По календарю Вечного Времени

Елена КамбуроваВ начале года народная артистка России Елена Камбурова побывала с гастролями в ряде дальневосточных городов, в том числе в столице Дальневосточного федерального округа. Ее концерт на сцене ОДОРА при переполненном зале стал событием в культурной жизни Хабаровска.

...Она взошла на эстраду в начале 60-х стремительно, как Жанна Д’Арк на костер, потому что осмелилась петь и говорить от имени поколения на языке, который волновал ее современников. В основном это была студенческая молодежь, заполнявшая огромные залы и аудитории.

Тоненькая и отважная, Елена Камбурова стала выразителем надежд и чаяний своего поколения, разделяя все тяготы и принимая на себя удары судьбы, которые выпали на его долю: холод отчуждения, преследование за безупречный вкус, одиночество, почти забвение.

Но, переплавляя боль в горниле творчества, голос певицы становился только сильней и богаче. С тех пор, храня верность идеалам юности, Камбурова ушла далеко вперед, уводя за собой слушателей, для которых она, как и прежде, оставалась душой и совестью поколения, превыше всего ценившего проявление духовного начала во всем сущем.

Думаю, что на сегодняшний день Елене Камбуровой в жанре авторской песни нет равных. Многие называют ее российской Эдит Пиаф — и это по праву.

После концерта в Хабаровске, шквала аплодисментов, цветов, восторгов артистка отвечала на вопросы журналистов. По сути, это был монолог Елены Камбуровой о театре, времени, поколении.

Как ваш театрик?

— Театр Музыки и Поэзии под руководством Елены Камбуровой — уже не миф, не мечта, а вполне конкретная реальность, он даже обрел помещение...

— Да, в бывшем кинотеатре «Спорт», что напротив Новодевичьего монастыря. Официально театр еще не открыт, идет реконструкция большого зала. Но есть малый зал, и мы решили, что не будем ждать окончания ремонта. Начали репетировать и подготовили четыре спектакля: «Капли Датского короля» (из возобновленного репертуара), «Роман в письмах», «Семь тетрадей учителя русской словесности», «Грезы». Кстати, идея спектакля «Грезы» на музыку Шумана и Шуберта принадлежит нашему музыканту Олегу Синкину, а поставил его потрясающе талантливый режиссер Иван Поповски. С «Грезами» мы уже не раз побывали на фестивалях различного уровня. Я очень хочу, чтобы театр выезжал, показывал свои спектакли в других городах. Пока удалось доехать только до Новосибирска, но надеюсь, что доберемся и до Дальнего Востока. Хабаровск всегда слыл театральным городом.

— Почему Вы называете свой театр заповедником?

Это образ. Заповедник — потому что мы сохраняем слово, уважение к слову. Наш театр, как магнитик, притягивает к себе многих талантливых людей. Помимо спектаклей в театре выступают вокалисты, камерные музыканты, мастера художественного слова — жанра, которым по праву гордится Россия и который, к сожалению, убит сегодняшней культурой. Мы живем в эпоху варваров, графоманов. Существование нашего театра — сопротивление этой эпохе, такой маленький отряд сопротивления (быстрая улыбка. — Авт.). Мы есть, и нас не так уж мало, правда, в масштабе страны, среди замусоренности пространства нас плохо слышно. Но я убеждена: то, что наш театр вообще возможен сегодня — это чудо.

Здравствуйте, Жак Брель!

— В Вашем репертуаре песни на стихи Гумилева, Блока, Маяковского, Бродского, Мандельштама, Пастернака, Пушкина. До того, как мы услышали их в Вашем исполнении, казалось, что это спеть невозможно.

— Я тоже сначала думала, что невозможно. Но вот попробовала, и получилось. Однако не все, что тебя впечатляет, становится песней. Бродский, к примеру, почему поется? Мысль, которая заложена в его поэзии, мне очень близка. По счастью, в то время, когда я еще не представляла, что буду делать на сцене, в Москву в Театр эстрады один за другим стали приезжать французские шансонье. Их песни того периода стали для меня школой. Я поняла, на что способна песня и как можно ее спеть, если в основе лежит высокая поэзия, полетная музыка и качественное исполнение. Однако не только французская, но и русская песня, и польская в определенном жанре, и все, что наполняло душу впечатлением, становилось школой. Имя Жака Бреля — для меня фантастическое имя. Он поразил мое воображение тогда, и до сих пор я считаю, что Брель единственный певец, который живет на сцене. Он ушел со сцены на пике популярности, когда ему рукоплескали в престижных концертных залах мира, потому что творчество было поставлено на поток, американская культура на все наложила свой отпечаток. А Брель — не конвейерный певец... Кстати, спектакль под названием «Здравствуйте, Жак Брель» положил начало нашему театру, став едва не первым опытом в этом направлении.

Его величество зритель

— За то время, что Вы исповедуете своим творчеством, изменился мир, изменилась Россия. Что произошло со зрительской аудиторией?

