Словесница Искусств

«Пегий пес, бегущий краем моря». Так назвал свою повесть киргизский писатель Чингиз Айтматов. И посвятил ее счастливым мгновениям жизни рыбака, возвращающегося домой из тяжких многодневных скитаний по водной стихии. Эпизод радостного узнавания знакомой скалы на далеком морском побережье описан эмоционально и подробно. Слова бесконечной благодарности произносит человек в адрес пестро-рыжей скалы, похожей на бегущую собаку, которая указывает путь к родному дому.

Тысячи лет такие чувства испытывают люди, проживающие в природной среде с ее безграничными и многомерными пространствами. В этом нам помогла убедиться экспедиция в район древнего культурно-исторического ландшафта озера Болонь в 1995–1999 годах. Участниками научно-исследовательской экспедиции были учащиеся Хабаровского архитектурного лицея, Нанайской художественной школы, школьники из Детского трудового центра города Амурска, участники студии «У подножия Хехцира», студенты архитектурно-строительного института Хабаровского политехнического института, ученые из академических институтов, учителя школ и преподаватели вузов Хабаровска, Владивостока, Петербурга, экологи из Америки.

Среди направлений исследования особенностей местного ландшафта, его истории, условий и законов проживания в нем людей особое место занимало культурологическое направление. Собирались местные песни, сказки, мифы и легенды, отражающие специфику взаимозависимого сосуществования человека и природы. Автор данной статьи своей целью ставит выявление ландшафтных акцентов, нашедших отражение в местных мифах и легендах.

В древние времена сформировалась система разломов в коре Земли. Одна из линий разлома в Приамурье тянется в юго-западном направлении южнее поворота Амура на восток в районе нынешнего города Комсомольска-на-Амуре. 140 миллионов лет назад здесь отмечалась активная вулканическая деятельность. Позднее по заболоченной низменности зазмеились реки в сторону Амура. Они промывали наносы вокруг вулканов-островов, прорывали более глубокие русла. Около 15 миллионов лет назад образовалось озеро со звонким именем Болонь, Болонь — Одзял. Помимо острова Ядасен (Туф) над поверхностью воды озера возвышается еще один плоский остров вулканического происхождения Гиудельген (Соболий). Западный берег озера Болонь каменистый, с девятью мысами, нависающими над водой, постепенно поднимающимися к гребням хребта. Округлый залив Тейсин в северо-западной части озера окружен высокими обрывистыми берегами. С них стекают громадными черными мягкими складками остывшие потоки излившейся когда-то лавы. Низменный, заросший цицанией (диким реликтовым рисом) залив Сюмнюр в юго-западной части озера принимает в себя речку Сюмнюр. С южной стороны в озеро впадают реки: Симин (Хими), Силгон (Сельгон), Харпи, Олкан (Олькан). Симин переводится как «удав»: издавна существует предание о том, что у реки есть хозяин Симин-мапа (старик Симин), от воли и благосклонности которого зависит удача на охоте и на рыбалке. Вплоть до сегодняшнего дня старики придерживаются строгого обычая: попав на эту реку, прежде всего вспомни хозяина, обратись к нему с просьбой уделить немного из его запасов.

Обширный участок низменности в южной оконечности озера ныне включен в состав Болонского заповедника. В туманные дни или когда дым лесных пожаров прижимается к воде, это место таинственно светится и сияет нежной зеленью рисовых зарослей. Тогда рыбаку на моторной лодке лучше держаться подальше от приближающейся опасности. Здесь можно надолго застрять в зарослях наматывающихся на винт длинных, крепких стеблей цицании. По словам Аллы Борисовны Мельниковой, научного сотрудника Большехехцирского заповедника (также участника нашей экспедиции), благодаря особенностям микроклимата озера цицания широколистная имеет здесь гораздо более крупные размеры, чем в других местах произрастания. Этот же микроклимат (защищенность от сильных ветров в долине Амура, дополнительное тепло за счет отраженной от скал тепловой радиации) обеспечил появление на берегах озера больших плантаций редкого растения монохории подорожниковой, которое встречается только на юге Приморского края. Это место теперь объявлено заказником и охраняется.

