Посвящение поэту Вячеславу Афанасьеву Быть поэтом – призванье такое,
О детстве, отрочестве, юности Афанасьева известно немного. Вот фрагмент его автобиографии: «Родился 28 сентября (ст. ст.) 1903 г. в гор. Тамбове, отец — конторщик. Воспитывался матерью, так как отец умер в 1908 г., а нас, детей, было у нее пятеро. Отец оставил дом, а при доме сад с 30 яблонями. Осенью урожай сада сбывали на базаре. Еще мать вязала чулки — тем и жили. Каждое лето старшие братья (их трое) уходили из города верст за семь в лес и на реку, ловили рыбу, собирали ягоды, грибы, шишки для самовара. Отсюда, вероятно, моя неистовая любовь к природе. Лет семи я бродил уже один по лесу, на всю зиму обеспечивая семью грибами. Учился в двухклассной школе при Екатерининском учительском институте. Читать начал рано, еще до школы. Любимые писатели — Гоголь, Пушкин, Лермонтов, позже Тургенев, Толстой Лев — „Войну и мир“ читал бессчетно. Много помог мне Николай Рубакин, его научно-популярные книги. Еще Фламмарион — „Астрономия“. Они дали толчок к более глубокому познанию вещей».
Под Тамбовом, под Тамбовом В 21 год, не закончив курса в местном педтехникуме (оставался последний, четвертый, год учебы), послужив недолго в Тамбовском губпродкоме инспектором, юноша «в поисках заработка уехал на Дальний Восток» . Полгода работал откатчиком на руднике Зыбунном (сейчас это 9-й километр Артема). В 1925-м переехал во Владивосток. Трудился, совмещая работу с учебой на китайском отделении восточного факультета ГДУ, «молотобойцем, маляром, на льнотрепалке в трубе, прессовщиком бумаги»; однажды, увидев на блузке знакомой перламутровые пуговицы, вдруг рассказал друзьям технологию их изготовления: оказалось, успел поработать на фабрике сортировщиком морских раковин. Вечно голодный, маленький, сутулящийся, но чертовски обаятельный Вяч (так называли его приятели) в 1928 году случайно поселился в доме № 34 на Северном проспекте, в семье Лисютиных. Пожалев неустроенного товарища, его привела (и уговорила родителей пустить пожить) 17-летняя Галина Лисютина, студентка восточного факультета. В коридоре за семейным огромным шкафом поставили кровать, стул и стол. На столе его в беспорядке валялись карточки с китайскими иероглифами, учебники, словари, тетради, карандаши, сломанные перья. Вячеслав пропускал лекции, потому что страстно, самозабвенно, сосредоточенно, постоянно сочинял лирические стихи и посылал их в редакции газет и журналов. Печатали неохотно, редко. Однажды в редакции «Красного знамени» прямо сказали: любовные стихи не нужны, писать надо на антирелигиозную тему. «Что я им, Демьян Бедный? Писать я этого не умею...» — жаловался он друзьям. Фантазер, шутник, безбожник, комсомолец с 14 лет — писать на атеистические темы отказывался. Скромный, немного застенчивый, Афанасьев умел нравиться девушкам. «Он казался таким юным и душой и телом, что даже школьницы принимали его за сверстника», — вспоминала современница Любовь Антонова. До армии Вячеслав симпатизировал юной дочери преподавателя радиодела ГДУ — Лилии Величковской и даже посвятил ей немало стихов. Одаренная девушка увлекалась поэзией, музыкой, живописью, много читала и была прелестна как цветок. В 1929 году она вышла замуж за художника А. Шишкина, а через четыре года скоропостижно скончалась от тифа. Видимо, это было глубокое чувство, потому что в первом афанасьевском сборнике «Восток» он посвятил «ломкой хрупкой красивой» Лиле пронзительное глубокое чувственное стихотворение: Ах, ветер-свистун, насвистывай, В декабре 1928 года неожиданно для друзей Вячеслав Афанасьев уехал в столицу с мыслью «поступить на литературный факультет». Не пробыв в Москве двух месяцев, быстро разочаровался и вернулся обратно. Из письма Афанасьева от 15 января 1929 года: «В 1-е М. Г. У. я раздумал поступать. Был в редакции ЗИФа („Земля и фабрика“ (ЗИФ) — одно из лучших издательств раннего советского периода). Взяли там стихи. Когда будут отпечатаны — не знаю. Познакомился с поэтом Багрицким. Он меня вытаскивает из