Историческая правда

Возвращение имени Ивана Платоновича Барсукова

Иван Платонович Барсуков. 1904. Село Ярилино. Публикуется впервыеВо второй половине XIX века в историко-литературных кругах России фамилия Барсуковых пользовалась известностью и уважением. Три брата Барсуковых — Николай Платонович, Александр Платонович и Иван Платонович — происходили из старинного дворянского рода, из семьи разорившегося помещика Тамбовской губернии.

Посвятив жизнь исследованию российской истории, они обогатили ее своими трудами, открыли читателям новые имена, малоизвестные грани деятельности знаменитых современников. Старшие братья были видными археографами и признанными авторами многочисленных научных трудов, а младший, несмотря на авторство оригинальных капитальных книг о митрополите Иннокентии и графе Муравьеве-Амурском, в силу ряда обстоятельств оставался в тени. К сожалению, и в наше время И. П. Барсуков (1843–1906) все еще остается малоизвестным историком. Эта статья посвящена 110-й годовщине со дня кончины Ивана Платоновича Барсукова и подготовлена на основе документов и материалов из трех центральных архивов России.

В поисках автора

Печальное известие о кончине в Париже 18 ноября 1881 года графа Н. Н. Муравьева-Амурского породило у князя М. С. Волконского страстное желание издать о графе книгу, которая бы увековечила его имя, сохранила в анналах России память о выдающемся государственном деятеле и русском патриоте. Так он хотел выразить и личную признательность Н. Н. Муравьеву за смелое и заинтересованное участие в трагической судьбе семьи Волконских, в частности, и в его личной судьбе. Михаил Сергеевич родился в Забайкалье в семье декабриста С. Г. Волконского и его жены Марии Николаевны, одной из муз А. С. Пушкина, в числе первых жен декабристов отправившейся в ссылку к мужу. Благодаря восточносибирскому генерал-губернатору Муравьеву, привлекшему на службу юношу-изгоя, М. С. Волконский семь лет выполнял его ответственные поручения и вошел в знаменитую когорту муравьевских соратников.

Являясь неравнодушным свидетелем того, как в Петербурге все глубже становилась пропасть забвения графа Муравьева-Амурского, искренне уважавший и высоко его ценивший Волконский не мог с этой несправедливостью смириться. В первую очередь он обратился к императору Александру III и получил разрешение собирать материалы в архивах высших государственных учреждений. Родственники и знакомые графа Муравьева-Амурского, его соратники — «сибиряки» и «амурцы» — поспешили сообщить о нем разнообразные данные. Амурская графиня Екатерина Николаевна передала князю все бумаги, оставшиеся после смерти мужа. Документы также передали младший брат графа Александр Николаевич, его сестра Екатерина Николаевна Моллер и его племянник граф Валериан Валерианович Муравьев-Амурский. Великий князь Константин Николаевич, как только узнал о предполагаемой книге, прислал князю подлинники переписки с графом, предоставив право предать ее гласности. Следует заметить, что некоторые документы князю приходилось и покупать. За несколько лет стараниями Волконского и его друзей была собрана значительная коллекция разнообразных архивных документов и материалов, посвященных Н. Н. Муравьеву.

Михаил Сергеевич ВолконскийНаряду с формированием архива князь настойчиво искал автора будущей книги прежде всего в кругу бывших муравьевских сподвижников, обладавших литературным даром. Попытки привлечь к написанию книги М. И. Венюкова, затем Б. В. Струве по разным причинам оказались безуспешными. Расширив круг поисков, М. С. Волконский, ставший товарищем министра народного просвещения, обратил внимание на малоизвестного историка Ивана Платоновича Барсукова. В 1883 году появилась его книга о святителе Иннокентии (Вениаминове) — митрополите Московском и Коломенском, в которой раскрывалось во многом неизвестное его апостольское служение. Для Барсукова книга о митрополите Иннокентии стала выполнением личного долга памяти об уникальном русском религиозном деятеле, который произвел на него сильное неизгладимое впечатление своим миссионерством в Северной Америке и на Камчатке. За книгу Императорская академия присудила автору престижную Уваровскую премию (в денежном эквиваленте 500 рублей).

