Биокосмист Александр Ярославский
Хорошо сохранившийся и имеющий авторские правки сборник поступил из частной коллекции дальневосточного поэта, литературного критика и коллекционера А. В. Ревоненко (1934–1995). А поводом к размышлениям об этом издании и его авторе стали воспоминания поэта Леонида Мартынова о том, как в начале 1920-х годов он оказался под впечатлением «книжки космических стихов» А. Б. Ярославского, судьба которого была ему неизвестна. В отличие от многих художественных произведений того времени, где звучали мотивы страдания и горестной судьбы, стихи Александра Ярославского светоносны и полны жизни. В «Залоге мечты», открывающем сборник, автор пишет: Я должен петь о Радости и благе, В ту пору поэт еще не называл себя космистом, но, вероятно, уже знал труды русских философов, теологов, поэтов и художников, и ему была близка планетарная идея всеобщего братства. В стихотворении «Звездному брату» поэт противопоставляет ледяную пустыню мира неизменно крепкому, согретому радостью дружественному союзу планет: Мы оседлаем шар земной, Эта книга пригласила к путешествию во времени, вернула к эпохе «полетов во сне и наяву». Вспомнились лирические герои стихов русских поэтов-авиаторов М. В. Щербакова и В. В. Каменского, проза Александра Грина, живопись М. К. Чюрлениса, музыкальные произведения А. Н. Скрябина, основой которых был космизм.
Философия русского космизма зародилась в середине XIX века. Она получила развитие в работах Н. Ф. Федорова, К. Э. Циолковского, В. И. Вернадского, А. Л. Чижевского. Их взгляды основывались на идеях мыслителей русского религиозного возрождения В. С. Соловьева, П. А. Флоренского, С. Н. Булгакова, Н. А. Бердяева. По мнению Федорова, воскрешение предков Бог осуществит руками человека с помощью науки, но воскрешенным на Земле не хватит места, и человеку предстоит осваивать космическое пространство. Циолковский писал о заселении космоса: развитие жизни на Земле достигает такого совершенства, что позволит человеку преодолевать силу тяжести и расселяться по Вселенной. Вернадский разработал учение о биосфере и ноосфере («сфере разума»), когда человечество научится управлять эволюцией живых существ, и биосфера Земли распространится на окрестные планеты. Чижевский изучал влияние межзвездного космоса на процессы в живой природе, в том числе влияние циклов активности Солнца на явления в биосфере, на социально-исторические процессы. Идеи космизма стали особенно популярны в Советской России в 1920-е годы. Революция вызвала небывалый эмоциональный подъем и уверенность в последующем за ней преобразовании мира. Не было сомнений в том, что человеку под силу одержать победу над природными катаклизмами, управлять процессом эволюции, преодолеть болезни и смерть, вырваться в космос и покорить Вселенную. Жизнь Александра Борисовича Ярославского связана с Дальним Востоком. Он родился в Москве, в семье врача, в детстве переехал с родителями во Владивосток. Свои первые стихи опубликовал в 16 лет в газете «Далекая окраина». В 1914 году окончил гимназию и уехал в Петроград, поступил на физико-математический факультет университета, но учиться не стал и вернулся обратно. Политическая и литературная жизнь Владивостока революционных лет была весьма насыщенной событиями. Шла Гражданская война, в которой, по сведениям историков, погибли в боях, умерли от ран, замучены и расстреляны более 80 тысяч дальневосточников. После Февральской революции в Россию стали возвращаться эмигранты, нередко их путь лежал через Владивосток. В 1917 году в городе побывало около 800 участников революционного движения, главным образом анархистов, социал-демократов и социалистов-революционеров. В годы Гражданской войны Ярославский примкнул к анархистам, которые сыграли заметную роль в Октябрьской революции: они решали боевые задачи красногвардейцев. Однако уже в 1920–30-е годы по отношению к бывшим анархистам органами советской власти стали применяться жесткие репрессивные меры. Следует сказать, что многие поэты и художники прошлого причисляли себя к анархистам, и среди них Стефан Малларме, Оскар Уайльд, Ярослав Гашек... Деятели искусства не придавали понятию «анархизм» политической окраски — для них основополагающим был принцип свободы духа и творчества, отрицание власти над человеком. Единственной силой они считали силу созидания. Стефан Малларме писал: «Я не знаю никакой другой бомбы, кроме книги». За участие в революционной агитации Александр Ярославский был арестован интервентами летом 1919 года (освобожден в 1920-м). В областной тюрьме Владивостока поэт написал стихотворение «Ленину», в котором такие строки: Как Солнце, вечно неизменен, Во