Без малого 70 лет прошло со дня окончания Второй мировой войны. Уже почти не осталось в живых участников и свидетелей ожесточенного и великого противостояния, от исхода которого, без преувеличения, зависела судьба человечества. И тем дороже каждый вновь открытый документ, имеющий отношение к событиям Великой Отечественной и Второй мировой. У Аллы Георгиевны Сумской, дочери писателя, краеведа, переводчика с китайского и японского языков Георгия Георгиевича Пермякова, как бесценная семейная реликвия хранится коллекция письменных документов, рисунков, фотографий. В сентябре 2014 года, когда в выставочном зале «Арт-подвальчик» Хабаровского краевого благотворительного общественного фонда культуры готовилась выставка этой коллекции, А. Г. Сумская предоставила нашему журналу эксклюзивное право первой публикации части уникальных материалов, сопроводив их своими комментариями и воспоминаниями об отце.
Папин отец, Георгий Никитович Пермяков, был аптекарем и коммерсантом. Но его коньком было мыловарение и производство духов. Он владел несколькими аптеками в разных городах, в том числе той, которая до сих пор существует рядом с Комсомольской площадью в Хабаровске. Бабушка играла на мандолине и обладала оперным голосом. Дедушка прекрасно играл на гитаре, немного на скрипке и всем детям дал музыкальное образование.
Когда на Дальнем Востоке начались революционные процессы, часть семьи погибла. Дедушка с бабушкой были очень напуганы. Из Владивостока семья выехала благодаря маршалу Блюхеру, который был дружен с семьей дедушки. Он тоже был неравнодушен к музыке. И, кроме того, бабушка замечательно готовила, а маршал любил хорошо поесть, что тоже способствовало контактам. Когда Блюхер узнал, что дедушку как «фабриканта» вот-вот арестуют и ему грозит расстрел, он предупредил его об этом; помог срочно оформить все необходимые документы, чтобы семья могла выехать в соседний Китай как советские граждане, и выделил им два вагона, которые дедушка заполнил в основном ретортами и прочим аптекарским оборудованием.
По Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД) добрались до г. Тяньцзина, где у дедушки были давние связи по бизнесу. А когда японцы оккупировали город, и русским стало невмоготу, перебрались в Харбин. Дети получили прекрасное образование. Папа окончил русскую гимназию им. Достоевского, где преподавали великолепные специалисты. Это была элита дореволюционного общества. К примеру, танцам гимназистов учил Троицкий, который в свое время давал уроки танцев детям императора Николая Второго. Много внимания уделялось спорту. Папа занимался греблей, легкой атлетикой, был чемпионом Китая по конькобежному спорту. Одним из основных предметов в гимназии была латынь. А поскольку это основа всех европейских языков, гимназистам легко давалось изучение английского, французского и немецкого. У отца был интерес и дар к языкам. В 15 лет он начал изучать японский. Параллельно с учебой в русской гимназии посещал китайскую школу, где его звали Его Ли (Егор), так как произнести имя Георгий ученикам и преподавателям оказалось не под силу. Всего папа знал около десятка языков.
Поскольку север Китая был оккупирован Квантунской армией, японцы не разрешили выдать отцу как советскому гражданину диплом об окончании Харбинского восточного института. Папа зарабатывал, давая частные уроки иностранных языков, и продолжал самообразование. При Генконсульстве СССР в Харбине существовала хорошая библиотека, и отец был ее постоянным посетителем. Сотрудники консульства заприметили любознательного молодого человека, пригласили на собеседование и спросили, знает ли он китайский. Папа ответил, что он знает китайский как бог. Его стали экзаменовать, все прошло успешно. И потом уже сами экзаменаторы стали его учениками, потому что он действительно знал китайский язык блестяще. У отца была феноменальная память, но при этом он говорил, что памяти и способности мало, нужно иметь «свинцовую попку». Сколько я помню, он всегда вставал в шесть утра, делал свою сустику (так он называл суставную гимнастику), питался простой едой, носил минимум одежды, чтобы не мешала кожному дыханию, и старался как можно больше бывать на свежем воздухе. Игнорируя трамвай и автобус, ходил пешком, причем очень скорым шагом. За ним в Хабаровске в 1950-е годы следил кагэбэшник — маленький и пузатенький. Папа быстро его вычислил, а спустя какое-то время сам пришел в КГБ и сказал: «Приставьте другого человека ко мне: этому тяжело, он за мной не успевает...»
В августе 1945 года, когда началась война СССР с Японией, японцы арестовали сотрудников советского консульства, в том числе и папу, посадили в тюрьму. Они сидели, как звери, в тесных вонючих клетках, в скрюченном состоянии. Только стремительное наступление Советской армии спасло их от мучительной смерти. У папы была шикарная шевелюра, а когда засовы открылись, он вышел из клетки почти лысым. Отец стал одним из организаторов и руководителей штаба обороны Харбина (ШОХ), который был создан, чтобы сохранить город от разграбления активизировавшимися вооруженными бандитами и мародерами. Штаб руководил 12 тысячами добровольцев. Вскоре после того, как в Харбин вошла Советская армия, папа был откомандирован в Хабаровск для работы с высшим офицерским составом из числа военнопленных японцев. А потом его приставили к интернированному из Маньчжурии последнему китайскому императору Пу И. 170 японских генералов и адмиралов, 20 министров, император со своим младшим братом Пу Цзе, шурином Джунчи Гопло и слугами первое время содержались на секретном, строго охраняемом объекте — в здании, где сейчас находится хабаровская поликлиника № 3. Отец выступал в качестве старшего переводчика-консультанта советской стороны на международном трибунале над японскими военными преступниками, который проходил в 1946 году в Токио. Был он старшим переводчиком на процессе по делу японских военных преступников-бактериологов, проходившем в Хабаровске, и около пяти лет состоял в качестве переводчика при императоре Пу И (Айсингёро Пуи), вплоть до его этапирования на родину в 1950 году.
