В шести томах книги-мартиролога почти 33 тысячи имен. В алфавитном порядке, от А до Я, размещены справки на репрессированных. Схема общая: фамилия, имя, отчество, год рождения, место рождения, национальность, гражданство, место работы, место жительства, дата ареста, кем арестован, обвинение, осуждающий орган, приговор, дата реабилитации, реабилитирующий орган, основание реабилитации, номер дела. В шестом томе мартиролога опубликованы посемейные списки жителей Хабаровского края и Еврейской автономной области, подвергшихся административным репрессиям в 1930–50-е годы, по которым непосредственно выносились решения о раскулачивании, направлении на спецпоселение или выселении. Все тома сопровождаются подробным справочным аппаратом. Документы нового времени: закон РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» и соответствующие приказы; Указ Президента Российской Федерации «О снятии ограничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основанием для массовых репрессий и посягательств на права человека». Документы из прошлого, раскрывающие страницы нашей истории: «Инструкция всем партийно-советским работникам и всем органам ОГПУ, Суда и Прокуратуры», подписанная в 1933 году Молотовым и Сталиным; «Инструкция по учету спецпоселенцев», утвержденная в 1944 году заместителем Народного Комиссара Внутренних Дел Союза ССР комиссаром госбезопасности Издание шеститомника «Хотелось бы всех поименно назвать» стало возможным благодаря поддержке Правительства Хабаровского края, а также труду исследователей, историков, журналистов, по крупицам собиравших бесценную информацию, чтобы восстановить доброе имя каждого пострадавшего, восстановить подлинную картину этого исторического отрезка и осознать масштабы репрессий. Последние страницы
Иллюстрированный альбом, подготовленный Магаданской областной универсальной научной библиотекой им. А. С. Пушкина и Магаданской областной организацией Всероссийской творческой организации «Союз художников России», стал первым крупным изданием о творчестве живописцев, графиков, театральных художников, скульпторов и искусствоведов, в разные годы работавших в колымском крае — с конца Многие из репрессированных художников-«сидельцев», заметно обогатив культурную жизнь «золотой Колымы», покинули ее в 1950–60-е годы, кто-то вскоре ушел из жизни. Авторы альбома «Прекрасного след» проделали поистине колоссальную работу, чтобы поднять из небытия их судьбы. Поиски продолжались почти десять лет. В ряду художников, отбывавших наказание в сталинских лагерях, встречаются имена практически неизвестные: живописцы Айзик Галис С магаданским театром связана судьба сценографа, живописца и графика Василия Шухаева Спектакли для магаданского театра оформлял заключенный Эрик Валентинов (Миллер) (р. 1904), позднее заслуженный художник РСФСР и заслуженный деятель искусств Чечено-Ингушской АССР. Из Магадана Эрик Эдуардович уехал в Все они, художники-зэка — маститые и не очень, а нередко и самоучки, находясь в гулаговской системе, были вынуждены жить и творить по жестко определенным правилам. Так рождалось коллективное монументальное полотно «Сталинский караван», писались многочисленные портреты вождя. И какой бы политической окраской ни обладали эти произведения, они были сделаны профессионально. Одновременно с заказными работами на свет появлялись колымские пейзажи, городские зарисовки, портреты людей. Жаль, что многое утрачено, но то, что дошло до нас, помогает увидеть Колыму глазами «сидельцев». Эпиграфом к альбому о колымских художниках авторы сделали строки Фета: «Только художник на всем чует прекрасного след». Возможно, именно эта способность чувствовать земную красоту и помогала им выживать.
