Быль

Было у богатыря три сына: старший Никола, средний Петро и младший Васька. Богатырь на мельнице работал. Крутятся мельничные жернова — не только зерно в муку превращают, но и часы, сутки — в годы.

Подрастают сыновья — такие все разные...

— Кар-караул! Украли! Кража! — ворона передохнула и ещё громче принялась кричать.

Филин не выдержал:

— Вот раскричалась! Что за кража леса?

— В семье леопардов у одного малыша нет пятнышек на спинке! Украли!

Первый лучик солнца фонариком пробежался по небу, солнышко за собой позвал. Яркий шар выкатился, повис в развилке дерева, потом перекатился на сопку, что пониже, затем, что повыше, и выпрыгнул на небо. И мир сразу преобразился. Каждая росинка солнышко сфотографировала — и вот уже миллионы солнц сияют на земле. Цветочки вздрогнули и раскрылись навстречу солнцу. Красота такая, что только песней ее и славить!

Жил на земле приамурской богатырь¹. Силой обладал — все диву давались. Случится, бывало, телегу с зерном разгружать: мешки многопудовые играючи подхватит под одну и другую руку и несет себе, будто не зерно в мешках, а пух гусиный.

Дочка его курносая² попробовала было мешок сдвинуть — только бусинки пота на носике выступили...

А уж драчунам деревенским доставалось! Схватит их за шиворот, если свой нрав петушиный показать вздумают, лбами стукнет да в разные стороны и разбросает. Один из таких забияк показывал в кузне, какой у богатыря кулак: верхонки снял да два своих кулака вместе сложил.

Уважали богатыря, побаивались. Знать не знали в деревне, что есть у силача слабость, в которой и признаться-то стыдно было: лягушек боялся.