Русский писатель Василий Ерошенко, классик японской литературы
Это имя я впервые услышала несколько лет назад от сотрудников Белгородского государственного литературного музея. В небольшом разделе экспозиции несколько старых фотографий, где запечатлен юноша с роскошной кудрявой шевелюрой и мягкой улыбкой. И какая-то особенность во всем облике, нездешность. На одном из снимков он сидит в окружении молодых японцев. В спокойных азиатских лицах читается уважение и почтение к светловолосому парню с балалайкой в руках. На фотографии подпись: «Василий Ерошенко со своими учениками. Япония».
Такой была моя первая встреча с человеком-легендой Василием Яковлевичем Ерошенко (1889–1952). Его путь оказался не слишком долгим — 64 года, но по своей наполненности его хватило бы на несколько жизней. Писатель-символист, переводчик, музыкант, педагог, путешественник, Ерошенко владел двенадцатью языками, писал на эсперанто и японском, его литературные произведения переводили на китайский; жил и работал в России, Англии, Франции, Японии, Сиаме, Бирме (в настоящее время Мьянма), Индии, Китае. Был незрячим, но это не помешало стать человеком мира, потому что он обладал тем редким качеством, что называется внутренним светом. И силой духа, которая помогла мальчику из деревни Обуховки под Старым Осколом достичь небывалых высот.
До конца 1950-х в нашей стране о Василии Ерошенко практически не знали, но благодаря энтузиастам, филологам, литературоведам он стал открываться во всей многогранности. Написаны интересные исследования, по крупицам собрана биография, в 2003 году организована Международная интернет-конференция, среди материалов которой переводы с японского и эсперанто его статей, очерков, сказок. В родной Обуховке создан дом-музей, и расположен он на улице Ерошенко. В 2019 году московское издательство «Молодая гвардия» опубликовало в серии ЖЗЛ книгу белгородских писателей Бориса и Александра Осыковых «Ерошенко: жил, путешествовал, писал». В декабре 2020-го в Старом Осколе прошла международная конференция «Великий незрячий», посвященная 130-летию со дня рождения Василия Яковлевича Ерошенко и 30-летию его мемориального музея, объединившая более 60 участников из разных городов России, Украины, Германии, Японии. Судьба слепого пилигрима, как назвал его Альберт Поляковский, не канула в Лету и остается такой же притягательной и волнующей.
«Я слепой. Ослеп я четырех лет отроду, — писал Василий Яковлевич. — С мольбой, весь в слезах покинул я красочный мир солнца. Ночь моя продолжается и будет продолжаться, покуда я жив, но разве я проклинаю ее? Нет, вовсе нет. Хотя ночь принесла страдания, часто робость, но я учился слушать звезды, поющие в небе, и учился познавать природу». Четырехлетний мальчик из крестьянской семьи переболел корью и ослеп, но успел запомнить краски земли, лицо матери. В 1917 году он будет выступать перед гостями и родственниками учащихся школы слепых в Бирме и скажет о том, что, утрачивая зрительные связи с окружающим миром, человек приобретает способность тонко воспринимать все внутренним взором, его воображение приобретает мистическую силу и гибкость.
Ерошенко активно работал как писатель и переводчик, но при этом всю жизнь поддерживал таких же незрячих. Причем не только личным примером, но и конкретными действиями. В 1920-е годы участвовал в создании одной из первых профтехшкол по обучению слепых в селе Понетаеве Нижегородской области, преподавал русский язык, математику, технику чтения рельефно-точечного тактильного шрифта Брайля. В 1930-х заведовал республиканским домом слепых в Туркмении, разработал азбуку рельефного шрифта туркменского языка. В 1940-е работал в Загорской музыкальной школе для инвалидов Великой Отечественной, преподавал английский в Московском институте слепых, потом уехал в Среднюю Азию и занимался ликбезом в учебном заведении при Ташкентском областном отделе Узбекского общества слепых.
Его самого в девять лет отправили в Москву, в специальную школу при городском обществе призрения. Слепые дети постигали обязательные науки, обучались церковному пению, игре на музыкальных инструментах. Василий освоил гитару и скрипку, и даже окончив в 1908 году это учебное заведение, продолжал играть в школьном оркестре струнных и духовых инструментов, выступая летом на открытых площадках города, а зимой в ресторанах. Много читал, благо в школе имелось неплохое собрание книг на Брайле. Позднее, когда уже пустился в свободное плавание и зарабатывал на жизнь игрой в оркестре, платил за то, чтобы ему читали вслух произведения классиков.
Судьбоносная встреча с русской переводчицей и активисткой международного движения эсперанто Анной Шараповой перевернула всю его жизнь. Начался путь странника и страстно увлеченного человека. Наделенный даром полиглота, Ерошенко легко овладел этим международным языком и при поддержке эсперантистов в 1912 году поехал в Англию, где получил возможность учиться в Королевском институте слепых. Быстро заговорил по-английски, а через два года отправился в Японию и стал студентом Токийской школы слепых. «Поистине могу сказать, что лампа Алладина не могла бы помочь мне больше, чем зеленая звездочка — символ эсперанто, — написал Василий Ерошенко в очерке „Мое первое заграничное путешествие“. — Я уверен: никакой джинн из арабских сказок не мог бы сделать для меня больше, чем гений реальной жизни Заменгоф, творец эсперанто».