Хозяином озера Болонь считается рыба — гигантский сом Солдатова. Широкая протока Сий выносит воды озера в Амур. По пути протока образует несколько островов, освоенных для своих хозяйственных нужд местным населением. Нанайские роды: Ходжер (Хэдер), Киле (Килэн), Бельды (Билдай), Одзял (Одзал) издавна проживают в окрестностях озера Болонь. Жители стойбищ Болан (Болонь), Дзуен (Джуен), Ордан, Япан и Нергул по рекам Натки, Симин, Харпи в 30-х годах ХХ столетия были переселены в села Болонь и Джуен, где организовались рыболовецкие артели. В настоящее время три селения остались на берегах озера Болонь. Самый крупный поселок Ачан (ранее Болонь — от слова Болон — глубокое, уловное место) возрождается вновь. Почти заглохла жизнь в маленьком поселке Тейсин. Ближе всех к железнодорожной станции Болонь селение Джуен. Оно раскинуло два крыла своих улиц по обе стороны мыса Джуен напротив острова Ядасен и как бы парит птицей над водной озерной гладью. Стойбище Джуен, бывшее Дзуен (Зуен), переводится как «два огонька», «два очага». По топонимике, приводимой Киле, Зуэ — два и ен — уголек (два костра, огня, в переносном смысле — два очага).

Жизнь и благосостояние местного населения всегда были связаны с озером и зависели от удачи рыбаков. Поэтому люди стремились беречь природную среду, в которой проживают. Чтобы беречь и любить этот благодатный уникальный край, надо его хорошо знать. Издревле складывался свод законов совместного проживания человека и «лесных, водных и горных людей». Эти заповеди передавались из поколения в поколение в мифах, легендах, сказаниях, песнях, танцах, в декоративно-прикладном искусстве. В них нашли отражение особенности рельефа, состояние водной акватории, ветрового режима и ледового покрова. Название каждого мыса, скалы, речки, залива, утеса точно указывают его значение для жизни человека и способ природопользования.

Например, легенда об Эморонском старике гласит следующее. Если на Амуре сильный ветер, шторм, то, отправляясь на лодке в верховья или в низовья Амура, надо попросить Эморонского Деда, и он даст легкий путь и попутный ветер. Действительно, сильно извивающаяся протока Эморон ответвляется от Амура чуть ниже поселка Троицкое, стремится на север и вновь встречается с Амуром напротив Иннокентьевского утеса. У последнего крутого изгиба протоки от нее отделяется узкая и спокойная протока Накки. Прихотливо вьется она по заболоченной низменности и впадает в протоку Сий недалеко от села Ачан. Ею чаще всего пользуются аборигены, стремясь уменьшить риск плавания по широким могучим протокам и Амуру. Ширина Эморонской протоки несравненно уже, чем Амура. Ветер здесь имеет меньшую силу, волна не так высока и опасна. Вода в протоке имеет темно-рыжий цвет. Примерно в средней части Эморонской протоки возвышается заросший лесом высокий холм. Когда-то на нем было стойбище. По преданию, у подножия холма, в месте впадения в протоку небольшой речки со светлой прозрачной водой, стояли два больших камня антропоморфной формы — Старик и Старуха. Перед ними плоский камень — стол, на который выкладывалось угощение с прошением попутного ветра и легкой дороги. И сегодня можно побывать в гостях у Эморонского Деда, посидеть перед ним на свайном настиле, сплетенном из ивняка. Но он уже одинок, нет рядом старухи. Фасады камня выглядят по-разному, если смотреть на них со стороны протоки Эморонской или с тропы, спускающейся с гребня холма. Боковой фасад узкий, и силуэт его напоминает старика. Фронтальная поверхность более широкая, расплывчатая. Когда мы искали скалу Эморонский Старик, то плыли по протоке Накки, потом по Эморонской протоке до высокого холма, мысом выступающего в протоку. Мыс был обрывистый, заросший лесом. На нем сиротливо торчала и с трудом просматривалась дощечка с надписью «Памятник природы. Охраняется». Никакой отдельной или выделяющейся скалы не было заметно. За мысом продолжалась протока. Покрутившись вокруг обрыва на лодке несколько раз, мы уже собирались возвращаться. Вдруг с противоположного плоского берега что-то упало в воду и поплыло в сторону мыса. Приняв это событие за знак, повернулись к мысу и стали наблюдать. Поперек речки плыла головка маленькой енотовидной собачки, видимо, щенок добирался до своей норы. Только угол «усов» волны от пловца выдавал его присутствие. Вскоре он одолел поток, выполз на камень, отряхнулся и исчез. Мы отправились за ним на другую сторону мыса, в глубину заливчика, и там нас встретил Эморонский Старик.

