«Когда я вернусь...»

Эжен Гарсон (Евгений Грядасов)Начиная знакомство уважаемых читателей с художниками «Русского зарубежья», мы сознательно нарушили хронологию выставок. Первой публикацией материалов о выставке Евгения Грядасова, состоявшейся в Дальневосточном художественном музее осенью 1995 года, мы отдаем дань памяти этому яркому мастеру, вдохновенному рассказчику, нежному сыну России, с которой он никогда не расставался в своих картинах, письмах и снах.

Когда я вернусь...
Ты не смейся —
Когда я вернусь,
Когда пробегу,
Не касаясь земли,
По февральскому снегу,
По еле заметному следу —
К теплу и ночлегу —
И, вздрогнув от счастья,
На птичий твой зов оглянусь —
Когда я вернусь.
О, когда я вернусь!..

Эти строки Александра Галича как нельзя точно отражают общую идею всего цикла выставок «Русское зарубежье», с которым Дальневосточный художественный музей знакомит своих российских соотечественников в течение ряда последних лет.

Но применительно к выставке Грядасова в России эти поэтические слова являются чем-то гораздо большим, чем эпиграфом к творчеству американского художника Эжена Гарсона или судьбе русского человека Евгения Грядасова. Наверное, на этом условном расстоянии, абстрактной дистанции «Гарсон — Грядасов» и находится ключ к пониманию всей выставки, материализованный в стихотворное заклинание: «Когда я вернусь...»

«Возвращение» Гарсона-Грядасова длилось более полувека, расстоянием от Америки до России стала целая человеческая жизнь.

ДвоеОбнаженнаяПортрет жены

Эжен Гарсон (Евгений Сергеевич Грядасов), родился в России в 1921 году в тихом провинциальном русском городе с истинно духовным названием — Благовещенск. Немногие русские города сохранили до настоящего времени свои имена, данные им при рождении: в пламени Октябрьской революции сгорели не только имена и фамилии, сгорели целые российские династии. Биографии же отдельных людей история перекраивала, не спрашивая у них на то позволения. Евгений Грядасов стал лишь одним из многих россиян, который предпочел неизвестность эмиграции неизвестности завтрашнего дня для мятущейся России 20-х годов.

Годы харбинской жизни дали Грядасову многое: горечь понимания утраты старой России и острое желание жить. В Китае будущий художник знакомится с обширным кругом артистической элиты, получает первые профессиональные уроки живописи, пытается выстроить новую, самостоятельную линию судьбы. И эта новая, творческая биография складывается уже в Америке.

После окончания Калифорнийского университета в Беркли художник — теперь уже Эжен Гарсон — начинает много и интенсивно работать, словно пытаясь растворить в своих полотнах все то, что прессовалось в душе все предшествующие годы. На живописную основу художник выбрасывает сгустки острых переживаний, неординарных ощущений, страстность, доходящую до взрыва. Нет таких тем в окружающем мире, чтобы оставить его равнодушным: трагедия Вьетнама, искалеченные тела и души, люди-маньяки и люди-ангелы, первые шаги ребенка и тонкий женский профиль — все находится в обширном поле зрения художника. Гарсон переживает свое видение экспрессивно и искренне. Кажется, что он не успевает в рамках одного произведения довести мучающую его мысль до конца. И тогда он возвращается к ней снова и снова. И появляется целый ряд узнаваемых женских образов, портретов и ощущений.

В логике своих профессиональных рассуждений Гарсон порой непредсказуем. Удивительна его серия формалистических произведений. Прозаические детали дали творческий импульс к целой серии работ. В комбинациях геометрических модулей явно прочитываются конструктивистские опусы русских авангардистов 20-х годов, которые дали художественному миру целое новое направление в изобразительном искусстве.

Михаил БарышниковМодаНабоков с друзьями

Эжен Гарсон из числа тех мастеров, которые в своем творчестве сумели соединить природное, генетически заложенное в русском человеке, и биографическое, привнесенное опытом и судьбой. В его работах в точном соотношении находятся импульсивность и рационализм, русская пластичность, открытость и европейская изысканность линии и цвета.

Гарсон сумел найти емкие художественные формы для своего времени, для человека своей эпохи. Историческое время всегда остро ощутимо в его живописи. Но главное в том, что Гарсон не делит это время на протекающее «там» и «здесь». В. Набоков, В. Высоцкий, А. Солженицын, лица американцев, лица русских людей, сам Гарсон — это единая замкнутая цепь великого человеческого единства, которую художник выстраивал все эти годы в маленькой мастерской, почти в полном затворничестве у себя в Сан-Франциско. И которую он мечтал когда-нибудь представить в России, свято веря в закономерность своего возращения на русскую Родину.

Вместо послесловия.

Эжен Гарсон (Евгений Грядасов) ушел из жизни летом 1997 года. Коллекция его работ осталась в Сан-Франциско.

Людмила Козлова,
заместитель директора ДВХМ по научно-исследовательской деятельности