Из уст в уста...

Легенды

Печаль древнего утеса

У нас есть очень красивый утес. Его вершина имеет очертания человеческой головы: отчетливо видны нос, губы, подбородок, высокий лоб. Поэтому самую верхнюю площадку утеса называют «головой». Здесь любят собираться жители, устраивают пикники. Рассказывают легенду, связанную с этим местом.

Давным-давно, когда Амур еще не был заселен казаками, а жили здесь одни лишь гольды, случилась эта история. В то время на Амур частенько приезжали китайские торговцы. Они торговали продуктами, тканью, меняли пушнину на водку — «огненную воду», давали товар в долг, а потом забирали в два раза больше. И вот как-то раз один китаец дал в долг бедной женщине продуктов. У нее не было родственников, муж погиб на охоте, а на руках был маленький сын. Когда пришло время расплачиваться, у женщины не оказалось денег, и торговец забрал ее сына, сказав, что когда мальчонка вырастет, то отработает долг матери. И уехал.

А дело было зимой, и китаец передвигался на санях. Он укатил в другое село, обогнув утес. Женщина же в слезах побежала за ним, но прямо под утесом сердце ее не выдержало, и она рухнула на снег.

С тех пор во время пурги, если в этот момент находишься под утесом, можно услышать жалобные женские крики и плач.

Людмила Елькина.
Текст записан от А. Е. Муниной, 1937 г. р. в селе Калиновка Хабаровского края

 

Рыбий клеск1

Один крестьянин отправился к светлой заутрене на погост (церковь при кладбище. — Ред.) с вечера субботы. Идти ему надо было мимо озера. Идет он берегом и видит: на другом берегу человек таскает что-то кошелем из воды в лодку. Но как только ударили колокола на погосте, человек вдруг пропал. Крестьянин обошел озеро, подошел к лодке и видит, что она полна рыбьим клеском. «Не клад ли?» — подумал мужик, набрал клеску полные карманы и воротился домой. Дома он опорожнил карманы, захватил мешок и опять пошел на озеро к тому место. Но лодки там не оказалось. Тогда мужик пошел к заутрене. Воротился домой из церкви, захотел посмотреть на свою находку, но вместо рыбьего клеска обнаружил серебро. Разбогател мужик. А тот, что сидел в лодке, каждую великую субботу кричит и жалуется на свою пропажу и грозит мужику. А мужик с той поры никогда больше не подходил к озеру.

Нэлли Курдакова.
Текст записан от А. И. Курдаковой, 1937 г. р.
На Дальний Восток приехала из Магнитогорска, живет в п. Могилевка Хабаровского края

 

Огненный, или Медвежий, камень

Это, конечно, легенда, но живучая она, и со дня основания Бикина верят в нее и любят! Камень этот и по сей день лежит на краю деревни — он большой и коричнево-рыжий, напоминает кусок халвы. Кто говорит, это медведь его прикатил, кто — что под ним монеты рассыпаны, кто-то говорит, что под ним родник спит, а я была склонна верить тому, что внутри него огонь, и даже долгое время не касалась камня. Думала, что он горячий. Вот как вера-то крепка!

Алевтина Скрипка.
Текст записан в г. Хабаровске от М. А. Скрипка, 1915 г. р.
Родилась в с. Вегеровка Черниговской области

 

Предания

Происхождение фамилий

Анастасия Пучкова:

«Фамилия Пучковы произошла от слова. Придумал ее человек, который жил в древней стране. Жил и не думал о своей жизни. Торговал он луком, укропом, петрушкой и всем остальным. Все это он складывал в пучки, продавал на рынке и так зарабатывал себе на жизнь. Это человек был очень трудолюбив: держал разную скотину, носил ей сено большими — пребольшими пучками. Вся деревня его любила. Что бы он ни делал, все это складывал в пучки.

Однажды пошел он за травой, нарвал большой пучок. Идет по дороге, ни о чем не думает, и вдруг ему навстречу дедушка. И говорит: „Почему, сколько я тебя ни вижу, все у тебя в пучках — и сено, и лук, и укроп?“ — А мне, дедушка, так удобней». Дедушка ему и говорит: «Ты не обижайся, но я буду звать тебя Пучков».

Так и вся деревня привыкла звать его Пучковым. Вот и дошла моя фамилия и до меня.

 

Александр Марченко:

«Старый мой предок печатал марки на мешках и коробках, чтобы можно было узнать, откуда везли товар, какого года изготовления или сбора (урожай). Марка — это была бумага, а на ней стояла печать. И поэтому моего предка называли Марочник. Со временем это прозвище изменилось в Марченко».

