Мне удалось получить из Сан-Франциско книгу этого совершенно неизвестного у нас автора. Открывает ее портрет графа Н. Н. Муравьева-Амурского, которому он посвятил самые проникновенные строки. Есть небольшая фотография и самого Коренева: открытая улыбка, очки, типичные черты интеллигента, сквозь которые чуть проглядывают и черты гурана — потомка забайкальских казаков. К личности этого человека мой интерес не случайный: Василий Симонович Коренев был двоюродным братом моего деда. Я слышала о нем еще в детстве от матери. Впрочем, совсем немного: в 1920-е годы он ушел в эмиграцию, жил в Харбине, затем перебрался в США... В последние годы имя Коренева мельком встречалось мне в нескольких публикациях о казачьей эмигрантской литературе. О нем кратко упоминали историк из Владивостока А. Хисамутдинов и исследователь казачьей культуры из Ростова К. Хохульников. «Велика по объему и богата именами проза казачьего зарубежья, — писал К. Н. Хохульников. — Более ста известных на сегодня авторов... Особо следует выделить имена донцов В. С. Крюкова и П. М. Аврамова, И. А. Родионова и П. А. Соколовой, Г. Н. Климова и М. П. Шишкина, кубанцев Д. Е. Скобцова-Кондратьева и И. Посохова... амурца В. С. Коренева и десятки других казаков». И все же творчество Коренева в России до сих пор практически неизвестно. Особенно грустно, что не знают его на Амуре, а между тем это был первый писатель-прозаик из среды амурского казачества. «Да послужит мое слабое повествование памятником на утраченные могилы предков, первых пионеров и основоположников благополучия родного края», — писал Коренев в предисловии к своей книге. В числе пионеров Амурского края были и его предки. Писатель вышел из старинного казачьего рода: по семейному преданию, род Кореневых шел от донских казаков, переселившихся в Сибирь, а затем в Забайкалье. Отсюда забайкальские казаки в годы первых муравьевских сплавов начали заселять и осваивать амурскую землю. Летом 1858 года переселенцы с Аргуни основали в Приамурье еще одну казачью станицу — Поярково. Среди тех, кто первым вышел тогда на пустынный амурский берег, был и Тимофей Коренев — дед Василия Симоновича (и мой прапрадед). Он и стал родоначальником большой семьи амурских казаков Кореневых, или, как говорила моя мать, «нашей кореневской родовы». На Амуре Тимофей Коренев вырастил четырех сыновей: Филиппа, Симона (отец писателя), Ивана и Тимофея. Были они дружными, работящими, а потому быстро встали на ноги. Братья Кореневы завели свои мельницы, магазины, конный завод, поставляли муку на прииски Забайкалья и Амурской области. В их семье бережно хранились часы, которые подарил Т. Т. Кореневу наследник престола Николай Александрович во время своего проезда по Амуру в 1891 году. Известны Кореневы и как первооткрыватели Райчихинского месторождения угля. «...Семья Кореневых на весь Амур славится своим гостеприимством, — писал в очерке „Путевые заметки“ талантливый поэт сотник Амурского конного полка Леонид Волков. — Эту замечательную казачью семью можно смело назвать семьей богатырей. Отец, 80-летний бодрый старик, и старуха мать пользуются среди своих сыновей и внуков неограниченным авторитетом и самой нежной любовью. Четверо сыновей, молодец к молодцу, кровь с молоком, саженного роста, деятельные, энергичные, держат в руках весь Поярковский округ. Младший сын, Иван Тимофеевич, который пригласил нас к себе, живет постоянно на мельнице, построенной на реке Завитой. Как особая драгоценность, в семье хранится кабинетный портрет отца Иоанна Кронштадтского с собственноручной подписью, подаренный самим пастырем брату Ивана Тимофеевича — Тимофею Тимофеевичу, бывшему в год священной коронации (императора Николая Второго — Т. Г.) в Петербурге в числе депутатов от Амурского казачьего войска. Тимофей Тимофеевич К., нынешний поярковский станичный атаман, говел в Кронштадте, исповедовался