По просьбе князя Волконского Н. П. Барсуков обратился к брату Ивану с серьезным и лестным предложением стать составителем биографии графа Муравьева-Амурского при этом в довольно сжатые сроки (ее выход планировался в 1889 году, к 80-летию со дня рождения графа). Каковы же были изумление князя и растерянность старшего брата при получении из Москвы отказа. В начале января 1885 года Иван Платонович в письме брату дал исчерпывающее объяснение своего решения: "Жизнь этого деятеля (Муравьева-Амурского — Н. Д.) более или менее [мне] известна, так как она тесно связана с жизнью покойного митрополита Иннокентия, и я с удовольствием взялся бы за этот труд; но служба моя и срок работы принуждают положительно отказаться. Я не понимаю, возможно ли принять труд на срок, ведь это не сшить сюртук и т. п. Я люблю работать, не будь срока и при полной свободе. Наконец, у меня на руках еще издание творений Иннокентия, которые протянутся по крайней мере лет пять. Во всяком случае очень и очень тебя благодарю за столь лестное для меня предложение, от которого я по изложенным обстоятельствам с грустью должен отказаться»1. Очевидно, главной причиной отказа являлось глубокое погружение Барсукова в мир святителя Иннокентия, желание предоставить читателям его религиозные и научные труды, которые он назвал «творениями» и над подготовкой к изданию которых углубленно работал. Категоричность отказа Барсукова, казалось, навсегда закрыла проблему.

Выбор сделан

Спустя почти три года после отказа Волконский узнал, что Барсуков завершил подготовку трехтомного сочинения произведений Иннокентия и повторно сделал ему предложение стать автором биографии Муравьева-Амурского. На этот раз Барсуков ответил согласием.

Почему князь Волконский «прикипел» к Барсукову, почему именно ему хотел передать представлявший большую ценность муравьевский архив, что привлекло его в этой малоизвестной личности? И вообще, каким человеком был Иван Платонович, какой жизненный багаж находился за его плечами?

Граф Сергей Дмитриевич ШереметевЮность младшего Барсукова прошла в метаниях и скитаниях, мучительных поисках своего места в жизни. В отличие от старших братьев, окончивших кадетский корпус, Иван учился в петербургской гимназии, но, не доучившись, ушел из седьмого класса, не задержался и в артиллерийском училище, затем служил в редакции газеты, в банке, коллежским регистратором, кассиром на вокзале. Конечно, бедствовал. Но впитавший с малолетства от отца Платона Александровича Барсукова, выпускника Лицея при Московском университете, интерес к книгам, не мог без них жить. Авторские книги братьев заменили ему университетские учебники. Литературный дар, которым он был награжден от природы, постепенно укреплялся и совершенствовался. Иван Платонович не поехал к братьям в Петербург, а поселился в Москве, где женился, став семейным человеком. Когда в начале 1880-х годов он занял место помощника главного смотрителя Странноприимного дома Н. П. Шереметева (ныне институт им. Склифосовского), в его жизни появилась некоторая стабильность. Конечно, в благотворительном заведении, приюте для больных и бедных людей, для нищих и калек, каким являлся Странноприимный дом, помощник смотрителя получал скудное жалование, и большая семья едва сводила концы с концами. Некоторой компенсацией служило предоставление жилья и медицинского обслуживания, что для семьи, где росли шестеро детей, было весьма существенным. Братья оплачивали учебу племянников в кадетском корпусе, ежемесячно высылали семье Ивана небольшую сумму денег (20–40 рублей), хотя и сами получали за свою службу скромное вознаграждение и часто испытывали большую нужду в издании своих трудов. Иван Платонович с душевной болью как-то признался братьям: "...Я не перестаю возбуждать вас к денежной помощи. Грустно, очень грустно. Это меня мучает и мучает до слез»2. Утешением для него были любимая жена Анна Михайловна и дети. Конечно же, для для Барсукова исключительно важным являлось уважительное, «любезное» отношение к нему покровителя Дома графа С. Д. Шереметева, предоставлявшего возможность семье жить летом в одном из своих многочисленных имений. Иногда Иван Платонович получал приглашения на праздники и приемы, которые граф устраивал даже в честь и с участием императора Александра III. Доброжелательное отношение к Барсукову С. Д. Шереметева, известного в высшем свете очень богатого человека, историка, издателя памятников древней письменности, благотворителя, стало для князя Волконского лучшей рекомендацией Ивана Платоновича как человека.

