Словесница Искусств

Ей до сих пор снятся облака, лес, таежные реки и небо, то светлое, просторное, то хмурое, в тучах и редких проблесках солнца, но все равно прекрасное, особенно когда «вечерняя заря горит рубинами»…

— Бывало, взойдешь на вершину холма, — говорит Евгения Викторовна Смирнова, всю жизнь проработавшая в геологии, — и такая красота открывается перед глазами, что хочется взлететь, чтобы увидеть мир и обнять всю землю.

Так появилось в жизни увлечение фотографией — запечатленные в кадрах мгновения красоты: плывущие облака или на фоне осени дрожащие багряные листочки. И совсем неважно, что за кадром полная трудности и неустроенности полевая жизнь геологов, кочевая, в чем-то рутинная, тяжелая.

Евгения Викторовна убеждена: в жизни все случай. Хотя то, что девочка, с детства обожавшая природу и тонко чувствующая ее красоту, решила идти в геологию, говорит скорее о закономерности.

Поселок Умба, где она родилась, расположенный на горной реке с таким же названием, очень живописный. По словам Евгении Викторовны, в свое время там находилось громадное месторождение жемчуга, которым украшали кафтан Ивана Грозного. Основное занятие для местных жителей — охота, рыбная ловля, солеварни. В реке семга водилась, потом завезли лосося, и он прижился…

— Очень красивые места на моей родине, куда я попала лишь спустя 70 лет, когда мы с мужем отмечали золотую свадьбу, — вспоминает Евгения Викторовна. — Мой дед был политическим ссыльным. А другой дед построил водяную мельницу. Сейчас от нее остался только жернов…

Закончив Благовещенский политехнический техникум по специальности «Поиск и разведка полезных ископаемых», Евгения Викторовна 30 лет отдала геологии. Верхнебуреинский, Зейский, Комсомольский, Охотский районы, северный Сихотэ-Алинь — там каждая тропочка исхожена, знаком каждый кустик.

— Иногда так устанешь, — рассказывает Евгения Викторовна, — что в сердцах подумаешь: «Ну кто ее выдумал, эту геологию?» Но наступает весна, и от запаха костра вдруг почувствуешь острую тоску в сердце, словно зовет тебя кто-то. Значит, пора собираться в поле.

Любовь к геологии дала неожиданные результаты много позже, когда Смирнова открыла в себе художественный дар и стала заниматься деревом или, как она называет, корнепластикой. В результате появились напольные и настольные вазы, изготовленные из древесных капов, декоративные панно с изображением цветов. Все золотое, волной обточенное, ветром высушенное, солью пропитанное, сияет, светится, радует глаз.

При этом заниматься деревом ее никто не учил. Хотя нет, один урок из детства она помнит. Однажды отец, подняв полено, валявшееся возле печки, решил ее проэкзаменовать: «Ну-ка, скажи, дочка, какое это дерево?» Женя, взглянув, лишь пожала плечами: «Не знаю. Дерево, оно и есть дерево».

— Всему меня научила природа — лес, небо, цветы, облака, — делится Евгения Викторовна. — Только прежде, в экспедициях, всем этим заниматься было некогда, а вот когда геологическая карьера закончилась, я вдруг вспомнила, как однажды в одном доме увидела на столе чашу из капа, в которой лежали яблоки. Так это здорово, так интересно смотрелось. И вот я решила попробовать сама изготовить нечто подобное.

Всю работу она делает вручную. Инструменты: набор напильников всех размеров, ножи, вплоть до сапожного, топорик, стамески. Дерево — материал крепкий, смолистый, но вместе с тем пластичный, его можно мять, точить, строгать, шлифовать… Смирнова редко прибегает даже к лакам, потому что ей хочется сохранить ощущение живого тепла. Сердцевину, которую выдалбливает из ствола, не выбрасывает, мастерит из нее листья, лепестки различной формы. Одним словом, безотходное производство.

