Свидетельство прекрасной жизни

Коллекция Хабаровской картинной галереи им. А. М. Федотова

Дальний Восток — огромная территория, для художников в большей степени территория вдохновения, вмещающая самые фантастические земли. Одна Камчатка чего стоит. Именно территория вдохновения, куда можно только самолетом долететь. Но, увы, художественная жизнь кипит там, где есть выставочные залы, галереи, где конкуренция талантов, где обретается известность.

Дальний Восток никогда не отличался бурной художественной жизнью. Региональные или, как ранее назывались, зональные художественные выставки, проходят один раз в четыре года. Они, главный форум изобразительного искусства, организуются исключительно на энтузиазме самих художников при вялой государственной поддержке, почему об этом событии и знают, пожалуй, только художники и малая среда любителей. Казалось бы, печальная картина, которая мало кого сейчас заботит. Дальний Восток не имеет своих серьезных академических традиций, поскольку здесь нет художественных вузов. Но вопреки всему искусство состоялось из самой неожиданной россыпи талантов, случайно или по воле судеб оказавшихся здесь. Как известно, на пустом месте ничто не вырастает: несколько поколений своим талантом подготовили нам прекрасную почву для полнокровной художественной жизни, замечательного разнообразия полноценного изобразительного искусства на Дальнем Востоке. Огромное влияние на художественную жизнь в Хабаровском крае оказало возникновение художественного музея (1931 г.), его блестящая коллекция, которой поделились музеи Москвы и Ленинграда. Тем не менее истоки профессионального художественного искусства на Дальнем Востоке все-таки следует искать в 1910–20-х годах, времена тревожные — революция, Гражданская война. Центром художественной жизни был Владивосток. Хотя перечень именитых художников небольшой, но тем ярче и весомее их след в искусстве Дальнего Востока: К. И. Каль, А. Н. Клементьев, А. А. Лушников, Н. П. Наумов, Д. Львов... А были и совсем еще молодые, видящие перспективу новой, пока непонятной жизни, например Давид Бурлюк, известный футурист, мимолетно появившийся на Дальнем Востоке как революционный бунт нового против старого. По понятным причинам в 1930-е годы он эмигрировал в Америку. Позднее расчетливая политика СССР привлекала на Дальний Восток не только квалифицированный рабочий класс, но и творческую интеллигенцию...

 Виктор Пащенко. Дорога. 1987. Холст, масло, 70х100Но перенесемся чувствами в лихие девяностые, такие же смутные и неясные, как годы, упомянутые выше. Под треск и шум перестройки многие посчитали творчество советского периода, невзирая на мощный талант авторов произведений, ущербным. И, как не раз происходило на полях сражения умов, был поставлен диагноз: искусство периода Советов неполноценно и отстает от продвинутого Запада. Увы, искусство не может отставать, оно просто отражает индивидуальную манеру жить, думать, чувствовать. Бывает, в нем заключено то, что мы называем предчувствием, выражающееся в новых формах, в разрушении привычных норм. Потому искусство — самый точный градусник общества. Вопреки отечественным знатокам нахлынувшие из-за рубежей гости заинтересованно — и за бесценок! — приобретали искусство «ненавистного» советского периода. Как это эгоистично ни звучит, именно девяностые стали хорошим временем для пополнения коллекций. Произведения, которые передавались учреждениям культуры страны Советов, — в кинотеатры, совхозные-колхозные клубы, библиотеки, вместе с ними и погибали. Десятки, сотни произведений, достойные музея любого статуса, за ненадобностью просто выбрасывали. Не следует полагать, что именно в селах или отдаленных поселках по недомыслию относились дурно к произведениям искусства, отнюдь: там были осторожны, ждали конца вакханалии. Интересно, когда уничтожали высокохудожественное произведение монументального искусства — роспись «Первопроходцы» (авторы Владимир Селиванов, Борис Федоровский) в бывшей гостинице «Дальний Восток» города Хабаровска, у кого-нибудь из вандалов возникло сомнение? Это только один пример. А в замечательно здоровом месте, в сосновом бору, на даче бывшего обкома партии Сахалина, находящейся вдалеке от глаз населения, среди достойных произведений искусства мы обнаружили и пейзаж Алексея Федотова «Южный берег Сахалина». Он был в плохом состоянии, так как во время ремонта дачи им накрывали фортепиано. «Южный берег Сахалина» — часть крутого откоса, на нем — величественная сосна, возвышающаяся над океаном, пространством России. Отражать размах могущественных российских пространств — свойство всех пейзажей Федотова. Картины, щедро переданные клубам и домам отдыха, приносили много беспокойства; почему-то предметы и объекты искусства, уничтоженные в годы революции, нынче упоминаются без устали, а вандализм девяностых — как-то вяло.

