Спектакль «Страна сорванцов», где ничего правильного не может быть по определению, сбивает с толку с самого начала. Никакого чинного гуляния и неторопливого рассаживания согласно купленным билетам и уж тем более извещающих о начале спектакля звонков. Все на корабль и прямиком навстречу шторму! Корабль – пространство Новой сцены Хабаровского тюза, в котором исчезли зрительские кресла и все качается, грохочет, отсвечивает молнией и накрывает волной. Из этих цветных всполохов, словно из пены морской, появляются Пеппи, ее отец-капитан, шайка пиратов, и все закручивается в невероятной пляске. Авторы спектакля – драматурги Юлий Ким и Юлия Маринова, режиссер Владимир Оренов, художник Владимир Колтунов – привнесли в него черты театрального перфоманса и карнавала. К слову, именно эта команда, включая композитора Владимира Дашкевича и питерского балетмейстера Николая Реутова, год назад впервые вывела самый дальний и самый восточный регион России на орбиту «Золотой маски»: спектакль «Самолет Вани Чонкина», поставленный на сцене Краевого музыкального театра, стал лауреатом национальной театральной премии сразу в двух номинациях. В «Стране сорванцов» тоже звучит музыка Дашкевича и Кима – прекрасный материал для артистов, в очередной раз подтвердивших свои вокальные возможности (музыкальные руководители постановки – Елена Кретова и Дмитрий Голланд). Одна из недавних серьезных музыкальных работ театра – фолк-рок-опера «Конек-Горбунок» хабаровского композитора Дмитрия Голланда, поставленная в тюзе Вадимом Гогольковым. В нынешнем спектакле и новые песни, и уже звучавшие в телевизионном фильме «Пеппи Длинныйчулок», который вышел на экраны в восьмидесятые годы. Прежде чем зритель, оказавшийся в «Стране сорванцов», попадет в большой зал театра, где, собственно, и будут играть спектакль, ему предстоит выбраться из шторма и прокрасться вместе с пиратами через театральное фойе, неожиданно наткнувшись там на россыпь раскладушек с мирно посапывающими под колыбельную песенку сорванцами. И пока он, несколько озадаченный, осторожно обходит «спящих» и оты-скивает свои места, на сцене уже «прорисовывается» схема города-механизма. Винтики к винтикам, колесики – к колесикам. Хореографу Ольге Козорез удалось удивительно точно расставить главные акценты в этой почти реальной и в то же время абсолютно фантастической истории. Пластические сюжеты вписаны в прозрачный, не перегруженный ни одной лишней деталью сценографический рисунок спектакля, превращая его то в выхолощенное пространство чистенького и аккуратного городка, то в завораживающий карнавал. Художник Владимир Колтунов сочинил для «Страны сорванцов» более ста костюмов – ярких, фантазийных, без намека на какую-либо географическую или историческую принадлежность. Потому что эта история могла произойти где угодно.
Кураж и в театральной программке. Там детские фотографии актеров и соответствующие надписи – замечательные, трогательные Андрюшка Сергеев, Вовка Годованец, Таня Гоголькова, Молчанов Сашик, Дымнов Олежка, Ирочка Покутняя, Петька Нестеренко, Фарзуллаев Сашка и другие. А в центре – вскарабкавшийся на дерево и абсолютно счастливый главный возмутитель спокойствия Володька Оренов. Метаморфозы в «Стране сорванцов» происходят не только с предметами, но и с пространством. В городке-механизме, где у жителей одинаковые одеяния, лица, движения, мысли, где бегают шагом, а поют только по праздникам, вдруг начинают твориться совершенно недопустимые чудеса. А виной всему девчонка со смешными косичками, неутомимая путешественница и фантазерка. Пеппи – первая актерская работа Светланы Мальгиной, выпускницы Хабаровского института искусств и культуры. Это и удача, и серьезный экзамен, потому что очень важно не играть просто сорванца, а сохранить ту высоту, на которую режиссер поднимает главную героиню спектакля, делая ее обобщенной, знаковой фигурой. Пеппи жонглирует чудесами как цирковыми мячиками, легко разрывая паутину веревок и правил, которыми опутаны горожане. Из-под земли вырастает вилла «Курица», деревянная лошадка становится настоящим скакуном, печальные клоуны из сомнительного цирка господина Стефенсона (Владимир Годованец) вспоминают о том, что умеют улыбаться и смешить.
