Философия ремесла

Петр ГонтмахерСамо слово «ремесло» напоено какой-то особой чистотой, поэтичностью, открытостью и свободой творчества. Ремесло способно вбирать в себя и эстетическое, и этническое, и художественное, и ритуально-каноническое начало из духовной культуры любого этноса: большого или совсем малочисленного.

Эти начала обретают силу и сущность лишь в их органическом единстве и переплетении. Так, у мастера русского ремесла своя система художественного стиля, своя светоносность, свой осмысленный в веках цветолад и цветоритм, свое понимание композиции, линии и тоновых отношений. Русский мастер допускает яркость в произведениях ремесла, но в его творчестве нет ее агрессивных цветовых проявлений. В целом изделия русского ремесла выполнены в мягких, спокойных тонах, с тонко продуманными цветовыми нюансами. Видимо, здесь кроется тайна того особого цветолада, той особой палитры русского Мастера, умеющего сочетать в своих изделиях яркие, сочные, спокойные и чистые, как ключевая вода, тона и жесткие линии. (Концептуальная содержательность и подробнейшая характеристика славянского и, в частности, русского ремесла дана в предыдущем номере журнала «Словесница Искусств», главная тема которого — «Дальний Восток: славянская линия жизни». Самые общие сведения о русском, украинском и белорусском ремеслах, проводимые в нашем общем обзоре, опираются на конкретные этнографические и культурологические факты в статьях журнала «Словесница Искусств», № 15, с. 2 —142).

Украинское ремесло имеет свою неповторимую самобытность. Украинскую вышивку не спутаешь ни с какой другой. Она свободна по композиции, узор расположен таким образом, что образуется много свободного пространства, которое хорошо работает на общее содержание вышивки. В произведениях украинских вышивальщиц четкость линии удачно сочетается с яркостью цвета, его свободным выражением. Интересно отметить, что ремесло русского и украинского мастеров при всей оригинальности каждого из них имеет и некоторые объединяющие их черты и в цвете, и в тоне, и в линии.

Своеобразие белорусского мастера уже многие столетия радует всех богатством своего внутреннего содержания и внешней формы, прежде всего в трактовках орнаментации. Не вдаваясь в подробности эстетических традиций белорусов (которые весьма богаты и требуют специального рассмотрения), отмечу, что для ремесла этого этноса характерна попытка в сложных линиях формы и узора рассказать о природе и человеке, о его устремлениях, умении через цвет и линию передать сокровенные мысли и мечты о будущем.

Ремесло белорусского мастера близко по духу и художественному стилю к русскому и украинскому, хотя, безусловно, оно богато своими оригинальными эстетическими традициями и новаторскими чертами.

Неповторимостью цвета и орнамента отличается ремесло каждого народа, представители которого переселялись на Дальний Восток в течение нескольких последних веков. Но к тому времени Дальний Восток уже был заселен различными этническими группами. Даже самая малая из них имела свое миропонимание человека, природы и социума, равно как и свою манеру отражать увиденное в окружающем мире. Восемь коренных народов проживают на юге Дальнего Востока, и каждый богат своим ремеслом. Так для изделий нивхского мастера характерен свободный круглый спирально-ленточный орнамент, в художественном ремесле нанайцев следует отметить проработку мастером самых мелких мотивов орнамента и яркий сочный цвет. У нивхов цвет более сдержан и мягок. Удэгейский мастер за долгие века проживания на Дальнем Востоке выработал особую теплую цветовую гамму узоров. Эвенки и эвены склонны к мелким бисерным композициям в тепло-холодных тонах. Орочи и ороки проявляют свое художественное дарование в ремеслах, преимущественно связанных с хозяйственно-трудовой деятельностью. В них простота, цветовая скромность, незамысловатость орнаментальных композиций.

Следует хотя бы в краткой форме остановиться на орнаменте малочисленных этносов Приамурья. Они придавали фиксации орнаментальных знаков весьма серьезное значение. Орнамент для нанайцев, нивхов, ульчей, удэгейцев, негидальцев и других этносов был не только эстетическим украшением, но и своеобразной знаковой системой. Композиции орнамента не случайны. В данном случае орнамент следует рассматривать как особый тип коммуникации, своеобразное сообщение, высказанное по определенному поводу, и даже возможно, что в далеком прошлом существовал орнаментальный способ записи небольших по объему легенд и преданий на бересте и рыбьей коже, когда орнамент выступал в роли текста.

