Современный мир глазами старообрядцев

Стереотипное восприятие современным человеком старообрядца рисует такую фигуру: личность замкнутая, суровая, оторванная от мира и его насущных проблем, оберегающая непонятные основания истинной веры, противопоставляющая себя окружающей среде своим аскетизмом (типом поведения и внешним обликом), с подозрением относящаяся ко всему новому, не допускающая в свой круг посторонних и, в общем и целом, непонятная, сосредоточенная на себе, закрытая, сумрачная. Получается не очень привлекательный портрет. Для такого видения есть свои реальные основания. История многовекового существования старообрядцев, гонения со стороны властей по конфессиональному признаку и религиозный фанатизм немало способствовали возникновению самого типа и, как следствие, — такого взгляда на него. Отмечу сразу, что эти внешние характеристики вовсе не отменяют (впрочем, и не предполагают) духовной глубины и позитивных устремлений.

При оценке старообрядца необходимо помнить об одной из констант высоких демократических ценностей, на которые мы пытаемся ориентироваться; звучит она так: цивилизованному (или претендующему на такое звание) человеку всегда важно вглядеться в лицо другого, чужого, иного (не такого, как он, с той или иной точки зрения) человека, попытаться его понять, объяснить его поведение, содержательно уяснить стиль его жизни и увидеть за ним полезное для себя и мира. Возможно, даже использовать это полезное, вовсе не обязательно разделяя конфессиональных приоритетов и жизненных ценностей другого.

Для реализации этой цели — понимания другого и приближения к себе через это понимание — продуктивно взглянуть на проблему восприятия старообрядцев в ином (противоположном) ракурсе. А для этого выявить: как именно сами старообрядцы видят современную нам окружающую жизнь, как они оценивают то, что для нас привычно, как они реагирует на то, что мы считаем неотъемлемыми атрибутами существования, без чего повседневность для нас непредставима. Для того чтобы узнать это, были заданы вопросы старообрядцам разных возрастов (за организацию опроса я очень благодарен Дарье Собченко), проживающим в селе Тавлинка и поселке Березовом. В данном случае речь идет о беспоповцах. Речь шла о том, как они воспринимают реалии окружающего мира: радио, телевидение, кино, ИНН, компьютеры, Интернет, автомобили, телефоны и социальную помощь.

Полученные ответы очень любопытны по многим причинам. Во-первых, они демонстрируют соединение живой истории и современности, перетекание религиозных приоритетов в новые сферы и взаимодействие человеческой жизни на ее различных временных срезах. Во-вторых, они указывают на существование нетривиальных и нестереотипных подходов, что так важно в нашем стереотипном мире. В-третьих, они дают интересный этнографический, лингвистический, исторический и культурологический материал, который можно использовать для самых различных выводов.

Всего в феврале 2007 года было опрошено 25 человек. Воспроизведем ответы нескольких из них, подчеркнув, что остальные ответы в содержательном плане общей картины восприятия не меняют и привносят в нее только индивидуальные оттенки.

Радио: «У нас не положено, может, ребятишки где-то слушают, но я к этому плохо отношусь» (А. И. Гуськова, 82 года); «Я никогда его не слушаю. У нас его никогда не бывало. Нельзя, не христианский обычай» (М. И. Басаргина, 77 лет); «Никогда у нас его не было. Ненужная вещь в христианском доме» (М. А. Басаргин, 60 лет); «Ничего хорошего в этом нет. Все это не от Бога. У нас никогда не было, вера не позволяет» (Е. Ф. Басаргина, 57 лет); «Это средство массовой информации в первую очередь. В принципе, я отношусь к радио нормально, но вообще-то нам нельзя. Вера не позволяет. Оно нам не нужно. Иногда слушаю в машине, но только новости» (Т. А. Басаргин, 40 лет); «Не знаю, что это. Тарахтит что-то в машине. Слушаю иногда, но вообще нам нельзя» (В. С. Старков, 22 года).