Книга хабаровского журналиста Александра Сутурина стала одним из самых первых изданий перестроечной поры о времени сталинского террора и конкретно — о судьбах репрессированных в В газете «Тихоокеанская звезда» за 4 ноября 1938 года опубликована небольшая заметка, в которой сообщалось о решении выездной сессии Военной коллегии Верховного суда ССР в городе Хабаровске приговорить к высшей мере уголовного наказания участников антисоветской шпионско-диверсионной организации троцкистов и правых. Среди них оказались председатель Дальневосточного крайисполкома М. Г. Крутов, его заместитель Е. В. Лебедев, а также исполняющий обязанности председателя М. П. Вольский. В списке также прокурор Дальневосточного края М. Я. Чернин, заведующий отделом здравоохранения Дальневосточного крайисполкома М. Д. Шрайбер, председатель Хабаровского облисполкома Л. И. Лямин и даже редактор газеты «Тихоокеанская звезда» А. В. Швер. Всего 17 человек. В то время как читатели получили свежую газету с сенсационной информацией, приговор уже принесли в исполнение. И это было только начало. Колесо раскручивалось, число «врагов» увеличивалось, а главное, складывалось ощущение, что людей охватил психоз. Александр Сутурин приводит воспоминания коммуниста М. Г. Штейна: «В номере за 30 марта 1937 года газета „Тихоокеанская звезда“ начала публиковать отчет с собрания Хабаровской городской партийной организации, посвященного материалам пленума. На нем присутствовало 1 000 человек, в прениях выступили 40 коммунистов из 99 записавшихся. Знакомился с выступлением и приходил в ужас: люди словно соревновались между собой в разоблачении товарищей по партии». Александр Сутурин, следуя за историческими фактами, нарисовал подлинную картину того, как физически истреблялись лучшие дальневосточники, каким гонениям и унижениям подвергались члены их семей. В книге много фотографий, но поскольку сделаны они еще до страшных событий, лица на портретах очень спокойные. А вот подписи к снимкам вызывают озноб: расстрелян (вариант — расстреляна), забит на допросах, не вернулся домой из сталинских лагерей... Высокопоставленные партийные деятели, служащие среднего ранга, музыканты, литераторы, журналисты, рабочие, хлеборобы, рыбаки — они объявлялись врагами, шпионами, вредителями. Формулировка зависела от того, как фабриковалось уголовное дело, какими «материалами» располагало следствие и насколько усердно потрудились палачи. Причем сами они в одночасье могли стать жертвами, замыкая адский круг. В предисловии Александр Сутурин написал: «Боль и заботы безвинно пострадавших стали моими собственными. Каждая строка этой необычной книги пропущена через сердце. Не скрою: не везде я встречал понимание своей работы, нередко слышал оскорбления и угрозы. Но ничто меня не смогло остановить и не остановит до тех пор, пока не будет сказана полная правда о всех безвинно убиенных земляках». Александр Степанович шел до конца. Рассказывая о жертвах тоталитаризма, он не стал обходить молчанием такой «неудобный» момент, как доносчики и палачи. Журналист работал открыто, многие знали о его будущей книге. Среди них были лица, явно не заинтересованные, и они оказывали самое жесткое сопротивление. Тем не менее автор книгу завершил, но сердце его не выдержало. Тираж вышел в свет уже после смерти Александра Степановича Сутурина.
