Голубые клады

Тамара Николаевна БородинаВ моем рабочем кабинете, перед компьютером, стоит фотография дальневосточной поэтессы Тамары Николаевны Бородиной. Озорные русые кудри, немного печальная улыбка остроумного человека, которому ни в коей мере не была свойственна унылая и утомительная назидательность. На обороте дарственная надпись по-испански: «A mi querida hermanita cual quiero mucho. Tamara. 28.08.90. Komsomolsk-sobre-Amur» («Моей дорогой сестренке, которую я очень люблю. 25.08.90. Комсомольск-на-Амуре»). К слову, испаноязычные студенты и воспитанники Бородиной называли ее mamita — «мамочка».

Мы встречались с Тамарой Николаевной в середине 1980-х, когда мне приходилось бывать в командировке в Комсомольске-на-Амуре, уже после открытия Дальневосточного литературного музея. Наша разница в возрасте не чувствовалась.

В фондовом собрании Гродековского музея хранятся документы, фотографии, рукописи, письма, книги, в том числе копия раритетного издания поэтессы «Колокольчики» (Дальгиз-ОГИЗ, Хабаровск, 1948). Сохранились еще открытки, которые присылала Тамара по доброй традиции напоминать друг другу, хотя бы в праздник, о том, что ты не одинок и жизнь всегда таит в себе секреты и неожиданную радость, была бы жива надежда. В те золотые годы в чести был эпистолярный жанр: мы с юности читали «Послания к слугам» Д. И. Фонвизина, «Послание к цензору» А. С. Пушкина, эпистолярные повести «Бедные люди» Ф. М. Достоевского, роман в письмах «Новая Элоиза» Ж.-Ж. Руссо. Мы с удовольствием писали друг другу, творчески воссоздавая в письмах свой собственный мир, который отличался от реального благодаря нашему опыту, знаниям и эмоциональным переживаниям...

Поэтесса, переводчица и журналист Тамара Николаевна Бородина (1917–1993) родилась в славном городе Аккермане, названном так турками-османами (его название до 1944 года переводилось как «Белая крепость») и известном своей древней историей. Тамару увезли оттуда еще ребенком, но этот город, несомненно, отпечатался в ее душе. Интересно, что Аккерман посещали «отец истории» Геродот, понтийский царь Митридат Евпатор, султан Баязет, древнерусские князья Кий, Игорь Старый, Олег, Святослав Игоревич, а древнеримский поэт Публий Овидий Назон отбывал там ссылку. Известно, что российский полководец и дипломат, генерал-фельдмаршал М. И. Кутузов после штурма крепости Измаил во время Русско-турецкой войны в 1790 году был назначен комендантом Аккерманской крепости. В Аккермане бывали А. С. Пушкин, А. Б. Мицкевич, декабристы...

Дальневосточные литераторы. В нижнем ряду слева направо: Гранит Пересторонин, Геннадий Козлов, Виктор Александровский, Тамара Бородина, Светлана ВишняковаЖители знаменитого города, в котором появилась на свет будущая поэтесса Тамара Бородина, были людьми образованными и общительными, издавна говорили на многих языках — родными для поселенцев были украинский, белорусский, русский, еврейский, армянский, болгарский, греческий, румынский. В условиях взаимодействия разных культур они не испытывали психологического напряжения благодаря тому, что уважали соседей, в том числе иноверцев (в небольшом городе было девять православных храмов, две иные христианские церкви, три синагоги). Бесконфликтность аккерманцев, привычка не воздвигать коммуникативных барьеров, лингвистические способности передавались последующим поколениям. Уроженка Аккермана Т. Н. Бородина с детства изучала иностранные языки.

Ее отец, Николай Васильевич Чудинов, служил в Красной армии. В 1919 году умерла мать, и девочку взяла на воспитание тетя, сестра отца, которая проживала в Ялте. Тамара рассказывала мне: «Стихи я писала всю жизнь. Лет с девяти... Росла без матери, никому не нужна была. Даже отцу. А напишешь стихи, выплеснешь боль на чистый листок, вроде и легче станет...»

В течение жизни Т. Н. Бородина овладела многими иностранными языками — французским, немецким, испанским, итальянским, английским, сербским, хорватским и македонским. Позже поэтесса вспоминала, что французскому языку с четырех лет ее учила мачеха «с помощью английского стека», ставя девочку на колени в угол на крупу. Немецкий изучала в детском саду, а позже — с учительницей.