и причащался у отца Иоанна Кронштадтского». Иван Тимофеевич, у которого гостил известный казачий поэт, и сам был не чужд поэзии. С 1900 по 1903 год он был также атаманом станицы Поярково. Известны стихи, которые в эти годы он посвятил приамурскому генерал-губернатору Н. И. Гродекову. Гродеков, оставивший о себе самую добрую память среди амурских казаков, был близко знаком с семьей И. Т. Коренева, в 1902 году стал крестным его новорожденного сына Ивана. Уже после отъезда в Петербург он переписывался с Кореневыми, интересовался жизнью поярковских казаков и проявлял заботу о судьбе своего крестника. Стоит заметить, что судьба крестника генерал-губернатора сложилась так: :в 1920 году он ушел в эмиграцию, жил в Харбине и был известен как хороший музыкант. У каждого из четырех сыновей основателя династии было по пять-семь детей, так что к началу двадцатого столетия род Кореневых стал разветвленным и многочисленным. Основатель династии Тимофей Коренев, как рассказывала мне мать, был неграмотным, не умел ни читать, ни писать. Но его сыновья уже имели библиотеки, любили книгу и дали своим детям хорошее образование. Среди третьего поколения амурских казаков Кореневых появились свои врачи, инженеры, юристы. Заметим и то, что из этой семьи вышло пять георгиевских кавалеров и пять станичных атаманов. Пятым стал сам писатель В. С. Коренев (правда, уже в Харбине). Родился Василий Симонович в 1896 году в Поярково. В 1914 году он окончил Благовещенское реальное училище, в 1917-м — Московское землемерное училище, в 1920-м — Оренбургское юнкерское казачье училище. А дальше уже эмиграция... Но до этого еще пройдут годы, а пока будущий писатель — просто «Васюха, малый лет десяти и гимназист первого класса» (так говорит он о себе на первых страницах книги). У него ясный пытливый ум, чуткая душа, отзывчивая на красоту природы, и неиссякаемая жажда познавать мир: «Идем в „кругосветку“ — дальний вояж вокруг нашего острова, что широко и далеко раскинулся против станицы. Ближние острова давно исследованы и нам хорошо знакомы, но там, далеко, в Чуприхе, другой берег острова и другие „страны“ — для нас тайна, и манят своей неизвестностью».
По ее страницам проходит яркие образы людей, что так или иначе оставили след в душе автора. Это старые бывалые казаки и казачки, мальчишки-сверстники и учителя, степенные мастеровые и искатели приключений, старатели, соседи китайцы и орочены... И все же главным героем книги остается Амур с его бесчисленными протоками, островами, своеобразной природой, яркость красок которой писатель сравнивал с картинами Васнецова. Сегодня много говорят и пишут о старых добрых казачьих традициях, о том чувстве патриотизма, любви к своей родине, что с детских лет входили в духовную сущность казака. Сам Коренев таких слов избегал, но его книга — живое свидетельство этому. Амур едва не в прямом смысле был колыбелью его ранних лет. «Свою могучую, прекрасную и многоводную реку они знают с пеленок, и к ней у них не страх, а почтительное уважение и беспредельная любовь, — писал Коренев о себе и своем друге детства. — Мир без реки они не могут себе и представить». Его книгу можно назвать поэтическим атласом Амура, прекрасным описанием великой реки, тесно связанной с историей и судьбой казачества. Не случайно сам автор дал ей и второе название: «Амур — родина моя». Здесь он слушал рассказы стариков о первых годах заселения Амура, о казачьей «старинушке-дружбе». Здесь с детских лет в его жизнь входил верный друг казака конь. В Поярково переправляли на лето своих лошадей пастись на амурский остров: «Пригонит хозяин-станичник на берег своих свободных лошадей. Придут соседи помочь, а мы уж тут как тут, без нас не обойтись. Караулим от побега сивок-бурок, пока старшие мягкими кушаками вяжут ноги перепуганным сосункам и укладывают их в лодки, и тогда нам новая работа — держать этих