Книга Марины Александровны Кузьминой — председателя Комсомольского-на-Амуре отделения Российского общества «Мемориал», действительного члена Приамурского географического общества стала очередным изданием в серии «Дальний Восток: великие стройки сталинских пятилеток». К этому времени уже вышли в свет книги «Строительство № 15: нефтепровод» о том, как во время Великой Отечественной войны силами заключенных Нижне-Амурского лагеря сооружалась первая очередь нефтепровода Комсомольск-на-Амуре — Оха-на-Сахалине, «Я помню тот Ванинский порт...» о лагерной системе в бухте Ванино и др. М. А. Кузьмина поставила перед собой конкретную задачу — опираясь на документы и воспоминания очевидцев, назвать имена всех, кто участвовал в строительстве города юности, и восстановить историческую правду. Тем самым развенчать миф, который, по словам автора, к юбилейным датам Комсомольска-на-Амуре и в промежутках между ними многотысячными тиражами внедрялся в сознание людей. А суть его в том, что первый социалистический город в стране, названный пафосно городом комсомольской славы, был построен на берегу Амура исключительно комсомольцами-добровольцами. Однако Да, город юности строился разными категориями людей. Кого-то сюда забросил жестокий рок, кто-то, проникнувшись романтикой больших строек, приехал по оргнабору. Стахановское движение, трудовые вахты, традиции и преемственность поколений — все это не сбрасывается со счетов. Но автора книги интересуют, прежде всего, человеческие отношения, которые двигали или, наоборот, тормозили производство. То, как влияла на взаимоотношения между людьми репрессивная система, создавшая в итоге атмосферу общей подозрительности и страха. Ведь в городе юности территория вольных людей тесно соседствовала с лагерными зонами. «Лично я подвергаю сомнению написанную до меня историю Комсомольска-на-Амуре совершенно осознанно, — подчеркивает М. А. Кузьмина. И продолжает: — Вчитываясь в документы 30–50-х годов двадцатого века, я нахожу многочисленные доказательства того, что Комсомольск-на-Амуре — детище тех процессов, что происходили в общественной жизни страны, когда социалистическая действительность тесно соприкасалась с лагерным режимом». Этот вывод автор подкрепляет неопровержимыми историческими фактами и документами, воспоминаниями строителей города, которые находились как по одну, так и по другую сторону колючей проволоки. Вот, к примеру, воспоминания первостороителя Комсомольска-на-Амуре Романченко: «Кирпичный завод на шестом участке полностью возвели люди из-за колючей проволоки. Работа была каторжная. Люди по пояс в воде рыли канавы вокруг глиняного карьера и четырехметровый канал для стока вод в Хорпинское озеро. Не менее тысячи человек возводили кирзавод, не меньше работало на строительстве пивзавода, до двух с половиной тысяч заключенных работали на стройке № 130. Даже больных привозили на подводах — шла какая-то непонятная борьба за увеличение выходов заключенных на работу». Судьбы самых разных людей перемешались в этом страшном котле. М. А. Кузьмина пишет о служащих в «крепостном театре» режиссерах, актерах, художниках и о том, что именно с них и началась театральная летопись Комсомольска-на-Амуре. О заключенном Эдди Рознере — знаменитом трубаче, джазовом музыканте, чей путь на Колыму проходил через Хабаровск и Комсомольск-на-Амуре. В книге речь идет о людях известных и самых обычных, каждая история потрясает своей трагичностью, подтверждая очевидную вещь: в эпоху тотального террора карающий меч мог опуститься на каждого. Как подтверждение рассказ о судьбе российского немца Гергарда Иогановича Дика, прибывшего в город юности по оргнабору в 1933 году и работавшего здесь школьным учителем. В Комсомольске-на-Амуре познакомился с будущей женой — Таисией Филипповной Аргуновой, тоже учительницей. В Он написал два письма своим родным на носовых платках, и каким-то чудом они были доставлены по адресу. Теперь письма хранятся в городском краеведческом музее и в музее общеобразовательной школы № 7. Их нелегко читать. Гергард Иоганович пишет об ужасных пытках, о том, что лучше уж подписать «ложное гнусное обвинение в шпионаже, диверсии и получить расстрел, чем далее терпеть это нечеловеческое издевательство». «Дело дошло до того, что я без памяти валялся на полу и, приходя в себя, просил этих кровопийц, чтобы меня застрелили, но мне с издевательским смехом ответили: умирать не будешь, но и жить больше не дадим». По меркам того времени Г. И. Дик получил небольшой срок — всего три года ИТЛ. Его освободили в декабре Марина Александровна Кузьмина, развенчивая легенды и мифы Комсомольска-на-Амуре, избегает каких-либо эмоциональных отступлений. Она цитирует документы и письма, приводит краткие биографические справки, дает лаконичные комментарии. Так складывается образ «города комсомольской славы» сталинских времен. Абсолютно реальный.