пессимистического настроения. Народ здесь хмурый и встречает почему-то неприветливо... Только и светлого у меня это тов. Багрицкий и Пастернак...». Через 10 лет, в 1938-м, он все же станет студентом «литературного факультета». В справочнике «Они учились в Литинституте: 1933–2006» его имя находится в списке принятых в 1938 году. После Великой Отечественной войны в корпусе заочного факультета установили мемориальную доску с именами 37 погибших студентов Литературного института им. М. Горького, среди В. Н. Афанасьев. Более сведений об учебе его в Литинституте не нашлось. Пока. В 1927 году в газете «Красное знамя» опубликовали его первые поэтические опыты «Ветер Молодости» и «Маляр». Сам поэт относился к своим ранним произведениям снисходительно, считая, что настоящие родились «значительно позже — это годы 1933–34...». Фактически Афанасьев научился писать раньше. В дальгизовском, первом его сборнике «Восток» (1935) напечатаны живые и выразительные стихи «Амур» (1931), «Кабан» (1930), «Шаман» (1930) и колоритное вещественное («иззябшие люди, обнявши стаканы, вливают горячую влагу в артерии...») стихотворение 1929 года «Китайская таверна». В сборнике 27 стихотворений в трех разделах («Восток», «Гравюры», «Разные стихотворения»). Над 72-страничной, картонной книжечкой поработали литературный — (А. Бронштейн) и технический (В. Цветков) редакторы и художник С. Глаголев. Сборник напечатан тиражом в 3 150 экземпляров в типографии им. Волина на Ленинской, 43. Годом раньше Афанасьева приняли в Союз писателей. В 1930-е писатель, член редколлегии журнала «На рубеже» И. И. Шабанов в статье «Учиться, работать, дерзать» среди «крепкого отряда» поэтов-дальневосточников выделяет В. Афанасьева, предполагая, что из него «при надлежащей работе» вырастет большой поэт. «Подлинным поэтом» назвал его другой видный дальневосточный писатель, этнограф, журналист Е. И. Титов. Еще один известный литературный деятель сталинской эпохи П. А. Павленко в январском номере газеты «Красное знамя» за 1935 год написал: «Афанасьев — поэт со своим голосом, который смело пробивается в стихах сквозь голоса его учителей. И нужна лишь хорошая творческая встряска, нужны одна-две больших поэтических работы, как голос очистится от школьных интонаций, приобретет свой собственный тембр». (Поэта поругивали за подражание Хлебникову, Заболоцкому, Багрицкому, Есенину.) В октябре 1929-го Афанасьева призвали в армию. Об этом периоде его жизни почти нет сведений. Кроме того, что служил стрелком-пехотинцем в Благовещенске (на китайской границе) и его слов в разговоре: «Ведь я служил два года в пехоте». Во время военной службы начал сотрудничать с «Амурской правдой», а после демобилизации остался в Благовещенске и с 1931-го по 1932-й был репортером. Писатель, краевед Л. И. Антонова, работавшая в этой газете вместе с ним, вспоминала: «Вячеслав Афанасьев работал много и упорно. У него была необычная манера — писать без помарок. Если он вынужден был сделать исправление хотя бы на одной из последних строк, Вячеслав комкал лист, бросал его в корзину и начинал все сначала...» Вячеслав Афанасьев был отличным очеркистом, о том, что он пишет стихи, товарищи и не подозревали. Некоторые свои публикации подписывал псевдонимом Аф. Вячкин. А себя в шутку именовал Афонькой Вячкиным и не обижался, когда кто-нибудь из приятелей его так называл. Остроумный, немногословный, по словам молоденькой журналистки Любочки Антоновой, «с милой, проникновенной улыбкой и быстрыми, чуть насмешливыми глазами под темными надломленными бровями» Вячеслав непринужденно и легко сходился с людьми. В Благовещенске подружился с семьей Н. Н. Жакова, служившего юристом в китайском консульстве. Николай Жаков знал китайский язык, и это их сближало (Вячеслав все еще продолжал учиться на восточном факультете заочно). Дочь Жаковых, 14-летняя Вера, прославилась тем, что послала свои стихи М. Горькому в Сорренто, после чего между ними завязалась многолетняя переписка. Это была неординарная девушка, выросшая в талантливую