Словесница Искусств

Духовная культура казачества юга Дальнего Востока.
ХIХ — начало ХХ в.

В ХVI—ХVII вв. казаки-землепроходцы активно участвовали в освоении и присоединении к России огромных пространств от Урала до Тихоокеанского побережья. Основали первое русское поселение на побережье Охотского моря — Усть-Ульинский острог (И. Ю. Москвитин), начали освоение морских путей вдоль северо-восточного и восточного побережий Сибири (М. В. Стадухин), прошли Беринговым проливом (С. И. Дежнев), открыли и исследовали Камчатку и Курильские острова (Г. Анкудинов, В. В. Атласов, Д. Я. Анциферов), исследовали Амур и его притоки (В. Д. Поярков, О. Степанов) и т. д. Однако в конце ХVII в. русское население вынуждено было покинуть берега Амура вплоть до середины ХIХ в., когда вслед за распоряжением генерал-губернатора Восточной Сибири Н. Н. Муравьева начался новый этап в истории заселения и освоения Приамурья.

Первыми новые территории обживали забайкальские казаки. На них возлагалась задача охраны и защиты границ Российского государства на востоке, основание новых поселений, заведение основ сельского хозяйства, подготовка новых территорий для крестьян-переселенцев. Благодаря успешному переселению казаков на Амур в 1858 г. было основано Амурское казачье войско, а спустя 30 лет Уссурийское казачье войско — последнее по времени появления казачье войско Российской империи.

На первом этапе казачьего переселения (1854–1862) было переселено 16,4 тысячи забайкальских казаков, причисленных к войску крестьян и «штрафованных» нижних чинов линейных батальонов, которые основали 96 станиц и поселков. Селения были небольшими, состояли в основном из 3–8 дворов. В это время возникли станицы Покровская, Амазар, Усть-Зейская, Кумарская, Хинганская, Игнашинская, Бейтоновская, Ольгинская, Албазино, Толбузино, Аносово, Казакевичево, Корсаково, Бибиково, Лончаково, Козловская и др. К началу ХХ в. Амурское и Уссурийское казачьи войска занимали пограничную территорию по рекам Амур и Уссури, фактически линию от станицы Покровской на западе до выселка Забеловского на востоке и от Хабаровска на севере до верховьев реки Суйфун (р. Раздольная) на юге, на которой располагалось более 150 населенных пунктов.

Несмотря на небольшой срок существования, приамурские казаки смогли сформировать свой хозяйственно-бытовой уклад, соответствовавший в основе историческим традициям. Воспитанию детей в казачьей среде всегда уделяли большое внимание. Именно в семье дети получали первое образование, приобретали необходимые умения и навыки. Рождение мальчика воспринимали с большой радостью, несмотря на осознание всех неизбежных тягот и лишений, предстоявших ему в последующей взрослой жизни. С самого раннего детства казака готовили к выполнению основного жизненного предначертания — к достойной военной службе Отечеству. В младенчестве мальчику дарили «на зубок» гильзы с порохом, фигурки коней, игрушечные деревянные сабли, ружья. Все эти предметы ребенок осваивал в играх со сверстниками, узнавал их предназначение, учился правильно ими пользоваться. В год казачонка впервые сажали на коня, а с трех лет обучали верховой езде и обращению с конем (уход, лечение при несложных заболеваниях и т. д.), умению держать шашку. К десяти годам казачата прекрасно владели основными приемами джигитовки.

Цесаревичу Николаю Александровичу, посетившему Приамурье в 1891 г., понравилось мастерство джигитовки молодых наездников. «В станице Поярковской внимание наследника Николая привлек десятилетний казачок, который несколько раз проскакал, стоя головой на седле с вытянутыми вверх ногами. „Дайте мне его сюда“, — сказал наследник, стоявший на палубе парохода. Когда полковник Винников принес мальчика на пароход, наследник Николай спросил: „Как твоя фамилия?“ „Влас Тюменцев“, — громко и смело ответил тот. Наследник увел его за руку в свою каюту, а когда мальчик вернулся, его руки были наполнены серебряными монетами» (4, с. 147–148).

В подростках воспитывали храбрость, выносливость, верность слову, дисциплинированность, развивали способность к принятию самостоятельных решений в критических ситуациях. Воспитывали настоящих воинов, способных с честью защитить род, станицу, войско, Отчизну (11, с. 142).

Девочки-казачки получали в семье религиозно-нравственное воспитание, приобретали хозяйственные навыки, необходимые для каждой будущей матери семейства, учились ездить верхом, управляться с конем, быть сильными и выносливыми, в случае необходимости уметь принимать самостоятельные решения (11, с. 143).

Для повышения грамотности казаков создавалась сеть учебных заведений: поселковые, станичные, батальонные, полковые, бригадные и другие школы, в которых обучались и мальчики, и девочки. Лучшие ученики из станичных школ отправлялись в бригадные.