Жительница поселка Ванино, учительница истории, увлеченный краевед и на общественных началах директор краеведческого музея Альвина Вениаминовна Шишкина не думала писать эту книгу. Просто однажды кто-то из посетителей музея высказался довольно бесцеремонно о том, что серость увековечивается, а правдивой информации нет. С этого момента Альвина Вениаминовна начала свои многолетние поиски материалов о Ванинской пересылке, которую неизвестный автор запечатлел в лагерной песне «Я помню тот Ванинский порт...». Она обошла множество людей — сегодняшних жителей поселка Ванино, а в ту пору заключенных и тех, кто служил в охране. Автор задалась целью узнать, какое количество арестантов прошло через Ванинскую пересылку, сколько здесь было зон и какие порядки там царили. Для того чтобы составить план расположения зон в районе поселка Ванино, А. В. Шишкина разработала собственную систему сбора информации. Она спрашивала, в какой зоне сидел человек, где она находилась, и вносила в план. Постепенно на схеме стали появляться не только зоны Ванинской пересылки, но и производственные, рабочие объекты того времени. Так была выполнена первая задача. Автор установил, что в общей сложности на территории Ванинской пересылки располагалось 18 простреливаемых зон. С открытием навигации пересылка пополнялась людьми, с мая по сентябрь ежедневно сюда приходило по два-три этапа. Заключенных выгружали на станции Малое Ванино и под охраной вели на «Куликово поле» — так в народе называлось место под открытым небом, обнесенное колючей проволокой. После проверки документов людей вели в санпропускник, а потом распределяли по зонам. «Вторую задачу я тоже решила, — пишет автор. — Узнавала, кем работал человек в зоне или какой пост занимал будучи на свободе. Цифры прошедших через пересылку разнятся в зависимости от занимаемого поста. Но вот командир дивизиона, прибывшего в Ванино, М. Е. Безносиков назвал такую: „На Магадан должны были отправить 120 тысяч человек да оттуда принять 80 тысяч“. Ему видней, он знал цифры. В. И. Чернис, работавший в производственной зоне пекарем, сказал, что „выпекали хлеба на 170 тысяч“. У А. Жигулина, автора книги „Черные камни“, названа цифра 200 тысяч человек». Начиная повествование с истории бухты Ванино, описанной еще Н. К. Бошняком во второй половине XIX века и названной в честь военного топографа Иокима Клементьевича Ванина, с неспешно протекающей на ее берегу жизнью (здесь находилась небольшая лесопилка и две-три рыбацкие тони), А. В. Шишкина подробно рассказывает о возникновении уже в советское время поселка Ванино. Потому что об этом отрезке времени известно совсем немного. А история поселка связана, прежде всего, со строительством железной дороги Комсомольск-на-Амуре — Советская Гавань. В октябре 1943 года в бухте Ванино открыли порты-пункты Датта и Ванино, последний спустя два года перевели в ведение Дальстроя, а позднее Министерства Морского флота. Работая над книгой, Альвина Вениаминовна разыскивала тех, кто прошел через Ванинскую пересылку. Среди них оказались люди достаточно известные. Писатель Валерий Янковский в своем первом письме сообщал: «Ванинский лагерь, как и все лагеря, нашей семье очень „близкий“. Дело в том, что и я, и моя жена Ирина Казимировна, прошли через это пекло в «Ванинская пересылка» построена на многочисленных фрагментах воспоминаний бывших зэка, вольнонаемных, жителей Ванино. Записывая их, Альвина Вениаминовна сохранила авторскую лексику, и эти тексты, стилистически не очень гладкие, иногда по эмоциональной окраске жесткие, еще больше усиливают впечатление от книги, над которой автор работала честно и бескорыстно. В послесловии к «Ванинской пересылке» А. В. Шишкина объясняет, для чего она прошла весь этот нелегкий путь, подвергаясь агрессии со стороны тех, кто не желал ворошить прошлое. «Поставлена последняя точка, и я обращаюсь к тем читателям, кто хочет знать и хорошие, и плохие стороны нашей истории. Не будьте равнодушными. Мы ходим по земле, где до нас ходили, любили, страдали, боролись те, кто невинно пострадал, кто стал жертвой сталинского времени».
