Сакральные узоры на «визитке» Дальнего Востока
Дальневосточный регион с точки зрения этнического наполнения территория уникальная. Один только Хабаровский край по численности проживающих здесь коренных малочисленных народов занимает третье место в России. Однако еще лет тридцать назад национальные черты в портрете восточной окраины напоминали едва заметный пунктир: из обихода практически исчез язык аборигенов, из памяти постепенно стирались их обряды, с уходом старых мастеров обрывалась и нить ремесел. А ведь она, по сути, всегда была основой философии дальневосточных этносов. Любой предмет, даже самый утилитарный, заключал в себе защитную функцию. Особый «штрих-код» узоров наносился на одежду, посуду из дерева и бересты. Это был сакральный диалог между человеком и северными божествами. В свое время работникам «красных юрт» и райкомов пришлось немало потрудиться, чтобы объяснить аборигенам отсталость подобных взглядов и привести их к пониманию другой реальности – социалистической. И удивительные сюжеты иногда получилась: на северных коврах мирно соседствовали тотемные животные, пятиконечные звезды и серп с молотом.
Но это, что называется, социальный заказ. В целом же декоративно-прикладное искусство коренных малочисленных народов объявили не представляющим особого художественного интереса. Мастерицы убирали в сундуки свои колоритные изделия, осваивали «русскую» вышивку, а стены жилищ украшали гобеленовыми ковриками с лебедями. В семидесятых годах прошлого века ситуация стала меняться. Среди искусствоведов и музейщиков появились люди, которые понимали истинную ценность северных ремесел. В Приамурье таким человеком была Клавдия Павловна Белобородова. Она добиралась до самых отдаленных стойбищ и селений, открывала уже почти забытые сундуки и убеждала северян в том, что их искусство уникально. Ей удалось добиться и того, что семерых народных мастеров приняли в Союз художников России, а их произведения участвовали в престижных выставках в стране и за рубежом.
Примерно в это же время стали появляться государственные специализированные предприятия по изготовлению художественных изделий и сувениров, однако в 1990-х, когда на страну обрушился кризис, они приказали долго жить. Но именно в это трудное время и начинается возрождение северного декоративно-прикладного искусства. Получилось, как в известной поговорке про счастье и несчастье. Практически все сельскохозяйственные и рыболовецкие колхозы распались, аборигены остались без средств к существованию. Тут-то и вспомнились традиции предков. И хотя полностью прокормиться деревянными амулетами, берестяными туесами и национальными халатами было нереально, произошло главное: ремесло вновь стало важной частью жизни этносов.
Первое международное Десятилетие коренных народов мира, объявленное ООН, сыграло неоценимую роль: на Дальнем Востоке возникали общественные организации коренных малочисленных народов, создавались национальные общины и центры этнической культуры, и все это напоминало пробуждение после долгого сна. И вот что показательно: многие федеральные и региональные программы по сохранению и возрождению традиционной культуры аборигенов, которые сегодня действительно работают и уже приносят ощутимые плоды, берут начало в общественном движении девяностых.
Яркий пример – Республика Саха (Якутия), где существует правительственная программа финансирования всех областей народного творчества, в том числе и ремесел, вплоть до 2013 года. В свое время отправной точкой для нее стала программа поддержки культуры коренных народов Севера, разработанная в 1996 году силами общественных организаций. Именно общественниками подготовлен и проект закона о народно-художественных промыслах и ремеслах в Республике Саха. Но прежде чем пришло понимание со стороны республиканского правительства, а произведения якутских мастеров вышли не только на российский рынок, но и на международный (Финляндия, Франция, Германия, США, Корея, Китай и др.), энтузиастам потребовались годы, чтобы доказать: народные промыслы – «визитка» региона. Как говорят сами представители народа саха, река наполняется ручейками и постепенно становится полноводной.
