Душа уходит в Були

Шаманка Индяка Дяксул. Село Савинское, Ульчский районТрадиционная обрядовая культура народов Нижнего Амура не перестает волновать исследователей уже много десятилетий. Факты сохранения отдельных ее элементов и даже полных комплексов мы обнаруживаем в национальных селах и сегодня. Последние полевые сборы отдела этнографии Хабаровского краевого краеведческого музея им. Н. И. Гродекова в селах Ульчского района (Кольчём, Дуди, Ухта, Булава, Богородское) позволили зафиксировать уникальную информацию, связанную с похоронно-поминальными обрядами ульчей.

Смысл обрядов связан с верой ульчей в автономное существование души человека даже после смерти его тела. И все обрядовые действия направлены на удовлетворение ее желаний и потребностей и являются проявлением заботы о любимом члене семьи и после его ухода. Кроме этого, обиженная душа, находясь до окончательного ухода в Були — мир мертвых — на Земле, представляет опасность для живых членов семьи. Поэтому обряды, связанные с погребением и поминовением усопшего, выполнялись и выполняются сегодня очень строго. Может быть, поэтому похоронные обряды оказались более устойчивыми и сохранными по сравнению с другими семейными обрядами (свадебными, промысловыми, родильными). Многие традиции, зафиксированные исследователями конца ХIХ—ХХ веков, бытуют и в наши дни почти без изменений.

Характер, форма захоронения и последующие поминальные обряды зависели от причины смерти, возраста умершего, его социального статуса. До начала ХХ века захоронения ульчей были наземными, т. е. тела умерших, в гробах или завернутые в бересту, оставляли в специальных срубах не закапывая. Детей до года, как и у других народов Приамурья, хоронили на деревьях (в дуплах, на ветках, на помостах). Срубы, как в дальнейшем и кладбища, были родовыми и располагались недалеко от селения вниз по течению реки. Сегодня родовые кладбища сохраняются только в далеких небольших селах, например в Кольчёме. В ныне несуществующем селе Койма, по сведениям его жителей, было четыре родовых кладбища и одно русское. В настоящее время похоронный обряд сохраняет традиционный сценарий, если хоронят старого человека или организуют процедуру пожилые родственники. Представители молодого поколения хоронят «по-русски», но и в этих случаях старые ритуалы частично сохраняются и мирно сочетаются с новыми, привнесенными.

Кладбище с. Кольчём Ульчского района. Музыкальное бревно возле могилы близнецовТрадиционно сразу после смерти дом умершего обвязывают тонкой веревкой на высоте выше дверного проема. Это способ сохранения семьи. После выноса тела веревку обрывают и выбрасывают в сторону захода солнца.

Гроб имел форму прямоугольного ящика большого размера, поскольку в него должно было поместиться значительное количество предметов, сопровождавших умершего человека, и закрывался на три засова. Руки покойнику укладывали вдоль тела. Независимо от времени года одевали его, как правило, в зимнюю одежду, «а то ночью будет приходить и жаловаться, что мерзнет». Мужчин вместо обычного пояса подвязывали мелкой цепью, на которую крепили сумочку с кресалом и трутом, а женщин — поясом, плетенным из хлопчатобумажных нитей. Нижнюю одежду шили вручную сразу после смерти человека. В некоторых случаях погребальным костюмом для женщин служил свадебный наряд.

Связь умершего с живыми осуществлялась через длинную нить, один конец которой привязывали к пуговице, пришитой на макушке шапки, другой вытягивали из могилы на поверхность земли. А. В. Смоляк отмечает, что в старые времена нить привязывали к косе умершего, но после изменения прически стали привязывать к головному убору. На лобную часть шапки пришивали небольшой нефритовый диск — «фонарь», освещающий путь умершему. На одежде покойного разрезают карманы, чтобы не спрятал и не унес с собой души детей. Всем умершим мужчинам протыкают мочку уха и вдевают серьгу. Через это отверстие они «пьют» воду. У женщин уши были проколоты при жизни.

