А дома у нее живут пес Лайк, 23-летний кот, шиншилла, крыса и змея. Причем все, кроме кота, появились в течение последних нескольких лет, и я подозреваю, что сама Александра Викторовна вполне обошлась бы котом и собакой. Но она воспитывает двух внуков, а внуки Слава и Аня очень любят разных животных. Видимо, скоро в теплом этом доме появятся мадагаскарские тараканы, а подросшие дети будут играть им на дудочках. То-то будет весело! Впрочем, им и сейчас совсем не скучно.
Когда впервые довелось увидеть эти печальные насмешливые глаза? Помню собрание писателей, где было так тоскливо, что увидев Николая Дмитриевича Наволочкина, я рванула к нему, едва не сбив с ног... кого? Даму? Н-е-ет! Синьору? Ну нет у меня определения для Александры Викторовны Николашиной, уж слишком нестандартна. Во всем. Итак, едва не сбив с ног писательницу, вместо того чтобы извиниться, я выпалила: «Мне так нравится, как вы пишете!» Ироническая улыбка тронула ее губы. Одна бровь полезла наверх, но она всегда доброжелательно относилась и относится к людям с легкой придурью и потому спросила почти ласково: «А что вы читали?»
После того как я так удачно врезалась в писательницу, мы не были совсем уж чужими людьми, хотя виделись редко и почти не общались. Но вот в 2012 году Александра Николашина стала главным редактором журнала «Дальний Восток», и он действительно обрел новое дыхание. Пришли гениальные стихи — скорее бежать, показать, убедить, что их нужно немедленно ставить с колес в номер. Когда я впервые шла к своей начальнице, приготовилась долго объяснять, может быть, уговаривать. Но доказывать ничего не пришлось. Она неспешно и в то же время быстро прочла при мне рукопись и обрадованно воскликнула: «Вот это да! Ну, конечно, немедленно в номер! А откуда он?» И мы взахлеб говорили о большом поэте, который вскоре и был напечатан.
Вот именно! А однажды, когда мне хотелось плакать, но никак не получалось, слезы не шли, я начала читать повесть Александры Викторовны «За то, что Бог не спас». Дочитав до места: «Мне даже заплакать захотелось. Но, как всегда, слеза до глаза не докатилась, застряла где-то в носу и в горле, а может быть, в селезенке или вовсе в заднице — не знаю, где прячутся мои слезы», я начала хохотать как сумасшедшая. Тут бы, конечно, и выплакаться наконец, но уже не понадобилось — все смехом изошло. Так что не знаю, как для других, а для меня проза Николашиной целебна, она, как волшебный пендель, всегда вовремя, не дает скиснуть, несмотря на то, что часто финал ее произведений трагичен, а если не трагичен, то весьма далек от липких конфетных хеппи-эндов. А чего стоит подтрунивание над собой, над судьбой и над окружающей действительностью! Моно-но аварэ — печальное очарование вещей... Но вернемся к «Жонглеру Богоматери». — Александра Викторовна, — спрашиваю, — разве не все мы выступаем в легком жанре? — Ну, не знаю, не знаю, — отвечает, — может быть, может быть...
— Ты такая добрая, прекрасная и печальная. Хочешь, я тебя немножко развеселю? И стал кувыркаться перед алтарем. Сбежавшиеся монахи ужасно рассердились, но тут сама Богородица, сошла к выбившемуся из сил старику и утерла ему пот. ... И запели птицы». Александра Викторовна! Ты такая добрая, прекрасная и печальная. Хочешь, я тебя немного развеселю? Елена ДОБРОВЕНСКАЯ |
|||
|