Начало пути

С отправкой Е. П. Хабарова на Амур Олекминским путем начинается второй этап его экспедиции. Из Илимского острога отряд отправился ранней весной, в конце марта 1649 года [2, с. 207], на двух небольших дощаниках, загруженных продовольствием и снаряжением, каждый из которых вмещал не более 30 человек [2]. Среди исследователей похода Хабарова существуют разночтения о количественном составе экспедиции, вышедшей из Илимска, где формировался отряд. Согласно отпискам воеводы Д. А. Францбекова в Сибирский приказ Хабаров набрал группу из 70 человек. Однако, как пишет Г. А. Леонтьева на основе изучения архивных документов, при выходе из Илимска численный состав отряда увеличился. Это произошло по дороге в Даурию за счет вливавшихся в него промышленных и охочих людей, о чем Хабаров сообщил воеводе в своей первой отписке с Амура в 1650 году [17, с. 54].

Карта-схема
экспедиции Е.П. Хабарова

До Олекмы хабаровцы шли вместе с Д. А. Францбековым. Недалеко от ее устья они встретили возвращавшиеся с Тугира и Тугирского волока разведывательные группы Юрьева и Оленя. Сведения, которые те сообщили, еще раз укрепили веру Е. П. Хабарова в правильности избранного пути. Однако, предупреждали разведчики, этот путь — не из легких. Особенно тяжелым был подъем против течения. На стреминах суда приходилось тянуть бичевой. В дороге встречались одинокие жилища тунгусов. С их обитателей хабаровцы брали ясак и приводили аборигенов «под высокую государеву руку». А поскольку не у всех местных жителей имелись меха, а опыт первой зимовки В. Д. Пояркова был известен, хабаровцы для увеличения запасов продовольствия взимали ясак скотом.

Зима застала хабаровцев в устье Тугира — правого крупного берега Олекмы. Здесь, по распоряжению Е. П. Хабарова, наскоро срубили зимовье для отдыха, перезимовки и подготовки отряда к пешему пути. Описание первого зимовья Е. П. Хабарова не сохранилось [15, с. 70], но так как постройки такого рода были однотипными, можно его представить, взяв за образец Бабаковское зимовье, построенное вскоре на Зее. Это была рубленая изба с «нагородью», то есть с боевой надстройкой, или «верхним боем». К избе «вповал» пристроены «прирубные» сени, также имевшие сверху небольшую пристройку — башенку для стрельбы. Площадь избы могла измеряться 20 — 25 квадратными метрами. А так как отряд Хабарова составлял 70 человек, можно предположить, что его первое зимовье имело несколько низких изб (возможно, 3 — 4).

По приказу Хабарова, с целью экономии времени и в связи с тем, что отношения с даурами были мирными, тыновым забором зимовье обносить не стали. Его поставили по необходимости после 1650 года [17, с. 54].

После короткого отдыха и подготовки к зимнему переходу экспедиция, оставив Тугирское зимовье, 19 января 1650 года двинулась дальше. Дощаники Хабаров решил не оставлять, как это сделал в свое время В. Д. Поярков. Их поставили на полозья (на нарты), и отряд, разбившись на группы, по очереди впрягшись в бичеву, тянул эти повозки, загруженные походным имуществом.

Перевалив остроги Олекминского становика (Станового хребта), отряд вышел к истокам реки Урки (Уры) и через десять дней добрался до Амура, попав во владения даурского князца Лавкая, которые располагались в устье Урки*.

На удивление хабаровцев, первый встреченный даурский городок оказался пустым и безлюдным. Он представлял собой укрепление 20 саженей и 14 поперек**. Стены городка были сделаны из жердей, а щели между ними с обеих сторон обмазаны глиной, что являлось защитой от стрел, но не от огнестрельного оружия. В работе С. М. Соловьева этот городок описан так: «Город большой, с пятью башнями, глубокими рвами, подлазами подо все башни и тайниками к водам, в городе светлицы каменные, окна большие, окончины бумажные» [34, с. 579]. Уточняя глубину опоясывающих рвов, Г. А. Леонтьева пишет, что они были «в рост небольшого человека» [17, с. 54].