В гроб стелили ритуальную «постель», сшитую специально по размеру гроба: матрас с аппликацией в центре, одеяло, подушку. Кроме этого постилали парные отрезы разной ткани по 1,5 м длиной: один на матрас, под тело, другой — сверху. Состоятельные семьи укладывали по 15–20 пар ткани. Из них по дороге в подземный мир Були покойник делал балаган на остановках. Лицо умершему закрывали пластиной из ткани, подбитой мехом (чаще белой тонкой овчиной). Мог использоваться мех соболя или лисы, но запрещался мех крупных таежных животных, медведя и морских зверей. Раньше мехом закрывали колени и подкладывали под локти покойника. «Путь в Були тяжелый, иногда душе умершего приходится ползти». На грудь клали кусок китайского шелка. По сообщению
Ф. Ч. Ходжера, похоронившего в 1949 году своего отца, Ходжера Чурингу, ему под спину подложили три серебряные монеты, между пальцами проложили щепки, чтобы «чужую душу не забрал».

И в наши дни ульчи кладут в гроб «все, что есть», вещи, которыми человек пользовался при жизни и которые могут пригодиться ему в загробной жизни. Женщинам — предметы рукоделия: сложенные в мешочек ножницы, нитки, иголки; мужчинам — топор, лук, копье, нож, сделанные в уменьшенном виде, палку для езды на нартах в собачьей упряжке. А также котелок, деньги, очки, если пользовался ими при жизни, крупу, зелень, муку и др.

Кладбище с. Кольчём Ульчского района. Ветвь с нитью, уходящей  в могилу, – «телефон», намогильная скульптураРодственникам необходимо совершить ряд обрядов, оберегающих жизнь и здоровье членов семьи. Перед выносом тела все дети умершего человека, особенно не достигшие двадцати лет, по очереди берутся за нить, привязанную к руке покойного, и, не оглядываясь, выбегают из комнаты. В это время старейший рода разрывает нить ударом палки, обрывая таким образом связь умершего человека с живыми и защищая детей от возможного вреда духа покойного родственника.

Когда похоронная процессия уходит на кладбище, два человека, один — из рода умершего, другой — посторонний, подметают пол в доме вениками из тальниковых веток. Первый метет к порогу, второй — от порога к середине комнаты. Затем собранный мусор выбрасывают в сторону захода солнца.

В селе Кольчём мы побывали на родовом кладбище рода Дятала, где были похоронены близнецы. Обряды, связанные с захоронением близнецов и их матери, значительно отличаются от обычных. Раньше их хоронили отдельно, в стороне от основного родового кладбища, в наземном срубе, сидя, в гробу кубической формы или сколоченном по форме сидящего тела. Все одежды шились только белого цвета, их запрещалось орнаментировать. Тело обкладывали стружками, их привязывали на руки, ноги и шею.

При жизни к близнецам и женщине, их родившей, относились очень бережно. Детей не разрешалось ругать и даже сказать в их адрес грубое слово: «Обидится — умрет сразу». Жизнь в семье у близких людей близнецов была нелегкой и сопровождалась многочисленными запретами и ограничениями. В частности, им запрещалось есть копченые продукты. У матери близнецов нельзя было брать серебряные или металлические предметы, например, украшения, «чтобы не заразиться». Никто не хотел рожать двойняшек, «мучиться».

Считалось, что у близнецов «медвежья душа», «близнецы медведям родственники». Видимо, поэтому поза покойника повторяет положение сидящего медведя. Во время родов мужчины молятся медведю, чтобы они прошли успешно. Женщинам обращаться к медведю запрещалось. Во время похорон близнецов рядом с могилой и сегодня устанавливается музыкальное бревно, на котором палками выстукивают ритм все пришедшие на кладбище. Подобный музыкально-ритуальный предмет мы увидели и на кладбище в селе Кольчём. Такое бревно ульчи использовали только на медвежьем празднике. И это служит еще одним подтверждением тесной связи культа медведя с культом близнецов.

Кладбище с. Кольчём Ульчского района. Поминальный костерДо сих пор особые обряды выполняются при захоронении людей, умерших не своей смертью, в частности утопленников. Найденное тело в настоящее время хоронят на краю кладбища, отдельно ото всех, ближе к воде. Раньше захоронение оставляли на берегу, там, где нашли тело, или в лугах, затопляемых водой. В предполагаемом месте трагедии родственники некоторое время плавали на лодках и сильно кричали. Женщинам находиться здесь категорически запрещалось: «Плохо им будет, и покойнику не нравится». Если тело не находят, то вместо него хоронят куклу, изготовленную из дерева или прутьев багульника, одетую в костюм утонувшего.

