Словесница Искусств

Судьба протоиерея Виктора Козловского и его семьи

В сентябре 2017 года меня попросили провести экскурсию по Хабаровску для супружеской пары из Сан-Франциско с переводчицей. Сказали, что это потомки купца Богданова. Я обрадовалась и тут же согласилась, потому что разыскивала их еще в 1993 году в штате Калифорния, но безуспешно. Подумала, что нужно обязательно съездить в Богдановку на бывшую заимку купца, в городе показать сохранившиеся исторические здания и, по желанию гостей, осмотреть объекты культурного наследия.

Знакомство наше состоялось в Музее истории города Хабаровска. История старожилов Богдановых оказалась совсем другой, но не менее любопытной. Выяснилось, что гость из Сан-Франциско Николай Миронов по женской линии (бабушка и мама имели фамилию Богданова) представляет пятое поколение от Романа Кириковича Богданова, который был писарем путевой канцелярии при генерал-губернаторе Н. Н. Муравьеве и оставил потомкам записки «Воспоминания амурского казака о прошлом с 1849 по 1880», изданные в 1900 году в Хабаровске. Николай Миронов, во внешности которого ничто не напоминает американца, прислал мне свои записи по родословной. С женой Дарси он уехал из Хабаровска поездом по России, в города, где их ждали родственники — потомки прадеда-священнослужителя Виктора Васильевича Козловского.

Протоиерей Виктор Козловский родился в с. Черемухово на Амуре возле Благовещенска в 1873 году в семье священника, который переехал сюда из Могилевской губернии. Учился в Благовещенской духовной семинарии, закончив ее в 1893 году. Сначала был поставлен дьяконом, а с 1899 года служил священником в селах Амурской области — в Ивановке в Богородично-Иоанно-Богословском храме и в родном Черемухово, где когда-то служил его отец, Василий, умерший довольно рано.

В августе 1895 года он женился на Евдокии Ивановне Богословской, родившейся в Иркутске в 1876 году в семье священника, переселившегося из Тульской губернии (г. Белов). В 1880-х Богословские переехали в Благовещенск, потом около года жили в Николаевске-на-Амуре, а затем перебрались в с. Благословенное-на-Амуре, что в 30 км от станицы Екатерино-Никольской. Мать Евдокии умерла рано, и трех дочерей — Веру, Дуню и Катю воспитывал священник-отец, дал им домашнее образование. Отец не неволил дочерей выходить замуж. Когда приехал первый жених сватать Евдокию, она выскочила в окошко, а вот на предложение Виктора Васильевича Козловского ответила согласием.

В 1908 году отец Виктор переехал с семьей в Хабаровск. Сначала служил в храме Успения Божией Матери, затем был законоучителем в женской гимназии, а с 1915 года преподавал Закон Божий в Хабаровском кадетском корпусе. В ноябре 1920-го, в период Гражданской войны, кадетский корпус эвакуировали со служащими, кадетами (по списку 666 человек) и всем имуществом на Русский остров под Владивостоком, и отец Виктор служил там два года.

В октябре 1922 года Хабаровский кадетский корпус эвакуировали за границу, но священник по семейным обстоятельствам решил не уезжать из России. Во Владивостоке Козловские жили на морском побережье, но когда дети заболели коклюшем, пришлось вернуться в Хабаровск. «Что могут сделать русские священнику?» — думал Виктор Козловский. Служил он в Свято-Иннокентьевском храме, что на берегу Амура. Семья жила неподалеку от церкви по улице Протодьяконовской, 119 (ныне улица Фрунзе, дом не сохранился).

В Хабаровске священник прожил долгие годы, его очень уважали, любили, с ним считались. Из высоких наград у Виктора Васильевича Козловского был орден Святой Анны 3-й степени, который выглядел так: золотой крест, покрытый красной финифтью, с изображением святой Анны в середине, красная лента с желтой каймой по краям и восьмиконечная звезда с красным крестом посередине, обрамленным девизом: «Любящим правду, благочестие и верность». Этот девиз словно подчеркивал характер отца Виктора.

В 1932 году советские власти выслали священника Козловского из Хабаровска, и он жил сначала в слободе г. Самары, затем в с. Макарье Вятской области, служил в Троицкой церкви. Жена осталась с детьми в Хабаровске, но в июне 1933 года выслали и ее. Евдокия Ивановна с младшими детьми Питиримом и Валентиной выехала к мужу в с. Макарье, где семья поселилась в церковной сторожке.