Георгий Ли Гирсу. Весна на Амуре. 1977–1980. Холст, масло, 118х149Минуло два десятилетия, и произведения советского периода, отражающие социалистическое вчера, стали востребованы даже у продвинутых граждан России. И востребованы, потому что человеку непременно нужны чувства, которые пополняют утраченные запасы положительных эмоций, тех, что определяют смысл нашего существования на бренной земле. И это не мода. Для пополнения утраченных чувств пройдемте в наши запасники.

Иван Петухов. Эвенские дети. 1970. Холст, масло, 113 х 150Понятие жанровой картины на сегодняшний день почти отсутствует, нет внимания к простым человеческим привязанностям. Вот один из шедевров нашей коллекции — «Эвенкийские дети». Автор картины — Иван Сергеевич Петухов. Изображенный на картине поселок затерялся на севере Хабаровского края, об этом свидетельствуют окружающие его сопки и отсутствие буйной растительности. Солнечный теплый день, группа детишек на крыльце детского интерната — не детского дома, а именно интерната. Это дети оленеводов, специфика работы родителей объясняет их пребывание здесь. Нет ничего необычного, но чувства самого художника, выраженные в каждом мазке, наполняют теплотой привычный сюжет. С какой любовью написаны дети на картине, как точно переданы нюансы в манере детей слушать и отвлекаться, в их одежде! Детали картины настолько выразительны, что даже запах северной природы ощущает зритель при взгляде на нее. Все это благодаря живописи, умению раскрывать ее возможности, огромному таланту художника. Конечно, наполненность полотна зависит еще и от того, как художник воспринимает жизнь. Вот пейзаж «Амур» Георгия Ли Гирсу — вибрирующая среда в чарующем пространстве света. Истинно дальневосточный пейзаж, выполненный в технике живописи, в манере изысканного пуантилизма. Как замечательно передана с высоты птичьего полета река с ее широтой и разливами! Удивительно мерцание воздуха с тончайшими нюансами! Порой удивляешься, как много стилей, манер и взглядов на искусство собрал Дальний Восток. Кого следует благодарить за такое разнообразие и роскошество талантов, что их привлекло сюда, какой волей судеб? Художники из Москвы и Ленинграда, Иркутска и Благовещенска, Алма-Аты и Одессы, Еревана и Тбилиси... Вот такое разнообразие представителей различных школ, которые оставили нам свои обнаженные чувства и искреннюю привязанность к этой земле, сложилось здесь: художники поколения войны и те, кто приехал создавать художественно-графический факультет на Дальнем Востоке; кого-то пригласили в семидесятые годы, суля перспективы в творчестве и возможность работать, не думая о мастерской и хлебе насущном. Помимо творческих школ Дальний Восток вобрал и художников разных национальностей, о чем в ту пору мало кто задумывался. Художники Сахалина, которые до конца семидесятых годов входили в Хабаровскую организацию Союза художников РСФСР — прекрасный образец толерантности. Живописец Гиви Манткава — грузин, выпускник Тбилисской академии художеств, кореец Анатолий Ни — скульптор, украинец Ярош — график, армянин Борис Шахназаров — живописец... Их творчество — основа замечательного наследия не только Сахалина. Даст Бог, будет и продолжение.