Хоронили утопленника в белых одеждах. «У них в загробном мире все белое. И души умерших попадают в Белое море». На могиле, по четырем ее углам, ставили стружки, ими обкладывали и тело. Аллея из таких же веток со стружками соединяла могилу с водой. По этому коридору душа уходит в воду. Последние поминки по утонувшему совершались на несколько дней раньше положенного срока, чтобы запутать злых духов. Семья утопленника до последних поминок соблюдала многочисленные запреты. Во время ледохода весной и осенью родственники
по-прежнему отправляют на льдине «посылку» покойнику: пшено, черемшу, ягоду, сигареты. посылки утонувшему сыну. Поскольку душу, а иногда и тело человека, забрал хозяин воды Тэму, то эти продукты служили более угощением ему, чем умершему. Выбрав жертвой человека этого рода, Тэму, в свою очередь, в дальнейшем обеспечивает всех живых родственников-мужчин хорошим уловом. Таким образом, поминки по утопленнику совмещались с обрядом
жертвоприношения и поклонения духу-хозяину воды. Однако люди никогда не брали вещи утопленника, боясь, что это несчастье может перейти на живых. До сих пор на ульчских могилах утопленников оставляют их лодки.

Обряд поминовения усопшего, кроме дня похорон, совершался ульчами в течение одного года на исходе каждого лунного месяца, «на ущерб луны». Только детей поминали единожды, в день похорон, и больше к месту захоронения не приходили. Поминают умершего на кладбище, где разводят костер, угощают духа покойника, кушают сами. Общение с душой покойного происходит через устройство, которое сегодня ульчи называют «телефоном». Оно представляет собой ветку дерева, укрепленную в изголовье могилы. К ней привязана нить, второй конец которой протянут в гроб и привязан к пуговице на макушке головного убора умершего. В основание этой ветки наливают воду и водку для покойника жестом от себя, на ветку вешают черемшу, ягоды в берестяной чумашке. Очень важно, чтобы ветка — «телефон» достояла до последних поминок. Иногда ветка приживалась, укоренялась и продолжала расти. Это было хорошим знаком. Рядом с веткой вкапывалась фигурная дощечка сантиметров 20 высотой. В сквозное отверстие на ней вставляли зажженную трубку или папиросу: давали покойнику покурить. Подобные намогильные сооружения нам довелось видеть в 2005 году на кладбищах сел Кольчём, Ухта, в том числе и на свежих захоронениях.

Кладбище с. Кольчём Ульчского района. Могила утопленника,  возле нее лодка, принадлежавшая ему при жизниСразу после смерти человека родственники собирают в стареньком чемодане или ящике вещи для умершего: нижнее белье, платье, носки, брюки, а также понемногу разные крупы, соль, сахар, юколу, спички и пр. Чемодан несли на кладбище в день поминок, там приоткрывали. Рядом обязательно ставили намоченную в воде сухую черемшу, запах которой особенно привлекал душу покойного, и по нему она находила принесенное угощение. Каждый месяц продукты в чемодане менялись, а старые сжигались на поминальном костре. Такой костер разжигался рядом с могилой на западной стороне в день похорон и ежемесячных поминок, в него бросали приготовленное угощение. На последних поминках в годовщину смерти на костер ставили большую берестяную чашу, наполненную различными продуктами, сверху бросали одежду покойного и чемодан атуа. Эта чаша мыслилась как лодка, перевозящая дары людей в мир мертвых. После этих поминок родственники никогда больше не приходили на могилу. С восточной стороны могилы в заключение поминок разжигали «костер живых». Он не обязательно должен был иметь большое пламя, достаточно, чтобы только задымил.

Запрещалось приносить на кладбище и употреблять мясо крупных лесных животных (сохатого, изюбря), калуги и осетра, составляющих основу традиционного рациона ульчей: «Это ведь наша жизнь». Разрешалось готовить все обычные блюда, в том числе любую морскую рыбу.