Сначала Евгения Викторовна занималась только капами. Чтобы оживить изделие, ставила в вазу живой цветок или ветку, которую находила на берегу во время отлива. В Охотске, где располагалась база геологов и куда она и теперь, устав от города, уезжает, охотно устраивали столь необычные выставки, ее изделия нравились, вызывали восхищение. Были выставки и в Хабаровске: в домах ветеранов Центрального и Железнодорожного районов, в Охотском землячестве, в галерее «Палаццо». Однажды произошел курьезный случай (впрочем, это как посмотреть!). В одном серьезном учреждении, где Евгению Викторовну попросили сделать выставку «для психологической разгрузки» сотрудников, несколько ваз бесследно исчезли из экспозиции. Было обидно, тем более что после завершения выставки она, как правило, дарит одну-две своих работы устроителям в знак благодарности. Однако сей инцидент заставил ее подумать о том, что пора переходить к освоению другой техники — декоративного панно.

— Первое панно я сделала из листьев полевой герани, в Охотске ее много растет. Листья держатся до самых заморозков, и надо видеть, как осень раскрашивает лист удивительными оттенками, даже ничего добавлять не надо, природа сама постаралась, ты только смотри и переноси в свою работу. Я собирала листья, долго и тщательно их сушила, чтобы сохранить цвет, потом вставляла в композицию.

Одна из выставок в Охотске, которая проходила в Доме культуры, так и называлась «Цветы — остатки рая на земле…».

Вообще лес дает самый щедрый материал для работы, а в Охотске он рядом, уверяет Евгения Викторовна. Стоит отыскать подходящую корягу, ветку или кап, отсечь лишнее — и готово дело. Или кто-то полено рубит, а ей вдруг почудится в нем некий образ. «Ой, постойте, не рубите!» — просит. Возьмет полено в руки, обработает — и засияло перед изумленным взором нечто изысканное, художественное. Да любой нарост на дереве сам по себе произведение искусства, уверена Евгения Викторовна, стоит только чуть-чуть добавить своего, и глаз не отвести.

Так случилось, что одна из ее работ была подарена тогдашнему губернатору края В. И. Ишаеву. Дело было так. К 350-летию Охотска Евгения Викторовна преподнесла в дар городу чашу, изготовленную специально для этого случая, она трудилась над ней около года. По фрескам, нанесенным на стенки чаши, можно проследить историю Охотска. Приехавший на торжество к охотчанам губернатор Хабаровского края Виктор Ишаев, увидев это чудо, восхитился и долго не мог поверить, что это сделано руками женщины. Когда подошел юбилей самого губернатора и встал вопрос с чем ехать поздравлять юбиляра, охотские чиновники вспомнили, как хвалил Виктор Иванович работу Смирновой. Они подступили к ней с просьбой продать что-нибудь из ее коллекции, затем явились в дом и увидели вазу.

…Похожая на шар, естественного, природного цвета ваза стояла на столе и слегка вращалась — это художница так подпилила дно, чтобы создать впечатление, будто ваза стоит на горошине. Внутри вазы дерево белое, нежное, а на стенках выжжены символы края…

Как ни жаль было Евгении Викторовне расставаться со своей работой, которая изысканно вписывалась в интерьер квартиры, вызывая неизменное восхищение гостей, а разве устоишь перед силой убеждения чиновных мужей!

— У меня ее американцы выпрашивали, я отказала, а тут сдалась. Одно утешает: может, эта ваза стоит где то, где ее видят много людей… Но вообще-то свои работы я не продаю.

В процессе работы она познала свойства всех пород деревьев — березы, ольхи, черемухи, лиственницы, стланика. Самый благодатный материал для работы — черемуха, особенно если дерево до этого полежит какое-то время в воде. Когда начинаешь шлифовать, оно как шелк. И такие нежно-розовые краски — не описать словами…

— Хорошо работать также с ольхой, — размышляет Евгения Викторовна. — Распилив дерево на чурочки, я сразу вижу рисунок, и руки невольно тянутся к инструменту. Самое сложное — обтачивать, это долгая, кропотливая работа. Но вообще, когда увлечешься, то невозможно оторваться. Пробуешь то одно, то другое — скорей, скорей! Все на свете забываешь!

Светлана ФУРСОВА