В Хабаровске, Комсомольске-на-Амуре и Владивостоке есть улицы Гамарника. Но спроси любого прохожего, кто это, и ответ вряд ли будет исчерпывающим. Так случилось, что имя этого человека, сознательно вымаранное в Книга «Дальний Восток Яна Гамарника» доктора исторических наук, заслуженного деятеля науки Российской Федерации Нины Ивановны Дубининой впервые в историческом контексте 1920–30-х годов на основе многоплановой источниковой базы раскрывает знаковую для восточной окраины России личность Гамарника, чья роль в истории Дальнего Востока, по убеждению автора, оказалась в должной мере не оцененной. До первой половины Работа над книгой о Яне Гамарнике заняла несколько лет. В ее основе документы и материалы, извлеченные исследователем из фондов Российского государственного архива социально-политической истории, Государственного архива РФ, Российского государственного военного архива и др. Многие аспекты деятельности Гамарника как партийно-политического руководителя Дальневосточного края и начальника политического управления Рабоче-крестьянской Красной армии стало возможным раскрыть благодаря вышедшим в последние Один из примеров. В «Под звуки оркестра Гамарник вручил делегатам ружья-берданки с коробками патронов и портреты В. И. Ленина. „Мы вручаем туземцам берданки, — говорил он, — для добывания средств пропитания, а также для борьбы против тех, кто посягает на завоевания нашей революции“. [...] Многие делегаты свободно общались с Яном Борисовичем на товарищеском ужине, устроенном в саду на веранде. Они с удовольствием откликнулись на приглашение сфотографироваться вместе с Гамарником и другими руководителями области. Самую большую делегацию, состоявшую из гольдов (нанайцев) Хабаровского района, председатель Дальревкома принял в своем кабинете». Это был первый туземный съезд в молодом советском государстве, да и во всем мире первый. Разработанные его участниками документы, по сути, стали масштабной программой действий советской власти среди северных народов. Другой, не менее значимой инициативой Гамарника стала научная конференция, посвященная развитию производительных сил Дальнего Востока — тоже первая в истории нашего региона. Ее главной целью была выработка конкретных рекомендаций для организации в крае исследовательской работы, объединения научных сил, чтобы наиболее полно определить перспективы развития советского Дальнего Востока. Этот штрих из общей картины многоплановой деятельности Гамарника высвечивает важное качество Яна Борисовича — уважать и ценить людей, привлекать лучших к решению той или иной задачи. Не случайно возглавить оргбюро по созыву конференции поручили В. К. Арсеньеву — одному из самых крупных и авторитетных на тот момент исследователей Дальнего Востока. Н. И. Дубинина — автор серии исторических изданий о генерал-губернаторах Приамурского края. В разные годы в свет вышли книги о Н. Л. Гондатти (1997), Н. И. Гродекове (2001), П. Ф. Унтербергере (2008). Личность Я. Б. Гамарника в ряду «начальников Дальнего Востока» вполне логична. И автор это конкретно обосновывает: «Несмотря на разные политические режимы и социально-экономические основы, существовавшие в стране в начале XX в. и после революции 1917 года, в управленческой деятельности председателя крайисполкома Дальневосточного края Я. Б. Гамарника и генерал-губернатора Приамурского края Л. Н. Гондатти можно обнаружить немало сходного. Так, они считали дальневосточную окраину ценной территорией России, придающей ей характер тихоокеанской державы, перспективным краем, богатым природными и минеральными ресурсами. Оба руководителя заявляли о заинтересованности в ускорении социально-экономического развития Дальнего Востока. Шталмейстер Н. Л. Гондатти предложил правительству разработать колонизационный план Дальнего Востока. Под руководством коммуниста Я. Б. Гамарника был разработан Почти шесть лет своей жизни Я. Б. Гамарник отдал восточной окраине России. Бесконечные поездки по региону, срочные вызовы в Москву — жизнь Гамарника проходила в ритме постоянного движения. Не случайно на обложке книги стилизованная фотография паровоза из далеких Задумывая эту книгу, Н. И. Дубинина задавалась вопросом: насколько актуально сегодня историческое исследование о человеке, свято верившем в давно отброшенные временем идеалы, входившем в состав сталинской партийно-политической номенклатуры, разделившем трагическую участь многих тысяч людей в период репрессий На протяжении многих лет предметом научного интереса Нины Ивановны Дубининой являются незаурядные люди, посвятившие свои интеллектуальные и физические силы Дальнему Востоку России. По глубокому убеждению ученого, их славные имена не должен засыпать песок забвения.