писательницу. К несчастью, она рано ушла из жизни. С Вячеславом Веру связывали дружеские отношения. В архиве Афанасьева сохранилось ее маленькое фото с надписью «Другу». В 1932-м он поступил на работу в редакцию «Тихоокеанской звезды» и уехал в Хабаровск. Вскоре как корреспондент этой газеты вернулся в любимый Владивосток еще на шесть лет. Афанасьева ценили, искали его общества, он умел увлечь, заинтересовать, за ним тянулась местная одаренная молодежь (Василий Кучерявенко, Иван Степанов, юный Георгий Смоллер, Александр Никулин, Николай Колбин, Мария Борисова и другие). Его друг Илья Френкель вспоминал: «Слава обладал чудесным и строгим слухом: словесная мишура некоторых стихов наших современников вызывала у него немедленную реакцию, причем говорил он свое мнение в глаза, умел отстоять его и в ответ получить признательность». Афанасьев не стеснялся критиковать местный литературный актив, здорово доставалось от него младшим собратьям по цеху — «способному позеру» Александру Артемову и «горькому пьянице «под Эдгара По» Георгию Корешову. Очень разные по характеру дарования современников Вячеслава Афанасьева, Александра Артемова и Георгия Корешова объединит война, и спустя годы о них будут говорить как о приморских поэтах-фронтовиках. Афанасьев стал одним из организаторов литературного объединения при газете «Красное знамя», литературным консультантом, уполномоченным Дальневосточного отделения писателей. Его стихи печатались в дальневосточных, сибирских и московских изданиях — газетах, журналах, альманахах («Владивосток», «Амурская правда», «Тихоокеанская звезда», «Тихоокеанский комсомолец», «Гудок», «Труд», «Литературная газета», «Экран», «На рубеже», «Дальний Восток», «Советское Приморье», «Сибирские огни», «30 дней», «Красная новь», «Огонек», «Октябрь», «Новый мир». Он успевал заниматься переводами с китайского, латышского, болгарского. В журнале «На рубеже» за 1937 год представлен афанасьевский перевод стихотворения китайского поэта Эми Сяо. Афанасьев был музыкален, кроме народных песен любил классическую музыку, например бетховенскую «Шотландскую застольную». Его стихи привлекали внимание композиторов. Художественный руководитель Русского народного хора имени М. Е. Пятницкого, композитор Мариан Коваль сочинил музыку на одно из лучших афанасьевских стихотворений «Мой дом». Поэт любил и не забывал ставшее для него родным Приморье. Лучший свой сборник, как признание в любви краю, он назвал «Приморье». В него вошли 23 стихотворения, среди них замечательные «Мой дом», «Изюбрь», «Сова», «Шаман», «Кедр», «Гольдячка», «Сучанцы», «А. Фадееву». С Фадеевым он познакомился во Владивостоке. Ровесники (Фадеев 1901 года рождения, Афанасьев — 1903), романтики, они сразу как-то понравились друг другу, подружились, перешли на ты. Фадеев частенько наведывался в старую афанасьевскую хибару в Школьном переулке, литераторы подолгу говорили, спорили, «пили и пели за крепкое дружество наше, за силу страны с ее славным вождем, за звезды, омытые ясным дождем...». Через несколько лет Фадеев перетянул друга в Москву, устроил на работу в Союз писателей, помогал семье Афанасьева во время войны. К слову, во Владивостоке в фонде Приморской краевой публичной библиотеки им. А. М. Горького сохранились довоенные сборники Афанасьева — тоненькие, зачитанные, драгоценные «Стихи» (1938) и «Приморье» (1939). 6 июля 1941 года Вячеслав Афанасьев вступил в ряды ополченцев 8-й ДНО Краснопресненского района Москвы (1/22/1299 стрелковый полк, 1-й батальон, 3-я писательская рота, 2-й взвод, 1-е отделение). 