Первые шагиУ Леонидки сегодня первый в жизни день рождения. Ожидание праздника чувствовалось во всем. Из кухни разносились ароматы пекущихся пирогов, запеченной с яблоками, черносливом и картофелем курицы. Салаты, заправленные сметаной и майонезом, украшенные зеленью и розочками из помидоров, уже поставили в комнате на столе. У Леонидки было две бабушки: бабушка Клава — мамина мама и Раечка — сестра бабушки Клавы (но, нужно отметить, что она была актрисой и не хотела, чтобы ее звали бабушкой). Всю лишнюю мебель вынесли из комнаты в спальню. Стол, стулья и тумбочку с телевизором задвинули в угол. Всю площадь пола занимал палас. Два кресла стояли у стены. Раечка принесла стульчик, поставила его на противоположном от кресел краю паласа и усадила на него огромного красивого плюшевого мишку (его подарили Раечке на премьере). Леонидка не знал, что такое премьера, но удивился, что мишку не дали ему, а почему-то усадили далеко от него на стул. У мишки лапы были раскинуты в стороны, как для объятия, глазки-пуговки блестели и манили к себе Леонидку поиграть. Леонидка стоял между колен матери, держась за подол ее юбки своими цепкими пальчиками. Леонидке было обидно и стыдно. Он почему-то до сих пор не умел самостоятельно ходить, просто очень боялся потерять равновесие. Стоило маме отпустить его руку, как он шлепался на пол. Пока без маминой поддержки он мог только ходить вокруг табуретки, а иногда пару шагов сделать к столу или к дивану. На днях он сделал попытку, но после трех шагов чуть не стянул скатерть со стола, ухватившись за ее угол. Леонидка знал, что всегда рядом бабушка или мама, которые поддержат, подадут руку, но сегодня, занятые подготовкой к празднику, его родные неоднократно настаивали: «Сам, Леонидка, топай! Давай, внучек, сам!» Леонидке и самому хотелось заглянуть на кухню, посмотреть, не испекся ли пирог; дотопать до комнаты и посмотреть на красивый букет, но как преодолеть это неприятное чувство страха? Мама с бабушкой Клавой сели в кресла отдохнуть, колени матери согревали, успокаивали Леонидку, придавали уверенность. И когда Раечка, стоя за спинкой стульчика, на котором сидел Леонидка, позвала его и разрешила самому взять игрушку, то Леонидка не заметил, как пальчики его разжались, и подол материного платья выскользнул из рук. Он весь подался вперед, ручонки его тянулись навстречу объятиям желанного мишки. Мама легонько подтолкнула Леонидку, ласково сказала: «Ну, иди, сынок. Мишка ждет тебя. Он хочет с тобой поиграть». Леонидке, конечно, хотелось, чтобы ему подали игрушку, как всегда, но этого не было, а мишка завораживал его и звал. Какое-то мгновенье Леонидка еще был в нерешительности. Вдруг он понял, что стоит без посторонней помощи, сам, и не держится. И он сделал первый шаг, слегка покачнувшись в сторону, сделал другой, поспешил сделать третий. И пошел... Все три любящих его женщины смотрели на него с восторгом и надеждой. Полупустая просторная комната казалась такой огромной. Леонидка шел по паласу, как матрос по палубе корабля, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, твердым, устойчивым шагом. Ему еще не верилось, что он самостоятельно сможет пройти этот первый в жизни путь. Он дошел до стульчика и в восторге слился в объятии с мишкой. Все радостно захлопали в ладоши. А Леонидка, счастливый, окрыленный первой победой, схватил в охапку огромного мишку, резко развернулся и, ни разу не споткнувшись, хотя туловище медведя мешало движению, устремился к маме. Его целовали, тискали, хвалили. Леонидка уже не расставался с мишкой. Весь вечер он бегал, бегал, бегал счастливый оттого, что он сам теперь мог передвигаться, куда ему хочется, не ожидая, когда у взрослых найдется лишняя минутка, мог сам взять любую игрушку, не ожидая, когда ее ему подадут. Он был теперь совсем другим. Какое это счастье, когда ты можешь сам! Мама, нарисуй мне солнышкоЛеонидка знает, что мама умеет рисовать. Она неоднократно, стараясь успокоить плачущего младенца Леонидку, рисовала зайчика или кошечку и ставила ему в кроватку, и малыш замолкал, разглядывая рисунок. Глаза его фотографировали, а память все фиксировала. Он много уже понимал гораздо раньше, чем научился говорить, а тем более выражать ясно свои мысли о том, что он увидел, запоминал. Леонидка просит: — Мама, нарисуй мне солнышко! Мама берет прутик и рисует веселое солнышко, с глазками и улыбающимся ротиком, ласковое, как сегодняшний день. Леонидка хочет сделать сам, но у него ничего не получается. Его прутик спотыкается на поворотах, получается не круг, а корявый многоугольник. Он чуть не плачет и снова просит: — Мама, нарисуй! Мама успокаивает: — Сынок, это ведь только песок, его можно разровнять и поправить линию там, где не получается круг. Попробуй, у тебя получится. Леонидка разравнивает песок и увлеченно чертит такой неподдающийся круг. — Ура! Получилось! Это ничего, что лучики больше похожи на иголки ежа, торчащие как им вздумается. Это тоже можно исправить. Главное, что