Телевидение: «Это все устроил бес, это не от Бога. Все устроил бес» (А. И. Гуськова, 82 года); «Нельзя, что попало там. Зачем христианину это смотреть? Это от беса» (М. И. Басаргина, 77 лет); «Можно там много чего ненужного услышать и увидеть. Зачем лишнее? Всякие пляски, развраты, убийства и насилие. Зачем?» (М. А. Басаргин, 60 лет); «Это бес придумал. Ну что там хорошего. Раньше молодежь ничего этого не знала, а теперь понасмотрятся всякого разврата, насилия. Тьфу! Гадость всякая. Ничему хорошему оно не учит» (Е. Ф. Басаргина, 57 лет); «Тоже источник информации, но телевизор несет массу негативной информации. Много крови, насилия. И чтобы это смотрели мои дети?! Отрицательно отношусь к телевизору! Не нужен он совершенно» (Т. А. Басаргин, 40 лет); «Телевизор нам нельзя, это плохая информация. Вера это запрещает» (В. С. Старков, 22 года).

Кино: «Нельзя. В молодости ходили, но нельзя было. Ни столько показывают, сколько врут. Разве они правду покажут? Вот я посмотрела „Страсти Христовы“, ну и что? Все поизвратили, на виду вся кровь, слишком много на этом внимания. А как Христос мучился, страдал за всех нас, этому внимания нет» (А. И. Гуськова, 82 года); «Если историческое, то можно посмотреть. Про Бога можно. Вот я, например, кино „Тихий Дон“ посмотрела: интересно, но книга лучше. Раньше мы рукодельничали, песни пели, не было раньше кино, и весело жили» (М. И. Басаргина, 77 лет); «Если хороший фильм, можно посмотреть. Раньше молодежь в кино ходила, и мы ходили тайком. Но по вере нельзя. // — А если фильм о Боге, о вере? Можно посмотреть? // — Если в этом фильме осмеивают Бога (знаете, как в этих современных всяких комедиях?), то нельзя, а если фильм поучительный, то можно» (М. А. Басаргин, 60 лет); «Если хороший фильм, можно посмотреть, хотя вера это запрещает. Про Бога можно, если фильм его не осмеивает. Исторические фильмы можно. Кино может научить чему-нибудь» (Е. Ф. Басаргина, 57 лет); «Нам нельзя. Но если фильм хороший, то можно посмотреть. Хотя где сейчас хорошие фильмы? Если даже фильм о Боге, то там все извращено. А вообще-то есть книги, которые мы читаем» (Т. А. Басаргин, 40 лет); «Хороший фильм можно посмотреть. Я иногда смотрю в гостях у кого-нибудь. А вообще кино — это все неправда, все перевирают» (В. С. Старков, 22 года).

ИНН: «Нельзя его, потому что 666, он неприемлем. Это антихристская печать. Я карточку отказалась делать. Ну и что, что пенсия, Бог с ней» (А. И. Гуськова, 82 года); «Мы сами не знаем, что это такое. Не нужен он, и не было его никогда» (М. И. Басаргина, 77 лет); «Мы вообще ко всякому номеру относимся с подозрением. // — А как же автомобильные номера? // — Так эти номера учитывают машины, а ИНН этот ваш учитывает людей. Это путь к Антихристу, это еще Нострадамус предсказывал. Это как у заключенных в тюрьме — у каждого свой номер. Вот у кого есть такой номер — тому его в аду на лбу высекут. // — А у вас есть ИНН? // — Есть. А куда деваться? Машину вот купил, автоматически ИНН получил, никто меня не спросил. А вообще, вот смотрите, возьмем советскую власть: тогда всех гребли под одну гребенку, все были как бараны. И один великий вождь. А один тотальный вождь — это кто? Антихрист! И символ какой у них был! Пятиконечная звезда! И кто создал такую власть? // — Вы хотите сказать, что Ленин — Антихрист? // — Конечно. А потом эта власть развалилась, без войны, просто так. И это уже было предсказано. А ИНН, учет этот ведет к тотализации, к единой власти с единым вождем — Антихристом. Вы Писание почитайте — там про это все написано» (М. А. Басаргин, 60 лет); «Антихристское число. Абсолютно это не нужно. Раньше этого не было, а сейчас понапридумывали. Грех это» (Е. Ф. Басаргина, 57 лет); «Это начало человеческой зависимости. Мы скоро все будем зависеть. // — От кого зависеть? Или от чего? От власти? // — И от власти тоже. Человек будет полностью под контролем. Все люди „под номерами“ будут занесены в какой-то главный компьютер. Это все специально придумано и абсолютно не нужно» (Т. А. Басаргин, 40 лет); «Я не понимаю для чего это нужно. У меня есть карточка, я же работаю. А вообще я считаю, что это не нужно. Никогда раньше не было и сейчас не надо» (В. С. Старков, 22 года).