Познакомившись с князем и согласовав основные параметры будущей книги, И. П. Барсуков 5 апреля 1888 года заключил с М. С. Волконским договор3. Барсуков-автор обязался на основании переданных ему Волконским-издателем извлечений из правительственных архивов, копий официальных документов, частных писем, записок и других материалов составить биографию Н. Н. Муравьева в двух томах. Первый том объемом от 25 до 30 печатных листов предполагал текст биографии, второй, объемом не более 50 листов, приложения — акты, проекты, официальная переписка и прочее. Все это следовало подготовить и сдать не позднее 4 сентября 1889 года. Окончательная редакция биографии представлялась на усмотрение издателя. Автор брал на себя обязанность просмотра одной корректуры обоих томов и мог потребовать предоставления ему из типографии двух корректур каждого листа.

Иван Платонович Барсуков. Публикуется впервыеОсобой строкой в договоре говорилось об архиве, переданном Волконским И. П. Барсукову. «Материалы, принятые мною, Барсуковым, по особым четырем отдельным описям от князя Волконского, составляя его собственность, должны быть возвращены мною в целости по окончании работы, т. е. 4 сентября 1889 года». Автор обязался никому их не передавать и не пользоваться ими для каких-либо своих статей в журналах, газетах или для отдельных сочинений. Договор определил отношения автора с издателем во время написания биографии. Барсуков обязался следовать указаниям Волконского относительно удлинения или сокращения тех или иных частей биографии. За работу автору полагалось по 50 рублей за каждый лист биографии и по 10 рублей за каждый лист приложения. Все расходы на издание М. С. Волконский взял на себя. Таким образом, в отличие от книги об Иннокентии новая книга носила заказной характер. Взяв на себя обязательство создать капитальный исторический труд всего за полтора года, Барсуков осознавал, что взвалил огромную ношу. Она потребует серьезных умственных и физических усилий, поскольку работать над книгой И. П. Барсуков сможет только в свободное от службы в Странноприимном доме время.

Право автора

С самого начала, несмотря на имевшиеся договоренности, между автором и издателем возникли разногласия, носившие принципиальный характер. Как только первые главы были готовы, Барсуков отправил их М. С. Волконскому в Петербург и с умеренным оптимизмом стал ждать его реакции. Из письма князя Барсуков узнал, что первые главы рукописи он прочел «с большим интересом, читаются они легко и завлекательно». Князь сделал три частных замечания, полагая, что «можно было бы еще кое-что выпустить из нападок графа слишком желчных» на тогдашнюю администрацию Кавказа. При этом он высказал мнение, касавшееся изложения деятельности генерал-губернатора Восточной Сибири Муравьева. «Я разумею, — писал издатель, — что характер личного повествования должен уступить изложению проектов, мероприятий, преобразований и т. д.»4. В суждениях князя Иван Платонович с тревогой почувствовал непонимание им авторских представлений о будущей книге и в целом концепции биографии и ответил ему большим письмом. Вначале он поблагодарил князя за лестный отзыв о первых главах книги. «Я буду всегда рад, — утверждал он, — если Ваше Сиятельство найдет нужным исправить какие-либо встреченные Вами недостатки, неизбежные при спешном труде или сделать какие-то сокращения...». Но по поводу того, чтобы выпустить некоторые желчные нападки Муравьева на администрацию Кавказа — сделать это, по убеждению автора, «будет неудобно, ибо может послужить в ущерб характера Муравьева»5. «Его нападки... были вполне справедливы... вследствие поступков администрации с ним... Если же эти нападки набрасывают тень на тогдашнюю администрацию, то в этом нет никакого вреда, ибо речь идет о временах давно минувших, а ошибки прошлого могут послужить уроками для настоящего. По моему мнению, прежде всего и во всем должна быть историческая правда»6.

Александр Платонович Барсуков. Публикуется впервыеПовествование о деятельности Муравьева в Сибири по сравнению с предыдущими главами, конечно, изменится, согласился Иван Платонович, но вместе с тем твердо заявил: «Совершенно отступать от раз принятой системы, я нахожу для себя совершенно невозможным; характер личного повествования должен быть все-таки удержан как самый правдивый способ изложения...». Он доказывал, что его задача состоит в том, «чтобы правдиво очертить личность Муравьева и его заслуги государству по тем данным, какими мы только могли располагать».

