Расследование по доносу

Начиная с весны 1650 года в предшествующих трех отписках* якутского воеводы Д. А. Францбекова в Сибирский приказ говорилось о выходе Е. П. Хабарова на Амур за счет личных средств, его активной деятельности по приведению «под государеву руку» местного населения и собранном и отправленном ясаке в «государеву казну». Это никак не могло поколебать мнение администрации Сибирского приказа об огромном политическом и хозяйственном значении экспедиции. Наоборот, руководитель Сибирского приказа боярин А. Н. Трубецкой на основании отписок из Якутска добился именного указа царя о награждении Е. П. Хабарова и членов его экспедиции за присоединение Амура к России. Он также убедил правительство в необходимости отправки в Даурию в 1653 году трехтысячного войска во главе с окольничим и воеводой князем И. И. Лобановым-Ростовским — в помощь отряду землепроходцев. Относительно Д. А. Францбекова факты, изложенные в доносе, руководство Сибирского приказа игнорировать не могло: воевода, согласно донесению, нарушил воеводский наказ, то есть вложил свои средства в пушной промысел с целью личного обогащения.

Пока шла работа по подготовке экспедиционного корпуса на Амур по ходатайству Е. П. Хабарова и Д. А. Францбекова, Сибирский приказ решил к приходу туда основных сил отправить для ознакомления с ситуацией и принятия решения на месте московского дворянина Дмитрия Ивановича Зиновьева. А для проведения расследования нарушений со стороны Францбекова, указанных в доносе, в качестве государственного сыщика на Амур делегировали стольника Ивана Павловича Акинфова. Ему также вменялось по окончании расследования заступить на воеводство вместо снятого с этого поста Францбекова и исполнять обязанности воеводы Якутского округа до своей новой замены другим человеком.

В 1652 году И. П. Акинфов прибыл в Якутск и, принимая дела у воеводы Францбекова, обнаружил большое число злоупотреблений с его стороны: пустую казну, множество кабальных записей, в том числе и на Е. П. Хабарова на 7000 рублей, большие суммы присвоенных денег, значительное количество соболиных шкурок — всего на общую сумму 12742 рубля 65 копеек [17, с. 94]. Небезучастным остался И. П. Акинфов и к экспедиции Е. П. Хабарова. Через своих людей он интересовался не только вопросами предстоящего хозяйственного освоения присоединенной к Российскому государству новой территории, наличием полезных ископаемых на Амуре, но и другими вопросами жизни и быта отряда Хабарова на далекой реке.

Д. И. Зиновьев ехал на Амур, фактически наделенный воеводскими полномочиями. Из Москвы с ним шло 150 стрельцов, а 180 служилых охочих людей он набрал по пути к Хабарову в Сибири. Минуя Якутск, как центр восточных земель, 25 августа 1653 года его отряд Олекминским путем добрался до улуса князца Кокурея, где был встречен хабаровцами. Миссия Д. И. Зиновьева включала всего две основные задачи. Во-первых, осуществить ряд административно-хозяйственных мероприятий на вновь присоединенной к Российскому государству земле, как всегда делалось в таких случаях. Для этого необходимо было организовать воеводское управление и построить на Амуре города-крепости, чтобы расселить в них прибывающие по ходатайству Хабарова и Францбекова войска для укрепления российских позиций на дальневосточной земле. Кроме того, согласно принятым законам нормализовать ясачный режим и организовать пашенное земледелие на Амуре, как это предполагал Е. П. Хабаров.

Во-вторых, выполнить ряд дел внешнеполитического характера: узнать, как далеко от даурской земли находится Шамшиканское государство, то есть Китай, как до него добраться и какими средствами, сколько времени потребуется на этот путь. Требовалось также узнать, кто такой Шамшикан, возможно ли его принятие в российское подданство и согласится ли он на подобное предложение. Если согласится, то что для этого необходимо и на каких условиях можно будет организовать присоединение его территории к России. Планировалось познакомиться с представителями («знатными людьми») местного населения Приамурья, пригласить и привезти в Москву нескольких «знатных людей» из числа амурских аборигенов, одарить их и возвратить после «показа» в столице обратно на Амур.

Таковы цели поездки Д. И. Зиновьева на Амур [17, с. 96]. Как видим, задачи, касающиеся разбирательства по правонарушениям Е. П. Хабарова, как об этом настоятельно указывают некоторые хабароведы, дворянину Д. И. Зиновьеву не ставились — он вез хабаровцам царские награды. За короткий срок Зиновьев должен был успеть сделать огромной важности государственные дела и возвратиться обратно в Москву с докладом о том, что на Амуре весной — летом 1654 года все будет готово к принятию 3-х — 5- тысячной армии с организацией ее питания на «местных хлебах», а также высказать свои предположения по освоению и развитию хозяйства на дальневосточных рубежах и рассмотрению пограничных вопросов на неразграниченной территории, если того потребует обстановка.