Компьютер: «Все дадено от беса. Можно пользоваться только на работе. Вера позволяет. Работа есть работа» (А. И. Гуськова, 82 года); «Это я не знаю. Я его не видела никогда. Это что ли как в больнице кости просвечивают?» (М. И. Басаргина, 77 лет); «Это высший человеческий разум, который приведет к Антихристу. В этом компьютере вся информация о человеке, все мы там учтены» (М. А. Басаргин, 60 лет); «Это такая машина. Человеку она не нужна. Это путь к Антихристу» (Е. Ф. Басаргина, 57 лет); «Я ничего не могу сказать. Кому он нужен — пусть занимается. Если нужен компьютер по работе, то почему бы и нет? А вера этого не осуждает, но и не приветствует» (Т. А. Басаргин, 40 лет); «Это высшее достижение техники. Если кому по работе нужно, то можно. Я пользуюсь иногда. Ну и что, работа есть работа. А вообще ничего хорошего в этом нет, и вера не поощряет» (В. С. Старков, 22 года).

Интернет: «Не понимаю, не знаю что это» (А. И. Гуськова, 82 года); «И не слыхала даже. Я неграмотная» (М. И. Басаргина, 77 лет); «Это международная компьютерная система. Мы попадаем в зависимость от глобализации. Это подготовка к мировому правительству, к Антихристу. Это давно предсказано уже всеми пророчествами» (М. А. Басаргин, 60 лет); «Даже не знаю, что это» (Е. Ф. Басаргина, 57 лет); «Я ни разу им не пользовался. Ничего не могу сказать» (Т. А. Басаргин, 40 лет); «Ну так, что-то слышал, но толком не знаю, что это. Мне не нужно это, я христианин, а это не от Бога» (В. С. Старков, 22 года).

Автомобиль: «Но машина есть машина. Все работают, раньше лошади были» (А. И. Гуськова, 82 года); «Раньше их не было, а сейчас у всех есть, коней же нету. Хорошо ли это? Да Бог его знает. Как нам это зачтут?» (М. И. Басаргина, 77 лет); «Машина — это средство необходимости. А вообще это предмет повышенной опасности, а для христианина это не нужно. Христианин должен умереть с покаянием и молитвой, а если разобьется человек на машине — ничего этого не успеет сделать» (М. А. Басаргин, 60 лет); «Ну а что? Рабочий инструмент. Без него никак нельзя. У всех есть сейчас» (Е. Ф. Басаргина, 57 лет); «Средство передвижения, а не роскошь, как говорил Остап Бендер. (Смеется.) В вере ничего про автомобиль конкретно не сказано. Автомобиль не запрещен» (Т. А. Басаргин, 40 лет); «Это моя рабочая лошадка. У меня есть, и что? Сейчас у всех есть. Машина меня кормит. Я сам заработал, сам и купил» (В. С. Старков, 22 года).

Телефон: «Раньше нельзя было, а теперь все поприняли. Раньше нигде не было телефонов, а теперь в каждом доме стоят. Ведь отовсюду звонят: и с Америки, и с Аляски, и с Канады. А вообще это запрещено. Не от Бога дадено» (А. И. Гуськова, 82 года); «Ну, у меня есть, но как без телефона? Я не могу ходить, как вроде это можно, у всех есть» (М. И. Басаргина, 77 лет); «Так же как и радио. Вообще-то он не нужен» (М. А. Басаргин, 60 лет); «Средство связи. У всех стоит. А как без него? Я нормально к нему отношусь» (Е. Ф. Басаргина, 57 лет); «Это средство связи. В целях производственной необходимости нужен, а по жизни — нет. У нас в каждом доме стоит. К телефону отношусь нормально» (Т. А. Басаргин, 40 лет); «Средство связи. Хорошо к нему отношусь. У меня и сотовый телефон есть. Мне по работе он нужен» (В. С. Старков, 22 года).