В новом послании от 27 января 1889 года М. С. Волконский уклонился от обсуждения поставленных автором проблем, но сделал замечание по поводу отсутствия в тексте авторских выводов и заключений. Так, деятельность Муравьева на Кавказе, считал он, «требовала бы общей сводки этой деятельности, а равно и объяснения некоторых черт его характера, обрисовавшихся в его письмах в слишком густых красках...»7. Реакция Барсукова на это замечание издателя была незамедлительной. «Муравьев, — пишет он, — при его честном характере, при возвышенно-благородных порывах сослужить государству полезную службу, весь высказывается в своих письмах со всею искренностью и неподдельностью чувств; уклоняться от тона этих писем и вдаваться в объяснение его характера — значит, по моему мнению, уклоняться от строгой объективности, какой положил я держаться в книге, предоставляя читателю самому делать непосредственные выводы, какие ему благоугодно будет». И продолжая свою мысль, отстаивая свое авторское право, Иван Платонович убежденно, категорично написал: «Если отнять у Муравьева его раздражительность, желчность, его горячность в суждениях о начальствующих лицах, от чего бы все это не зависело, — то Муравьев не будет Муравьевым. Таково мое мнение»8. Отвага, настойчивость, убежденность в своей правоте, с которыми И. П. Барсуков отстаивал «самый правдивый способ изложения, принятую им „систему“, стали для М. С. Волконского полной неожиданностью. Ему казалось, что автор, не избалованный читательским вниманием, будет чутко прислушиваться к замечаниям и послушно следовать указаниям издателя. К счастью, выяснение спорных позиций не дошло до конфликта. Князь не стал настаивать на отказе от „личного повествования“, от „системы“, которую автор считал наиболее целесообразной и самой правдивой. Важно подчеркнуть, что в письмах князя, адресованных Барсукову, даже между строк нельзя обнаружить проявлений высокомерия или недоверия, которые в подобной ситуации другой издатель вполне мог бы высказать „историку из богадельни“.

Свыше тысячи страниц — о Муравьеве-Амурском

Здание Странноприимного дома, сейчас институт им. СклифосовскогоЕще в апреле 1888 года И. П. Барсуков сообщил М. С. Волконскому, что он » с благословения высокопреосвященного митрополита Исидора и благословенного епископа Уфимского Дионисия приступил к занятиям по составлению биографии". При первом знакомстве с архивом Барсуков обнаружил огромный массив личных и деловых писем Муравьева, основной поток которых пришелся на сибирский период его жизни, когда переписка являлась единственным средством коммуникаций. Чем больше писем он читал, тем сильнее проникался уважением и симпатией к незаурядному человеку, к его высоким помыслам беззаветного, самоотверженного служения Отечеству. Ценно, что письма позволяли проследить, проанализировать становление Муравьева как выдающегося государственного деятеля России. Восхищаясь своим героем, Иван Платонович работал с необыкновенным усердием. Он находился в постоянной переписке с князем, который по его запросам направлял дополнительные копии документов: послужной список графа, послужной список его отца Николая Назарьевича Муравьева и другие. Творческий настрой всемерно поддерживали братья, снабжавшие необходимой литературой, а им Иван Платонович сообщал об этапах написания биографии. Так он писал: «...Бьюсь как рыба об лед. Жду не дождусь доехать до Сибири, авось тогда пойдет полегче, т. е. материала будет больше. В настоящее время я окончил турецкую кампанию и приступаю к польской...»9

Порой отношения с Волконским становились неровными, нередко обостренными. Вынужденный спешить, Иван Платонович нервничал, сердился, энтузиазм, с которым он приступил к написанию книги, покидал его. Об этом свидетельствует следующее письмо братьям, в котором он с горечью писал: «Моя рукопись гуляет по всему Петербургу... Вся масса людей читает мою рукопись, каждый дает замечания. Князь пишет официальные письма. Так он пишет: «Последние тетради еще интереснее первых, но не могу не сказать, что чем дальше Муравьев становится государственным деятелем, тем ощутимее становится и недостаток конкретного объективного изложения». Вот и расхлебывай последние слова»10. В состоянии нервного срыва Барсуков написал князю, что лучше он писать не может, да ему и некогда, поскольку он каждый день на службе в Странноприимном доме, что книгу он пишет вечерами и ночами. Тем не менее последняя глава книги была закончена 21 августа 1889 года, немного раньше оговоренного срока. Однако Волконский не спешил с публикацией рукописи. В письме братьям Иван Платонович описал встречу в Москве с князем, который «о Муравьеве говорил очень неопределенно» и сообщил им свое важное решение: «Я усиленно принялся за пересмотр всего сочинения и когда кончу, то запакую и отложу в сторону и примусь снова за Иннокентия»11. (Он решил подготовить к публикации еще и письма Иннокентия). Через месяц Барсуков, находившийся в отпуске, пишет старшему брату: «Я до такой степени углубился в своего Муравьева, что даже забыл числа, поэтому прости, что так долго не отвечал тебе... У меня теперь переписывают Муравьева три писца»12.