Озеро Болонь, изобилует эффектными выходами магматических пород и имеет в своей акватории два острова-вулкана. Берега озера насыщены легко узнаваемыми скульптурными скалами в виде останцев, выступов скал, естественных природных барельефов и рисунков на выветренных скалах. Мифы, поясняющие сюжеты скульптурных скал, содержат не только навигационную информацию, но и отмечают особенности локального природно-климатического комплекса.

Один из самых показательных и широко распространенных здесь мифов связан с островами-вулканами Ядасен и Гиудельген (Гиудэлгиэн). Он повествует о прекрасной девушке Ядасен, которая славилась своим искусством вышивать покрывала на голову. К ней посватался мэрген Сахалян. По обычаю после празднования этого события в доме невесты Ядасен вместе с подругами отправилась в дом жениха. В лодку уложили домашних сэвэнов, котел, сундук с одеждой, кукол, детскую колыбель, рыбу калугу, большой нож, свинью — символ богатства. Приданое невесты и подарки семье жениха отправили на другой лодке со слугами. Среди приданого было много соболей, туесков с разной ягодой. Жених, его отец и девять братьев выехали навстречу невесте. Когда лодка с невестой оказалась посреди озера, вдруг поднялся сильный ветер. Он сорвал покрывало с головы Ядасен, и все увидели, что она лысая. Стоявшие на берегу женщины и девушки из другого селения Нергуля засмеялись. Ядасен была сильной шаманкой. От стыда и обиды она окаменела, а вместе с нею превратились в камень и лодки со всем добром в них, и насмешливые люди, и жених с братьями и отцом.

Стоят с тех пор посреди озера два острова. В низкую воду боковой фасад острова Ядасен со стороны Ачана представляет собою точную копию традиционной длинной нанайской лодки с полукруглым навесом в центре — это купол вулкана высотой чуть больше 15 метров. На носу лодки высится громадная фигура свиньи, обращенная в сторону мыса Джуен. Второй остров тоже довольно высокий, плоский, заросший лесом, изобилует разными ягодами. На нем смотрят в сторону Ядасена каменные лица слуг в виде скульптурных скал. А на подходе к острову со стороны Тейсина хорошо видны на склоне высокого берега Гиудельгена юркие соболи. Одиноко стоит каменным останцем у подножия маленькой сопки на мысе Чаори старик-отец. Его сыновья девятью мысами замерли над озером. А удрученный горем жених все еще едет к невесте по Амуру островом Сахалян в районе города Амурска. У местных жителей он считается плохим и злым местом.

Довольно печальный сюжет мифа, но его содержание отразило многие особенности ландшафта озера Болонь. Прежде всего, химический состав воды и микроорганизмы в воде действительно способствуют потере шевелюры у человека и ухудшению слуха. Такие показатели выявили медицинские обследования местного населения села Джуен нашим экспедиционным врачом. Характерным для озера является необычный ветровой режим. Каждый день примерно с четырех часов пополудни до шести часов вечера вдруг появляются в чистом небе высоко над озером вихри облаков. Сильный ветер врывается в долину озера и разводит высокую волну. Почти двухметровой высоты стоячие волны способны перевернуть лодку и напугать путешественника. Возможно, эти явления связаны с непрекращающейся деятельностью разломов под озером. Попавшие в эту ситуацию люди (и мы в том числе) с надеждой молятся и покорно ждут милости от духа озера или помощи. К нам она явилась в виде катера рыбнадзора. Мужчины понимающе разглядывали наши опознавательные нашивки и снабдили горючим, чтобы мы могли добраться до Джуена.

Основные герои мифа продолжают жить в виде скульптурных скал антропоморфных и зооморфных форм. На острове Ядасен автором, руководителем экспедиции на озеро, и участниками ее найдены и зарисованы многие персонажи мифа. Это каменная свинья, голова калуги, большой каменный нож, сэвэн, игрушки, детская нанайская люлька, сундук (или каменная гробница), головки девушек-подруг, повернутые в сторону протоки Сий навстречу жениху. С большим трудом обнаружена и сама Ядасен. На плоском каменном обрывистом склоне вулкана, обращенном в сторону Джуена, автором выявлен большой рельефный портрет девушки высотой более четырех метров. Гордое лицо Ядасен имеет ровный, почти египетский профиль, длинный нос, и... на голове ее
действительно нет волос.