Социальная помощь: «Государство людям помогает. Раньше не принимали ее, а сейчас кто принимает, кто не принимает. Пенсию нельзя, но мы получаем. Сами лезем в муку вечную. Это грех, но кто работал, тем можно. Я не работала, но пенсию получаю. Мне это грех» (А. И. Гуськова, 82 года); «Я не получаю, я же не работала. Меня совесть замучает, но вообще можно, если человек заработал. Если погиб кормилец, остались дети, что остается делать?» (М. И. Басаргина, 77 лет); «Это государственная помощь людям. Нормально к ней отношусь, она еще при царях была. Это неотъемлемая часть жизни. Если люди работали, они должны получать пенсию» (М. А. Басаргин, 60 лет); «Какая у нашего государства помощь, так это смех один. Но вообще отношусь к этому нормально. Иногда людям помощи больше ждать не от кого. Если человек работал на государство, то пусть оно ему и платит» (Е. Ф. Басаргина, 57 лет); «Не пользуюсь такой. Вообще это забота о людях, и я к этому нормально отношусь. Государство должно хоть как-то помогать людям. Вот у меня, например, семеро детей. Государство нам помогает — целых 200 рублей в месяц на каждого ребенка! С такой помощью — пусть оставят ее себе на память!» (Т. А. Басаргин, 40 лет); «Пенсия что ли? Хорошо отношусь. Если человек работал, то почему бы и нет. Сейчас, говорят, это можно» (В. С. Старков, 22 года).

Думаю, что характер большинства из помещенных здесь ответов, с учетом, подчеркну, того, что в них точно фиксируется речь людей, живущих в одно с нами время, способен вызвать впечатление, близкое к шоковому. Но давайте разберемся в них беспристрастно, не с точки зрения человека, который привык к радио и телевидению настолько, что воспринимает их в качестве неотъемлемых компонентов культурной среды, а с точки зрения существования различных культурных приоритетов и сфер трансляции информации, с учетом того, что радио, телевидением и Интернетом, как бы они ни были для нас привычны, не ограничивается сфера передачи культурных ценностей (и уж в любом случае, только на них не замыкается).

Даже из приведенных здесь ответов можно сделать большое количество выводов самого разного плана. Ограничимся только некоторыми. Все ответы ярко демонстрируют приверженность к иному типу культуры, противопоставленному массовой культуре. Они показываю строгую ориентацию на письменную книжную культуру и устный способ трансляции информации, то есть на ценности, снижение интереса к которым в современном мире вызывает закономерную тревогу специалистов и рядовых представителей социума. Более того, сама ориентация на книжную культуру не является пассивной или декларативной категорией, она предполагает активное противостояние трансляции иного типа воздействия. То есть приоритетность книги утверждается через отрицание СМИ. В этом можно увидеть сохранившуюся древнюю традицию сакрализации письменного текста и книги, противостоящую редукции этих категорий в современном обществе.

Основная особенность ответов — это использование (или постоянное наличие) в них строгой мировоззренческой модели. Она проявляется в том, что при оценках различных объектов и явлений воплощается четкое противопоставление категорий «можно» — «нельзя», совмещенное с восприятием в качестве верховного арбитра, указывающего, что можно, а чего нельзя, категории «по вере». Эта мировоззренческая модель настолько устойчиво присутствует в сознании старообрядцев, что вызывает у различных людей структурно сходные ответы. В силу этого люди предстают как подчиненные вере, безоговорочно принимающие над собой ее закон.

На этом фоне особенно интересны случаи принятия какой-либо новации как факта, который сопровождается мотивацией «у всех есть». Такие случаи раскрывают нам вторую сторону, регулирующую жизнь старообрядца. Кроме сакральной книги, есть еще и устная трансляция знаний, устанавливающая свои законы и ставящая верующего человека в достаточно сложные условия взаимодействия одновременно с каноном и с новацией, с традицией и с современностью, с тем, чего не было вчера. Думается, что наличие второго — устного — канала трансляции информации обеспечивает динамическое развитие в общем достаточно устойчивой и консервативной системы, позволяет ей сохранять жизнеспособность и допустимую адаптивность.