Николай Платонович Барсуков. Портрет кисти художника Н.П. Богданова-Бельского. Публикуется впервыеВ первых числах июня 1890 года Иван Платонович по приглашению князя приехал в Петербург для окончательной шлифовки текста рукописи. «У князя Волконского я каждый день, — сообщал он жене Анне Михайловне, — не исключая и воскресных дней утром от 9 часов и до одного часа пополудни. Занимаемся с ним очень усердно, и он, по-видимому, очень доволен моим трудом, но все-таки делает различные добавления. Завтракаю у него каждый день и изредка обедаю...»13 По словам Барсукова, свой труд он «окончил вторично» 29 июня 1890 года. Он составил свыше тысячи страниц. Настроение поднимали «любезные письма» Волконского, в которых он благодарил автора за его труд, при этом подчеркивал, что в печатном виде он чрезвычайно выигрывает и полон интереса. Князь обещал все сделать для сохранения цельности книги. Для печатания он выбрал Синодальную типографию в Москве.

На суд истории

Книга И. П. Барсукова «Граф Н. Н. Муравьев-Амурский» в двух томах вышла в свет в марте 1891 года. Автор назвал свой труд «громадным». Действительно, первая книга (биография Муравьева-Амурского) насчитывала 700 страниц, вторая (приложения) — более 300. Текст биографии разбит на 77 глав, обозначенных соответствующими годами, и каждая глава имела краткий перечень ее содержания. Понимая высокую источниковедческую ценность писем Муравьева, достоинство которых, по словам Барсукова, заключалось «в их подлинности, непосредственном отражении прошедшего», автор наполнил ими текст биографии. В книге приведено более 50 писем Муравьева любимому брату Валериану Николаевичу, которые носили откровенный, иногда исповедальный характер и раскрывали его мировоззрение, душевное состояние, отношения с людьми и т. д.

Приведенные в книге более 60 муравьевских писем двоюродному брату и ближайшему соратнику М. С. Корсакову, помогали вникнуть в особенности функционирования генерал-губернаторской власти, в ее взаимоотношения со столичными ведомствами, узнать о «тычках и подножках», которые часто возникали на пути Муравьева. Включенная в биографию переписка с великим князем Константином Николаевичем, с министром внутренних дел Л. А. Перовским, с министрами раскрывала целеустремленную энергичную деятельность восточносибирского генерал-губернатора, направленную на решение пограничного вопроса с Китаем, а также социально-экономических проблем огромного сибирского края. Благодаря удачно подобранным и искусно скомпонованным письмам повествование в книге нередко велось словами самого Н. Н. Муравьева, что придавало ему автобиографический характер.

Завершая биографию, Барсуков написал: «Скажем одно: всякий беспристрастный читатель сумеет оценить по достоинству Муравьева, а праведный суд истории произнесет над ним свой окончательный приговор»14.

Титул книги И.П. Барсукова «Граф Н.Н. Муравьев-Амурский»Вторая книга представляла собой продолжение биографии графа, достоверное документальное подтверждение его масштабной деятельности. В ней 160 муравьевских документов, извлеченных из дел Комитета министров, министерств и ведомств. Треть посвящена установлению российской государственности в Приамурье и на Тихоокеанском побережье, взаимоотношениям с Дайцинской империей. Об интенсивной работе Муравьева над решением Амурского вопроса свидетельствовали отчеты, рапорты и записки на имя императоров Николая I и Александра II (около 10), переписка с министром иностранных дел князем А. М. Горчаковым (20 документов), с директором Азиатского департамента МИД Е. П. Ковалевским (24 документа), несколько писем в Трибунал Внешних Сношений Китая (министерство иностранных дел Дайцинской империи). Барсуков посчитал целесообразным привести в книге текст Айгунского договора России с Китаем (с. 168–169), заключение которого стало поистине звездным часом жизни Н. Н. Муравьева.