Светлана Малькова.
Текст записан от учащихся 6-го класса средней школы с. Мичуринского Хабаровского края

 

Былички

Говорящий кот

У мужиков нашей деревни есть любимое
занятие — охота. Каждую зиму, раза два-три, они собираются по 7 — 8 человек, набирают зарядов и провизии и едут на охоту. Обустраиваются в зимовье, днем охотятся, вечером пьют чай, разговаривают.

Однажды во время таких ночных посиделок к ним пришел кот. Обычный такой кот, полосатый. Он мерз на пороге, пока его не впустил кто-то сердобольный. Уже изрядно соскучившись по дому, мужики стали тискать кота и играть с ним. Даже прозвище ему дали — Васька.

Особенно один из охотников старался, все мучил кота и приговаривал: «Васька, Васька!» И тут случилось необъяснимое. Кот вдруг разворачивается и, прошипев, говорит: «Васька, Васька, какой я тебе Васька!» Мужики испугались, кто схватил, кто не схватил одежду, ружья, поскорее сели на мотоциклы и уехали. Больше в том зимовье никто не останавливался на ночлег.

Людмила Елькина.
Текст записан от А. Е. Муниной, 1937 г. р. в селе Калиновка Хабаровского края

 

Домовой

Это дело было давно. У одних людей были две дочери и сын. К ним как-то пришел парень, Василием звали, а одну из сестер Дусей. Вот Дуся и Василий поженились и отделились от ее родителей в другой дом. У них родился ребенок. Как-то сам ушел в картишки играть, а она на печке лежала, а ребенок в зыбке рядом с печкой. Вдруг в двенадцать часов случается стук: стучит и стучит, стучит и стучит.

Она на следующий день говорит мужу: «Ты вечор никуда не ходи».

А ей говорят, что это домовой ей чудится, «стучит», ведь муж-то кузнец. Однажды Дуся опять осталась одна. Видит, кто-то вышел мохнатый — и такой верзила. Зыбку качает с ребенком и хохочет, и хохочет. Вот так покачает зыбку и исчезнет, а ребенок не выпадает из зыбки. Позвала она сестру, но прошло время, и он опять выходит.

Бились они, бились и перекочевали в другой дом. А в этом доме долго-долго никто не мог жить. А потом дом-то сгорел.

 

Банник

Построили одни баню, и в это время заболела у них дочка. А под подушкой каждое утро мать находила кусочки сахара. Уже и покупать стали сахар-песок, а все равно каждое утро мать находила сахар. А девочка все хуже и хуже себя чувствует.

В это время в их доме остановился старик проезжий. У него-то и спросил отец, почему девочка болеет. А тот наказал сходить в двенадцать часов на кладбище, накрыть стол белой скатертью и поставить на него две рюмки и бутылку водки. Причем рюмки должны быть не граненые, не с рисунком, а простые, светлые. Все так и сделал отец. Стоит и ждет. Вдруг слышит, водка наливается. Он повернулся, а никого не видит. Смотрит, а рюмка уже пустая, и вдруг кто-то говорит: «Баня у тебя не на месте».

Послушался его отец и стал разбирать баню. А девочка помаленьку стала выздоравливать. Видно, правду говорил, что баннику место не понравилось.

Нэлли Курдакова.
Текст записан от А. И. Курдаковой, 1937 г. р.
На Дальний Восток приехала из Магнитогорска, живет в п. Могилевка Хабаровского края

 

Мохнатый наездник

Моя бабушка рассказывала историю, которая случилась с ее соседом Тимофеем.

У Тимофея была лошадь. И вот однажды утром он заметил, что лошадь стоит вся в испарине и очень уставшая. Создавалось впечатление, что на ней всю ночь ездили. Тимофей решил, что это балуется кто-то из соседних ребят — берет ночью лошадь и катается.

На следующую ночь он отвязал с цепи собаку, чтобы она охраняла лошадь. Ночью было тихо, собака не лаяла, но утром Тимофей снова обнаружил лошадь заезженной. Тогда он сам решил покараулить лошадь и ночью спрятался в конюшне, взяв фонарь и вилы. Сначала было тихо, но после полуночи фонарь вдруг погас. Хорошо, что на улице были фонари, и в конюшне не было слишком темно. Тут вдруг Тимофей увидел маленького бородатого человечка с взъерошенными волосами. Человечек полез на лошадь. Лошадь слушалась его и пригнулась, чтобы он сел. Сев, человечек стал гонять лошадь рысью по конюшне. Без сомнения, это был домовой!