шельмецов. Мы — народ опытный, и нас учить не надо...» Книга «На родной реке» — редкий исторический документ. Это единственное художественное произведение о дореволюционной жизни амурских казаков, написанное самим казаком, свидетелем и участником той жизни. Она передает многие, совершенно не известные нам детали из жизни казачества, из истории освоения Приамурья: «Завтра большой праздник нашей станицы: день памяти святых мучеников Кирика и Иулиты... Завтра праздник, и станица, подняв святые иконы, с хоругвями, двинется крестным ходом к своим табунам. Праздник этот повелся у нас со времен первых тяжелых лет заселения Амура. С первых лет облюбовали казаки остров как хорошее пастбище для тогда еще небольшого своего табуна. Пасутся лошади на острове, и не надо городить поскотины, охранять свои еще малые посевы вблизи станицы. Вольно коням на обширных пастбищах, и начали множиться табуны, но в труде да в погоне за избытками прогневили люди Бога, и пришла беда — мор. В те поры по станицам ни ветеринаров, ни фельдшеров не было, свои коновалы да знахари оказались бессильны. В горе, в тоске вспомнил народ свою Заступницу и поднял старинные, привезенные со старых мест иконы и пошел крестным ходом на злополучный остров. Небогаты иконы убранством, ни серебра, ни золота на них, писаны они на простых липовых досках, темны ликами, истерты вьючными ремнями, но получены в благословение от отцов и дедов, вывезших их из Албазина и чтущих их чудотворную силу. Вняла Заступница мольбам, и прекратился мор. По обету воздвигла станица на острове часовню и водрузила в ней святую икону мучеников Кирика и Иулиты, и с тех пор из года в год чтит этот день и совершает крестные ходы на остров, и Бог милует». Школьные годы будущего писателя прошли в Благовещенске. Был он в это время «неизменным пассажиром одной, и самой крупной пароходной компании», поэтому в книге нашлось место описанию «гордости Амура» — речному флоту и, конечно, самому Благовещенску: «...наш город, возможно, кому-нибудь и скучный, но нам дорогой — родина». Годы учебы он вспоминал с особым теплом. Страницы, посвященные им, полны мягкого юмора и светлой грусти о «невозвратных» днях детства и юности. Учился Коренев сначала в гимназии, потом перешел в реальное училище. В этих стенах окончательно сформировался его интерес к изучению родного края. Одна из глав книги называется «Человек без мундира». Преподаватель естественной истории — тот самый «человек без мундира» — однажды сказал своим питомцам: «Я хочу предложить вам... заняться интересным и полезным делом. Все мы живем в новом, интересном и богатом крае. Что человек знает о нем? Немного и поверхностно. Работают люди науки, работают и их помощники. Почему бы вам не включиться в число этих помощников? Вот вы на каникулы разъедетесь по домам... по всему Амуру и по его многочисленным притоком, и, таким образом, охватите огромный район страны». Класс разбился на группы: зоологи, ботаники, минералоги, археологи, геологи... Все накупили книг, карт, атласов и включились в работу. В эти же школьные годы будущий писатель совершил и свою первую крупную экспедицию: «Мы — я и два моих приятеля — на этих святках „заболели“ новым увлечением: мы стали путешественниками, исследователями „белых пятен“, и вообще мы желаем познавать мир-вселенную! А началось это вот как. В те годы был у меня друг... На святках получил я от него подарок: географическую карту Амурской области, издания переселенческого управления. Карта на столе... Какая картина! Густая сеть рек и их притоков покрыла страну... И вот у нас кипит работа — составляются маршруты наших будущих таежных подвигов и познания обширного родного края. Как бы осуществить этим летом хотя бы одну какую-то экспедицию!» Им удалось совершить экспедицию в самый дальний северный уголок области, в район золотоносной реки Селемджи. Коренев с