Наряду с обучением арифметике, русской грамоте и чистописанию мальчики получали профессиональные навыки: изучали землемерное, переплетное, столярное дело. Дети участвовали в весенне-осенних занятиях в огороде, саду и на пасеке. Во всех казачьих школах были обязательными занятия гимнастикой, военным строем, изучение основ военной службы. С 1912 г. как учебное пособие по истории в казачьих школах Приамурья использовалась «Краткая история Амурского казачьего войска» Р. С. Иванова. При обучении девочек-казачек сочетались общеобразовательная подготовка и основы ведения домашнего хозяйства, рукоделия.

К 1910-м гг. казачьи школы существовали в 53 селениях из 92 на территории округа Амурского казачьего войска. В Уссурийском войске на 75 станиц и поселков приходилось 70 школ. Не имели своих учебных заведений лишь небольшие селения. Содержались школы за счет средств станичных правлений или войсковых управлений. Небольшие суммы на их содержание выделялись из государственной казны. Важную миссию распространения грамотности среди казачьего населения выполняли и церковно-приходские школы для детей нижних чинов, в которых изучали чтение, письмо, арифметику, катехизис и Священную историю (1, с. 79–84; 5, с. 65–73, 123).

Многие важные вопросы организации учебного процесса в казачьих школах решались благодаря учительским съездам, проходившим в 1899 и 1913 гг. Так, учебный год устанавливался с 1 октября по 15 марта. Сокращение количества учебных дней связано было, прежде всего, с земледельческой деятельностью приамурских казаков. Кроме того, станичным сборам рекомендовалось устраивать при школах библиотеки, а для физического развития подрастающего поколения — гимнастические городки (7, с. 27).

Важную роль в жизни приамурских казаков играла православная церковь. Водворяясь на новом месте, казаки наряду с жилыми, хозяйственными, административными постройками возводили культовые здания — часовни и церкви. Близ храмов строились и дома для священно- и церковнослужителей. Одними из первых были построены церкви в станицах Кумарской, Екатерино-Никольской, Иннокентьевской, Усть-Зейской, Козловской, Буссе, Ильинской. В последующие годы построили храмы в ст. Албазинской, Екатерининской, Игнашинской, Черняевской, пос. Оренбургском и др. К началу 1910-х гг. в Амурском казачьем войске было возведено 24 церкви и 51 часовня, в Уссурийском же всего 14 церквей и 24 часовни. Храмы посвящались праздникам и особо чтимым среди казаков святым: святителю Николаю Чудотворцу, святому великомученику Георгию Победоносцу, святителю Иннокентию Иркутскому, покровителю амурских и уссурийских казаков — святому Алексию, человеку Божьему и др. (2, с. 106, 175; 5, с. 79; 6, с. 51–52; 10, с. 67).

В 1895 г. оренбургские казаки, которым выпало переселиться на Уссури и основать близ железнодорожной станции Бикин пос. Оренбургский, пообещали станичникам, что на новом месте обязательно построят храм в честь покровителя Оренбургского казачьего войска — святого Георгия Победоносца. В 1897 г. на собственные средства они построили часовню, где поместили икону св. Георгия и церковную утварь, привезенные из родных мест. А в 1902 г. в Оренбургском освятили церковь (10, с. 67).

Храм в честь св. Алексия появился в столице Приамурского генерал-губернаторства г. Хабаровске в начале ХХ в. Замысел строительства Алексеевского храма возник в конце ХIХ в. 19 ноября 1897 г. учредили специальный комитет по строительству нового храма. В 1900 г. приамурский генерал-губернатор Н. И. Гродеков, вдохновленный героическими подвигами амурских казаков во время подавления Боксерского восстания на территории Маньчжурии, пожертвовал на сооружение казачьего храма в Хабаровске 10 тысяч рублей (9, с. 64).

Для приближения срока торжественной закладки каменного Алексеевского храма в январе 1901 г. был издан приказ по Амурскому казачьему войску, в котором выражалась надежда, что казаки примут горячее участие в сборе средств на строительство: «Командующий войсками округа и войсковой наказной атаман Приамурских казачьих войск, благодаря Всевышнего за дарованные войскам победы в Маньчжурии, пожертвовал 10 000 руб. на сооружение в Хабаровске храма во имя покровителя Приамурских казачьих войск, Алексия Божия человека.

Объявляя о сем войску, я уверен, что мысль главного начальника края построить храм Божий в память такого знаменательного события найдет себе у всякого казака самое горячее сочувствие, и амурцы с радостью примут посильное участие в сборе средств на сооружение этого храма, для чего войсковому правлению разослать начальникам участков, станичным атаманам и командирам полка и дивизиона подписные листы» (3, с. 212).

В 1903 г. по инициативе хабаровского духовенства на Артиллерийской горе, на пересечении улиц Барановской и Корсаковской (ныне улицы Ленина и Волочаевская) была сооружена временная деревянная Алексеевская часовня. В 1907 г. состоялась закладка каменного храма, освященного спустя семь лет, в начале октября 1914 г.