Тимофей кинулся к этому домовому с вилами, но вилы не могли ему навредить. Тимофей испугался и стал читать молитву, и домовой тут же исчез. Больше он не появлялся и не катался на лошади.

Еще бабушка говорила, что похожая история случилась и в селе Коломна в XIX веке. У одной женщины была корова, и однажды кто-то повадился эту корову доить по утрам. Хозяйка приходит в сарай, чтобы подоить корову, а у той уже нет молока! Хозяйка не могла понять причину и пригласила шамана. Тот сказал: «Похоже, что домовой». Женщина решила проверить: ночью пошла в сарай, но не заметила как уснула, а наутро у коровы снова не было молока.

На следующую ночь женщина взяла с собой мужа. И вот ближе к рассвету они увидели маленького, как кукла, человечка. Он был весь в шерсти, как животное. Корова легла на пол, он лег рядом и принялся сосать молоко.

Женщина не знала, как избавиться от домового, и снова обратилась к шаману. Шаман прочел какое-то заклинание, и домовой больше не приходил.

Елена Нелипа.
Текст записан от В. Е. Нелипа, 1937 г. р.
Место рождения с. Уликан

 

То ли красноармеец, то ли виденье...

Случилось это на мысе Лазарево в 1935-м. Семья моей бабки жила в то время там. С ее слов я пишу этот случай.

«Мы тогда на мысе Лазареве жили. Вот вечером отправилась на посиделки. Когда я пришла, там уже полно народа были — парни, девки. Я в то время махонькая
была — восемь лет всего. Мы с девчонками на печку залезем, чтобы никому не мешать, и смотрим, как старшие веселятся. Ну вот, пришла я, а там холодина. Ну, мне и говорят: „Верка, ты одетая, сходи принеси дров“. Пошла я. Дрова были за избой в сарае. Зашла я в сарай, присела, дрова набираю. Вдруг слышу, что-то скрипит. Подняла я голову, гляжу, в там человек стоит — красноармеец. В буденовке, в длинной серой шинели и сапогах. Стоит и смотрит гру-у-у-стным таким взглядом и губами шевелит. Как будто говорит что-то. А я ничего не слышу. Вдруг он мне руку протянул и головой мотнул куда-то в сторону. Пойдем, мол, со мной. Тут я как заору, дрова бросила и прочь из сарая побежала. Прибегаю обратно в избу, а на мне лица нет, белая как стена. Тут все ко мне подступились: что, мол, случилось? Почему испугалась, дров не принесла? Я им все рассказала, а они надо мной только посмеялись. Трусиха, мол, побоялась по темноте в сарай идти, а теперь заливаешь. Пошла я домой. Иду и думаю: откуда он взялся? В деревне ни у кого одежды такой нет, в армии кто служит, я всех знаю, а это незнакомый какой-то, темный, страшный. Пришла я домой, маме все рассказала. Она на меня посмотрела, по голове погладила и сказала: „Не на месте сарай стоит, не надо было его там строить“. Когда я ее спросила, почему, она мне ничего не ответила.

Через три года хозяин этой избы решил сарай снести и освободившуюся землю припахать к огороду. Когда копали колею вдоль огорода, чтобы вода стекала, нашли череп, кости, тряпки какие-то и буденовку рваную со звездой. Вот и весь сказ».

Владимир Егоров.
Текст записан от В. А. Ковалевой 1927 г. р.
Живет в с. Софийск Ульчского района Хабаровского края

 

Беду накликал домовой

«Это мне рассказывала мать. Было начало войны, и ее муж ушел на фронт, а она осталась с нами. Была уже поздняя ночь. Мы спали, а маме не спалось. Вдруг она услышала, что кто-то подошел к ее кровати, постоял, а потом начал давить ей на шею. Она поняла, что это домовой, и вспомнила, что старые люди говорили, что у домового надо спросить: „К худу али к добру?“ Ну, она у него и спросила. А он перестал давить и таким глухим голосом и говорит: „Мамка, ху-у-у!“ А потом ушел на кухню. Сильно она тогда испугалась. А через несколько дней пришло извещение, что батя наш погиб».

Лотта Халилова.
Текст записан от К. М. Гарнага 1941 г. р.
Живет в с. Воскресенском Ульчского района Хабаровского края


Рыбья чешуя (Прим. ред.)