Хабаров не остался в городке и пошел дальше. Встреченные второй, а затем и третий городки также оказались пустыми. В третьем руководитель экспедиции решил остановиться и дать людям отдых. При этом он выставил на башнях посты. Вскоре Хабаров получил доклад, что на одной из башен сторожевая служба заметила недалеко от городка пятерых остановившихся всадников. Взяв с собой в качестве охраны несколько человек, а также толмача Логинка, Е. П. Хабаров вышел к ним. Это была первая встреча Хабарова с князцом Лавкаем, который представил остальных всадников. То были его братья Шилгиней, Гильдига и их зять Албаза. Пятым всадником оказался слуга Лавкая.

Из короткого диалога выяснилось, что за несколько недель до прихода отряда Хабарова в эти места у Лавкая был покрученный человек промышленника Ивана Беляша Ярославца (Ярославеца) Иван Квашнин. Он предупредил князца о скором приходе 500 русских ратных людей, которые, наподобие маньчжурских грабителей, всех мужчин убьют, а женщин и детей уведут в плен. Наученные горьким опытом жестоких маньчжурских набегов, дауры старались избегать встреч со всеми незваными пришельцами и потому уходили. Но об этом Хабаров узнал позднее. А от предложения о мирном сотрудничестве и добровольном вхождении в состав Российского государства под гарантию защиты Лавкай уклонился. Согласием ответил лишь на уплату ясака, и всадники ускакали***.

Четвертый и пятый городки Лавкая также были пусты. Только в одной из «светлиц» пятого городка хабаровцы встретили старую женщину по имени Моголчак, назвавшуюся сестрой Лавкая и женой князца Шингинея. Она рассказала, что улус Лавкая был самым большим среди даурского населения, а сам Лавкай признан главой всех даурских князцов.

Его люди ушли на 2500 лошадях в улусы Шингинея и Гильдачи еще за три недели до прихода русских, и связано это с предупреждением русского человека Ивана Квашнина, который в этих местах бывал часто и пользовался доверием у местного населения, вел с ним меновую торговлю на одекуй (бусы) и другие предметы быта. Женщина сообщила, что князцы располагают объединенным тысячным отрядом всадников, готовых дать отпор в случае нападения извне. Старуха поведала, что была в плену у «князца Богдоя», но ее выкупили братья и муж. Пленили старую женщину, как и многих других даурских людей, во время одного из грабительских набегов богдойцев. Она была у Богдоя и видела, как живет этот «хан» и какое у него войско: «богдоев город» очень далеко, с каменными стенами и башнями, у Богдоя много богатства и роскошный дом. В город приезжают разные купцы и торгуют «узорчатыми товарами» (вышитыми шелком).

Осознав бессмысленность «закрепляться», брать крепости и «приводить под государеву руку» людей Лавкая отрядом всего в 70 человек, Хабаров решил отойти в первый лавкаев городок, ближе к реке Урке и Тугирскому волоку, и там остановиться для уяснения обстоятельств и отдыха людей. Анализируя складывающуюся обстановку, Е. П. Хабаров принял решение увеличить численность отряда, что означало предстоящую личную встречу с Д. А. Францбековым и новый денежный заем. Для осуществления этого в начале марта 1650 года, взяв с собой для «показу» даурский хлеб и соболей, которых добыли в зиму 1649–650 годов [17, с. 54], Хабаров с небольшим отрядом отправился в Якутск. В лавкаевом городке он оставил 52 человека [17, с. 56] во главе с Дружиной Поповым. На время своего отсутствия Хабаров обязал Д. Попова укрепить городок, подготовить его к зиме и на случай боевых действий дауров. Приказано было в конфликты не вступать и все вопросы решать мирным, дипломатическим путем. По возможности призывать аборигенов под «высокую государеву руку» и к уплате русскому царю ясака. До возвращения Хабарова не разрешалось покидать городок, дробить отряд и совершать дальние походы. В случае если возникнет острая необходимость, следовало немедленно отправить к Хабарову в Якутск посыльных с полной информацией о положении дел в отряде. Нужно отметить, что после встречи Е. П. Хабарова и Лавкая аборигены вернулись в свои поселения, и взаимоотношения с ними хабаровцев постепенно налаживались.