Ну что мы знаем сегодня о стройке века — БАМе? Прошло время, схлынула идеологическая волна, сменились поколения, и в небытие ушли громкие лозунги. Обычная история. А ведь когда-то им бредили, рвались в глухой таежный угол. Кто-то, чтобы почувствовать себя частью своей страны, участником трудового фронта, кто-то — за крепким рублем. Впрочем, роман Валерия Смирнова не о БАМе. Это лишь географическая территория, где разворачиваются события, точка, в которой сходятся люди, переплетаются судьбы. Главный персонаж Денис Лесков, для которого жизнь, прежде всего, интересное приключение, всеми силами старается сделать ее нескучной. Он уже изрядно попотел на сооружении республиканской автодороги в Забайкалье, а теперь вот БАМ с некурортными условиями и жесткими темпами строительства. Его попутчик в долгом путешествии на главную стройку страны домовитый толстяк Иван Сергеевич Дудкин мечтает о красных «Жигулях» и белом костюме. Как говорится, каждому свое. Тында, Новотындинский, Хорогочи, Кувыкта... В движении вслед за персонажами романа все дальше и дальше вдруг становятся реальными и эти малознакомые названия, и шум от моторов, врывающийся в таежные дебри, и сутолока еще неустроенной жизни. Картинки бамовского бытия Валерий Смирнов рисует с легкой иронией. «Природа-матушка минувшей зимой не без интереса наблюдала за движением этих громоздких, гудящих и чадящих обозов неугомонных непутевых бледнолицых людей в глубь горной северной тайги. Бульдозерами на санях-волокушах тащили они хилые тонкостенные вагончики, в которых собирались спасаться от жестоких холодов, дизельные электростанции и топливо к ним, чтобы было светло в вагончиках и тепло от масляных электронагревателей, тащили бензопилы, чтобы крушить лес не на постройки и даже не на дрова, а просто валить его в мари — под насыпи притрассовой автодороги и БАМа. И вот на третьи-четвертые сутки маятного героического похода добредали десантники, например, до урочища Кувыкта, что в сорока километрах от Тынды на запад. И казалось им — такая глушь кругом! Нога цивилизованного человека здесь никогда не ступала!» В основе романа «Тайна Белой горы» записные книжки Валерия Смирнова. Он начал их вести в 1975 году, когда сам приехал на БАМ молодым инженером. Жизненный опыт, нанизанный на прочную нить памяти. Книга во многом автобиографична, Денис Лесков в романе проходит тот же путь, что и автор — коренной дальневосточник, выпускник Хабаровского политехнического института, два года командовавший инженерной ротой Забайкальского военного округа во время строительства участка автодороги Москва — Владивосток, а затем пять лет на Байкало-Амурской магистрали — начиная с таежного десанта и заканчивая приходом первого тепловоза на построенную с нуля железнодорожную станцию Хорогочи. Потом журналистика, в которой Валерий Витальевич Смирнов уже больше двадцати лет, крупнейший в Хабаровском крае издательский дом «Приамурские ведомости», созданный им с нуля и возглавляемый по сей день. Как точно сказала о романе Валерия Смирнова дальневосточная поэтесса Людмила Ивановна Миланич: автор взял свою личную метлу и расчистил нашу замусоренную память. Страницы книги наполнены не придуманной и уж тем более не приукрашенной жизнью. Хотя так легко, наверное, сорваться на «все советское — хорошее». Валерий