Владимир Овчинников. Портрет художника Медведского. 1967. Холст, масло, 105 х 140Кто ты: пуантилист, импрессионист, концептуалист? Тоже неважно. Достаю из запасника картину Манткавы с непоэтичным названием «Тузлук». Культура предшественников не одной сотни лет влилась в его кисть, умело и оригинально впиталась в творческую, только ему свойственную манеру. Поэтому мучительный для художников вопрос формы не терзал Манткаву, к какому стану отнесут его творческую манеру, мало его интересовало. Наверное, сюжет, тема задавали форму произведения. В яранге у огромного чана житель Сахалина трудится над заготовкой тузлука — сюжет весьма привычный для жизни аборигена. Но как точен автор в создании образа коренного жителя Сахалина! Неуловимая для европейского зрителя изобразительная пластика персонажа, которая выражается не только в одежде и типе лица — скулах и узких глазах, но и отражающая только их, сахалинских аборигенов, образ жизни. Гиви Манткава точен во всем: советская газета с указанием даты выпуска определяет время. Металл чана, в котором изготовляется сам тузлук, в содружестве с серебром рыбацкого улова обыгран художником в богатейшем колорите и фактуре картины. Такой простой сюжет и так восхитительна живопись, каждый ее сантиметр. Как она изысканна! Наслаждение для любого гурмана, избалованного мировой живописью. Может быть, и невелика заслуга — собрать несколько сотен картин. Но учитывая время, когда они приобретались, время вседозволенности, время «пира во время чумы», совсем неплохо, что они не выброшены, не вывезены, а спасены.

Степан Федотов. Хирург. 1970. Холст, масло. 109х148Большая часть коллекции, конечно же, была закуплена у художников. И, когда достаешь картину или произведение графики из запасников для очередной экспозиции, перед тобой возникает жизнь, которой никогда уже не будет. Но она помогает тебе понять, для чего, зачем ты присутствуешь на этой земле. Вот произведения Владимира Уфимцева, рано, в сорок один год, ушедшего из жизни. Уроженец украинского города Николаева, выпускник Московского института имени В. Сурикова приехал на Дальний Восток в 1977 году. Портрет был одним из его любимых жанров. Передо мной лица учителей, поэтов, молодых строителей... В галерее портретов читается время, когда был очень важен профессионализм, это определяло отношение к человеку. Вот женские образы, выполненные Уфимцевым в карандаше, что само собой говорит о мастерстве художника.

Владлен Васильев. Механик Алаев. 1974. Бумага, офорт. 30,5х25,5Портреты, пейзажи Василия Высоцкого — первого председателя Хабаровской организации и участника ее создания. Его убеждения и вера в коммунистическое завтра были искренними. Художник, для которого завоевания социализма были главной молитвой, и свой талант употребил на создание и раскрытие главных тем согласно «требованию времени», а «требование времени» совпадало с решениями партии. Его картины созданы честно, с покоряющей силой «энергии заблуждений». Но зрителя более привлекают его пейзажи. Поэзия и достоверность отличают их. Неведомо, как ему удавалось написать сотни этюдов, называемых красивым словом «зимний пленэр», в дальневосточной тайге, когда зачастую там трещал сорокаградусный мороз. Да и летом было не лучше — мошка и гнус нещадно съедали.