В отсутствие Е. П. Хабарова промышленные люди превратили лавкаев городок в опорный пункт, весной и летом совершили оттуда 12 походов по даурской земле и призывали местное население принять российское подданство. Первым из даурских князцов 8 июня 1650 года прислал ясак из 120 соболей и шубу из 28 собольих пластин брат Лавкая Шингиней, жена и сын которого находились у хабаровцев в аманатах (заложниках). Потом ясак прислал и Албаза, и другие князцы. С момента ухода Хабарова в Якутск оставленные им промышленные люди собрали в качестве ясака четыре сорока соболей и соболью шубу [17, с. 56].

Из-за хлебной скудности 1 сентября 1650 года хабаровцы оставили лавкаев городок и направили в Якутск посыльных к Е. П. Хабарову с просьбой поспешить в Даурию. Сами же пошли к находившемуся неподалеку городку князца Албазы, зятя Шингинея. Это стало первой роковой ошибкой Дружины Попова, который поддался на уговоры своих товарищей, хотя Хабаров запретил до его прихода трогаться с места.

В многолюдном улусе князца Албазы насчитывалось до 300 — 400 человек. Хабаровцы потребовали вторичной уплаты ясака, однако Албаза отказал Попову, опираясь на незначительность отряда русских людей и многочисленность собственных воинов. Жена Албазы, находившаяся в аманатах у Попова, предупреждала его ранее о недопустимости подобных посылов и говорила, что муж ее, Албаза, вообще собирается перебить всех русских людей.

Осознавая весь авантюризм ситуации, Дружина Попов решил упредить это «предупрежденное» выступление против них со стороны местных жителей. Одновременно со второй отправкой «послов» к Хабарову в Якутск с просьбой немедленно возвратиться в Даурскую землю в связи с напряженными отношениями между отрядом и аборигенами он на расстоянии полета стрелы (около 150 метров) [33, с. 28-29] поставил напротив городка Албазы свой острожок из одной избы с четырьмя бойницами. Затем хабаровцы-поповцы соорудили передвижной щит на колесах для защиты от стрел, оставили несколько человек для прикрытия с тыла и под прикрытием щита двинулись к стенам городка. Здесь, под градом даурских стрел, они потеряли первых четырех членов отряда и отступили.

Весть о попытке штурма городка Албазы русскими землепроходцами разлетелась по Даурии мгновенно. Из улусов, расположенных рядом, стали прибывать подкрепления вооруженных дауров, и хабаровцы сами превратились в осажденных. Сутками они вели круговую оборону.

Освобождение пришло с появлением у стен Албазинского городка Е. П. Хабарова с новым отрядом, прибывшим из Якутска.


* В настоящее время на берегу реки Урки находится железнодорожная станция Ерофей Павлович. — Прим. В. Павлика. Вернуться

** Сажень — старая русская мера длины. Указом 1835 года стала равняться 213, 36 см. В XVII веке — 152 и 176 см [4, т. 22, с. 469]. Вернуться

*** А. Алексеев полагает, что «Лавкай отказался платить ясак русскому царю». Однако приведенный дословно текст документа Г. А. Леонтьевой [1991, с. 55]. «За ясаком мы не стоим», говорит об обратном — о согласии Лавкая платить русскому царю ясак. Неопределенность даурского князца была в другом: можно ли верить «посланцам» русского царя, гарантировавшим защиту от вторжения и грабежа со стороны сильного, воинственного, хитрого и лживого Цинского двора, так как Лавкай постоянно сталкивался с ними и знал «слово» маньчжуров. Этого ни Хабаров, ни администрация Сибири и Сибирского приказа в Москве предполагать еще не могли. Не знал Хабаров и о том, что маньчжурское государство Цинов — огромная империя, а не маленькое, подобно Лавкаеву, «княжество». Вероятно, в этом причина «уклончивости» в ответе Лавкая [2, с. 207]. Вернуться