- Издания
- Белобородова Клавдия Павловна
- Клипель Владимир Иванович
- Старикова Валентина Гавриловна, искусствовед. Страницы жизни
- Лада Магистрова. Перед лицом Твоим
- Юлия Шестакова. Встречи и расставания
- Дорога Юлии Шестаковой
- Лесные ветры
- Серебряный ключ
- Живой тигр
- Выстрел в горах
- Встречи и расставания
- Дерево у дороги
- Мимолетное и сокровенное. Страницы дневников
- Черная береза. Фрагменты неоконченной повести о детстве
- Светлой памяти Юлии Алексеевны Шестаковой
- День в тайге на Хехцире. Сентябрь, 1958
- Семейный альбом
- Аннотация
- Валерий Павлик. Долгий путь на Амур. Ерофей Хабаров и его «войско»
- Космический лось. Возвращение
- Уснувший дракон
- События
В нашем саду расцвела диервилла — невысокий куст, весь в темно-розовых колокольчиках... Этот куст диервиллы подарил мне ботаник Иван Гаврилович. Он принес его из тайги. Куст был невзрачный на вид, жиденький, замухрышка. Можно было пройти мимо и не заметить. Но Иван Гаврилович знал: в нем живет красота... — Чудесное это растение. Возьмите для интереса. Не пожалеете, — говорил он. Никогда не доводилось мне видеть диервиллу во время цветения, а то, что Иван Гаврилович так ее расхвалил, я отнесла за счет восторженной души ботаника, поэтому жиденький куст-переселенец получил у нас место в самом дальнем углу сада и долго сидел там, набирая силу, рос, вытягивал к забору пустые ветки без цветов. Каждый год, когда наступала весна, первой в нашем саду расцветала японская вишня, розовые лепестки ее покачивались и звенели от множества пчел. Потом яблоня белым облаком долго клубилась за оградой, как будто рвалась куда-то и не могла улететь. До самой осени, пока не покроется ржавчиной последняя астра, перед окнами нашего дома загорались и гасли, таяли и снова рождались на свет звезды, капли, снежинки, искры — цветы... И только один этот куст в углу сада не давал о себе знать... Но пришла еще одна весна. И вот как-то перед вечером я обратила внимание на то, что длинные ветки диервиллы сплошь покрылись темно-розовыми колокольчиками. Они еще были сомкнуты по краям, эти колокольчики, но уже вот-вот готовы были раскрыться. Утром над садом поднялось яркое майское солнце. Я выглянула в окно, и мне показалось, что в углу, где растет диервилла, повис упавший с забора чей-то розовый платок или шарфик. Важно вышагивая у калитки, горластый петух прокричал на весь двор: — Загор-релся ку-уст! Так расцвела диервилла... Маленькая девочка из соседнего двора подошла к забору, долго смотрела сквозь щели между дранками на диковинные цветы. Прибежали мальчишки, прилипли носами к изгороди. Никто не верил, что это дикий таежный куст... Диервиллой любовались соседи, все наши друзья, и было решено перенести ее из угла сада на самое видное место, в центр. Осенью я взяла лопату, копнула корень, но он даже не шевельнулся. Попробовала тащить руками — ничего не получалось. Крепко же засело растение в своем углу. Видно, нелегко будет вытянуть его, придется обкапывать со всех сторон. Я опять взялась за лопату, и снова диервилла не поддавалась, только хрустнуло что-то в земле... Тот, кто сажал деревья, знает, как досадно бывает, когда неосторожным движением надломишь их корни. Я отбросила лопату... А почему диервилла должна непременно быть на виду? Кто это придумал? И зачем? Не всякое растение привычно к яркому свету. Здесь все, как в тайге: та же твердая почва, какую любит она — диервилла, так же мягко, не обжигая сквозь листву больших деревьев, ей ласково светит солнце. Пусть растет! Диервилла осталась на месте. Нынче весной она опять расцвела. И не надо переселять ее никуда. Настоящая красота видна и в дальнем углу. И не все то прекрасно, что сидит в центре... Но всегда находится петух, который кричит не то, что надо... |
|||
|