«На небе есть рай, а на земле — Сучжоу и Ханчжоу». Эта китайская пословица встречается в путеводителях и на сайтах путешественников, когда речь заходит о городах юго-востока Великого Китайского канала. Европейские гиды рекомендуют также включить в маршрут «рая земного» китайскую Венецию — Вучжен, Тонгли, Чжоучжуань и другие городки на воде, сохранившие тысячелетнюю архитектуру и улицы-каналы. Благо они находятся в автобусной доступности от Шанхая, где паломничество обычно и завершается.
Да, старый Китай с его уникальными искусствами-ремеслами здесь живет и процветает — чай Ханчжоу, шелк и двусторонняя вышивка Сучжоу, россыпи жемчуга и перламутра в магазинчиках Чжоучжуаня и на ювелирных рынках Шанхая, звон тонкого фарфора под легкими постукиваниями улыбчивых продавцов вызывают восхищение, понимание цены и желание вежливо торговаться, чтобы увезти что-нибудь на память. Но только дома, просматривая массу разноликих южнокитайских фото, я поняла, что попыталась сохранить для себя еще одну традицию: рефреном через все пункты поездки со старой архитектурой стали окна в саду и лунные ворота. То, что они называются именно так, я узнала потом. А в Китае самозабвенно «щелкала» необычные фигурные решетки и проемы в стенах всюду, где попадались.
Первые «окна» встретились в Ханчжоу, на одном из островов озера Сиху — в популярном месте отдыха, куда отдыхающих толпами доставляет паром. Казалось, птицы уютно обосновались в фигурных проемах белой стены, одиноко стоящей среди деревьев и зарослей бамбука. На фоне зелени решетки смотрелись легкими полупрозрачными картинами. Они росли вместе с деревьями и травой, вроде без всякой практической пользы, и я начала вертеть головой в поисках подруги, изучающей китайский язык: может, она знает, зачем это здесь? Но все попутчики как-то неожиданно оказались в отдалении. Зато снимать было удобно.
.jpg)
Потом был старинный район Вучжена — города на канале с более чем тысячелетней историей — и те же окна-решетки с птицами в стенах внутренних двориков между домами со входами необычной конфигурации и без особой практической надобности. Правда, нам благодаря обстановке (жилой район) уже вспомнилась символика фэншуй — птичья пара как символ счастливой семьи. А по факту ситуация та же: полчища туристов рассредоточились на исторической территории, без тесноты и обиды исследуя окрестности и делая селфи, засев в кафе, катаясь на лодках или опустошая сувенирные магазинчики.
И, наконец, Сучжоу. Этот город обрел свое название в 585 году (а под другим возник еще до нашей эры) и прославился уникальными старинными имениями — садами в местной терминологии — настолько, что они веками почитаются как образцы ланшафтной архитектуры и дизайна. Что интересно, ни один европейский или российский путеводитель не дает их точного числа (от пятидесяти до ста с лишним), точно называются лишь девять находящихся под охраной ЮНЕСКО. И эта разноязыкая известность превращает Сад скромного чиновника на русском в Сад нерадивого администратора на французском, Сад мастера сетей — в Сад мастера хитросплетений (Сад рыбака), Сад Львиной рощи — в Сад Камней в форме льва (на английском) и так далее. В общем, чтобы разобраться во всем этом ланшафтно-лингвистическом великолепии нужно родиться в Сучжоу, заняться местной историей, китайской философией с основами фэншуй и ландшафтной архитектурой, изучив заодно два-три европейских языка. Не самая плохая участь, надо сказать! Но даже скромному (нерадивому?) туристу после посещения трех-четырех таких усадеб с особо впечатляющей историей становится ясно, что это явные родственники. За высокими оградами и прямоугольными воротами жилые помещения, летние павильоны и беседки, пруды с золотыми рыбками и мостики-переходы, каменные композиции и садовые растения живут одной системой, но разделены на своеобразные участки павильонами и внутренними стенами с решетками и круглыми или фигурными входами-проемами — теми самыми окнами в саду и лунными воротами.
