивейших. Там есть городской сад с названием Сад роз, где в довольно пасмурный дождливый день, гуляя под зонтиком и наслаждаясь тишиной и окружающей нас красотой, мы вдруг услышали громкие голоса и решили, что так говорить могут только люди из наших краев. Подошли поближе. Так и оказалось — с бутылками шампанского в руках гуляли наши, с Украины, отмечая свадьбу. Мир Портленда несколько обновлялся... А далее судьба свела нас с Верой Кац — необычайно интересной, энергичной женщиной — мэром города Портленда, жители которого дважды отдавали ей свои голоса (более 80 %!). Мы даже побывали на ее обычном совещании актива, которое, как правило, транслировалось местным телевидением, где мог с вопросом или предложением выступить любой пришедший. Вера Кац, дав каждому не более трех минут, выслушивала и тут же определяла кому непосредственно из ее подчиненных поручить решение данного вопроса, и на следующем совещании эти люди перед телевизионной аудиторией... отчитывались. Практика нас буквально сразила! А мы все говорим, что все должно быть прозрачным. Должно-то должно, да... При частной встрече Вера Кац подарила нам фарфоровую розу такого совершенного образца, что, когда мы с Ириной сели в самолет и она держала эту розу в руках, оберегая, подошла стюардесса и предложила: «Может быть, вам принести вазочку с водой, чтоб довезти такую прекрасную розу?» Вячеслав СОБОЛЕВСКИЙ |
|||
|