Первая охота и последняя рыбалка

А. Вальдю на берегу Амура с сыном и внучкой. 1980, с. Монгол Раннее утро. Мы идем с отцом по тропе в лес. За плечами у него ружье, а я машу каким-то прутиком. Я большая, мне осенью идти в школу.

Отец любил ходить утром на охоту. Мы, бывало, еще спим, а он уже принес домой пару рябчиков. Просыпаемся, а на печке варится вкусный суп. Мама собирает остатки перьев в мешочек, чтобы потом сшить подушку.

А сегодня у меня радость. Я кое-как упросила отца взять меня с собой на охоту.

Много лет спустя о таком вот утре у меня сложатся стихи:

Какое утро — чудо-солнце!
Прохлада вот уже сквозит.
Жук пробудился, спрыгнул с ветки
И кукурузником летит.
А паутинка вся в росинках
На свежем воздухе дрожит.
Еще немножко — оторвется
И тоже плавно полетит.
Уходят летние денечки.
Тепло, красиво. Тишина...
И на душе успокоенье.
Кусты — ажурны кружева.
Деревья обрядились в разноцветье,
Сверкает радугой река.

А тогда я еще не знала букв и не умела читать. Я держалась за руку отца. Мне было хорошо, весело. Кругом росинки сверкают, муравьи разбегаются в разные стороны, и птицы поют. Мы подошли к небольшой полянке. Отец остановился, попросил меня не шуметь, а сам стал прислушиваться. Потом посмотрел на меня и говорит: «Ты постой здесь, а я скоро приду». Я кивнула головой и замерла. Отец был учителем, его все дети слушались. Он любил детей, а они его. Детвора часто ходила с отцом на рыбалку, и отец рассказывал интересные истории, сказки.

Мы жили в маленьком ульчском селе Ухта на берегу красивейшей реки Амур. В этом селе когда-то была школа-интернат, в которой учился мой отец. В то время их, маленьких мальчиков и девочек, собирали по деревням и привозили в эту школу учиться. После тех домиков и фанзочек, где они жили, школа-интернат показалась им сказкой. Светлые классы, парты, школьная форма, обеды в столовой, русские учителя — все это было ново, необычно, опасно. Дети, которые редко умывались, ходили в халатах, мальчики, носившие косу, окунулись в новый мир. Детвору это потрясло, но больше всего — их родителей, которые боялись за своих детей и еще больше переживали, что лишились помощников.

Алексей Вальдю с первой внучкой Людой, 1964Мой отец, проучившись три года в школе-интернате, был на год отлучен от школы своим отцом, который хотел определить сына на работу помощником продавца. А когда учителя, убедив родителей, снова привезли его в интернат, отец с большим рвением взялся за учебу, потому что ему не хотелось отставать от своих друзей. Он много читал, и первая сказка, которую потом рассказывал на русском языке, была «Маугли». Позднее отец станет писателем, сам будет сочинять для детей сказки, его будут печатать за границей, присвоят звание заслуженного работника культуры.

А сейчас он оставил меня одну на лесной поляне, и его долго нет. «Где он? Жив ли? Не заблудился ли и вернется ли за мной?» Мне было страшно. Лес потемнел, и мне казалось, что из-за кустов кто-то смотрит, кто-то шипит. Еще подождала немножко и закричала на весь лес: «Папа! Папка!» Слезы брызнули из глаз, и я стала их вытирать.

В это время вышел из кустов отец, он был рассержен. Взял меня за руку, и мы пошли домой. Дорогой он передразнивал меня, как я кричала, а потом и маме все рассказал. В это утро он не принес ни одного рябчика. Оказывается, что когда он только прицелился, я громко закричала, и рябчик вспорхнул.

А у меня осталась обида. К тому же ребятишки долго еще вспоминали, как я испугалась в лесу. Ну почему он оставил меня одну? Только по прошествии времени я поняла, что отец берег мое маленькое сердечко. Он не хотел, чтобы я видела, как убивают птиц. Это в нем было воспитано с детства. Женщины у ульчей не должны присутствовать при убийстве зверей и птиц. Когда в старину проводились медвежьи праздники, женщины никогда не наблюдали за тем, как медведя приносили в жертву богам. А вот мальчик, если он уже умел ходить, все это видел, его вели к тому месту, где медведь ждал медвежьего праздника.

Одним словом, отец больше никогда не брал меня с собой на охоту.

Алексей Леонтьевич Вальдю с женой Евдокией Кузьминичной ...И вот я уже сама бабушка, а мой отец — прадед. Дочь моя живет в Москве. Она закончила МГУ, у нее два сына. А я на пенсии.

Отцу плохо, он стар и болен. Отказался жить в Хабаровске и уехал в свое родное село Монгол, где родился, вырос, где жили все его предки. Он решил, что будет умирать на своей родине, где знает каждый дом, куст, камень, гору, протоку. Среди односельчан, которые его любят, почитают, ценят. Здесь он часто ходил в лес, гулял один вдоль берега Амура, наблюдал закаты. В лесу разговаривал с родословным деревом.

Наш маленький домик стоит на берегу Амура. Из калитки выходишь сразу на берег. Здесь есть где посидеть. Лежит перевернутая лодка, стоят бочки, ящик, скамейка, несколько чурок. Здесь часто осенью усаживаются мои братья с детьми и долго обсуждают житейские проблемы, решают, куда завтра отправятся: на рыбалку или на охоту, или за грибами и ягодами. Осень собирает нас всех вместе. Два брата, Юра и Владик, с детьми и я — старшая сестра.

Но сейчас зима, и я приехала побыть с отцом. Меня отпустили внуки.