Конечно, у каждого своя история: Сад мастера сетей, например, заложен на территории в полгектара в XII веке чиновником, вдохновленным жизнью рыбаков, Сад Львиной рощи на два века позже основан монахом в честь своего учителя, достигшего нирваны, а самый большой (пять гектаров!) построен в XVI веке «скромным чиновником» — бывшим государственным цензором, отстраненным от службы по обвинению в коррупции. Эти и подобные им резиденции по стилю и планировке детища времени войн, репрессий, покушений и уникальной культуры — эпохи правления династии Мин. Около трехсот лет, в XIV–XVI веках, мастера ландшафтного дизайна воплощали представления о красоте и счастливой жизни образованных заказчиков — аристократов на службе, чиновников высокого ранга, богатых коммерсантов — укрыться от мира в спокойном творчестве, любви, беседах с друзьями, размышлениях.
«Пейзаж все равно что цветок, который не увядает, когда ты срываешь его. Напротив, он приобретает новую жизнь. Не нужно придерживаться никаких принципов. Если пейзаж трогает душу — значит, это твой пейзаж...». Это из трактата мастера садовых ланшафтов — художника и архитектора Цзи Чэна «Устроение садов» («Юанье»)*, написанного в 1631 году, который считается таким же уникальным памятником культуры эпохи Мин, как и сады, созданные по его принципам. Сад, вымечтанный мир уставшего от изнурительных обязанностей, интриг и финансовых рисков человека, именно строился. Одновременно, в комплексе, возводились дом, беседки, летние павильоны, сажались деревья и цветы, благоустраивались водоемы и собирались композиции-лабиринты из камней интересной формы. При этом природную основу участка не уничтожали, а бережно использовали.
Естественно, как всякую недвижимость сады продавали по частям, отдавали за долги, проигрывали, разрушали, но многие из них сохранились или были восстановлены по исконному замыслу мастера, потому что, подобно живому организму, рождены единым целым. Пришедшая в XVII веке с очередной кровавой «эпохой перемен» династия Цин традиции ландшафтной архитектуры приняла как классику, а уже в новое время, в 1956 году, сад Юй Юань (Радости, Неторопливых раздумий) в сердце старого Шанхая, разрушенный в опиумных войнах XIX века, реставрировался по старым канонам.
В садах Сучжоу я поняла, что окна-решетки с растительным сюжетом или затейливым геометрическим орнаментом во внутренних стенах не зря расположены на уровне глаз: они, как камень в оправу, берут в рамку элемент сада. При этом рисунок каждого уникален. А лунные ворота таким же образом открывают пейзаж, фрагмент строения или часть интерьера — в зависимости от места расположения и конфигурации. Войти в эти ворота высотой в рост человека можно только в одиночку, и какой бы толпой ни пришли посетители, внутри она рассыпается, и каждый обретает свое пространство-пейзаж.
_(2).jpg)
Но глядя в затейливый рисунок решетки или в «лунный» проем, шагая через него в живой растущий, щебечущий, плещущийся мир, ощущаешь не благоговейный трепет во прахе веков, а восхищение и живой привет от людей, живших и творивших здесь пятьсот-шестьсот лет назад. Они видели то же самое! И это чувство живой традиции от Ханчжоу, Вучжена и Сучжоу не покидало нас и в маленьких Тонгли и Чжоучжуане — бережно восстановленных исторических центрах, существующих за счет туристов, и в огромном, многоликом Шанхае. Наверное, благодаря таким связующим нитям времен в многолюдности китайских мегаполисов нет подспудной агрессии и тревожности толпы — даже в часы пик в метро, торговых центрах и местах массовых зрелищ их жители умеют обходиться без толкотни и давки. Впечатление, что каждый занят своим делом, сохраняя личное пространство...
.jpg)
«...Самое важное в устроении сада — использовать красоту вокруг тебя. В разное время ты можешь любоваться отдаленным или ближним пейзажем, облаками над головой или травой под ногами. Однако прекрасный образ — как внешний, так и внутренний, прежде чем ты изложишь его на бумаге, должен проявиться в твоем воображении. Только тогда ты сможешь воплотить его...»
Это еще одно наставление Цзи Чэна из «Устроения садов». Лунные ворота и окна в саду давно и широко используются во всем мире. Как шелк, фарфор, жемчуг и двусторонняя вышивка, старое ремесло — видеть и развивать свой мир в гармонии, сохраненной предками в самые сложные времена, стало высоким искусством.
Наталия РОДИНА
Фото автора