Иван Рыбачук. Молодой художник. 1984. Холст, масло, 57.5х71Картины, точнее произведения художников, имеют свою судьбу. Сложится ли у произведения полнокровная жизнь, то есть будет ли оно востребовано или уйдет в небытие, часто зависит и от господина Случая. Но не следует надеяться, что кто-то случайно когда-нибудь найдет шедевры, вынув из-за шкафа, как случилось с портретами XVIII века, так называемыми солигаличскими находками. Повезло: их обнаружил искусствовед и реставратор Савва Ямщиков, но этого могло и не произойти. Искусство как необходимая часть духовной жизни на сегодняшний день остается заботой и поводом для размышлений самих общественных организаций. Но искусство эгоистично, не приходится думать, что музыкант позаботится о музыканте или художник о художнике,. Всегда находились те, кто создавал необходимую среду, организовывал художественную жизнь, выстраивая мостик от прошлого к потенциалу будущего искусства. Не только выставки, но и музеи следует не по пальцам считать, поскольку они наполняют города смыслом. Галерея имени А. М. Федотова, созданная общественной организацией художников в нелучшие времена для искусства — в 1990-е годы, едва ли не единственная в своем роде. Ее помещение, ранее выставочный зал художников, подарено художникам в 1982 году, во всяком случае, так говорили прежние власти на торжественном его открытии. Видимо, в ту пору была необходимость не только в хлебе насущном. Тонкости приватизации девяностых несильно волновали художников: полагали, что школы, театры, детские сады, помещения библиотек, галерей не будут охвачены кампанией по приватизации и учреждения не подвергнутся изгнанию за ненадобностью. В самые скверные времена такого не происходило. Но вот наступил «Юрьев день», и художников уведомили, что помещение не является домом для них, имеет другого хозяина — из краевого подчинения перешло в собственность городскую, и теперь каждый год происходит «пытка надеждой», что и на этот раз пронесет: не изгонят за ненадобностью. У новых владельцев сильные аргументы, как-то: не хватает городу средств на благие дела, а искусство все-таки роскошь. Да, такая же роскошь, как и полосатая драгоценность, обитающая в наших лесах, которую следует оберегать и лелеять, и это правильно. Но о культуре всегда говорится в общем, культура — это нечто неосязаемое, потому отдельные ее части можно незаметно усекать. Так, в напряженном ожидании, что лишат когда-то щедро подаренного помещения, существует галерея, названная в честь пейзажиста Федотова, прославившего могущественные пространства Дальнего Востока и Сибири, весомой части России. Окончательная идея присвоить галерее имя Алексея Матвеевича созрела после открытия его посмертной выставки в 1989 году. Из хабаровских художников, пожалуй, произведения Алексея Федотова имеют самую обширную музейную географию. Но галерея носит его имя не только в знак общественного признания и благодаря широкой музейной принадлежности его произведений, что, конечно, весьма существенно. Главное — пронзительная эмоциональная сила земли дальневосточной в его пейзажах, их художественная достоверность. На посмертную выставку 1989 года собрали все его главные произведения, особенно те, что назывались им в личной беседе. Не было лишь его известного полотна «Бухта Лаврова» и пейзажа из неосуществленного триптиха «Амур-батюшка». Картины выставки охватили всю географию его произведений, поскольку разослали сотни писем по справочному списку музеев. Надо отметить, что в ту пору музейные сотрудники отвечали вежливо и конкретно на все запросы. Когда пытались отказать, то ставили весьма жесткие условия. Например, Ульяновский музей смог отдать нам знаменитый «Байкал» Федотова с условием, что у картины будет не только сопровождающий, но и реставратор. Мы выполнили условие, и на выставке присутствовал «Байкал» — пожалуй, самое сильное художественное откровение в изобразительном искусстве о «славном море». В свое время на выставке 1956 года знаменитый художник Юон, увидев это полотно, поздравил молодого Федотова с лучшим живописным отображением знаменитого озера. Также с большими условиями были привезены пейзажи из Оренбургского музея и музея имени Таганова из Орджоникидзе. Но картины Федотова собирались не только из больших городов. Как известно, управления культуры краевых и областных центров, четко следуя идеологическим указам, щедро делились произведениями искусства с самыми отдаленными поселками необъятной Родины, поэтому часть выставки Федотова состояла из картин и этюдов, привезенных из небольших музеев, домов культуры, клубов, библиотек, больниц порой из такого далека, как Чумикан, село им. Полины Осипенко, Булава... Откуда такие возможности ездить, собрать такое количество произведений одного художника, разбросанных по всей стране? Тогда сработала еще инерция Страны Советов, ее понимание общественной значимости выставки. Сейчас об этом даже мечтать не приходится. Увы, каждый в заботе о себе. Но, как известно, ничего человеческого не может свершиться при отсутствии романтического энтузиазма, и, конечно, еще должна быть уверенность в том, что это кому-то нужно.