Каждый мыс над озером имеет свое легко запоминающееся «лицо». Это помогает ориентироваться в сумерках, в туманные и в дымные дни, когда плоское зеркало воды кажется бескрайним. Образ отца — Чаори (Чиора) очень напоминает фигуру древнего воина в шлеме. Киле поясняет топоним Чиора хурэкэни — сопочка Чиора. Слово Чиора несет в себе представление о чем-то узеньком (речка). Вероятно, Чиори хурэкэни — узкой грядой протянувшаяся сопочка. В самом деле, небольшой холм, у подножия которого стоит старик Чаори, имеет вытянутую форму отрога, обращенного в сторону устья речек на южной оконечности озера.

Мысы-сыновья имеют свои легко узнаваемые облики. Именно орографические особенности позволяют использовать их в качестве навигационных ориентиров. Подянахоан — хозяин очага. Небольшая скала в виде слегка сгорбленной фигуры старика наклонилась над очагом. Рядом с ним лежит собачка. Япокан — маленький выступ, мыс. Сакта хонкони — гора-циновка, может быть расшифровано как дьяволова гора, второе значение, возможно, более верное. Сахарин хонко — черная гора. Сиякта — песчаный (берег), Сиякта хурэни (дуэни) — гора над песчаным берегом. Соболи хурэкэни (дуэни) — гора над соболем. Тейсин хурэни — гора Тейсина. Ороним «Тейсин» означает место обработки рыбы (от нанайского тэсин — место обработки рыбы, или обработка рыбы). В не столь отдаленные времена на мысе Тейсин ежегодно проводились свадьбы. Нучи Ганггокан — маленький гранит, Даш Ганггокан — Большой гранит.

Киле также упоминает об острове Ядасиан (Туф), с которым связаны многие легенды. Старики показывали ему камни, по своей форме напоминающие национальную утварь: Уткэн — большая мешалка, весом более центнера; Гуйсэ — сундук почти в натуральную величину (может быть, и не сундук, а гробница ребенка);
Эмуэ — люлька, внешне напоминающая нанайскую; куски распиленной на пять частей калуги (осетра) и другие предметы.

В мифе, записанном Киле, остров Ядасиан, соседний с ним Гиудэлгиэн и некоторые каменные выступы Хурэндиэ связаны с легендой нанайцев, в которой повествуется о том, что во время свадебной процессии жених узнал, что его невеста лысая, и от стыда окаменел. Окаменели и невеста, и их свита. Ядасиан, Писэлгиэн, Гиудэлгиэн и соседние с ними острова названы именами этих персонажей. Сам же остров Ядасиан, по всей вероятности, был местом, где происходило священнодействие древних предков нанайцев, ульчей и других этнических групп. Так предполагать позволяют нам и те гранитные и базальтовые объекты, о которых упоминалось выше. Местная легенда повествует об острове Ядасен как месте фаллического культа. Жена из бездетной семьи после недолгого пребывания на острове могла иметь детей. По рассказам местных жителей, остров в старые был местом моления духам и ритуалов, во время которых женщина соединялась с любым пожелавшим ее мужчиной.

Не раз упоминается о наличии на острове Ядасен пещеры. В нее привозили больных и оставляли на некоторое время, после чего они выздоравливали. Восточная сторона Туфа сохраняла в себе довольно большое углубление в виде туннеля, верхний свод которого поддерживался одной колонной. В этом туннеле до 30-х годов ХХ столетия играли дети. Об этом рассказывали Киле в Джуене и в Болони местные старики. По местным поверьям, ничего не следует брать в пещере, иначе вскоре погибнешь.

Совершенно странный и невероятный рассказ мне удалось записать со слов своего студента, который сам там не был, но пересказал рассказ одного из молодых участников нашей экспедиции, якобы самостоятельно посетившего пещеру.

Еще один миф озера Болонь связан с проведением обряда унди — очищения жилища после долгой зимы с помощью снопа кудрявых стружек. У славянских народов этот обряд под названием Троица также характеризуется ритуалом очищения жилища, его атмосферы от всяческих микробов и болезней с помощью растений. В дом вносились букеты свежих ароматных березовых и дубовых веток, богатых фитонцидами. Полы густо укрывались свежей травой. Исследования натуралистов отмечают такой же ежегодный ритуал очищения своего укрытия с помощью фитонцидных растений у многих животных и насекомых. Текст нанайского мифа повествует о том, как шаманка и сопровождающие ее девушки переходили из одного дома в другой, изгоняя злых духов (болезни). Одна девушка засмеялась. Вдруг небо потемнело, поднялись на небо три солнца, полились смоляные дожди, загорелась земля под ногами. Все люди и все стойбище окаменели. С тех пор никто здесь не живет. Этот миф связан с группой скульптурных скал на склоне выпуклого утеса мыса Нергуль, фланкирующего вход в озеро. Вероятно, сюжет запечатлел последствия землетрясения или парада древних планет. С мысом Нергуль также связана легенда о существовании на нем старинной крепости. Наши обследования выявили наличие валов и рвов на верхней кромке округлого утеса, нависающего над плоским небольшим покатым мысом.
Нергул — мифический герой или персонаж, или географическое название у предков нанайцев.