В исследованиях жизни Василия Ерошенко есть сведения, что еще в Лондоне он увлекся культурой Востока, изучал древний пали, на котором создавались канонические буддийские тексты, делал первые шаги в японском, переписывался с эсперантистами этой страны, а также Кореи, Бирмы. В Токио русского парня с неизменной гитарой за плечами и тросточкой встретил член Императорской академии наук и эсперантист Накамура Киё и не только приютил в своем доме, но и оплатил обучение в школе слепых массажистов. В качестве вольнослушателя Василий Ерошенко изучал медицину, японский язык, литературу, психологию и учился игре на традиционных музыкальных инструментах кото и сямисэне.
И были новые встречи, знаковые в судьбе странника из России. Драматург Акита Удзяку ввел его в среду литераторов и журналистов, и со временем Ерошенко тоже взялся за перо. Он пишет на японском «Рассказ бумажного фонарика», «Дождь идет», и эти рассказы публикуются в журналах «Кибо» («Мечта»), «Васэда бунгаку» («Литература университета Васэда»). Читает лекции о русской литературе в Токийском университете и университета Васэда. После знакомства с Агнес Болдуин Александер, американской писательницей и последовательницей бахаизма, он первым сделал перевод с английского на эсперанто «Сокровенных слов» Бахауллы, основателя этого религиозного направления, и его издали в Токио в 1916 году. Художник-модернист Накамура Цунэ в 1920 году написал портрет Василия Ерошенко. Эта работа, словно пронизанная солнечными нитями, сегодня хранится в Национальном музее современного искусства в Токио.
В 1921 году в Японии вышла его первая книга «Песни предутренней зари». За изящество стиля Ерошенко нарекли поэтом, а Акита Удзяку написал, что он первый русский, покоривший сердца японцев. Имя Василия Ерошенко, или Эро-сан, как его называли в этой стране, вошло в японские энциклопедии, его причисляют к классикам японской детской литературы.
«Слишком мало земли и слишком много счастья», — отозвался Василий Ерошенко о Стране восходящего солнца. С небольшими перерывами он прожил здесь семь лет, написав свои лучшие рассказы и сказки-притчи. В 1921 году власти обвинили его в связях с социалистами, арестовали и выслали из Японии. Путь странника лежал во Владивосток, но на российском Дальнем Востоке бушевала Гражданская война. Добраться до родных мест оказалось невозможно, и Ерошенко решил пойти в Китай. В прямом смысле слова — по шпалам. Пересек границу и с большим трудом добрался до Харбина, где жил его друг Никонэ Хироси. Он познакомился с известным писателем Лу Синем, который перевел с японского на китайский двенадцать сказок Василия Ерошенко и пьесу «Персиковое облако». Позднее они вошли в двадцатитомник китайского классика как переводные произведения. По рекомендации Лу Синя Ерошенко пригласили в Пекинский университет, где он вел курс эсперанто и на этом же языке читал лекции о русской литературе.
Василий Ерошенко, получивший теперь имя Айлосянькэ, стал заметным явлением в литературных кругах Китая. И все же, по мнению кандидата филологических наук, доцента кафедры русского языка и литературы Белгородского государственного университета Натальи Невзоровой, в России о нем узнали исключительно благодаря Японии в конце 1950 — начале 1960-х годов. «В Азии изданы его собрания сочинений, его считают одним из классиков японской литературы, а на русском языке до нас дошли в авторском варианте только несколько статей, — пишет исследователь. — Причин этому много. И не последняя в том, что в Советской России сам он не вписывался ни в образ „буревестника революции“, ни в идеал „строителя коммунизма“. Практически все, что мы имеем, — это переводы на русский с эсперанто, китайского и японского...»
В 1923 году Василий Яковлевич побывал в Германии на международном конгрессе эсперантистов, а потом вернулся в Россию. Страсть к путешествиям привела его на Чукотку. Он добирался до самых отдаленных мест, записывал легенды и предания коренных жителей, а потом переводил их на эсперанто. Используя этот международный язык, он хотел рассказать миру о загадочном и сильном народе. А чукчи, встречавшие слепого странника, который легко правил собачьей упряжкой и путешествовал по тундре в одиночку, называли его какомэй — чудо.
Свои последние годы, уже тяжело заболев, он провел в родной Обуховке. Жил трудно, практически в нищете. Сразу после смерти Василия Яковлевича Ерошенко в 1952 году все написанное им в России было сожжено, а имя предано забвению. Лишь спустя несколько лет, в конце 1950-х, завеса молчания стала постепенно приподниматься. На протяжении десятилетий российские исследователи и переводчики проделали огромную работу, сохранив для нас память об удивительном человеке, отмеченном искрой божьей, мечтавшем о счастье для всех живущих на планете. Об этом его притча «Корабль счастья», написанная в 1921 году и переведенная с японского Сергеем Аникеевым. Даже несколько строк позволяют почувствовать душу странника Василия Ерошенко, услышать музыку его литературных произведений: «В минуты отчаяния мне видится огромный Корабль Счастья. Такой огромный, что он может вместить все человечество. Причем он не так уж и далеко от нас. Я уверен, что уже скоро на нем смогут отправиться в Страну счастья не по двое, и даже не семьями, а все человечество одной семьей».
Елена ГЛЕБОВА
Фото из открытых интернет-источников: https://www.museum.ru, www.belgorodbiblioteka.ru, www.persons-info.com, www.belpressa.ru.
