Словесница Искусств

Как тающий весною снег уходит в землю и наполняет ее соками, так и мелодии дальневосточного композитора Николая Менцера ушли в музыкальное творчество коренных народов Севера и стали с ним единым целым.

Николай Николаевич Менцер, пожалуй, одним из первых обратился к фольклору аборигенов, приподняв уникальный пласт их древнейшей культуры. Не гонясь за славой и регалиями, он как истинный музыкант просто делал свое дело.

Его путь проходил по самым отдаленным стойбищам и станам Чукотки, Камчатки, Сахалина, Приморья, Хабаровского края. Собирая по крупицам музыкальное наследие северян, он относился к нему, как к великой драгоценности. Записывал и обрабатывал мелодии, писал песни. А еще создавал по всему Дальнему Востоку народные коллективы, многие из которых существуют и по сей день. И кто знает, не ушли бы с последними представителями старшего поколения чукчей, коряков, эвенков, нанайцев их дивные, наполненные особой красотой мелодии, если бы не Менцер?

Возможно, так задумано судьбой, что в тридцатые годы выпускника Московского музыкального техникума забросило на Дальний Восток. Во всяком случае, сам Николай Николаевич считал именно так. А потом судьбой стала его высылка на север Хабаровского края в годы Великой Отечественной. В то время не церемонились: немецкая фамилия Менцера воспринималась чуть ли не прямой угрозой государству. А потому — подальше с глаз.

В личных беседах с хабаровской пианисткой Мариной Дубининой (с ней Менцер много работал в восьмидесятые годы) Николай Николаевич иногда вспоминал этот не слишком радостный период своей жизни. Но без особой горечи. Ведь именно тогда для него, композитора, пишущего музыку в классической манере, открылось новое направление. Он увлекся фольклором, окунулся в него с головой. Быть может, это помогло ему пережить вынужденную ссылку. И неверно, когда говорят, что в советские времена национальная тема считалась конъюнктурной, выигрышной. Возможно, среди отдельных «деятелей» культуры и находились конъюнктурщики, но кто сегодня помнит их имена? Для Николая Менцера музыка северных народностей стала не только спасительной отдушиной, но и любовью на всю жизнь.

Он писал светлые мелодии суровой земли. Их озвучивали многие вокалисты и хоровые коллективы, а крупные музыкальные произведения, к примеру, «Рапсодию на эвенкийские темы», «Концерт для скрипки с оркестром», симфонию из трех частей («Песня старой яранги», «Танец радости», «Успокоение») исполнял Дальневосточный симфонический оркестр. К слову, музыкальную карьеру в Хабаровске Менцер начинал именно здесь в качестве музыканта, а до этого работал в симфоническом оркестре на Камчатке. На Камчатке же он создал первый оркестр национальных исполнителей. Как-то на своем авторском вечере в Доме актера (тогда еще существующего) Николай Николаевич с улыбкой рассказывал, что некоторые его песни, написанные в нанайском или, скажем, эвенкийском стиле, настолько «уходят в народ», что становятся действительно народными, и о композиторе уже не вспоминают. Тот же знаменитый Кола Бельды, исполняя «Нанайскую рыбацкую», утверждал, что она родилась в народе. А ведь написал ее Менцер. И наоборот, были случаи, когда на самом деле народные мелодии упорно приписывались Менцеру. Такое тесное переплетение в музыкальной культуре встречается нечасто: композитору удалось проникнуть в самую суть аборигенного фольклора, в психологию его древних создателей. Только светлый человек способен на это. Такой, как Николай Николаевич Менцер.

Евгений БЕЛГ