- Немного географии
- Город на театральной карте
- Знаки и символы нашей истории
- Литература
- Единое пространство культуры
- «Салют Победы»
- Движение к радости
- Лестница к вершинам мастерства
- На волне любви и памяти
- «Врата». «Всадники». «Икарушка…». Портрет X региональной выставки «Дальний Восток-2008»
- Древлеправославный изограф
- Искусство табачной этикетки
- Сакэ и сакура. Традиционный японский символ на военных чашках
- Хоровод в ритме хадё
- Красивые символы Приамурья
- Киностудия Е. М. представляет…
- В гости к Шаману
- Игорь Геннадьевич Грабовский
Удивительно, но японские военные чашки для сакэ – явление уникальное и чрезвычайно многогранное – до сих пор не привлекли к себе внимания отечественных исследователей, в то время как зарубежным историкам и коллекционерам сегодня доступны как минимум три серьезных исследования1.
Первые гумпай, «военные чашки», появились во время Японо-китайской войны 1894–1895 гг. как мемориальные и, в отдельных случаях, наградные предметы. В годы русско-японской войны они становятся распространенным явлением, но пик промышленного и кустарного производства гумпай приходится на 1930-е гг.: у каждого отслужившего в армии или на флоте японца имелась памятная или наградная чашка для сакэ, иногда несколько. После поражения Японии в Тихоокеанской войне и демилитаризации страны традиция исчезла. Практически каждая гумпай несет индивидуальную информацию: фамилию владельца, номер подразделения и род войск, в которых он служил, различные эмблемы и символы, надпись, объясняющую, в связи с каким событием появилась чашка (призыв на службу, отправка на фронт, участие в конкретном конфликте или войне, демобилизация и т. п.). Словом, любая «военная чашка» уникальна и дает повод для мини-исследования. Отдельного изучения заслуживают классификация и эволюция гумпай, сюжеты их оформления, военные конфликты, «участниками» которых стали чашки, традиции, связанные с употреблением сакэ в армии и на флоте императорской Японии и т.д. Одному из таких аспектов, важному для расшифровывания визуальной информации, посвящена эта публикация. Речь пойдет о цветах сакуры – несомненно, самом популярном элементе оформления гумпай. Что же это, друзья? История знает много примеров, когда традиционная национальная символика использовалась для нагнетания националистических страстей. Не избежала этого и сакура – самый узнаваемый символ Японии. В IX в., когда возникла необходимость отделения собственной культуры от китайской, японцы выбрали цветение вишни2 в противовес «китайскому» цветению сливы. С этого времени вишневый цветок начинает превращаться в уникальный национальный символ. Крестьянам расцветающая сакура подавала сигнал о начале нового сельскохозяйственного цикла, ее пышное цветение сулило богатый урожай риса. Аристократы эпохи Хэйан считали, что цветки сакуры наилучшим образом иллюстрируют буддийский тезис о непрочности и иллюзорности жизни, ее быстротечности. Однако во второй половине XIX в. образ сакуры утратил свою утонченную эстетику и сакральный смысл. Священное дерево стало играть практическую роль: западная цивилизация агрессивно вытесняла национальную культуру, и сакура – символ вековых традиций – была призвана смягчить удар. Древняя столица Японии, Киото, с XII в. носила титул хана-но мияко, «столица цветов», причем под цветами подразумевалась именно сакура. И когда в 1868 г. император Мэйдзи перенес столицу в Токио, город начали активно засаживать сакурой. Она украсила первую «по-настоящему европейскую» улицу – Гиндзу, и первый «по-настоящему европейский» парк – токийский Уэно. К концу столетия цветущая сакура стала ключевым символом имперского национализма. Нитобэ Инадзо в своем бестселлере «Бусидо. Душа Японии» (1899) писал о цветке сакуры: «Утонченность и изящество его красоты взывает именно к нашему эстетическому вкусу сильнее, чем какой-нибудь иной цветок. Мы не способны разделить с европейцами их любовь к розам, которым недостает простоты нашего цветка. …Он готов в любую минуту расстаться с жизнью по призыву природы; его окраска никогда не бывает пышной, а легкий аромат не отягощает обоняния». «Бусидо» – книга о благородстве самурая, но большинство читателей-современников понимало «путь воина» только как идеологию национализма и милитаризма. Так же случилось и с сакурой: едва успев превратиться в национальный символ, она стала вызывать ассоциации с готовностью к самопожертвованию во имя императора и его Японии. С начала эпохи Мэйдзи (1868) и на протяжении последующего столетия государство визуально и концептуально эстетизировало войну и смерть на поле боя. Символика цветка сакуры теперь трактовалась как «красота души японца, способного бесстрашно идти навстречу смерти». А военные вообще превратили метафору в лозунг: «Ты должен умереть за императора, это такой же естественный процесс, как опадение лепестков у цветущей сакуры!». Цветок сакуры – эмблема национального святилища Ясукуни, где с первых лет эпохи Мэйдзи поминают всех павших солдат Империи. Первоначально вишневые деревья на территории храма сажали для того, чтобы их цветки притягивали и утешали души погибших воинов. Но в начале XX в. опадающие лепестки сакуры стали символизировать солдат, добровольно отдавших жизни за императора. Теперь деревья в храме Ясукуни следовало считать претерпевшими метаморфозу солдатскими душами. Даже сегодня сакура по-прежнему втянута в националистическую вражду. В КНР антияпонские активисты призывают выкорчевать вишневые деревья, так как они символизируют оккупацию Китая Японией. В марте 2006 г. в центре конфликта оказались 60 вишневых деревьев на территории университета города Ухань в Центральном Китае. «Очень жаль, что цветение вишни видят такие люди», – прокомментировал нависшую над деревьями угрозу автор одного из японских сайтов. А его китайские интернет-оппоненты назвали цветущую сакуру «деревьями греха» и «цветами позора». Экспорт образа сакуры из безобидного культурного пространства в сферу пропаганды можно проследить на примере стихотворения выдающегося ученого и не менее выдающегося пропагандиста «японского пути» Мотоори Норинага (1730–1801): Если спросят тебя: Эта вака буквально напичкана тривиальными символами: здесь и древнее название Японии – «Ямато», и поэтическое имя японского архипелага – «Сикисима», и «утреннее солнце», отсылающее к легенде о том, что японцы первыми встречают рассвет, и – самое главное – цветущая сакура как воплощение «всего японского». В 1904 г. эти «классические» символы были растиражированы на упаковках сигарет. Табак был скверного качества (с началом русско-японской войны ввели государственную табачную монополию), но ожидалось, что дым будет навевать исключительно сильные патриотические ассоциации: каждый японец знал пятистишие Мотоори наизусть со школьной скамьи. Это было время, когда курила вся Япония, в ходу даже была острота: «Некурящая женщина и постящийся монах – большая редкость».