Мечты, фантазии… В какой-то момент они наполняют зрительный зал, сцену, рассыпаются разноцветьем огней и воздушных шаров, кружатся под музыку Малера. Некие загадочные образы в прозрачных накидках и странных шляпах, с огромными клювами, совсем как у сказочных птиц. Они ассоциируются еще и с рождественскими подарками, в которых всегда таится чудо, и с праздничными тортами – мармеладно-кремовыми, необычайно вкусными. Словом, со всем тем, что в детстве представляется самым-самым. В «Стране сорванцов» нет персонажей хороших и плохих. Среди них скорее заблудившиеся в лабиринте нелепых правил и потому напоминающие упрямых и ожесточенных детей взрослые люди. И бесконечно жаль, что кому-то уже никогда не ухватиться за волшебный цирковой канат, взмывающий под купол, поднимающий над суетой. Жизнь городка проходит под неусыпным взором «всевидящего ока» – огромного глаза, закрепленного высоко над сценой, в котором все время мелькают кадры документальной хроники тридцатых годов, скачущие кони, бушующие волны, толпы людей, шагающих строем, странные вращающиеся механизмы, костры, в которых нацисты сжигают книги. Страшноватая метафора, не детская. Впрочем, Владимир Оренов рассчитывает и на юных, и на взрослых, что вполне совпадает с программой Хабаровского тюза, заявляющего о себе в последнее время как о театре умного зрителя. В театральной программке написано: «Для детей, считающих себя взрослыми, и взрослых, не забывших детство». И цитата из «Братьев Карамазовых»: «…святое воспоминание, сохраненное с детства, может быть самое лучшее воспитание и есть. И если набрать таких воспоминаний, то спасен человек на всю жизнь».
Воспоминания об утраченной радости обостряются всякий раз, когда в схематичном мирке раздается топот лошадиных копыт. Нервно, остро реагируют на звуковые вибрации главный законодатель порядка господин Полицейский и школьная учительница мадам Розенблюм (яркие актерские работы Александра Молчанова и Татьяны Гогольковой). К лицу господина Полицейского намертво приклеена улыбка, с которой он объясняет правила, где ключевое слово «нельзя», и бьет под дых любого инакомыслящего. Ласковый тиран, от вкрадчивых движений которого становится по-настоящему страшно. Мадам Розенблюм напоминает фарфоровую куклу с негнущимися руками, ногами и застывшим лицом-маской. Когда ситуация в «правильном» городке выходит из-под контроля, а по сцене вихрем проносится детский и очень дерзкий шумовой оркестр (замечательная и очень смешная «строка», придуманная режиссером, чтобы отчеркнуть меняющиеся сцены спектакля), у первых блюстителей порядка внутри что-то ломается. Господин Полицейский и мадам Розенблюм напоминают испорченные механизмы. Их движения прерывисты и нелепы, на лицах – полнейший ужас. Нелепые косички мадам Розенблюм, точно такие же, как у Пеппи, делают ее похожей на состарившуюся девочку. А может быть, и на саму Пеппи, у которой одним нажатием кнопки словно стерли детскую память. Сквозь фарфоровую скорлупу классной дамы пробивается давно забытое желание играть в прятки, бегать, смеяться. И в какой-то момент маска, мертвенно-белая, начинает исчезать с ее лица. Правда, только наполовину. Потому что совсем непростое дело – возвращение к себе. А ведь это, пожалуй, главное. Пеппи в «Стране сорванцов» не просто героиня из увлекательной сказочной истории. Это нечто неуловимое, что будоражит сердца и не позволяет им одеревенеть. Открывая детям смешной и добрый мир игр, фантазий, иллюзий, девчонка, принесенная штормом, делает им прививку против безжизненных масок и схем. Пеппи, вечная странница, нигде не бросает якоря. Но прощаясь с друзьями-сорванцами из маленького городка, который теперь уже наполнен совершенно другими красками и звуками, она дарит им именно якорь. Если верить в свои силы, его легко удержать, если верить в его прочность – нити, связывающие нас с детством, ни за что не оборвутся. Елена ГЛЕБОВА |
|||
|
|