Владивостоке вышли три сборника стихов Александра Ярославского: «Плевок в бесконечность» (1917), «Звездный манифест» (1918), «Грядущий потоп» (1919). В период Гражданской войны и интервенции во Владивостоке, как и в целом на Дальнем Востоке, выходило немало газет и журналов, но выпуск некоторых из них оказался очень непродолжительным. И среди них были издания анархистского толка. В 1918 году во Владивостоке выходила газета анархистов-индивидуалистов «Голос Востока», в 1917–1918 годах печаталась газета органа Объединенного союза анархистов-коммунистов «Черное знамя» (издание возобновлено в 1920 году). В 1920 году Ярославский покинул Владивосток и вступил в отряд иркутского революционного деятеля, анархиста, одного из руководителей партизанского движения в Восточной Сибири Н. А. Каландаришвили (партийные клички Дед, Нестор). Это был отчаянно смелый человек, за его голову колчаковцы назначали награду в 40 тысяч рублей. Поэт посвятил Нестору книгу «Кровь и радость», изданную в походной типографии Иркутска в 1920 году. В 1920–1921 годах Ярославский работал в культпросвет-отделе при партотряде Каландаришвили; в Верхнеудинске (ныне Улан-Удэ) поэт редактировал газету «Красное Прибайкалье». В 1921 году в Верхнеудинске вышли две книги его стихов — «Окровавленные тротуары» и «Красная месса». После гибели Каландаришвили Александр Ярославский некоторое время (до 1922 года) жил в Чите, в Улан-Удэ, продолжал разделять взгляды анархистов, участвовал в читинском альманахе «Слова и пятна» (1921), опубликовал в нем шесть стихотворений и поэму-манифест «Анархия». В Чите в 1921 году в издательстве «Дракон» вышли еще две книги: «Причесанное солнце» и «Великолепное презрение». В 1922 году Ярославский переехал в Москву, вступил в группу биокосмистов-имморталистов (от латинского immortalis — бессмертие), в «Креаторий биокосмизма». Возглавлял его основоположник биокосмического течения в философии, поэт и анархист А. Святогор (А. Ф. Агиенко, 1889 — после 1937-го), который считал революцию началом «вселенского освобождения и творческой перестройки мироздания». С анархизмом биокосмизм объединяла идея максимальной свободы личности и творчества. В отличие от скандальной литературной группы ничевоков, враждебных революции и диктатуре пролетариата, провозглашавших отделение искусства от государства, биокосмисты не противопоставляли себя существующей власти, считая ее необходимостью, которая исчезнет сама по мере развития революции. Биокосмизм провозглашал свободу вплоть до свободы передвижения в космосе; помимо того, принципами биокосмизма считалось достижение физического бессмертия, а также способность создавать и пересоздавать Вселенную, управлять временем, воскрешать умерших людей. В литературном манифесте биокосмистов-имморталистов, созданном Святогором, зафиксированы такие задачи: «реализация личного бессмертия», «победа над пространством» («космическим кораблем, управляемым умудренной волей биокосмиста, должна стать наша Земля»), «воскрешение мертвых». В манифесте заявлялось о создании биокосмического языка, «общего всей земле, всему космосу», творимого «по принципам геометрии» («Мы решили быть Лобачевскими в грамматике»). Биокосмисты работали над созданием универсального космического языка, и вдохновителем их был Велимир Хлебников с заумным языком, призванным, по мысли поэта, установить связь между народами. Памяти Велимира Хлебникова Александр Ярославский посвятил стихотворение, в котором выражена надежда на воскрешение «председателя земного шара», реформатора поэтического языка: И где город восстал твердоликий и каменный, Идеи физического бессмертия, воскрешения, путешествия во Вселенной оказались настолько популярны, что биокосмические кружки работали в разных городах России — в Иркутске, Омске, Киеве, Пскове. Александр Ярославский писал о бессмертии для всего живого, о холодовом анабиозе (глубоком охлаждении — криоконсервации, как сказали бы сейчас), чтобы можно было проснуться через много лет уже в совершенном мире. За два года у А. Б. Ярославского вышло шесть сборников стихов и прозы: «Сволочь Москва» (М., 1922), «Поэма анабиоза» (Петроград, 1922), «Святая бестиаль» (Петроград, 1922), «На штурм вселенной» (Петроград, 1922), «Миру поцелуи» (Петроград, 1923), «Пролетарии — в небо» (Челябинск, 1923). Любопытно, что по одной из версий слово «сволочь» означало крепостных крестьян, «сволоченных» со всей страны строить столицу нашего государства Москву. В. И. Даль дает такое объяснение: «Сволочь — все, что сволочено или сволоклось в одно место: бурьян, трава и коренья <...