Однако все получилось по-другому. И опять в этом замешан дьяк Стеншин. Как пишет Г. А. Леонтьева, причиной сему случившемуся было влияние дьяка и полное согласие с ним Зиновьева по отношению к Е. П. Хабарову — бывшему крестьянину, промысловику и землепашцу, который поднялся до уровня приказного человека, занимался интересовавшим московское правительство делом [17, с. 97], имя которого не раз звучало в коридорах царской власти.

Приезд московского представителя на Амур был отмечен Е. П. Хабаровым как большой праздник. Он считал, что его идеи и дела нашли свое отражение в решениях правительственного дома Романовых, а заслуги простых людей не остались незамеченными, как это нередко бывает. Зиновьева встречали все 320 человек отряда с развевающимся «войсковым» знаменем и барабанным боем. После традиционного «жалованного слова» Д. И. Зиновьев вручил царские награды. Согласно именному царскому указу Е. П. Хабарова наградили золотым червонцем, 63 служилых казака — «новгородками», а 257 охочих людей — «московками»**. Нужно отметить, что в XVII веке в России орденов и медалей еще не было, их роль выполняли наградные золотые и серебряные монеты, которые прикреплялись к головному убору.

На следующий день празднеств по случаю приезда Зиновьева на Амур на торжественную церемонию, как и было предписано посланцу Сибирского приказа, пригласили даурских и дючерских князцов, принявших российское подданство. Представитель царского правительства обещал им «праведный суд», защиту от насилия, налогов и «неправд», гарантировал покой и тишину за исправное служение царю, полную уплату ясака. Помимо этого Зиновьев одарил гостей красным сукном, посудой, одекуем (бусами), щедро напоил и накормил.

На третий день своего визита на амурскую землю, покончив с его парадной частью, Зиновьев не нашел в себе силы подавить личную неприязнь к Е. П. Хабарову, подогретую дьяком Стеншиным. Вместо выполнения порученных ему задач по прибытии на новые земли Зиновьев демагогически заявил «войску», что прибыл сюда разобраться на месте с Хабаровым из-за его «преступлений». И, отстранив Хабарова от должности приказного человека, объявил о необходимости ему ехать в Москву для «отчета» за «правонарушения». Такая несправедливость была очевидной для всех, даже для прибывших, как указывает Г. А. Леонтьева, людей. А когда Хабаров, после его награждения по царскому указу, потребовал предъявить указ о снятии с должности, Зиновьев схватил его за бороду, жестоко избил и велел посадить, вероятно, под стражу, имущество же переписать в казну.

Безусловно, при таком повороте событий за время своего пребывания на Амуре с 25 августа по 15 сентября 1653 года Зиновьев не смог сделать то, зачем приехал по совету некоторых московских «доброжелателей». Он не имел возможности поправить свое материальное положение за счет пушнины«, так как в Якутске находился московский сыщик, а рядом — неусыпный контроль за его действиями «войска» Хабарова. Вместо выполнения поставленных Сибирским приказом задач Зиновьев ежедневно проводил работу, ведущую практически к расколу отряда. Он собирал компрометирующие Хабарова материалы, опираясь на обиженных атаманом людей. Хабарова помимо прочих грехов обвинили даже в винокурении и пивоварении.

Не оставляя своей личной цели обогатиться за счет пушнины, как пишет Г. А. Леонтьева, Зиновьев выступил в роли «поборника справедливости и обвинителя злоупотреблений Хабарова» [17, с. 98]. Несомненно, он рассчитывал на конфискацию и присвоение части пушного имущества Хабарова.

15 сентября 1653 года Е. П. Хабаров вместе с Зиновьевым навсегда покинул амурскую землю***, на которой четыре долгих года делил вместе со своими людьми невзгоды походной жизни, холод, голод. Дважды был ранен в схватках, несколько раз ходил по восточной реке вверх и вниз, привел местные народы «под великую царственную руку», поставил остроги и организовал регулярный сбор ясака. И, как пишет А. Алексеев, оставлял своих людей на берегах Амура, чтобы те занимались пашенным делом [2, с. 215]. Не по своей воле, с чувством не до конца исполненного долга простился Ерофей Павлович Хабаров с землей, которая стала смыслом всей его жизни.


* Донос Стеншина опередил четвертую отписку Д. А. Францбекова в Сибирский приказ совсем не намного [17, с. 92]. Вернуться

** Серебряные монеты. «Московка» легче «новгородки» в два раза, поэтому ее наградная ценность была намного выше. — Прим. В. Павлика. Вернуться

*** Существует версия, что Е. П. Хабаров вернулся на Амур и доживал здесь свои последние годы. — Тихоокеанская звезда, 1981. 1 декабря. Вернуться