Т. Н. БородинаВ 1930 году Тамара приехала в Москву и, продолжая учиться в школе, поступила на курсы подготовки в Московский индустриально-педагогический техникум. Уже на втором курсе стала активной участницей МОПРа (Международная организация помощи революционерам), вела кружок русского языка в Доме политэмигрантов, часто сопровождала политэмигрантов на выступления, а лето 1932 и 1933 годов провела в военизированных лагерях Осоавиахима. В техникуме работал литературный кружок, и вел его Е. А. Долматовский (1915–1994). Тамара была первокурсницей, а Евгений Аронович — выпускником техникума. Она вспоминала слова поэта в свой адрес: «Из Томки что-то получится, если будет над собой работать». В последний раз Тамара встречалась с Долматовским у гроба Николая Островского в 1936 году и «стихи его всю жизнь носила при себе. В трудное время они помогали».

Интересно, что Евгения Долматовского после окончания Литературного института им. А. М. Горького послали в командировку на Дальний Восток (как он сам говорил, «для укрепления писательской организации»). В своих воспоминаниях он писал, что «Испания и Дальний Восток были в те времена самыми романтическими адресами наших мечтаний». С 1938 по 1939 год Е. А. Долматовский работал ответственным секретарем Хабаровской писательской организации, а в 1939 году вышел его сборник «Дальневосточные стихи».

После окончания техникума (1934) Тамара Бородина некоторое время трудилась в одной из московских школ, в которой раньше училась сама, была первой учительницей А. В. Баталова, впоследствии народного артиста СССР, кинорежиссера, сценариста и педагога. Девушка дружила с дочерьми М. В. Фрунзе, одного из наиболее крупных военачальников (1885–1925). В 1936 году за хорошую работу ее направили делегатом на Всесоюзный съезд молодых учителей при ЦК ВЛКСМ, где она познакомилась с первым секретарем ЦК ВЛКСМ А. В. Косаревым (1903–1939). Александр Васильевич стал поручителем Тамары — рекомендовал в комсомол с условием, что она поедет на Дальний Восток. Уже через год, в 1937-м, Косарева расстреляли по приговору Военной коллегии Верховного суда в Лефортовской тюрьме, репрессиям подверглись и члены его семьи. И неизвестно, как бы сложилась судьба Т. Н. Бородиной, если бы не отъезд на Дальний Восток...

Она приехала во Владивосток, до 1937 года работала в школе, а затем перебралась в еще строящийся Комсомольск-на-Амуре, который формировался как дальневосточный центр тяжелой промышленности. В 1936 году в строй ввели Амурский судостроительный завод, и Тамара Бородина устроилась на работу в его техническую библиотеку в качестве библиографа-переводчика. В то же время по рекомендации горкома комсомола Тамара перешла на работу в газету «Дальневосточный Комсомольск», посещала литературное объединение, членами которого стали известные впоследствии писатели Н. П. Задорнов, А. М. Грачев, В. Н. Ажаев, Г. Н. Хлебников. Начинающие писатели сотрудничали с местным радио.

В 1941 году Тамара Николаевна познакомилась с радиоведущим Ллойдом Паттерсоном, приехавшим в Советский Союз с мечтой создать театр и работавшим в Москве с легендарным диктором Всесоюзного радио Ю. Б Левитаном. В 1941 году Ллойд Паттерсон был контужен взрывом немецкой авиабомбы: сотрудники радио поддерживали тесные связи с защитниками столицы, часто рисковали жизнью. Семье пришлось уехать вначале в Свердловск, а потом в Комсомольск-на-Амуре. Ллойд Паттерсон работал в Комсомольске-на-Амуре в филиале радиокомитета, вещавшего на Китай, Великобританию и США. Один из сыновей Ллойда Джим (Джеймс) ребенком снимался в советском художественном фильме «Цирк», поставленном в 1936 году кинорежиссером, лауреатом двух Сталинских премий Г. В. Александровым. Позже Джеймс Паттерсон писал об отце:

И шел отец за уходившим поездом,
Высокий, с непокрытой головой,
По неотступному веленью совести
Он оставался на передовой.

В 1942 году Ллойд Паттерсон потерял сознание во время одной из радиопередач и умер (по другим сведениям, он скончался от скоротечного тифа). Ему было всего 32 года. Много лет спустя, в последний год жизни, Т. Н. Бородина в память о Ллойде перевела на испанский язык сборник стихов Джеймса Паттерсона, поэта, выпускника Литературного института, члена Союза писателей СССР с 1967 года, который много ездил по Советскому Союзу и странам Латинской Америки с миссией дружбы. В фондовом собрании Гродековского музея хранится рукопись стихов Т Н. Бородиной, в том числе и стихотворение «Джеймсу Паттерсону, чей отец похоронен в Комсомольске»...