друзьями побывал на приисках «Загадочный», «Дагмара», Некли, добрался до Усть-Норска... В своей книге он оставил целую энциклопедию золотодобычи в Амурской области начала двадцатого века, нарисовал интересные образы золотоискателей, описал условия труда и быта старателей, вплоть до технологии добычи золота на плотах — самодельных драгах у так называемых «хищников». Читая книгу Коренева, я не раз думала: из него бы, наверное, вышел крупный исследователь Приамурья, замечательный писатель-путешественник и натуралист. Это могла быть та ветвь дальневосточной литературы, что так полно воплотилась в творчестве В. К. Арсеньева. Но судьба амурского казака сложилась иначе. События в книге «На родной реке» заканчиваются 1914 годом, а точнее тем днем, когда в Поярково узнали о начале Первой мировой войны и началась мобилизация: «Станица уже вся на ногах. Почти в каждом доме, в каждой семье брат или муж — казак первой или второй очереди, и ему идти в поход. К вечеру стали прибывать с хуторов призывные. Нет-нет да и донесется еще далекая, но берущая за душу походная песня. Подходят с хуторов, идут еще вольными ватагами. Тянутся подводы с провожающими: отцы, матери, жены, родственники — молчаливые, заняты невеселыми думами. Ни стона, ни плача, ни бабьего причитания. Не раз испытано, не раз пережито, с этим родились, выросли, свыклись. Вой да плач — не в обычае, а уронит казачка слезу — никто не увидит: не для чужих людей эта слеза горькая!» На этих последних страницах книги ее автору уже 18 лет. Позади остались детство и ранняя юность, впереди лежала жизнь, полная борьбы, лишений, скитаний. В том же 1914 году Василий Коренев уехал учиться в Москву. Скорее всего, именно любовь к родной земле и прекрасное знание края привели его к профессии землемера. Но мирным землемером, земледельцем и исследователем Приамурья ему не удалось стать. Известно, что Оренбургское казачье юнкерское училище, которое он окончил по ускоренной программе, в 1920 году уже находилось в Иркутске, и его питомцы сражались в составе юнкерских батальонов в армии Колчака. Возможно, весной того же года вместе с остатками Оренбургского казачьего войска и самого училища В. С. Коренев оказался в Китае. Хотя не исключено, что он принимал участие в Гражданской войне в Приамурье. Так или иначе, но в 1920-х годах большая часть Кореневых оказалась в эмиграции. «Семью амурских казаков Кореневых хорошо знали многие харбинцы и жители полосы Китайско-Восточной железной дороги, — писал журнал „Родимый край“. — Все они отличались атлетическим сложением, были известными охотниками, имели широкий круг знакомств в мире таежников, как среди русских, так и среди китайцев, пользовались всеобщей любовью за доброжелательство, простоту, готовность всегда помочь». В целом на территории Китая после окончания Гражданской войны оказалось более 20 тысяч сибирских и дальневосточных казаков. Здесь, на чужбине, они сохраняли свой традиционный уклад жизни, свою культуру и единство. В это время многие из Кореневых стали известными деятелями казачьей эмиграции. Все казачество, осевшее в Маньчжурии, возглавлял Союз казаков на Дальнем Востоке, в правление которого входил Иван Филиппович Коренев. В 1931 году в Харбине создали «Молодую казачью станицу имени атамана Семенова», которую возглавил Василий Симонович Коренев. Среди руководителей и актива Амурского казачьего войска в эмиграции были также трое Кореневых. В харбинский период В. С. Коренев служил техником-чертежником. На сайте «Казачий круг» можно встретить его письмо, где он рассказывал о деятельности Союза казаков на Дальнем Востоке, о создании и жизни казачьих станиц в эмиграции, в том числе в знаменитом районе Трехречья. Письмо интересное, с массой живых деталей, но сейчас хочется привести лишь один отрывок, который касается самого писателя, его переезда из Харбина в Трехречье: «...