Приамурские казаки особо чтили образ Пресвятой Богородицы, именуемый Албазинская. В середине ХIХ в. по благословению свт. Иннокентия (Вениаминова) образ перенесли из Сретенска в кафедральный собор Благовещенска. С иконы были сделаны многочисленные списки и копии. Для Градо-Хабаровского Успенского собора список Албазинской иконы создали в Санкт-Петербурге по заказу хабаровского купца I гильдии Василия Федоровича Плюснина.

Иннокентий среди амурских казаков пользовался любовью и всеобщим уважением. Ревностный миссионер и проповедник, он способствовал распространению православия среди казачьего населения. При нем происходило активное строительство церквей, открывались церковно-приходские школы. Во время объезда епархии он бывал в самых отдаленных хуторах и станицах, всегда со вниманием выслушивал жалобы казаков, давал советы по улучшению организации хозяйства, воспитанию детей и пр. Прибытие владыки в казачью станицу, по словам Р. С. Иванова, всегда напоминало праздник: «все готовились, улицы чистили, целовальники скрывались, все свободные от работ выходили под благословение владыки...» (4, с. 99–100).

До конца ХIХ в. считалось, что среди приамурских казаков отсутствуют люди иного вероисповедания, в том числе протестанты и старообрядцы. Связано это было с тем, что отступившие от православной веры казаки приказами по войску исключались из войскового сословия. Однако, по информации Г. Е. Грум-Гржимайло, в конце 1890-х гг. среди амурских казаков насчитывалось 18 старообрядцев, которые скрывали от старших по званию свое вероисповедание (8, c. 30–31).

С принятием 17 апреля 1905 г. манифеста «Об укреплении начал веротерпимости» лица, отпавшие от православной веры в иное христианское вероисповедание или вероучение, не должны были подвергаться более преследованиям. С этого времени заметное распространение в казачьей среде получают старообрядчество, духовное христианство, протестантизм. Однако казачье начальство продолжало активное сотрудничество с Русской православной церковью, поскольку видело в ней духовную основу казачества, в то время как казаки — приверженцы иных вероучений нередко отказывались от исполнения своего воинского долга, что негативно сказывалось в условиях начавшейся Первой мировой войны. Для борьбы с сектантством использовались в основном две меры: ведение миссионерской деятельности православными священнослужителями в районах, наиболее подверженных распространению ереси, исключение из войскового сословия всех последователей иных вероучений и высылка их лидеров из Приамурья (8, с. 31–33).

За полувековую историю существования приамурское казачество сложилось как самостоятельная структура среди казачьих войск Российской империи. Оно сформировалось как служилое полупривилегированное сословие, призванное закрепиться на восточных рубежах страны, обеспечить надежную охрану и защиту приграничных территорий. Культура казаков юга Дальнего Востока складывалась под влиянием разнородных факторов: природно-географических, климатических, этносоциальных. Однако процесс формирования самобытной, индивидуальной культуры амурских и уссурийских казаков в предреволюционный период не был завершен.

Анна БЕЛЫХ

Источники

1. Белоглазова С. Б. Казачьи школы Тихоокеанской России в контексте реформ ХIХ в. // Казачество Дальнего Востока России в ХVII—ХХI вв.: сб. науч. ст. — Вып. 4. — Хабаровск, 2014. — С. 74–85.
2. Бутковская Н. В. Донской станичный округ Уссурийского казачьего войска. — Владивосток, 2011. — 520 с.
3. Вертопрахов Р. А. Памятка амурского казака // Амурские казаки. Материалы, документы, свидетельства, воспоминания: в 2 т. — Т.1. — Благовещенск, 2008. — С. 175–227.
4. Иванов Р. С. Краткая история Амурского казачьего войска // Амурские казаки. Материалы, документы, свидетельства, воспоминания: в 2 т. — Т. 1. — Благовещенск, 2008. — С. 25–171.
5. Коваленко А. И. Культура дальневосточного казачества (вторая половина ХIХ — начало ХХ вв.). — Благовещенск, 2002. — 160 с.
6. Коваленко А. И. Религия в жизни казачества восточных окраин России // Религиоведение. — Благовещенск, 2008. — № 1. — С. 49–58.
7. Кузина И. Л., Андрианов И. К. Развитие системы школьного образования в казачьей среде Приамурья и Приморья в конце ХIХ — начале ХХ вв. // Вестник ДВО РАН. — Владивосток, 2013. — № 4 (179). — С. 24–30.
8. Мурыгина Е. А. Распространение баптизма в среде казачьего сословия на территории Приамурья в начале ХХ в. // Религиоведение. — Благовещенск, 2007. — № 4. — С. 30–36.
9. Религия и власть на Дальнем Востоке России: сборник документов Государственного архива Хабаровского края. — Хабаровск, 2001. — 400 с.
10. Сиваков Т. В. Станица Бикинская Уссурийского казачьего войска // Казачество Дальнего Востока России в ХIХ—ХХ вв.: сб. науч. ст. — Хабаровск, 2006. — С. 52–71.
11. Соснина Н. Н. Мирная жизнь казаков в ХIХ — начале ХХ века // Часовые Отечества. Из истории российского казачества. Каталог выставки. — СПб., 2006. — С. 139–142.