Зима — прекрасное время в Монголе. Чистейший снег, сказочный лес. И главное — тишина. Она просто оглушает. Отцу плохо, он быстро устает, часто ложится отдыхать, сердится на собак, которые постоянно ждут его на рыбалку, а у него нет уже сил...

С вечера он просматривает свои блесны, которые аккуратно замотаны во фланелевую тряпку. Он их бережет, потому что сам изготовил. На эти блесны когда-то хорошо ловилась щука, толстолоб и особенно сиг. Многие мужчины в Монголе ходили к отцу за советом, как делать такие блесны. У него они были яркие, украшенные перьями, похожие на сувениры. А сейчас? Они лежат как беспомощные безделушки.

Мне стало жаль отца, и я сказала ему: «Завтра пойду с тобой на рыбалку». Глаза у него загорелись, он заулыбался. «Заулыбались» и его блесны в руках, когда он стал их перебирать. А утром он вскочил рано, вскипятил чай, собрал все, что нужно для рыбалки, и мы пошли. Я везла санки, на которых лежали снасти, печня. Собаки бежали радостно следом.

До протоки идти простым шагом всего-то минут двадцать, но так как у отца была одышка, мы шли медленно и долго. Собаки убегали далеко вперед, потом снова возвращались, удивленно смотрели на отца, а потом снова уносились. Их приятели давно уже были на Амуре, резвились, а они только-только добирались. Видимо, нашим псам было стыдно, что они позже всех пришли на рыбалку. Они виновато виляли хвостами.

Ближние и лучшие лунки были уже заняты, и нам пришлось идти к дальним местам. Старые лунки замерзли. Отец взял печню и стал разбивать лед, но у него это плохо получалось. Тогда я сама стала бить лед, но у меня вышло еще хуже. Тогда сосед, видя нашу беспомощность, взял у меня печню и сразу разбил лед в двух лунках. Мы выбрали сачком остатки льда и сели рыбачить.

Когда мы еще только шли к этому месту мимо рыбаков, видели, что возле каждого лежало по нескольку пойманных щук. Среди рыбаков я заметила нескольких женщин. Они не отличались от мужчин ни сноровкой, ни уловом, только более задорно махали руками и чаще вращали головами по сторонам. Когда они увидели нас с отцом, заулыбались, приветливо закивали. Это придало мне уверенности, потому что я ни разу не рыбачила зимой на блесну. Но когда размотали свои блесны, отец обнаружил, что забыл дома наживку. Я его успокоила, сказав, что схожу домой, хотя этого не хотелось, так как знала, что «удачи не будет».

Время шло, клев ухудшился, но мы упорно сидели с отцом и рыбачили. У него были грустные глаза и слабая улыбка. Он сердился на собак, которые его обступили и смотрели в лунку. Многие рыбаки уже возвращались с уловом домой, а отец все сидел. Один раз у него сорвалась рыбина, видимо, большая, и он с ней не справился. Вдруг у меня что-то потянуло блесну. От неожиданности я ее дернула и потянула вверх. На крючке висела щука. Она мне в этот момент была дороже всего, потому что я увидела на лице отца улыбку.

Вскоре мы собрали свои снасти и пошли домой. Щучка была небольшая, но радость — великая. Отец ожил, повеселел, я и поняла его состояние. Он думал, как все отцы: «Возможно, эта щука принесет моей дочери счастье».


А. Л. Вальдю. 1970-е гг., с. Богородское Ульчского района. Вальдю Алексей Леонтьевич (1915–1994)

Первый ульчский прозаик, член Союза писателей СССР (с 1972), заслуженный работник культуры РСФСР (1985).

Родился 5 апреля 1915 года в селе Монгол Ульчского района Хабаровского края. Учиться начал только в 1927 году, т. к. приходилось помогать отцу на рыбалке. Но когда в соседнем поселке Ухта открылась школа-интернат, отправился туда. Желание учиться привело его в дальнейшем в Хабаровск, где он поступил в Дальневосточный техникум народов Севера. Прежде чем стать профессиональным писателем, А. Вальдю сменил много профессий: работал учителем начальных классов, секретарем районного Совета депутатов трудящихся.

Много лет своей жизни А. Вальдю посвятил журналистике. Его первые рассказы, очерки и зарисовки появились в местной печати в 40-е годы. В 1953 г. в журнале «Дальний Восток» опубликованы первые сказки А. Вальдю «У костра». В 1956 г. в Хабаровском книжном издательстве увидела свет его первая книга «Жизнь и сказка», а затем сборник рассказов «Ошибка Пираки Сенкинча» (1960). В Ленинграде на ульчском языке вышла книга «Сказки народов нани» (1961). В Хабаровске опубликованы «Сказки бабушки Лайги» (1972). В 1974 издательство «Современник» выпустило сборник А. Вальдю, в который вошли «Сказки дедушки Дай Гирамса», повесть «Сойнган — сын своего народа», а также повесть, давшая название всей книге, — «Месяц первых цветов». Это повествование о русской девушке, которая приехала в амурское стойбище учить детей грамоте, о том, как строилась новая жизнь у северных народов. Эта же тема нашла продолжение в повести «Свет в окне» (1984).


Богатырева (Вальдю) Эпанина Алексеевна, дочь писателя А. Л. Вальдю, архитектор. Родилась в селе Богородском Ульчского района Хабаровского края. Училась в школе в селе Мариинском, поступила в педучилище в Николаевске-на-Амуре, а затем в Хабаровский государственный пединститут на художественно-графический факультет. С 2003 года — член клуба художников-любителей «Родник», участник выставок в Доме народного творчества (Хабаровск).