Естественно, что первые отзывы о своей книге автор получил от братьев. «Ты уже чересчур возвеличил мой труд, назвав его «замечательным»15, — написал он Николаю Платоновичу. «Твоя биография достигает... высшего интереса со времени назначения Муравьева генерал-губернатором Восточной Сибири», — прочитал автор в развернутой рецензии брата Александра. — «Главы о сибирской службе Муравьева, по моему мнению, составляют веский вклад в нашу историческую литературу. Мастерская группировка важных писем, искусное изложение всего хода Амурского дела, всех перипетий его, привели меня в восторг, и я от всего сердца поздравляю тебя с успехом»16. Деятельность Н. Н. Муравьева в Восточной Сибири Александр Платонович сравнил с деятельностью Петра I: «Но особенно хорош Муравьев в беспредельной пустыне Амурской! Чего-чего не натворил он там в какие-нибудь десять лет! В своих распоряжениях о сплавах, заселениях он точь-в-точь Петр Великий... Несомненно, Петр Великий был идеалом Муравьева. Недаром же он назвал его именем отдаленный залив Японского моря».

Не раз Ивану Платоновичу довелось слышать хорошие, даже хвалебные устные отзывы о книге. «Я до настоящего времени не могу жаловаться на своих рецензентов: они меня милуют», — писал он братьям. По горячим следам рецензии на книгу опубликовали «Биржевая газета», газеты «Новости» и «Гражданин», журнал «Вестник Европы» и другие. Одни авторы считали, что книга вышла к десятилетию кончины графа Н. Н. Муравьева-Амурского. Другие указывали на счастливое совпадение появления книги с путешествием наследника цесаревича Николая Александровича по обширному Амурскому краю, приобретение которого для России составляло незабвенную заслугу графа. Третьи ссылались на новые проекты о продолжении строительства Сибирской железной дороги, идею которого одним из первых выдвинул Муравьев. Во всех отзывах содержалась характеристика Муравьева-Амурского как прозорливого государственного деятеля и необыкновенной личности. В «Вестнике Европы» было подчеркнуто, что государственные способности и характер графа Муравьева, по независящим от него обстоятельствам, более пошли на борьбу часто бесплодную, с препятствиями, нежели на самое дело. Несмотря на это, имя Н. Н. Муравьева-Амурского будет всегда произноситься с вполне заслуженным им уважением, особенно благодаря труду Барсукова, посвященному его памяти. К сожалению, рецензенты в большинстве своем проигнорировали заслуги автора в воссоздании объемного портрета графа Амурского и явно поскупились на добрые слова в его адрес. По мнению же Барсукова, рецензии «более или менее одинаковы, вследствие их скороспелости». «Господа рецензенты читали книгу поверхностно, на главные факты они не потрудились обратить особое внимание. Во всяком случае, спасибо им и за это; по крайней мере, не бранятся»17, — великодушно заметил он.

Имение в селе Ярилино Калязинского уезда Тверской губернии, в котором И.П. Барсуков провел последние годы жизни. Рисунок архитектора Ивана Машкова с дарственной надписью. Публикуется впервыеНа инициированном М. С. Волконским заседании Ученого комитета министерств народного просвещения отзыв о книге представил профессор С. Ф. Платонов, который считал, что монография интересна и назидательна. В ней главное внимание обращено на процесс освоения и закрепления за Россией реки Амур, который изложен с «чрезвычайной обстоятельностью, преступающею рамки простого жизнеописания». «Удачное и обстоятельное описание присоединения Приамурья, — по мнению профессора, — составляет главную заслугу автора перед нашей исторической наукой, которая в успехах государственной и народной колонизации видит один из важнейших процессов нашей истории».

К удачам автора профессор отнес и стиль изложения книги — спокойный, проникнутый эпическим ровным отношением к лицам и событиям. И вывод: труд господина Н. П. Барсукова — хорошее приобретение нашей исторической литературы. Ученый комитет министерства рекомендовал книгу «Граф Н. Н. Муравьев-Амурский» для фундаментальных и учебных библиотек средних учебных заведений18.

Безусловно, этот исторический труд привлек общественное внимание к выдающейся личности и крупным государственным заслугам графа Муравьева-Амурского, явился достойным пополнением книжного фонда российской исторической науки. И еще высветил имя талантливого российского историка Ивана Платоновича Барсукова.