Смирнов этого избежал. Его литературные герои — нормальные люди, со своими плюсами и минусами. Радуются, огорчаются, сомневаются, делают ошибки. Валерий Смирнов не сторонник черно-белых красок. В жизни ведь так не бывает — сугубо положительных или отрицательных персонажей. В каждом намешано множество оттенков. Но когда приходит время, человек делает свой выбор. Спиридон Надвиков, дед главного героя Дениса Лескова, на исходе срока в сталинском лагере добровольно принимает пулю. Стрелок-охранник Вронский метко прицеливается в лагерного доходягу, а потом за этот «подвиг» получает боевой орден. Лесков бросается в горящий вагончик, спасая кошку, а в итоге выносит из огня кровного врага Вронского — ныне главбуха и уважаемого ветерана войны. Все рядом. Подвиг и трусость, совесть и бесчестие, раскаяние и прощение. Как в жизни. В романе Валерия Смирнова немало странных, порой мистических совпадений и обстоятельств. В какой-то момент оказывается, что некоторые персонажи в неизвестном для них самих прошлом связаны почти кровными нитями, а значит, цепь дальнейших событий вполне закономерна. Вот и Денис Лесков, в Бога не верил, «но подозревал, что ничего случайно в этом мире не происходит». Сквозная нить повествования — судьба старого эвенка Корнейки. Вечный странник, он движется по реке времени, связывая прошлое, настоящее и будущее. Когда-то привозил рыбу и оленину в странное место за колючей проволокой, где одни люди держали в черном теле других. Потом долгие годы хранил в винтовочном патроне письмо убиенного Спиридона своему еще не родившемуся внуку. К нему, к старому шаману Корнею за главным советом — как спасти погибающую от нашествия великого хама страну, как вернуть России былое величие — обращается уже зрелый Денис Лесков. К тому времени он достиг многих высот, но не успокоился, не научился довольствовать личным комфортным мирком. Нет смерти, есть только жизнь. Так говорит старик эвенк. Он знает эту великую тайну и открывает ее Лескову. А выход только один: нужно подняться на вершину Белой горы. «Белый-белый она, совсем белый и совсем чистый, — говорит Корней. — Там, на самый верх, цветок есть, однако. Синий как ето небо. Золотой как ето солнце, в самой середке золотой...» Старый вечный шаман бросит в огонь этот цветок и будет камлать. Долго, пока сил хватит, и только так сможет помочь «бедный глупый люди». Но идти придется без карабина, без спичек, совершенно нагим — как зверю. Это непременное условие, говорит старик. «Говорят, безоружный, без спичек, в чем мать родила, не оглядываясь, он все-таки ушел, неугомонный, от костерка эвенка по кочковатой каменистой мари в сторону заснеженной Белой горы. Решился. Хотя все у человека было для сытой, спокойной жизни. И свое дело, и дружная семья, и квартира, и машина... Чудак, да и только. Вернулся ли? Никто не видел. Если не вернулся и погиб — правда же, нет повода для уныния и печали?! Ведь таких, как он, в нашей России — мы же по себе знаем — тысячи и тысячи. Только мы еще не проснувшиеся чудаки, не совсем поверившие в себя, не до конца осознавшие, что никто за нас не возьмется штурмовать вершину Белой горы, чтобы для всех добыть синий цветок по-настоящему свободной, счастливой, справедливой жизни...» Так заканчивается роман-притча «Тайна Белой горы». Елена ГЛЕБОВА |
|||
|
|