Достаточно бурной стала эта река и в Хабаровском крае. В 2005 году, когда ООН было объявлено Второе международное Десятилетие коренных народов мира, здесь создали Школу по подготовке мастеров декоративно-прикладного искусства, которая сегодня существует на базе Института повышения квалификации учителей. Уже состоялся первый выпуск мастеров, овладевших технологией работы с берестой и лозой, готовится выпуск мастеров по технике обработки и изготовлению изделий из рыбьей кожи, открыто новое направление – техника обработки и изготовления изделий из кожи и меха, а в ближайших планах резьба по дереву. Задача проста: снять социальное напряжение, поскольку безработица в приамурских селах по-прежнему одна из самых острых проблем, а для этого дать человеку профессию, которая сделает его востребованным и самодостаточным. Возвращаясь в родные места, дипломированные выпускники работают в национальных мастерских, преподают в школах, а иногда и собственное дело открывают. Работы признанных мастеров Приамурья, а также выпускников Школы участвуют в крупнейших всероссийских выставках «Ладья» и «Северная цивилизация» в Москве и всегда получают высокие оценки.
Правительством Хабаровского края учрежден краевой конкурс «Ремесла Земли Дерсу», который определяет лучших мастеров декоративно-прикладного искусства (а это не только звание лауреата, но и солидная денежная премия). В 2006 году при поддержке краевого правительства создано некоммерческое партнерство «Центр «Ремесла и промыслы Земли Дерсу», главная задача которого – сохранение и развитие традиционных ремесел и промыслов, популяризация искусства коренных малочисленных народов Приамурья.
В Магаданской области руку на пульсе традиционной культуры аборигенов держит Ассоциация коренных малочисленных народов Севера, активно работая по грантам губернатора и Общественной палаты РФ. Благодаря этой поддержке уже удалось приобрести швейное оборудование и необходимые материалы, сформировав таким образом неплохую базу для того, чтобы создавать в отдаленных районах Колымы национальные мастерские и этнокультурные центры. Надо сказать, что в этом регионе сложилась весьма благоприятная ситуация: популярность изделий северного декоративно-прикладного искусства на внутреннем рынке Магаданской области сегодня настолько выросла, что дает возможность многим мастерам жить исключительно за счет ремесла. Для сахалинских этносов декоративно-прикладное искусство тоже постепенно становится одним из источников материального дохода. С 2006 года компания «Сахалин Энерджи» реализует крупный проект «План содействия развитию коренных малочисленных народов Севера Сахалина». При его поддержке в Поронайске уже открыт первый на острове сувенирный цех на базе родовой общины нивхов «Тый».
Это лишь начало пути, а он непрост. И жизнь не всегда складывается так, как хотелось бы. Но усилиями тех, для кого понятие родовых корней не пустой звук, можно преодолеть все преграды. Что, собственно, и происходит сегодня на Дальнем Востоке.
Соединяя этносы и времена
Уже вовсю шагает по планете Второе международное Десятилетие коренных народов мира. Этнические черты на «визитной карточке» регионов Дальнего Востока становятся ярче и отчетливей. Знаковое событие – Первый Дальневосточный международный фестиваль художественных ремесел «Живая нить времен», учредителями которого выступили правительство Хабаровского края, Министерство регионального развития РФ, министерство природного развития и министерство культуры Хабаровского края. Впервые за всю историю большой восточной территории России фестиваль объединил мастеров и творческие коллективы, представляющие искусство многих этносов – нанайцев, ульчей, нивхов, коряков, эвенов, негидальцев, эвенов, удэгейцев, орочей, чукчей, юкагиров, якутов (всего около 300 человек). Международное звучание фестиваль получил благодаря участию в нем зарубежных представителей из США (Сиэтл) и Республики Корея (Сеул).
Цель фестиваля вполне конкретна: развитие и укрепление культурного потенциала Дальневосточного региона, популяризация этнических ремесел, создание условий для взаимодействия народов Дальнего Востока по возрождению, сохранению и развитию народных художественных промыслов. И теперь, когда мы даем оценку уже свершившемуся событию, абсолютно ясно, что оно стало отправной точкой для формирования единого творческого и духовного пространства северных этносов.