В исторической эволюции традиционного искусства коренных народов можно выделить два этапа художественного бытия произведения в его пространственно-временном контексте. На первом этапе формирования этнических традиций произведение служит лишь поводом для создания широкого синкретического действа и существует только в его целостности.

Здесь художественно-эстетическая ценность произведения не самодовлеющая, и определяется ценностью синкретического единства. Например, орнамент на одежде шамана имеет ценность лишь в процессе самого камлания, являясь своеобразным знаком его статуса. Эстетические достоинства знака здесь менее существенны, чем строгое следование их магическому канону. На втором этапе, в основном формирующимся под воздействием эстетики ремесла, произведение становится самоценным. Именно здесь может реализоваться обратная связь: приобретаемая самостоятельность произведения декоративного искусства тем самым обнаруживает способность влиять на другие жанры и виды искусства.

Отмечу интересный факт: за достаточно долгое время общения с русскими мореходами, путешественниками, участниками различных экспедиций (в частности, под руководством Г. И. Невельского и Л. И. Шренка) в основе художественного ремесла на юге Дальнего Востоке появилось много интересных сюжетов, орнаментальных композиций, цветовых соотношений, имеющих общую эстетическую канву. В русское ремесло проникали сюжеты и технические приемы от мастеров Приамурья, в свою очередь, от русских художников в ремесло ульчей, нивхов, эвенов, эвенков и других органично входили элементы их многовекового эстетического опыта. Но все это заметно лишь при очень внимательном и глубоком анализе. Также определенное влияние на ремесло малочисленных этносов оказали Китай и в меньшей степени Япония и Вьетнам.

Говоря о художественном творчестве, заметим, что каноны красоты у аборигенов Приамурья тесно связаны с представлением о природном здоровье. Это обстоятельство явственно прочитывается в их языке. Так, нивхское слово «пандурдь» (быть красивым) восходит к двум корням
паньдь (родиться, расти) и урдь (быть здоровым). Позднее слово «урдь» приобрело еще и этическое содержание: быть хорошим, быть положительным.

Также и в нанайском языке есть слово «маси», что в переводе означает «крепкий, мужественный, сильный». Другое нанайское слово «ая» переводится как «здоровый, красивый». Нанайские слова «аяди», «балдиру» одновременно переводятся «живи здоровым», «благополучия тебе». В ульчской «Песне рыбаков» есть такие слова: «Батури агасал пунямди нгэнэлмэ...» (красивые, стройные, сильные и ловкие братья-рыбаки едут). В эвенкийском, орочском и других языках народов Севера тоже есть слова, обозначающие силу, ловкость, мужество, гармонию и красоту одновременно. Следовательно, языковые материалы подтверждают, что понятия физического здоровья, эстетического и этического тесно переплетаются в миропонимании человека, живущего на Дальнем Востоке.

Таким образом, ремесло каждого из народов, проживающих на юге Дальнего Востока, — это оформление повседневности, оформление бытия человека, в нем он обнаруживает свое целостное «я». Через ремесло человек утверждает миропонимание соплеменников, их достоинство, мудрость, благородство, соратничество и сотворчество разных этносов: больших и малых. В руках большого художника простое дерево, береста, рыбья кожа, кость, говоря словами поэта, могут «мыслью стать», передавая менталитет этноса от поколения к поколению и обогащаясь новыми традициями более поздних времен.

«Мыслью стать» смогли многие произведения мастеров, живущих на Дальнем Востоке долгие столетия, они принесли в XXI век образцы своей эстетики, свое понимание красоты человеком, его умение сочувствовать ближнему. Это глубокое, протяженное во времени и пространстве сочувствие вносит оттенок мудрости и человечности в ремесло, которое и сегодня, в начале XXI века, служит нам, приамурцам, помогая в жизни увидеть главное, самое значительное, что является ее доминантой, и отсечь второстепенное, почти как в произведениях графиков и живописцев. Возможно, в этом и есть суть и предназначение ремесла: учить целые поколения толерантности, мудрости и красоте, стать той светлой мыслью, которая передает его философию через века.

Петр ГОНТМАХЕР, профессор