11 июля писательскую роту на улице случайно встретила Марина Цветаева: «Я видела эту роту добровольцев, она проходила через площадь Восстания к зоопарку, к Красной Пресне, это было тоскливое и удручающее зрелище — такое невоинство! Сутулые, почти все очкарики, белобилетники, освобожденные от воинской повинности по состоянию здоровья или по возрасту, и шли-то они не воинским строем, а какой-то штатской колонной...» Среди литераторов, шагал, вероятно, и наш Афанасьев. Небольшого роста, худощавый, возможно, не очень сильный, Афанасьев, надо полагать, не забыл двухгодичную армейскую выучку и воинскую специальность стрелка. Как же трудно было этим сугубо штатским людям, но они мужественно рыли окопы и траншеи, строили блиндажи. «В глотке горит, на ногах лопаются водяные пузыри, идешь точно по стеклу. Привалы уже не восстанавливают сил. Но отставших не должно быть. И те, кто посильней, берут у слабых вещи и помогают нести. Так мы идем на запад...» — вспоминал прозаик Юрий Либединский, бывший политруком писательской роты. А вот воспоминания супруги поэта Анастасии Афанасьевой: «В декабре 1941 года он попал в окружение, откуда сумел бежать, и вступил в партизанский отряд „За Родину...“ партизанской бригады А. А. Андреева». Партизанил в Смоленской области, подрывал поезда, «участвовал в засадах на немецкие обозы и брал в числе 26 партизан гарнизон деревни Илюшкино». Эти 26 партизан уничтожили 110 фашистов, в том числе коменданта и русского предателя-переводчика, ненавидимого русским населением. В 1943 году (приказ от 25.05.1943) В. Н. Афанасьева наградили медалью «Партизану Отечественной войны» II степени. «Лучшему поэту Дальнего Востока» (так его называл журнал «На рубеже»), отличному очеркисту, красноармейцу В. Афанасьеву очень хотелось рассказать о пережитом. Летом 1943 года он несколько раз (в письмах) просил высокопоставленного друга А. Фадеева посодействовать в использовании его по специальности, как писателя и журналиста (военкора): «Мои переживания, мои приключения отражены в дневнике, который я вел, находясь в партизанском отряде... Если не погибну в бою, мое счастье — я напишу книгу о человеческих страданиях и о справедливости. Напишу книгу, которую будут изучать и как исторический материал...» Пока Афанасьев находился в окружении, его жене отказали в пособии, она бедствовала с грудной дочкой. Летом 1942-го она обратилась в Союз писателей: «Муж мой мобилизован 5 июля 1941 г. ... С первого апреля мне отказали в получении ополченского пособия. О муже я не имею никаких сведений. 25 сентября 1941 г. мною было получено последнее письмо от него. Прошу учесть мое крайне тяжелое положение и назначить пособие». Помощь оказали. В 1943 году партизанский отряд соединился с войсками действующей армии, и с этого времени Афанасьев находился на передовой, служил в минометной роте. Последнее письмо от него Анастасия Васильевна получила 3 сентября 1943 года: «Иду в бой, скоро буду в Смоленске...» 11 сентября Вячеслав Николаевич был тяжело ранен и эвакуирован в госпиталь. Из письма ответственного секретаря Военной комиссии СПП СССР Л. Шапиро: «Дальнейшая судьба Афанасьева неизвестна. Очевидно, он погиб в пути при бомбежке эшелона или умер от ран. Мы числим его пропавшим без вести, а точнее погибшим». По официальным документам, уточняющим потери (сайт «Память народа») указаны дата выбытия рядового Вячеслава Николаевича Афанасьева — 12.1943, причина — «пропал без вести в декабре» и приписка: «пенсия положена». Анастасия Васильевна Афанасьева, любимая Асенька, мужа с войны не дождалась. Не запомнила, слишком мала была, и никогда не увидела отца русоволосая сероглазая дочка Олечка. Застигнутый последней метой Благословлю ее за воздух, За поле знойное пшеницы, Благословлю земли просторы Что здесь учился у народа Стихи В. Н. Афанасьева при жизни печатались в коллективных сборниках «В дозоре» (1936), «На страже» (1938). Выходили отдельными изданиями — «Восток» (1935), «Стихи» (1938), «Приморье» (1939). Посмертно в свет вышел сборник «Стихи» (1949). Решение о его издании было принято Приморским издательством в 1945 году, однако в течение почти четырех лет перестраховщики от литературы задерживали его выход в свет, выясняя причины и обстоятельства гибели поэта. В 1957 году вновь опубликованы «Стихи», а в 1963-м сборник «Лирика». Стихи В. Н. Афанасьева вошли также в коллективные сборники «Стихи остаются в строю» (1949) и «Слово в строю» (1950). Марина АНДРЕЕВА |
|||
|
|