>; дрянной люд, шатуны, воришки, негодяи». В «Поэме анабиоза» автор пишет о «Революции Биокосмистов», о «войсках анабиоза», призванных заморозить весь мир, чтобы победить пространство и время (с начала ХХ века эти философские категории считались едиными и нераздельными): «На земле, вне времен и пространства,/ Заседает мудрейший совет», и в нем — «рядом Шекспир и Уитмен» и «прозревший Гомер». Дороги «основоположников биокосмизма» А. Б. Ярославского и Святогора неизбежно разошлись: «раздражительно племя поэтов» — многие творческие натуры импульсивны и конфликтны... Святогор исключил Ярославского из группы, «как лицо, не заслуживающее доверия», а Ярославский обвинил Святогора в «себялюбивом мещанском шкурничестве». С 1922 года биокосмисты разделились на две группы — московскую и петроградскую. Стали издавать журналы «Биокосмист» (Москва, редактор А. Ф. Агиенко) и «Бессмертие» (Петроград, редактор А. Б. Ярославский), где печатались материалы по биокосмизму, стихи, научно-фантастические произведения. Петроградская группа биокосмистов устраивала вечера и лекции по регенерации, евгенике, омолаживанию, анабиозу. В конце 1922 года «Бессмертие» закрыли, и было принято решение «поручить тов. Мессингу „проверить“ биокосмистов и лиц, стоящих во главе организации». Спустя десятилетие, к середине 1930-х, бывшие биокосмисты стали жертвами террора, хотя многие из них к тому времени оставили литературную работу, не разделяли взглядов анархистов и не нанесли бы вреда Советскому государству... В 1922–1923 годах Александр Ярославский работал над романом-утопией «Аргонавты Вселенной». Роман издан в 1926 году; в предисловии автор писал, что ему «милы наивные и немного старомодные герои этого романа», что его «попытка описания возможного межпланетного полета найдет отклик у всех пресытившихся сутолокой земли и иногда с надеждой и вопросом подымающих глаза к звездам...». Герой романа (персонификация автора), «гениальный изобретатель-анархист» В. Горянский, сражается против геоцентризма. Он находит на Луне бессмертных инопланетян, пребывающих в криогенных саркофагах и рассказавших ему о селенитах, основоположниках земной цивилизации, которые победили старость и смерть, овладели скоростью света. Горянский узнал, что землян уже давно ждут «в океане Вселенной». Александр Ярославский вместе с героем романа, как аргонавт Вселенной, силой художественного воображения преодолел гравитационное поле Земли, покинул земной космический корабль и отправился на поиски звездных братьев... Творческая интуиция поэта предваряла гипотетические изыскания в области расширения грани биосферы и выхода в далекий космос. А в жизни все было по-другому: в сентябре 1926 года Ярославский выехал с женой в Берлин, предположительно в эмиграцию. Тогда же в газете «Руль» выступил с разоблачительной статьей о Советской России, опубликовал открытые письма А. В. Луначарскому и Е. М. Ярославскому (революционному деятелю, экспроприатору и «главному безбожнику» в СССР). В 1927 году в Берлине Александр Борисович издал свой последний сборник стихов «Москва — Берлин», проникнутый, по воспоминаниям его жены Евгении Ярославской-Маркон, «тоской по Советской России». Уже со времени своего первого доклада в Берлине в 1926 году поэт говорил о немедленном возвращении в Советскую Россию. Евгения Ярославская-Маркон вспоминала, что «он упорно думал только о Советской России, а очень уговаривать его я даже не считала себя вправе: как можно насиловать совесть человека? А человек определенно считал себя виноватым перед революцией и советской страной и хотел свою вину искупить...». Александр Ярославский рисковал, но не мог не вернуться на Родину. «Еду в Россию расстреливаться... А если большевики меня не расстреляют, тем лучше», — сказал он перед отъездом. Говорят, что судьба и характер — разные названия одного и того же понятия... В мае 1928 года А. Б. Ярославского арестовали в Ленинграде, затем перевели в Москву, приговорили к пяти годам заключения, отправили на Соловки и расстреляли зимой 1930 года. Та же участь постигла и А. Святогора: в 1937 году его осудили на восемь лет лагерей, откуда он не вернулся... Немецкому поэту-романтику и натурфилософу Новалису принадлежат слова: «Мы грезим о странствиях по вселенной; разве же не в нас вселенная? Глубин своего духа мы не ведаем...». Чуть более ста лет прошло со времени выхода в свет книги стихов А. Б. Ярославского, а словно бы это было вчера: нам близки и летающий сверхчеловек Друд из символистского романа «Блистающий мир» Александра Грина, и поющие картины М. К. Чюрлениса, и гениальные творения русского композитора А. Н. Скрябина. Не потому ли, что «глубин своего духа мы не ведаем»? Наталья ГРЕБЕНЮКОВА |
|||
|
|