— Те, кто был со мной, когда я начинала, по-прежнему мои зрители и слушатели. Они приводят на концерты своих детей, внуков, те — друзей, знакомых. Ведь раньше огромные залы университетов были заполнены молодежью, которая могла по нескольку часов слушать выступления писателей, поэтов, певцов. Казалось, вся страна дышала в унисон, а авторская песня была глотком свежего воздуха, эликсиром свободы. Моя жизнь — своеобразный лакмус времени, в котором тогда не было такой повальной пошлости. Потом наступили другие времена, иные впечатления для молодежи. Выросло поколение, воспитанное кто на вокально-инструментальном ансамбле, кто на роке, кто на попсе. И что-то ушло. Я поняла, что все изменилось, когда однажды меня пригласили в качестве зрителя на вечер в Московский авиационный институт. Я не знала, куда деваться: молодежь в массе своей оказалась совершенно глухой к иным жанрам. И все-таки — таков парадокс! — в Москве и Петербурге, где я достаточно часто выступаю, в последнее время половину зала составляет молодежь. Все дело в том, что авторская песня не имеет выхода на экран. Нет на нее своего продюсера...

Друзей моих прекрасные черты

— Жизнь подарила Вам встречи с такими людьми, как Фаина Раневская, Булат Окуджава, Жак Брель, «клоун с осенью в сердце» Леонид Енгибаров. Кто сегодня дарит Вам роскошь общения?

— Я счастлива, что у меня есть возможность, как некогда с Давидом Самойловым, Юрием Левитанским, Булатом Окуджавой, встречаться с удивительным мастером Юрием Норштейном. То, что Норштейн делает в мультипликации, во многом выше некоторых художественных фильмов. Недаром его «Сказка сказок» недавно признана лучшим фильмом этого года. Мне приятно бывать в его мастерской, наблюдать, как он работает... Мы иногда собираемся на так называемые сессии — Норштейн, Юра Рост, я со своими друзьями. Заранее оговариваем время, долго готовимся. Среди нас бывают Андрей Битов, Фазиль Искандер. Я всегда жду этих встреч, они обогащают...

Сочувствие

— Что за история с собакой, о которой много говорили и писали? Ваше участие в ней?

—В метро на станции «Менделеевская» жила бездомная собака по кличке Мальчик. Беспородный пес, которого знала вся Москва. Потом произошел дикий случай. Молодая девушка с внешностью топ-модели натравила на него своего ротвейлера, и когда собаки сцепились, достала из сумочки нож и нанесла Мальчику несколько ножевых ранений, от которых он погиб. Эта история стала последней каплей, после которой началась работа по созданию памятника, который будет называться «Сочувствие» — своеобразный знак сочувствия абсолютно беззащитным существам. Уже идет сбор средств на создание памятника, разработан проект. Планируется, что он будет установлен на том месте в метро, где произошло убийство собаки. Вообще, когда мы возмущаемся по поводу стаи злых собак, нельзя забывать, что такими их делает наша жестокость. В Москве в «Новой газете» было опубликовано письмо Президенту РФ о принятии в России закона о защите животных и против жестокого с ними обращения. Письмо подписали более ста известных в стране деятелей культуры. Я была в эпицентре этой акции, собирала подписи под письмом, которое получило большой резонанс. Думаю, что с принятия такого закона в России могла бы начаться нравственная революция.

Et cetera...

В первом веке нашей эры древнегреческий писатель — сатирик Лукиан заметил: «Мир движется к катастрофе, потому что певцы не воспитывают, а развлекают».

Мне кажется, что творчество Елены Камбуровой восходит к истинной духовности, потому что в основе любой песни, романса или баллады, которые она исполняет, лежит подлинная поэзия. Именно поэзия составляет основу нравственности. Через язык певца, и это не мной замечено, поколения постигают смысл и красоту мира, ибо, став песней, слово скорее находит дорогу к сердцу.

Сегодня, на фоне всеобщего косноязычия и безграмотности, хочется сказать: каковы песни, такова нация. В этом контексте существование театра Музыки и Поэзии под управлением Елены Камбуровой не есть ли та спасительная альтернатива, которая призвана защитить нас от тотальной пошлости, кричащей и кривляющейся с экранов телевизоров и эстрадных площадок? Ведь каждый концерт певицы — это откровение о мире, островок надежды и тепла, где, по определению Иосифа Бродского, «ты сам — чистосердечный дар».

Но, сгорая каждый раз дотла, чтобы сотворить радость для других, на каком острове восстанавливает артистка собственные силы? Где черпает мудрость и спокойствие?

— У меня есть небольшой деревянный дом в глухом уголке, куда очень трудно добираться. Когда я приезжаю туда, то полностью растворяюсь в деревенской жизни. Деревья, цветы, трава — это величайшее чудо на свете, без которого я не могла бы жить.

Напитав душу прохладой неба и красотой луговых цветов и трав, Елена Камбурова несет ее, словно озерцо дождевой воды в ладонях, к нам. Завороженные ее голосом, точно звуками Эоловой арфы, мы приникаем к животворящему источнику и вдруг замечаем, что окружающий мир стал чуточку добрее и ярче.

Светлана ФУРСОВА