В составе эскадры адмирала Того, атаковавшей 27 января 1904 г. Порт-Артур, находились эскадренные броненосцы «Сикисима» и «Асахи». Оба этих корабля с «поэтичными» именами впоследствии станут участниками Цусимского сражения. Наконец, в октябре 1944 г. все те же неувядающие образы – «Сикисима», «Ямато», «Асахи» и «Ямадзакура» – стали названиями первых четырех авиаотрядов камикадзе, подчеркивая эмоциональную и культурологическую связь с прошлым. Вака Мотоори Норинага чрезвычайно часто воспроизводится на японских военных чашках для сакэ. Иногда вместо пятистишия можно увидеть только первые три строчки, как, например, на расписанной вручную сакадзуки3 (фото 1). На стволе сакуры имеется надпись «19-й (полк) полевой артиллерии», иероглифы вверху гласят: «На память о гарнизонной службе в Маньчжурии», а на снаряде указана фамилия владельца чашки – Накано. Другая чашка (фото 2) с популярным пятистишием принадлежала солдату 25-го пехотного полка. Возможно, солдату эта гумпай досталась как приз: на чашке изображена позолоченная эмблема отличного стрелка, элементом которой также является цветок сакуры. А рельеф на внешней стороне о-теко4 (фото 3 и 4) воспроизводит все то же стихотворение, буквально иллюстрируя его цветущей сакурой и восходящим над ней солнцем. На о-теко с портретом ее владельца, моряка Хаяси (фото 5 и 6), цветок сакуры изображен четырьмя способами: как контур фотографии, рисунок на внешней стороне, слабый рельеф на донце и фигурное основание чашки. Нужно заметить, что фоточашки – редкость, при этом на них, как правило, запечатлены не владельцы гумпай, а известные военные персонажи или члены императорской семьи. Увидеть на «военной чашке» камелию или пион – большая удача, тогда как цветки сакуры едва ли не обязательный спутник практически любых сюжетов и символов (фото 7, 8 и 9). Нередко можно встретить чашки, на которых сакура представлена в виде облетевших лепестков, символизирующих души павших воинов (фото 10 и 11). Надпись «На память о войне за Великую Восточную Азию» позволяет датировать эту чашку 1942–1944 гг., поскольку термин «Война за Великую Восточную Азию» был утвержден на совещании императорской ставки 10 декабря 1941 г. спустя три дня после нападения японцев на Перл-Харбор. Соседняя чашка с надписью «Китайский инцидент» и с изображением взрыва за стенами китайского города в контуре священного зеркала (одной из императорских регалий) изготовлена не ранее 1937 г. Эта о-теко (фото 12) – из числа т. н. кабуто, чашек в виде каски. Миниатюрные фарфоровые шлемы увенчивают самые разнообразные эмблемы и символы: армейские звезды и флотские якоря, самолеты и флаги, винтовки и стилизованные иероглифы. Здесь же фигурным основанием чашки служит цветок сакуры. Иероглифы по бокам означают «патриотизм». Интересно, что «каска с сакурой» существовала в действительности: в 1930 г. японская армия получила для испытаний стальной шлем, у которого на своде имелась металлическая пластинка в виде цветка вишни. Наконец, редкий вариант изображения сакуры, «не отягощенный» дополнительными символами и текстами: (фото 13) обозначены только фамилия владельца и пехотное подразделение, в котором он служил. Обращает внимание изысканность росписи: нежные краски и тонкая прорисовка на первый взгляд плохо вяжутся с образом солдата японской Императорской армии. Эта эстетически привлекательная гумпай – косвенное свидетельство того, что для многих японских военнослужащих образ сакуры остался незамутненным, сохранил свое истинное значение даже в те годы, когда ее цветки были лишены иных оттенков кроме милитаристских и националистических. Алексей КОЛЕСНИКОВ 1 Като Муцуки. «Хэйтай хай» («Солдатские чашки»), 1984. На японском языке. Richard Fuller. «Japanese Military Sake Cups», 2002. Dan King. «Japanese Military Sake Cups 1894– 945», 2004. 2 Строго говоря, называть сакуру «вишней» неправильно, но здесь автор следует не лингвистическим нормам, а литературной традиции. 3 Сакадзуки – низкая и широкая чашка для сакэ; предназначена для особых случаев (например, для свадебной церемонии и т. п.), но при больших размерах используется и для обычной выпивки. 4 О-теко – небольшая (как правило, диаметром 5,5 см) цилиндрическая чашка для сакэ; самый распространенный формат в стиле гуиноми («выпить залпом»). |
|||
|