К тому времени в Китайской Народной Республике пришедшие к власти коммунисты начали арестовывать и расстреливать русских иммигрантов. Сотни людей погибли. Папа об этом знал. Но поскольку это были секретные сведения, а он давал подписку о неразглашении, чтобы спасти родителей и сестру, ему пришлось фактически выманить их из Харбина. Он им живописал, какая прекрасная жизнь в Советском Союзе, как им тут будут рады — обеспечат и жильем, и работой... И вот они оставляют в Харбине свой дом из двенадцати комнат и приезжают в Хабаровск, где их, людей с аристократическим воспитанием и непростыми характерами, селят в одну комнату. Конечно, родные посчитали, что папа их обманул, и очень на него обиделись.
Окончательно обосновавшись в Хабаровске, отец поступил в пединститут, одновременно на исторический и филологический факультеты, и отлично учился. Потом преподавал латынь в хабаровском мединституте, начал писать и публиковать статьи, очерки, рассказы. В 1980-х годах он стал преподавать японский язык в школе № 3, 60-й и 62-й школах, вел иероглифику в пединституте.
Первые из сохранившихся у меня рисунков отца датированы 1939 годом. Это иллюстрации к словарю, по которому он занимался японским языком со своими учениками. Русско-японских учебников тогда в Харбине не было. Так как отец в детстве и юности учился игре на фортепиано, пальцы у него были развиты, и он так быстро печатал на машинке, что все поражались. Он сам готовил учебный и иллюстративный материал. А спустя годы, общаясь с высокопоставленными японскими военнопленными, он и их нагружал подобной работой. Очень образованные, деятельные, дисциплинированные и работящие по натуре японцы, оказавшись запертыми в четырех стенах, страдали даже не столько от каких-то бытовых неудобств, сколько от безделья. И чтобы не дошло до суицида, предпринимались всевозможные меры. Вот папа им и предложил поучаствовать в составлении научных работ по японскому языку. Сохранилось много тетрадок, заполненных японскими идиомами, пословицами, поговорками, синонимами, с пометкой на обложках: «Написал Г. Г. Пермяков при помощи...» (далее следует имя по-японски).
Членам семьи императора Пу И папа предложил сделать иллюстрированный этнографический словарь Китая. И они с радостью согласились. В этом коллективном труде, продолжавшемся пять лет, нашел отражение громадный культурный пласт — национальные китайские традиции, обычаи, обряды... Джунчи Гопло, брат жены императора Пу И, был прекрасным художником. По просьбе папы он сделал массу бытовых зарисовок из китайской жизни, сопроводив их своими подписями о том, какое впечатление они произвели на императора.
К сожалению, судя по нумерации, не все рисунки сохранились. А авторство некоторых из сохранившихся под вопросом.
Самой ценной частью этой коллекции этнографических материалов является то, что отец называл «Дневником императора» — очерки о национальных обычаях и традициях Китая, собственноручно написанные и проиллюстрированные императором Пу И. Например, как женщина выходит замуж; какой обряд проходит, когда рождается девочка, и какой — когда на свет появляется мальчик, причем по сословиям.
Кроме того, в архиве отца сохранилось несколько тетрадей с записями, которые он делал под диктовку Пу И и его брата Пу Цзе. И это тоже ценный этнографический материал. Он говорил впоследствии: «У меня под рукой не меньше 60 кандидатских работ». И сейчас передо мной стоит задача издать хотя бы часть этого материала. Думаю, папа бы это одобрил.
Алла СУМСКАЯ
Подготовила Янина КУЗИНА
Георгий Георгиевич ПЕРМЯКОВ (1917–2005) — прозаик, краевед, переводчик с китайского и японского языков. Автор многочисленных газетных и журнальных статей. Под псевдонимом Георгий Ланин написал приключенческие повести с элементами научной фантастики «Синий тарантул» (1957), «Красная маска» (1957–1958), «Остров алмазов» (1963).
Исследователь биографии В. К. Арсеньева. В 1965 году Хабаровское книжное издательство выпустило его книгу «Тропой женьшеня: Рассказы и очерки о В. К. Арсеньеве».
Г. Г. Пермяков написал немало рассказов и очерков о природе и истории Дальнего Востока, часть из которых вошла в сборник «Тигровый камень» (1974).
Незадолго до смерти опубликовал свои мемуары «Император Пуи. Пять лет вместе» и документальную повесть о разработке японцами во время Второй мировой войны бактериологического оружия «Отряд 731».
В настоящее время в московском издательстве «Престиж Бук», в серии «Ретро библиотека приключений и научной фантастики» выходит ряд произведений Г. Г. Пермякова, отредактированных и подготовленных к печати еще при его жизни, но по тем или иным причинам не увидевших свет. В архиве писателя много литературных работ разной степени завершенности. Остается надеяться, что к 100-летию Г. Г. Пермякова, которое будет отмечаться в 2017 году, они тоже будут опубликованы.