Отличительной особенностью поминальных обрядов ульчей является содержание до последних поминок собаки или медведя, в которых помещается душа умершего человека. Такую собаку-заместителя держала Ч. Т. Дечули, похоронив свою мать, Соню Дуван. По словам Чимы Тимофеевны, собака жила в доме, спала на кровати мамы, ела за столом вместе с членами семьи, ее любили и баловали. Однако характер у таких собак всегда был агрессивным и злым. После последних поминок Чима Тимофеевна отдала собаку дальним родственникам матери. Если умершего человека очень любили, то последние поминки откладывали на 2–3 года. Собака или медведь все это время жили в семье. В старые времена содержать медведя как хранителя души умершего могли себе позволить, как правило, состоятельные семьи. Бедняки держали собак. В некоторых случаях, подержав некоторое время собаку, ее меняли на медведя. Последние поминки в семье, содержавшей медведя, совпадали по форме с медвежьим праздником, что свидетельствует о ярко выраженной тотемистической его основе и связи с культом предков.

Материалы научных этнографических экспедиций подтверждают устойчивость большинства традиционных погребальных обрядов ульчей и сохранение их в современной обрядовой культуре. Пожалуй, ни один из амурских народов не сохранил их в столь чистом, исконном виде. Нами зафиксированы детали, подробности ритуальных событий, не отраженные в литературных источниках. Ценность этой информации в том, что традиционные обряды хранят в своей основе глубокие, древние мировоззренческие представления и верования народа, которые возможно реконструировать, разгадав семантичесий код этой жизненно важной для этноса информации.

Галина ТИТОРЕВА,
заведующая отделом этнографии Хабаровского краевого краеведческого музея им. Н.И. Гродекова
Хабаровск


Информанты:

  1. Дечули Чима Тимофеевна 1923 г. р., с. Булава Ульчского района.
  2. Дяксул Дина Сергеевна 1937 г. р., с. Кольчём Ульчского района.
  3. Еюка Татьяна Михайловна 1920 г. р., с. Булава Ульчского района.
  4. Черуль Петр Сондорович 1934 г. р., с. Монгол Ульчского района.
  5. Ольчи Леонид Константинович 1953 г. р., с. Дуди Ульчского района.
  6. Ходжер Нина Константиновна 1927 г. р., с. Булава Ульчского района.
  7. Хатхил Альбина Алексеевна 1932 г. р., с. Кольчём Ульчского района.
  8. Ходжер Федор Константинович 1930–2005 гг., с. Ухта Ульчского района.
  9. Ходжер Анатолий Федорович 1965 г. р., г. Тамбов.

Литература:

  1. Березницкий, С. В. Этнические компоненты верований и ритуалов коренных народов амуро-сахалинского региона / С. В. Березницкий. — Владивосток: Дальнаука, 2003. — 486 с.
  2. Гаер, Е. А. Древние бытовые обряды нанайцев / Е. А. Гаер. — Хабаровск: Кн. изд-во, 1991. — 144 с.
  3. Гаер, Е. А. Погребальные обряды народов Нижнего Амура / Е. А. Гаер // Вопросы истории и культуры народов Дальнего Востока. — Владивосток, 1974. — Вып. 2. — С. 125–139.
  4. Золотарев, А. М. Родовой строй и религия ульчей / А. М. Золотарев. — Хабаровск, 1939. — 205 с.
  5. Медведев, В. Е. Культура амурских чжурчженей в конце Х—ХI веках (по материалам грунтовых могильников) : автореф. дис. ... ист. наук / В. Е. Медведев. — Новосибирск, 1975. — 23 с.
  6. Смоляк, А. В. Погребальные и поминальные обряды у народов Нижнего Амура и проблемы преодоления религиозных пережитков / А. В. Смоляк // Вопросы преодоления пережитков прошлого и становление новых обычаев и традиций. — Улан-Удэ, 1968. — Вып. 1. — С. 157–164.
  7. Смоляк, А. В. Похоронная обрядность. Ульчи / А. В. Смоляк // Семейная обрядность народов Сибири. — М., 1980. — С. 182–187.