В масштабной программе «Живой нити времен» соединились выставка-ярмарка декоративно-прикладного искусства коренных народов и выставка национальных жилищ под открытым небом, древний обряд нанайской свадьбы, дефиле национальной одежды, выступления творческих коллективов, показательные выступления по национальным видам спорта и презентации районов. Конкурс, проводившийся в рамках фестиваля, включал такие номинации, как лучшее изделие из бересты и лозы, национальный костюм, художественная обработка меха, кожи, металла, камня, кости, национальная игрушка. А кроме того, отдельные конкурсы среди профессиональных художников и молодых мастеров, среди предприятий, которые способствуют сохранению и развитию декоративно-прикладного искусства и народных художественных промыслов этносов (всего по итогам конкурса 45 почетных дипломов и 5 специальных призов). Обладатели трех главных премий «Живой нити времен» – В.Н. Ныпевги, представляющий Уэленскую косторезную мастерскую (Чукотский автономный округ), народная мастерица Я.Р. Чемпосова (Республика Саха (Якутия) и А.С. Киле, доцент кафедры ДПИ Дальневосточного государственного гуманитарного университета (Хабаровск). Гран-при фестиваля удостоена негидальская мастерица Д.И. Надеина (район им. П. Осипенко, Хабаровский край).
Эти важные шаги, которые с каждым годом приносят все более ощутимые результаты, позволяют решать и еще одну важную задачу: снимается социальное напряжение среди коренного населения, этносы возвращаются к своим корням. Первый Дальневосточный международный фестиваль художественных ремесел становится началом нового открытого диалога между коренными малочисленными народами Российской Федерации и стран АТР. Только так можно сохранить хрупкую нить времен.
Фестиваль «Живая нить времен» стал не только территорией общения, но и масштабным мастер-классом. Нанайцы показывали, как правильно мять кожу рыбы, ульчи демонстрировали сложнейшую технологию плетения поясов, удэгейцы едва заметными движениями покрывали поверхность бересты тонким узором, а эвены на глазах у публики превращали оленью шкуру в удобную обувь. Мастера обменивались навыками, каждый брал для себя что-то на заметку, и не исключено, что в будущем у ремесел дальневосточных этносов появятся новые черты.
Мастер-класс от прапрабабушек
На протяжении многих веков ремесла у северных народов передавались подрастающему поколению по неизменной схеме. Специальных уроков никто не давал, но как только девочка могла взять в руки иголку, ее усаживали за вышивание. Прибавлялось силенок, и ей давали более сложное задание: скоблить оленью шкуру, мять рыбью кожу. А рядом все время что-то мастерили и вышивали бабушки, мамы, близкие родственники (аборигены традиционно жили большими семьями), девочка присматривалась к движению их рук и постигала искусство орнамента. Потом она готовила себе приданое, завершающим штрихом которого был свадебный халат – своего рода экзамен на мастерство. Так же ненавязчиво учили и мальчиков, чтобы они могли ловко обращаться не только с капканами или сетью, но и выдолбить из дерева быструю оморочку (лодку), а когда понадобится, вырезать амулет, фигурку сэвэна или ритуальную посуду для какого-то важного обряда.