Василий Высоцкий. Водовоз. Картон, масло, 50х70В основе коллекции галереи картины второй половины ХХ века — лучшее, что экспонировалось все эти годы на выставках. Случайных произведений весьма мало. Выставкомы тех лет состояли из профессионалов, уважаемых художников и искусствоведов, иных не потерпели бы. Теперь эти произведения не позволяют пополнять коллекцию новыми произведениями, только исходя из якобы гуманных побуждений. Ничего губительнее не бывает: помочь всем невозможно. Естественно, такие размышления носят условный характер. Право первой закупки с выставок всегда было у государства: перед открытием выставку посещали «государевы люди», а уж затем те, кто обладал толстым кошельком, хотя при социализме последних не было. Сие право и в советское время было у государства, поскольку в его обязанность входило пополнение коллекций музеев и распределение произведений по учреждениям культуры и даже местам отдыха. Коллекционирование как таковое было исключительным занятием немногих, поскольку искусство и так «принадлежало народу». Но, к сожалению, настоящих Третьяковых и Морозовых не появилось.

Станислав Шаронов. Цыганка. 1990. Холст, масло, 111х71.5Вернемся в незабвенные девяностые. Новые галеристы позиционировали себя только в искусстве «мирового» масштаба, но получалось «шумим, братцы, шумим». Скромные возможности галереи, а также сожаление, что под наплывом зарубежных гостей многое из блистательного, талантливого искусства исчезает в безадресном направлении за бесценок, навсегда растворяется в небытии. Потому желание собрать картины дальневосточных художников, точнее, работающих здесь, на мой взгляд, очень выгодно отличает галерею Федотова. Я бы сказала, в этом заключается успешность ее деятельности. В этом не только преданность своему региону, но еще и желание убедить, что таланты распределяются равномерно. Только из всей россыпи живущих на российской земле художников можно соткать ковер российского искусства. Маленькую толику, хотя бы для представления будущему, хотелось оставить из здорового эгоизма. Мое убеждение: большей частью все исключительное, современное рождается на родной почве. Во всяком случае, в русском искусстве так и было. На такой почве рождалось искусство Шагала, Петрова-Водкина, Гончаровой и Филонова... Долгих пустот и пауз в искусстве не бывает, природа заполняет пробелы. Есть имена, чье творчество наиболее полно представлено именно в нашей коллекции, например Валентин Степанов и Алексей Федотов. Можно похвастать и лучшими произведениями Гиви Манткавы с Сахалина и Владимира Уфимцева, Георгия Ли Гирсу из Комсомольска-на-Амуре, Бориса Шахназарова и Галины Кабановой из Хабаровска.

