Песня шаманки Коды

Непослушный ветер шелестел прошлогодней листвой и гонялся за солнечными лучами. Но вот послышались звуки упругого бубна, потом — загадочная, какая-то неземная песня. И ветер-озорник притих, поумерил свой пыл. Это старая шаманка Кода разговаривала с сэвэнами.

Два года я ждала встречи с Кодой Ингировной Киле. По дороге в Лидогу все беспокоилась, вспомнит ли она меня, смогу ли с ней поговорить. Ведь уже совсем старенькая бабушка Кода. Говорят, в последнее время уже и не камлает, из дому почти не выходит. Но в тот день все сложилось просто замечательно. Подходя к дому шаманки, еще издали увидела маленькую фигурку — это она возвращалась из леса. И надо же, узнала меня, улыбнулась, крепко обняла.

Шаманка по-русски не говорит, и потому общаться нам приходилось при помощи переводчиков — ее дочери Галины Ульговны и местной жительницы Марины Бельды. Вспоминали прошлое, теперь уже такое далекое, и постепенно рождались образы — мистический и земной. Кода Киле — шаманка, посредница между духами и людьми, и обычная женщина, которой многое пришлось пережить. Даже слишком многое для одной судьбы.

В тот день, когда Кода появилась на свет, ее мать покинула мир живых и ушла в царство мертвых. Девочку воспитывала родственница, но не любила малышку, обижала, была с ней сурова. Отец, охотник, надолго уходил в тайгу, а когда возвращался, усаживал любимую дочь в оморочку, обнимал ласково, а у самого тихо бежали слезы. Когда Коде исполнилось двенадцать лет, отправили ее в семью будущего мужа. Так было принято у нанайцев. Раньше даже поговорка существовала: если девочка ведро воды может унести, значит, замуж пора отдавать.

Первый муж Коды Ингировны, как и ее отец, был охотником. Но с ним случилось несчастье — замерз в лесу. Вышла замуж за другого, но и его забрала смерть — погиб на фронте во время Великой Отечественной. С третьим мужем — рыбаком Ульгу Киле, отцом Галины Ульговны, прожила долго, но около сорока лет назад он умер.

Колхоз «Новый путь» — трудовая страничка в жизни Коды Ингировны. Здесь она работала свинаркой. В доме даже где-то хранится пожелтевшая почетная грамота, адресованная одной из лучших колхозниц, которая сумела от одной свиноматки получить аж двенадцать живых поросят!

Уйдя из колхоза на пенсию, лет двадцать подряд бабушка Кода нянчила детей односельчан. Тогда мест не хватало в детском садике, вот и возилась с малышами, сказки им рассказывала, песни пела. А своих у бабушки Коды было одиннадцать детей, но в живых остались лишь трое. Вот здесь и начинается мистическая страничка в ее судьбе.

Как рассказывает Кода Ингировна, у них в роду шаманом был ее дядька. Свой необычный дар он передал Коде. В молодости женщина частенько болела, теряла сознание, а некоторые дни проходили словно в забытьи. Пришлось даже обратиться за помощью к Большому шаману, который жил в то время в Найхине. Он-то и сказал, что высшие силы поручили Коде стать посредником между миром духов и простыми смертными, наделили ее способностью исцелять. Не сразу женщина дала согласие стать шаманкой, знала, что тяжкое это бремя — быть на службе у духов. Такой человек уже не принадлежит себе. И тогда, по словам бабушки Коды, духи разгневались и стали забирать у нее детей. Когда трагически погибла дочь, решилась. Говорит, словно мощная сила в нее вошла, так ударила, что в беспамятстве Кода пролежала неделю. Жизнь ее была где-то на границе между миром живых и мертвых. Но потом отошла, сама смастерила бубен из шкуры изюбра и стала камлать. Никто не учил ее этому, но знания приходили сами, словно таинственную книгу читала. Так шла шаманка Кода на ощупь по дороге, которая вела к суровым и мудрым сэвэнам.

О ней узнали, стали приходить люди со своими несчастьями. Добрая бабушка Кода, говорят лидогинцы, всем помогает, никому не отказывает. Несколько лет назад ушли на рыбалку мальчишки и пропали. Поняли родители, что случилась беда, и пришли к шаманке, чтобы та спросила у богов, где их отыскать. Достала бабушка Кода три крошечных сосуда «коцака», наполнила их водкой, задумалась. А потом сказала, где искать утонувших. Там их и нашли. До сих пор приходят в дом Коды Ингировны лидогинские старушки за исцелением, а потом уверяют, что полегчало им, и ноги, вроде, не так болят, и сердце отпустило. Как-то обратилась к шаманке односельчанка, просила образумить гулящего мужа. Но та покачала головой: «Нет, не могу. Дела семейные не в моей власти...»

Рассказывает Кода Ингировна о себе, а я будто бы сказку слушаю. Часто она во сне странствует. То рыбой обернется и путешествует по водному царству, а иной раз птицей станет и отправляется в соседнее село в гости к другой шаманке, а может в образе крошечной мухи добраться до царства мертвых — «буни». Как там? Да так же, как на земле. Люди ходят в красивых халатах, охотятся, рыбу ловят. Только вот заговорить она с ними не может, да и они ее словно не замечают.

Годы, годы... Стара стала Кода, слаба. Никто не знает точно, сколько ей лет, но по догадкам родственников — больше ста. Скоро и ей в дорогу собираться. В заветном сундуке бабушки Коды то, что собиралось годами. Яркие халаты, рукавицы, отороченные мехом и бисером, серебряные серьги, кольца, браслеты. Шаманка объяснила: чем больше добра заберет она с собой, тем лучше жить будет в царстве мертвых. Приготовила она и красивые покрывала, а еще подушку, матрац. По старинному обычаю нанайцы делают большой гроб, застилают его постелью, укладывают покойного. В дорогу дают ему котелок, топорик, немного продуктов, водки. Путь до «буни» долгий. По дороге, может, и костерок придется развести, и похлебку сварить. А доберется человек до царства мертвых, увидится с родственниками и выпьет за встречу.

Задумалась старушка, где-то далеко ее мысли. Ее доброе лицо надолго сохранится в моей памяти. А еще та волшебная песня, которую она подарила мне в день приезда. Спасибо, бабушка Кода...

Анна МОРОЗОВА,
журналист