Многие сегодняшние мастера, составляющие золотой фонд Дальневосточного региона, учились именно таким образом, и потому до нас дошли практически в первозданном виде древние технологии обработки материала, особенности кроя одежды и обуви. И даже если ниточка ремесла обрывалась (работа, домашнее хозяйство, отсутствие мотивации), с выходом на пенсию люди вспоминали бабушкины мастер-классы. И стимул появился: этнографы изучали декоративно-прикладное искусство аборигенов, музеи приобретали для своих коллекций одежду и утварь, фольклорные коллективы заказывали сценические костюмы, да еще выставки, фестивали. И потому, к примеру, Приамурье и Приморье вновь славятся нанайскими, ульчскими, удэгейскими вышивальщицами и резчиками по дереву. На Сахалине появилось новое поколение мастеров, работающих с рыбьей кожей. В Магаданской области, где набирают силу косторезные промыслы, высоким спросом пользуются изделия из бивня мамонта, зуба кашалота, позвонка кита. У каждого региона свой конек. А наряду с этим в свет выходят специальные издания, раскрывающие особенности северных аборигенных ремесел. На Сахалине – книга Е.К. Ланиной о старинных традициях нивхов, в Хабаровском крае – альбом А.С. Киле, посвященный традиционной нанайской вышивке, книга П.Я. Гонтмахера о декоративно-прикладном искусстве нивхов и альбом, где собраны образцы древних ульчских орнаментов.
Но случись всего на несколько лет заминка в возрождении аборигенных ремесел, какие-то из них просто бы исчезли. В Республике Саха это чуть не произошло с древней техникой плетения из конского волоса. Каким-то чудом она сохранялась отдельными мастерами в дальних улусах, а сегодня получила поистине мощное развитие. Если раньше из конского волоса плели только коврики, теперь в республике весьма популярны тапочки и даже головные уборы из этого материала. На Сахалине был период, когда под угрозой оказалось искусство резьбы по дереву – им всегда славились нивхские мастера. Его возрождение молодые художники начинали практически с нуля, а в роли наставников выступали произведения старых мастеров из музейных коллекций. В разряд уходящих попали отдельные виды ремесел и самого малочисленного дальневосточного этноса – негидальцев. Мастерицы из села Владимировка (это единственное место в Хабаровском крае, где сегодня живут представители этого народа) говорят, что вряд ли сегодня кто-то сделает ковер из птичьих голов. Практически не работают с ровдугой (замша из оленьей шкуры) эвенки. И не потому, что утрачены навыки, просто материала для работы нет. Многочисленные некогда оленьи стада Аяно-Майского района сегодня насчитывают в лучшем случае две-три сотни голов, и каждое животное берегут как зеницу ока. Можно, конечно, купить готовую шкуру, но стоит она недешево, а лишних денег у жителей небольших эвенкийских селений, где по-прежнему высокий уровень безработицы, нет. Поэтому произведения эвенкийских мастериц в полном смысле слова штучные.
А вот другому оленному народу – эвенам – повезло гораздо больше. Пусть и не в прежних объемах (когда-то оленеводческие колхозы владели стадами в десятки тысяч голов), но они сумели сохранить своих оленей, а значит, и себя. Жители Охотского района Хабаровского края так и говорят: без оленя нет эвена. И это правда. Олень кормит, одевает, дает материал для строительства жилища. В нем главный смысл этого маленького кочевого народа, который, как и столетия назад, уходит в тайгу на долгие месяцы, живет в чумах и пасет оленье стадо.
Селения, где обосновались эвены, разделены такими серьезными расстояниями, что добраться до них можно лишь вертолетом, а летают они крайне редко. Именно эта замкнутость и самое минимальное вторжение цивилизации позволили оленным людям сохранить традиционный уклад жизни, а значит, и свое ремесло. И все та же крайняя удаленность лишает мастера возможности вывезти свои изделия на ярмарки. Правда, сейчас в поселке Арка Охотского района возродили праздник Севера, и сюда приезжают гости, среди которых находятся покупатели, но это все равно не снимает вопроса о рынке сбыта. Возможно, после фестиваля «Живая нить времен», где эвены Хабаровского края впервые так объемно представили свои изделия, эта проблема начнет решаться. И не только для оленных людей, но и для всех дальневосточных этносов, чьи ремесла сохранились и проросли в двадцать первый век.
Елена Глебова
Фото Валерия Токарского и Алексея Мартынца