Николай Чувахин. Песня. 1985. Холст, масло, 130х180Мы привыкли к тому, что музеи трепетно хранят шедевры, и это на самом деле так. Но советская власть, проводя политику духовного развития общества, распределяла картины еще и в самые далекие районы, где их зачастую не ждали, не было соответствующих помещений и тех, кто донес бы ценность безвозмездного дара. У картин, приобретенных в эпоху гласности и мутной демократии, не всегда веселая история. Много произведений потеряно или просто выброшено, и неудивительно, поскольку варварство и глупость — друзья революций и перестроек. Так, немалая часть нашей коллекции (не дай бог заберут обратно!) оказалась у нас, мягко говоря, из заброшенных мест. Коллекционирование имеет смысл и перспективу, если в нем есть потребность, оно должно быть устремлено в будущее, потому в этом деле есть доля ответственности. Рассуждать о галерее, деятельность которой ограничивается процессом купить и дороже продать — в этом нет никакой заслуги, кроме купеческого азарта. Картина, оказавшаяся в собрании музея, начинает заново свою жизнь, обретает свою историю, вместе с ней продолжает жизнь и ее автор. Картину «Запись в колхоз» Валентин Степанов считал своим лучшим произведением. Степанову никогда в голову не приходило быть членом коммунистической партии, и не по причине, что недостоин. Он считал единственной своей партией Союз художников. Персонажи картины «Запись в колхоз» — основа русской жизни, и вступают они в колхоз с большой тревогой. Об этом свидетельствует кровавый закат, да и лица крестьян не выражают радости...

Виктор Чайка. За землю. Из серии «Тревожная молодость». 1981. Литография, 50х70Вот минуло 25 лет, наступил ХХI век, и опять разглядели: «Какой же художественной силы это произведение советского периода!» Интересно, как будет восприниматься картина «Запись в колхоз» через пятьдесят, сто лет. Меняется время, меняются люди, некоторые могут меняться быстро, но суть произведения остается прежней, если в нем присутствует сила художественной убедительности. Не изменился Степанов в период реформ, оказался самым адекватным в среде «адекватных». Один из немногих, кто не выражал бурной радости перед ярким демократическим выбором: он просто любил Россию, обрушившееся на советский период презрение ошеломило его. Он, как лучшие представители интеллигенции, остался почти в одиночестве. Валентин Петрович, кому более всего доставалось в этой жизни, кто никогда не надеялся на благосклонность советской власти, укрепился в своей любви ко всему русскому: к природе, русскому быту к русским праздникам. Будь то колхозная жизнь — она наша, как и победа в Великой Отечественной войне. Потому перед его картинами замираешь, вместе с автором чувствуешь синь неба, золотую осень или восхищаешься бегущей по искристому снегу лошадкой. Замираешь, глядя на его картину «Сталинград». Кровавый снег и черные, вмерзшие в лед фигуры фрицев...

Юрий Быков. Делегатки. Мягкий лак, 45х60Картина Степанова «Сталинград» проделала огромный путь, прежде чем оказалась в галерее. Если в быстром изложении — звонок в галерею: «Железная дорога. У нас в грузовом отделении путешествует картина, на ней написано „Сталинград“ и фамилия художника Степанов». Как она попала к ним? Неважно. Главное следующее: «Если вам она нужна, мы будем на станции в шесть утра, можете взять». Шесть утра? Картина огромная — 1,5 метра по вертикали и 2,7 по горизонтали. Я подумала: «Сергей Петухов, он из тех, кто может помочь, к кому можно обратиться. Петухов может все забыть, отказаться, но Валентин Степанов, как и для многих художников, — это имя для него неприкосновенно, тем более картина „Сталинград“. Только бы с визитом никто его не навестил». В шесть Сергей был уже на станции Хабаровск-2. Нас совершенно не удивило, что никто не посмел выбросить, уничтожить картину, потому что невозможно усомниться в ее высоком содержании. В российском пространстве таких варваров не оказалось, потому она сохранилась и пребывает в хорошем состоянии. Мне кажется, что с картинами иной раз происходит невероятное. Например, история с произведениями Федотова. Так случилось, что в северном поселке Чумикан клуб сгорел, но картины Федотова остались. Сейчас они в галерее. В администрации поселка Чумикан меня попросили вместо пейзажей Алексея Федотова прислать что-нибудь ярче, радостнее. Ничего в этом нет пошлого, люди привыкли к гудящему морю тайги, свинцовому Охотскому побережью, аскетическому быту поселка, куда «только самолетом можно долететь», и то очень маленьким. Безлюдные и суровые пространства утомляют, вполне естественно, хочется солнца, южного колорита, хотя бы в картинах. Небольшая оговорка: работы Алексея Федотова упрекнуть в сдержанном колорите весьма трудно. Желание поменять картины более всего объяснялось тем, что человеку хочется иногда видеть что-то из собственной невероломной мечты. Потому так повсеместно радуют «шедевры», где водопады, дивный лес.