он уже может сам. Он понимает, что легко ничего не дается. И он прыгает возле своего первого рисунка в счастливом танце победы, как индейцы вокруг своего божественного символа. Первая в жизни коллекцияКакой сегодня солнечный теплый день! Бегать по песку, утопая в нем ступнями маленьких босых ног, так приятно! А сколько удивительного вокруг! Морские камешки такие разные и такие красивые. А когда накатившаяся на них волна весело убегала, то камешки становились яркими и блестящими. Леонидка радовался солнышку, теплому дню, ласковым волнам. Он смотрел в разноцветные осколки стеклышек и удивлялся, как меняется все вокруг в зависимости от того, в какое стеклышко смотришь. Если смотришь в красное стеклышко, то море вдруг охватывает пламя, становится жарко, как от костра, и песок начинает припекать. Смотришь в синее стекло — песок становится серым, как асфальт, море и небо свинцовыми, лица и тела людей землистыми, некрасивыми. Даже кажется, что по спине пробегает холодок. Зеленый цвет красивый, но вроде ни песка, ни моря нет, а кругом поле или трава, а лица людей, как у призраков. Самый красивый оранжевый цвет — все так ярко, солнечно и радостно. Взрослые отдыхающие, выходя на берег после купания, приносили с собой морские дары. Словно яркие цветы вдруг расцветали на песке. Это были красочные морские звезды разных оттенков сиреневого, желтого и красного цвета. Щупальца их шевелились, будто лепестки на ветру. Присоски двигались, как волны, то закрываясь, то раскрываясь. На жгучем песке без воды морские звезды погибали. Леонидка взял веточку, едва успев прикоснуться, сильно испугался, потому что морская звезда обхватила щупальцами эту веточку, присосками приклеилась к ней. Ей так не хотелось умирать, хотелось жить, вернуться в море. Леонидка отнес ее к воде, вместе с веточкой, и отпустил в воду. С каждой откатывающейся волной, морскую звезду уносило все дальше в море. Ее яркие краски в толще воды тускнели, как капля краски, упавшая с кисти в стакан мутной воды. Леонидка с легкой грустью смотрел ей вслед. Взрослые сказали, что она — хищница. Она уничтожает мидии, раскрывая щупальцами створки и присосавшись к ракушке присосками. Из-за нее исчезла из залива даже корюшка, которая раньше ловилась у самого берега. Жаль! Такая красивая, а хищница. Леонидка понял: не все то хорошо, что красиво. А вот длинная изумрудного цвета лента морской капусты ламинарии с краями в оборочку. Леонидка накидывает ее на шею маме, как ожерелье, и восклицает: «Мамочка, ты у меня ну совсем как русалочка», — и хлопает в ладошки, любуясь своим подарком. Мама улыбается и целует Леонидку. Ныряльщики приносят и дарят Леонидке морскую раковинку, советуя приложить ее к уху. И он слышит море совсем рядом — в раковине. Это так удивительно! А как удивительны внутренние створки мидии. Какая радуга цвета, такие необычные переливы, будто бензин разлился по поверхности воды. Это перламутр. Восхитительно. — Мамочка, а вот морская морковка! — восклицает Леонидка, протягивая выброшенный волной на берег осколок кирпича. Мама изумленно разглядывает находку сына. Действительно, трудно отличить этот кусок кирпича от настоящей моркови. Отшлифованный морской волной, камнями и песком до идеальной формы красный кирпич точно повторял даже цветовые сочетания. Утолщенная, как и у моркови, верхняя часть была чуть зеленоватого цвета, а поперечные трещинки, черточки, червоточинки и вкрапления — черными. Находки Леонидки удивляли отдыхающих больше, чем морские звезды и ракушки. Вот уже крутят в руках и разглядывают камень, который нашел Леонидка и назвал «морским сухариком». Пористый камень был похож на половинку куска хлеба. Верхняя закругленная часть, подчерненная сверху, с коричневой прослойкой под ней, напоминала слегка подгоревшую корочку. Другой край был как край надломанного куска хлеба. Леонидка, окрыленный поддержкой родных и отдыхающих на пляже, приносил все новые необычные находки. Нет, это не искореженный рваный кусок сплава металла — это диковинный дракон с хищной, раскрытой в оскале пастью с крыльями и извивающимся туловищем, заканчивающимся змеиным хвостом, над когтистыми лапами. Находка переходила из рук в руки. Все ахали от удивления, а Леонидка, не успев порадоваться, уже принес другую находку, которую мама хотела выбросить, так как это был огромный с дуплом зуб, возможно, лошадиный. За край дупла зацепилась крошечная морская звездочка. Так и присохла, выброшенная на берег. Она так забавно разлеглась в своем ложе, будто русалочка, загорающая на солнышке. Благодаря настояниям сына и отдыхающих мама все же решила включить и эту находку в морскую коллекцию Леонидки. Удивительно было отметить, как этот маленький ребенок, среди тысяч камней и ракушек своим острым взглядом выделял такие предметы, на которые никто не обратил бы внимания. Он чувствовал цвет, форму, оригинально мыслил. В нем уже жил художник. И мама поняла: это надо развивать, возможно, это его будущее. Зинаида КИЩИК |
|||
|
|