В годы Великой Отечественной войны Тамара Бородина «много выступала на предприятиях города с Петром Комаровым, который был шефом нашего ЛИТО». Возможно, они познакомились в 1942 году, когда поэт в составе бригады выездной редакции «ТОЗ на стройке Амурстали» приезжал на строительство завода. В 1948 году под редакцией П. С. Комарова вышла книга Бородиной «Колокольчики». Пожалуй, такого хорошего редактора у талантливой поэтессы больше не было никогда...

Из литературных учителей поэтессы можно назвать русских, испанских, французских поэтов и любимого ею русского прозаика и поэта, «советского неоромантика», автора философско-психологических произведений А. С. Грина, писавшего о «бурях, кораблях, любви, признанной и отвергнутой, о судьбе, о тайных путях души и о смысле случая». Герои Грина продолжали жить в стихах Т. Н. Бородиной и в поэзии многих дальневосточных эмигрантов (в том числе Е. В. Никобадзе, Н. К. Завадской). Немногие читатели могли тогда познакомиться с творчеством А. С. Грина напрямую, потому что в 1929–1932 годах его считали «идеологическим врагом» и не издавали. Книги Грина в массовом порядке изъяли из библиотек, и только в конце 1950-х стали издаваться его произведения, некоторые из них экранизировали.

В творчестве Бородиной особое место занимают военные стихи и произведения для детей. Стихотворение «Сижу в корректорской до света я...» воссоздает картину военного, далекого от фронта города, оно посвящено самоотверженному труду его жителей во имя победы над фашизмом:

Сижу в корректорской до света я,
Газета выйдет утром ранним,
А я вздремну часок одетая
В углу на стареньком диване.
Меня разбудят к совещанию.
Привычна краткая беседа:
«Тамаре срочное задание —
Сто двадцать строчек до обеда».
Ушанку натяну потуже
И за порог — там стужа лютая...
Но я не испугаюсь стужи,
В чужие валенки обутая.
Пусть неуклюжей, но естественной
Меня сейчас увидит кто-то —
Корреспондент, в момент ответственный,
Идет по городу с блокнотом.
Война нам жизнь перекорежила,
Суровей стала и тревожной...
На горе сила перемножена —
Не победить нам невозможно.

Стихи, скупые по изобразительным средствам, но предельно напряженные по мысли, выразительными мазками рисуют то, «пред чем язык немеет». Они вызывают глубокое волнение и иллюзию того, будто ты сам пережил это время и навсегда сохранил его в памяти... Составная рифма концентрирует ключевую идею: военные корреспонденты работали почти круглосуточно, думая только о том, что «не победить нам невозможно».

Детские стихи Тамары Бородиной несут на себе отпечаток традиций параллелизма в русском фольклоре: созвучия в них объясняют основную мысль стихотворения. Прекрасный детский поэт К. И. Чуковский писал, что рифмы в детских стихах «должны быть главными носителями смысла всей фразы».

Примечательно стихотворение «Малиновый пиджак»:

Старый толстый дядя Квак
Сшил малиновый пиджак
И решил покрасоваться —
Вдоль болотца прогуляться.
По дороге, встретив Утку,
Струсил модник не на шутку:
«Вот тебе и прогулялся —
Утке на обед попался...».
Но сказала Утка: «Кря!
Рисковать не стану зря.
У лягушки странный вид,
Цвет уж очень ядовит».

Дальневосточный писатель Г. Н. Хлебников (1915–2006), первостроитель Комсомольска-на-Амуре, называл литературное наследство Т. Н. Бородиной «бесценным духовным богатством». Не только творчество поэтессы, но и сама Тамара Николаевна служит примером благородного величия души, мудрости и жизнелюбия. Поэтесса радовала, незаметно помогала советом, и всегда казалось, что тебе незаслуженно послано удивительное сокровище...

«А где потонуло счастье, сквозят голубые клады», — писал испанский поэт, автор андалузской элегии «Платеро и я» Хуан Рамон Хименес, стихи которого Тамара читала в подлиннике. В памяти остался животворный родник, и он не иссякнет для читателей и тех, кто знал Тамару Николаевну Бородину лично.

Наталья ГРЕБЕНЮКОВА
Фото из архива Хабаровского краевого музея им. Н. И. Гродекова