Именно динамическое столкновение канона и новизны вызывают присутствие некоторых внутренних противоречий, хорошо видных, если воспринимать всю совокупность ответов в целом. Так, ответы, отрицающие СМИ и демонстрирующие общее крайне негативное отношение к ним, соседствуют с ответами, в которых присутствует терминология, которую можно почерпнуть только из СМИ. Кроме того, более благосклонное отношение к кино, чем к ТВ, накладывается на то, что основным источником кинопродукции сейчас является именно ТВ. Но эти противоречия как раз и отражают динамическое соединение запрета и его разумного нарушения. Особенно хорошо это видно на примере ответов про автомобили.

Система осознанно используемых и пропагандируемых старообрядцами запретов, регулирующих жизнь и контакты с информационными потоками, может восприниматься по-разному. В них можно усмотреть религиозный фанатизм, наивную страусиную позицию или слепое следование отжившему свой век канону. Их можно интерпретировать как совокупность разумных ограничений, обеспечивающих чистоту душу для догматов веры и стимулирующих духовные поиски только в определенном направлении, без распыления на суетные мелочи и преходящие категории. Но в ином преломлении их же можно воспринимать как эффективные способы ограждения себя от влияния чуждой или вредной информационной среды, как способы сохранения своего «я», принадлежащего к коллективному «мы», но не растворяющегося в массовом «мы».

При этом любопытно наблюдать, как с изменением возраста повышается степень открытости и восприимчивости при сохранении общего подхода, единой оценки и подспудного признания того, что относительная замкнутость, которая с приближением к молодым поколениям уменьшается, может быть, очень полезна для жизни.

Естественно, крайние варианты ответов, вызванные когда-то реальной необходимостью и обоснованные историческими условиями существования, в частности стремлением противостоять напору чуждого влияния и уберечь себя от греховных соблазнов, могут быть приемлемы только для религиозного аскета. Для человека, живущего в мире, они непродуктивны. Но в них есть рациональное зерно. Охарактеризуем его.

Умение организовать собственное коммуникативное пространство — черта, без которой человеку в современном мире не выжить или, выжив, не сохранить своего человеческого лица и адекватности. Без этого умения он окажется рабом массовой культуры, продуктом реалити-шоу, рекламных роликов, попсы и постоянно тиражируемых новостными программами страхов, то есть доминирующего в СМИ информационного потока. Он будет смотреть на жизнь глазами подставных персонажей ток-шоу и принимать решения, подобные тем, что придумывают сценаристы, готовя недоброкачественное телевизионное варево. Он будет воспринимать реальность через лживую завесу тиражируемых образов. Он будет жить навязанными ценностями и симулируемыми переживаниями.

Старообрядцы учат нас организовать коммуникативное пространство так, чтобы снизить проникновение в сознание нежелательного шума, обезопасить себя, дать себе возможность целенаправленного выбора. А это возможно только при разумном отборе информации, при обращении к тишине, при установлении разумных ограничений и при трансформации человека из тотального всеядного потребителя информации в избирательного потребителя, то есть в такое существо, которое способно самостоятельно определять, к какому информационному потоку следует обращаться, а к какому нет.

Уверен, что к этой стороне их воззрений следует прислушаться. Сохранить себя (свое человеческое я) можно, только если научишься регулировать собственное коммуникативное пространство, то есть устанавливать разумные преграды и ограничения для возможного проникновения в это пространство нежелательных элементов. Это один из уроков старообрядцев.

Александр ШУНЕЙКО
Комсомольск-на-Амуре

ШУНЕЙКО Александр Альфредович, кандидат филологических наук, доцент, преподаватель Комсомольского-на-Амуре государственного технического университета, автор трех книг и многих публикаций, соавтор трех коллективных работ.

Основные сферы научных и жизненных интересов распределяются по трем областям: особенности воплощения символических систем средствами естественного языка в литературных произведениях различных типов и авторов; способы выражения и текстовой фиксации при помощи языковых форм направленности и результатов духовных поисков человека, а также проблемы бытования коммуникативного пространства и коммуникативного поля в их индивидуальных и коллективных проявлениях, в частности трансляции информации различными семиотическими системами и в их взаимодействии между собой, открывающем новые горизонты познания мира.