Между мысом Нергуль и поселком Ачан есть небольшой плоский мысок. Эта прибрежная полоса называется Сэвэн тоини — берег Бурхана. О нем есть предание — легенда в поселке Ачан. Давно, лет двести назад, рыбакам в сети попался большой тяжелый камень. Когда сеть вытаскивали, то камень плескался, как рыбы. Он был плоский и не похож на окружающие камни. Перед камнем преклонились, и с тех пор всегда был богатый улов. В 30-х годах ХХ столетия организовали в селе колхоз и заставили селян вскопать землю на этом мысе и посадить помидоры. Камень-сэвэн обиделся: ведь он всегда давал людям достаточно пищи. Рыба перестала идти в сети. Урожай помидоров был небывалый — все поле красное. Наутро приехали на лодках колхозники убирать урожай, а на поле нет ни одного помидора. Решили, что это их сэвэн наказал, за то, что землю растревожили, вскопали. «Наверное, бурундуки съели», — решили колхозники и никогда больше не использовали это поле в лесу.

В 1996 году лишь два человека в селе еще помнили миф о Сэвэне, но никто из них не видел его. Мы с Раисой Алексеевной Бельды (преподавателем фольклора в Найхине) отправились в лодке на берег Бурхана. Она пошла в глубину леса, я обследовала прибрежную часть. Недалеко от берега в зарослях обратила внимание на необычную форму кроны высокого куста. Под ним светлела узкая полоска закопанного камня. Откопали из-под моховой подушки из земли большую плоскую плиту белого цвета ромбовидной формы. Сфотографировать плиту не удалось, почему-то не срабатывал фотоаппарат. Зарисовала каменную пластину — сэвэна. На ней было замечательное лицо с тремя глубокими круглыми большими глазами, приоткрытым маленьким ртом с гримасой полуулыбки. На «голове» был старинный шлем воина. Раиса Алексеевна считает, что это Подя — дух воды озера Болонь.

На протоке Серебряной за селом Ачан есть высокий утес Серебряный. Считается, что в нем живет в пещере дух Одзял. У подножия склона утеса действительно есть пещера. Она имеет искусственное происхождение. На расстоянии 10 метров от входа пещера разветвляется на два штрека. Под низкими сводами температура не поднимается выше 6 градусов, даже когда каменная стена у входа нагревается до 40 градусов. В конце левого штрека на плоской стене светом фонаря высвечивается овальное лицо старика-нанайца. Наверное, это дух Одзял. При определенном освещении можно увидеть в сколотых профилях стены силуэты мэргэнов, охраняющих покой Одзяла. Золотистые искры россыпей мышьяковистого колчедана сверкают на обломках скалы, придавая пугающую таинственность подземному зрелищу.

На склонах Серебряного утеса есть несколько скальных выступов-барельефов, напоминающих мужские профили. Скала Кодан названа по имени древнего героя. Ее силуэт легко заметить как с береговой тропы, так и с воды при передвижении вблизи берега. Особенностью человека является стереоскопическое зрение на расстоянии 11–14 метров. При этом глаза видят объемную форму, которую не всегда фиксирует фотоаппарат. Это свойство позволяет аборигену увидеть и запоминать зрительные образы береговых скал. Их последовательное чередование закреплено в мифах, легендах, сказаниях. Получается визуальная путеводная нить (вспомним мифологическую нить Ариадны). Сохранение и заучивание опознавательных зрительных ориентиров чрезвычайно важно и сегодня. В этом мы убедились в 1996 году, когда дым от лесных пожаров застилал плотной пеленой почти все пространство Нижнего Амура и ориентироваться при передвижении на лодках на дальние планы было невозможно.