И я соблазнился природой одного такого прекрасного таежного уголка и в 1944 году, бросив службу на предприятии, где прослужил 18 лет, тоже подался на переселение. Но в 1945 году, с приходом Красной Армии, хлебнул там много горького, но и здесь Бог к нам, казакам, был не без милости. Первыми чинами НКВД, пришедшими к нам, были казаки-кубанцы, а свой своему, как водится, поневоле брат. Но все же никто как Бог спас нас». Вскоре Кореневы, как и другие эмигранты из Маньчжурии, оказались разбросанными по всему свету. Казачий поэт Михаил Надеждин в эти годы писал: На чужбине, вдали от родимых станиц, Свои страницы в эту общую казачью летопись вписали и Кореневы, среди которых было много литераторов. В Австралии поселился Борис Николаевич Коренев (правнук основателя династии); выпускник Харбинского политехнического института, инженер, он редактировал выходивший в Сиднее журнал «Политехник». Его жена О. С. Коренева-Кулинич была известным музыкантом, поэтом и журналистом. Маргарита Коренева также писала замечательные стихи, которые опубликованы в «Антологии русских поэтов в Австралии». Еще один представитель этой династии Михаил Коренев в 1950–60-е годы активно сотрудничал с «Общеказачьим журналом», издававшимся в США. Наверное, эту литературную традицию заложил еще Иван Коренев, бывший в Поярково станичным атаманом во времена Гродекова. Василий Симонович с братом Константином выехали из Маньчжурии в США. Брат жил и работал врачом в Сан-Франциско, а сам он поселился неподалеку, в небольшом городке Калистога, окруженном садами и виноградниками. Здесь на исходе жизни он и писал свою книгу о далекой родной земле, любовь к которой пронес через годы утрат и скитаний. «К вам, дорогие мои читатели, — писал Коренев, — обращаюсь я со своими скромными, но правдивыми рассказами и пытаюсь дать почувствовать, а может быть, и пережить вместе со мной в этих воспоминаниях то прошлое свободного края, что ушло в вечность и не повторится». Его книга, и верно, дает нам эту замечательную возможность — почувствовать неповторимую атмосферу жизни амурского казачества столетней давности. Лад и уклад этой жизни писатель назвал амурской статью: «Амурская стать, но есть здесь и своя казачья стать! И вот на исходе своей жизни, оглянувшись на пройденный путь, с каким теплом и умилением вспоминаешь ту казачью стать — взаимную выручку, и не наша, казаков, вина, что, положив многие головы, мы лишены родины». Но в творчестве Коренева нет привычных для эмигрантской литературы трагических нот. Это был писатель светлого лирического дара, со своим негромким задушевным голосом и со своей темой, которую можно обозначить одним словом — Амур. И если выразить кратко суть его книги, то лучше всего здесь подходят пронзительные строки Николая Рубцова: Но моя родимая землица На исходе жизни писатель вернулся памятью в свое родовое гнездо, в родную станицу, взглянул на них светлым благодарным взглядом и попрощался словами любви. Книга «На родной реке» стала для него, и верно, прощанием с родиной. Она вышла в 1969 году в Мюнхене, в издательстве «Посев». А на другой год автора не стало... Отмечая вклад В. С. Коренева в литературу, журнал «Родимый край» писал: «За свою литературную работу он никогда на гонорары не претендовал, а писал исключительно, чтобы увековечить прекрасное прошлое дореволюционной России и возбудить к нему интерес молодого поколения. Писал он искренне, точно, без высоких слов. Чувствовалось, насколько дороги были его сердцу великие российские воды, леса, просторы и населявшие их сильные духом и телом простые русские люди. На издание книги „На родной реке“ он истратил немало личных средств и имел дальнейшие литературные планы, осуществление которых задержалось из-за его работы по основанию прихода св. Симеона Верхотурского. Да будет ему легка земля приютившей его Калифорнии!» Татьяна ГЛАДКИХ |
|||
|
|