В благодарность за книгу, которая превзошла все ожидания издателя и получилась интересной, цельной и убедительной, Волконский представил автора к правительственной награде. В августе 1891 года появился царский указ о награждении И. П. Барсукова орденом Святого Равноапостольного князя Владимира IV степени. Это стало одним из немногих счастливых, возвышенных моментов в суровой, полной лишений жизни Барсукова, знаком высокого признания его как русского историка.

А высшей наградой для Волконского стала благодарность графини Е. Н. Муравьевой-Амурской. В одном из писем князю она написала: «Как же выразить Вам, дорогой Мишель, мою признательность за все то, что Вы делаете и сделали в память о моем дорогом покойном. Только такое сердце, как у Вас, было бы способно заняться этим делом и довести его до конца. Любой другой отказался бы от этого и не вынес бы всех трудностей, которые Вы испытали»19.

В заключение необходимо подчеркнуть, что написанная в конце XIX века с явным пиететом Муравьеву-Амурскому и одновременно правдиво и добросовестно книга И. П. Барсукова, несмотря на наличие некоторых архаизмов, и ныне служит образцом издания историко-биографического жанра.

Почти эпилог

Здание бывшего Ксенинского института благородных девиц. Санкт-Петербург. Фото Елены ГлебовойПоследние девять лет жизни Барсуков служил главным секретарем и казначеем петербургского Ксенинского института благородных девиц — закрытого учебно-воспитательного заведения для дворянских дочерей. Здоровье его с каждым годом ухудшалось, а служба все более и более тяготила. Выслужив небольшую пенсию, он в 1904 году поселился в маленьком родовом имении жены Анны Михайловны — в селе Ярилино Калязинского уезда Тверской губернии. Наконец-то свершилась его давнишняя мечта — жить в деревенской тиши, наслаждаясь природой. К сожалению, счастье было недолгим. Уже 14 апреля 1906 года в окружении жены и детей И. П. Барсуков в возрасте 65 лет «ушел в лучший мир». По свидетельству сына Михаила, последний взгляд Иван Платонович обратил к книжной полке, где стояли его девять книг, посвященных любимым святителю Иннокентию и графу Муравьеву-Амурскому, а также многочисленные тома братьев — Николая Платоновича и Александра Платоновича.

Для историко-литературного сообщества кончина Барсукова оказалась незамеченной. В год десятилетия со дня смерти отца Михаил Иванович опубликовал в журнале «Исторический вестник» статью «Памяти Ивана Платоновича Барсукова»20. Он причислил его к «скромным труженикам, которые, не открывая широких горизонтов, шаг за шагом расчищали дорогу великим творцам научной мысли». Такими творцами являлись корифеи отечественной истории С. М. Соловьев и В. О. Ключевский, достойным современником которых и стал историк Барсуков — один из участников настоящего подъема российской историографии. Книги И. П. Барсукова и в ХХI веке сохраняют научную и источниковедческую ценность и служат основой национальной памяти россиян о крупнейшем религиозном деятеле митрополите Иннокентии и выдающемся государственнике, патриоте графе Н. Н. Муравьеве-Амурском.

Нина ДУБИНИНА

Источники

  1. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ). Ф.87. Оп.1. Д.73. Л.69.
  2. РГАЛИ. Ф.87. Оп.1. Д.76. Л.143
  3. Рукописный отдел Государственной Российской библиотеки (РО РГБ)Ф.18.К.9Д.9.Л.1—2.
  4. РГАЛИ. Ф.87.Оп.1.Д.74.Л.121
  5. Там же
  6. Там же. Л.122об
  7. Там же. Л.175
  8. Там же. Л 178
  9. Там же. Л. 532
  10. Там же.. Д 75.Л.340
  11. Там же.. Д 75.Л.701 об
  12. Там же. Л. 715
  13. РОГРБ. Ф.18.Ф,18.К.20.Д.4.Л1
  14. Барсуков И. П. Граф Н. Н. Муравьев-Амурский. Кн.1. М. 1891. — С. 643
  15. РГАЛИ. Ф.87. Оп.1. Д.76. Л.165.
  16. РО РГБ. Ф.18. Кн.19. Д.2. Л.43—44.
  17. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф.1146. Оп.1. Д.197. Л.9
  18. РО РГБ. Ф.18, к.17, Д.12. Л.1—2.
  19. ГАРФ. Ф.1146. ОП.1. Д.686. Л.1 об.
  20. Исторический вестник. 1916. V. С.479—482.