Мистическими свойствами награждает легенда самостоятельно передвигающийся камень в верховьях речки Харпи. Камень очень большой, почти прямоугольной формы. Незадолго до начала войны 1941 года охотники заметили, что он сдвигается и за ним остается черный след, на котором не растет трава. Оценили это явление как недобрый знак, предвестье беды, что и случилось. Однако профессор-почвовед Валентина Ивановна Росликова развеяла миф. По ее предположению, возможно, слабо выраженное углубление русла и долины речки спровоцировало сползание камня. Болотистая почва с линзами многолетней мерзлоты под большим давлением протаивала. В результате сильного трения в почве происходила химическая реакция с проявлением большого количества алюминия. Из-за него трава не может вырасти по следу камня.

Легко запомнить и узнать характерные особенности речки Харпи — ее сильно извилистое русло. По легенде, связанной с речкой, на берегу Харпи жил старик со своей дочерью. Отправляясь по своим делам далеко, отец наказал дочери не отлучаться из дома, беречь его. Девочка не послушалась отца, села в лодку и поехала в гости к подружке. Заигрались они. Когда девочка вернулась домой, то с ужасом увидела, что медведь навестил их жилище, разорил его и унес все припасы. Рассерженный отец прогнал нерадивую дочь из дома. Печальная, поплелась девочка к озеру, заливаясь слезами. Шнурки ее обуви развязались и вились среди травы. След их наполнялся слезами. Так появились речки Харпи и Харпинка.

На другом берегу Амура, вблизи села Нерген, есть невысокая скала с округлой верхушкой, выступающая из воды недалеко от берега. Сбоку она похожа на головку девочки. Спереди можно увидеть на ней лицо страдающего человека. На склоне утесов за спиной «девочки» просматриваются несколько скульптурных мужских лиц. С этой многофигурной композицией скульптурных скал связана тоже грустная легенда. Отец нескольких сыновей и маленькой дочери надел на шею своей любимице дочке наследственный фамильный браслет. Дети подросли. Сыновья начали требовать, чтобы отец отдал им браслет. Но снять браслет с шеи девочки было уже невозможно. В отчаянии отец схватил меч и снес голову девочке. Голова покатилась к реке и остановилась в воде. Ужаснувшиеся беде братья горько сожалели о своих притязаниях. Они устремились за отцом, но было уже поздно. Так и окаменели всей семьей. Эта окаменевшая легенда напоминает людям о тщете материальных ценностей.

Таким напоминанием о могуществе природных стихий служит скульптурная группа на самом острие мыса Нерген. Старик и старуха припозднились на осенней рыбалке и не успели вовремя переправиться через Амур. Пошла шуга. Мокрые липкие торосы мягкого еще льда заполнили поверхность воды в реке и налипали на лодку, тащили ее по течению. Старики решили переждать на берегу до ледостава. Долго сидели они у своей лодки, да так и замерзли.

Между вышепоименованными двумя группами скал на мысе Нерген выделяется еще одна скульптурная скала — утес необычно яркой окраски. Она выглядит обгорелой. Легенда повествует о горделивом молодом
юноше — наместнике императора, который кичился своим золотым нарядом. Жаркое солнце не пощадило его и раскалило золотой панцирь одеяния. Сгорел в нем несчастный юный повелитель. Император сказал, что кара настигла гордеца поделом, слишком молод он был и не способен еще править народом.

Как прелестны, точны и емки по информации нанайские мифы, связанные с озером Болонь! В них нет ни одного лишнего или праздного слова. Они не перенасыщены эмоциями и красноречием, как, например, героический эпос эвенков.

Мы видим из вышеописанного, что изучение, сохранение и распространение старинных народных знаний не потеряло своего практического применения и сегодня. Такое важное информационное значение микрорельефа и макрорельефа на берегах рек и озер заставляет местное население более бережно относиться к использованию каменных природных ресурсов, не разрушать их, чтобы не нарушить одухотворенность и одушевленность этих мест. Чрезвычайно привлекательны такие живые ландшафты для туристов, ученых и всех неравнодушных людей. Многослойные историко-археологические памятники подобных мест вкупе с природными причудами, одушевленными мифами и легендами становятся источниками ежедневного путешествия зрителей в мифологическом времени и пространстве.

Мира ГОРНОВА,
доцент ТОГУ, ландшафтный архитектор
Рисунки автора
Хабаровск

Источники:

1. Записи опросов местных информаторов и записи мифов участниками групп Бельды Раисы Алексеевны и Киршовой Ольги Петровны.
2. Киле, Н. Б. Нанайские топонимы района озера Болонь / Н. Б. Киле // Филология народов Дальнего Востока. — Владивосток, 1977. — С. 59–63.