На Амур

Вести о богатствах амурской земли и присоединении ее к России Е. П. Хабаровым, о героическом сражении степановцев с богдойцами за отстаивание интересов Российского государства на дальневосточной реке и их победе широко разносились по сибирским просторам. Слава «амурского войска» не знала границ. Особенно после сражения богдойцев в Кумарском городке, где против одного русского выступало 20 находников. О землепроходцах складывались легенды. К этому прибавлялись вести о неслыханном ранее в Сибири ясаке, который был собран в лето-зиму 1655/1656 года. Все это, конечно же, будоражило людей. Как и разговоры о «необъятных хлебных землях» в Приамурье. В эти годы на Амур двинулись сотни русских переселенцев, обходя всяческие «рогатки» сибирской администрации. Современный историк-исследователь «послехабарового» периода В. А. Александров писал, что «поход в Приамурье Е. Хабарова... способствовал массовому переселению на Амур русского населения из Енисейского, Красноярского, Илимского и Якутского уездов, которое приняло систематический характер... О массовом характере переселенческого движения свидетельствуют данные 1655 года, когда после народного восстания в Прибайкалье на Амур ушло более 300 промышленных и гулящих людей, крестьян и служилых людей [1, с. 13].

Список таких примеров, когда уходили в земли, где растет хлеб, леса, богатые зверьем, много «мягкой рухляди», а «рыбу в реке можно ловить руками», был бесконечен. По подсчетам сибирского историка П. А. Словцова, только «на протяжении 50-х годов на Амур ушло по меньшей мере полторы тысячи человек» [1, с. 13].

С каждым годом переселенческий процесс нарастал, и местная администрация ничего не могла поделать, чтобы как-то его затормозить. Приамурье все увереннее обживалось, увеличивались пашни, Дальний Восток все больше обеспечивался «своим» хлебом. Прибывшие на Амур переселенцы обзаводились на месте семьями, многие связывали себя брачными узами с молодыми аборигенками и находили здесь, на амурской земле, свою вторую родину. Это была первая волна заселения приамурской земли русскими переселенцами.

В 1656 году, согласно распоряжению Сибирского приказа, в даурскую землю прибыл приамурский воевода Афанасий Филиппович Пашков, бывший до этого воеводой Енисейского уезда. Пашков сразу же включился в организацию хозяйственной деятельности на вновь присоединенной к Российскому государству земле. Ему было поручено основать центр нового уезда в Албазине или где-то в другом месте, где не ожидалось бы прибытия воинских «богдойских людей». А. Ф. Пашков, ознакомившись с положением дел, велел повторно заложить острог на реке Нерчи, притоке Шилки, который затем получил название Нерчинского. Этот острог стал центром нового обширного воеводства, и в его состав вошли Прибайкалье, Забайкалье и все Приамурье*.

Не прекращающийся переселенческий процесс русских людей на Амур, развертывание в Приамурье хозяйственной деятельности, образование после отъезда Е. П. Хабарова на присоединенных им к России землях Нерчинского уезда, создание пограничной линии с маньчжурским государством по «ничейной» земле — все это не могло находиться вне поля зрения цинов и не затрагивать их геополитические интересы. Как указывал академик А. Л. Нарочинский, в результате походов Е. П. Хабарова и О. Степанова «весь Амур от Татарского пролива и земли к востоку от Аргуни до Большого Хингана вошли в российские владения, а «ясак взимался до самого моря» [21, с. 17-18].

Будучи не в состоянии остановить весь этот процесс, чтобы вытеснить русских людей с Амура, маньчжуры вновь начали политику «выжженной земли». Они насильственно переселяли коренные народы в долины рек Хурхи и Нонни, рассчитывая, что тем самым устранят экономические основы освоения русскими людьми Приамурья. Логика проста: нет людей, не с кого брать ясак, а значит, нечего здесь и делать. Таким образом, не трогая пока русских, в 1654 году маньчжуры насильственно захватили и угнали во внутренние районы значительную часть дауров. В 1656 году точно также они поступили с дючерами и гогулями [29, с. 65]. Но выселить и запугать всех аборигенов Среднего Амура им так и не удалось, хотя богдойцы сжигали улусы, разоряли местных жителей и обращались с ними самым жестоким образом. Не выдержав притеснений маньчжурских властей, дауры, дючеры и гогули при первой же возможности возвращались в родные места. Как пишет В. С. Мясников, князец Гантимир, не перенеся такого давления, собрал свой род и вернулся обратно на Шилку. Он повторно принял добровольное российское подданство и выступил всецело на стороне русских властей, за что ему был дан княжеский титул [20, с. 151] .

После неудавшейся попытки проведения «переселенческой политики» аборигенов маньчжуры поняли, что процесс освоения Приамурья русскими людьми не остановить. Тогда цинские войска усилили вылазки против русских поселений. Имея большой опыт многолетних боевых действий в Китае, цинское командование считало подобную тактику способной обеспечить им в конечном итоге успех против русских переселенцев. Особые усилия они приложили к отряду Онуфрия Степанова, считая его оплотом русских людей на амурской земле. Свой главный удар они направили на физическое уничтожение землепроходцев.

* В 1682 году, ввиду территориальной обширности Нерчинского уезда, Приамурье было выделено в особый Албазинский уезд [29, с. 74]. Вернуться