Александр Смелов. Волочаевская сопка. ОфортВот листы графики периода строительства БАМа. По ним можно судить, что это была за стройка, осознать ее масштаб, ее значимость и не только с позиции государства, но и самого простого человека. Скольким эта стройка подарила смысл в жизни: не просто деньги, а что-то гораздо важнее — любовь, профессию, уверенность в своем будущем. Графика — техника мобильная и динамичная, подлинная, как кинематографическая лента.

Алексей Федотов. Первый снег. 1983–1984. Холст, масло, 90 х 120 Уникальна небольшая коллекция работ народных мастериц Приамурья — предметы одежды и быта ульчей, орочей, нанайцев, негидальцев из собрания искусствоведа Клавдии Павловны Белобородовой. Увы, большая часть ее коллекции, которую желал бы иметь любой этнографический музей, испарилась. Предметы коллекции экспонировались не только в Советском Союзе, их самобытная красота поражала посетителей на международных выставках. Мизерная часть, ее остатки, переданы художником Николаем Заверяевым в галерею Федотова. Обнаружил он их в коридорах расформированного Художественного фонда.

Валентин Степанов. Сталинград. 1985.  Холст, масло, 100х2005Необъяснимые чувства вызывают пленэрные этюды, пейзажи художников. Нам на память оставлено восхищение первозданной, возвышенной природой. Такие чувства редкость в наше время. Этюды Высоцкого, Федотова, Чайкина, Рыбачука и Зорина — как награда художникам за выносливость в поездках на пленэр в дальневосточную тайгу. Эти поездки не лишены романтики, но, на мой взгляд, сродни подвигам землепроходцев. Можно бесконечно много говорить о произведениях коллекции, каким образом она собиралась, но хочется сказать одно: собиралась она с надеждой, нет, с уверенностью, что будет необходима. Художники Приморья и Республики Саха, Сахалина и Камчатки, Хабаровска и Благовещенска, Магадана — в собрании галереи Федотова произведения теперь уже минувшего века, а также произведения молодых и дерзких художников ХХI века.

Геннадий Арапов. Осенний пейзаж с баней. 1990. Холст, масло, 100х90Мы продолжаем пополнять коллекцию. Грань веков всегда испытание для человечества. Современные авторы лишены тех преимуществ, которые имели художники теперь уже далеких лет, когда гарантировалась мастерская и можно было не думать о хлебе насущном, следует сказать точнее: прожиточный минимум гарантировался. Правда, были и жесткие требования — обязательное участие в выставках, творческая лень не поощрялась. Увы, далеко не все работали на святое искусство. Вступил в Союз художников СССР — и, независимо от степени таланта, спокойно, с ощущением официального статуса, можешь жить и хулить советскую власть в шумной свободной компании, даже пенсия гарантирована. Здорово, правда? Дальневосточники имели некоторые преимущества перед художниками западной части России. К этим преимуществам следует отнести получение мастерской в течение пары лет, бесплатный проезд и проживание на творческих дачах. Благодаря преференциям со стороны государства можно было заманить и выпускников столичных художественных вузов, многие из них оставили заметный след в истории дальневосточного искусства. Именно Дальний Восток собирал со всех концов, как ранее говорилось, необъятной страны, художников. Какой невообразимый размах пространств России и творческих интересов! Чукотка, Камчатка, Байкал, Тихий океан — и работы, созданные в Крыму и на Балтике. Какой накал пережитых художниками чувств! Только во сне привидится такая роскошь. Да, картины — свидетельство чьей-то прекрасной жизни.

Татьяна ДАВЫДОВА
Фото из архива Картинной галереи им. А. М. Федотова