С 1935 года отца Виктора назначили благочинным (помощником епископа) церквей Вятской области, и согласно духовному регламенту он регулярно объезжал приходы. Но в августе 1937-го Виктора Васильевича арестовали, забрав все церковные книги и многие ценные предметы. С того момента и на протяжении более полувека родственники ничего о нем не знали. После ареста мужа Евдокия Ивановна жила у дочери Надежды Викторовны Астафьевой в г. Липецке Воронежской области, помогала ей растить маленьких детей. В марте 1942-го переехала к дочери Вере Викторовне в пос. Семилуки той же Воронежской области и тоже помогала воспитывать трех детей (младшая, Лида, только родилась). Она спасала внучек, отдавая им все, а сама умирала от голода. В июле этого же года Евдокия Ивановна вместе с семьей дочери Веры попала на оккупированную немцами территорию, в город Чернигов, где и окончила свои дни в 67 лет. Произошло это в 1944 году. Похоронили Евдокию Ивановну, как и положено, по христианскому обряду в Чернигове на военном кладбище. Она сохранила два наперсных креста мужа, ждала и надеялась, что он вернется. Никто не знал, что отца Виктора уже давно не было в живых. Он погиб еще в 1937-м.

В семье Виктора Васильевича (1873–1937) и Евдокии Ивановны (1876–1944) Козловских выросло восемь детей: пять дочерей — Анна, Людмила, Вера, Надежда, Валентина и три сына — Александр, Иннокентий, Питирим. Бабушкой нашего туриста, Николая (Ника) из Сан-Франциско, была Людмила Викторовна Козловская (1903–2001), в замужестве Богданова. Ее муж Иван Петрович Богданов (1894–1938), амурский казак, внук Романа Кириковича Богданова, того самого помощника письмоводителя путевой канцелярии при генерале Н. Н. Муравьеве. Записи его были опубликованы хабаровской газетой «Приамурские ведомости» (1900), с изданием отдельного оттиска «Р. К. Богданов «Воспоминания амурского казака о прошлом с 1849 по 1880». Иван Богданов окончил Хабаровский графа Муравьева-Амурского кадетский корпус, затем продолжал учебу в Николаевском кавалерийском училище в Санкт-Петербурге. Возвратившись в Хабаровск, женился на Людмиле, дочери священника Виктора Козловского, и у них родились три дочери — Валентина, Вера и Дина. Так вот, Вера Ивановна Богданова, по мужу Миронова, — мама Ника.

Летом 1981 года из Кирова (до 1934 года Вятка) в Сан-Франциско приезжала повидаться с братом и сестрой Антонина Моисеевна Флорова. Перед отъездом она рассказала о своем путешествии в США подруге детства Наде Драчук, которая, к удивлению собеседницы, сообщила, что ее двоюродная сестра Людмила Викторовна Богданова живет недалеко от Сан-Франциско, и просила с ней связаться. Так произошло знакомство с А. М. Флоровой. Людмила Викторовна, она же Милочка, или баба Мила, как называли ее дети и внуки, рассказала Антонине Моисеевне об аресте и бесследном исчезновении ее отца Виктора Васильевича Козловского в Вятке и просила по возможности узнать о его судьбе. Только через 10 лет, в 1991-м, Антонина Моисеевна смогла официально сделать запрос в органы прокуратуры и получила ответ. А. М. Флорова пишет: «Мы с волнением вынули документ, и когда дочь стала читать, это было так страшно, так ужасно, я заплакала от потрясающей, такой вопиющей несправедливости, нелепицы, высосанной из пальца, а еще страшнее — приговор, о Боже...»

Вскоре А. М. Флорова пошла к прокурору и с его согласия переслала нам документ со своим письмом от 4 июля 1991 года. Вот что она написала:

«Своим разговором с прокурором я осталась довольна: он подчеркнул дни приговора и смерти, чтобы родные могли поминать его. Он рекомендовал мне прочитать его статью в местной газете о том, что творилось тогда, и как пытали людей, чтобы они подписали свое «признание», свою виновность.

В ответ на мое сожаление, что нет могилы, он уведомил меня, что на том кладбище, где похоронен мой отец, умерший в декабре 1944 г., поставлена каменная глыба пока, а будет сооружен памятник жертвам сталинских репрессий, ныне реабилитированным. И он дал мне номер счета, куда желающие могут внести свою лепту на это доброе дело. Так что, посещая могилу отца, мы будем приходить, чтобы поклониться и Вашему дедушке, и другим мученикам...

Прилагаем справку-документ о реабилитации о. Виктора, где ниже перечислены как бы члены его семьи. Допущена ошибка со стороны следователей, которые вели дело. Это была семья о. Игнатия Михайлова. Кто-то положил список семьи не в ту папку. Пояснение о неправильности сообщения членов семьи помещается ниже.

В декабре 1991 года прокуратура г. Кирова сообщила, что Козловский В. В. по суду тройки был расстрелян, как враг народа 11 декабря 1937 г. Полностью реабилитирован в 1956 году. Узнали об ужасной смерти о. Виктора, получив справку-документ.

Кировской обл., г. Киров, ул. Энгельса, д. 43Б, кв. 14
Флоровой Антонине Моисеевне
19.06.91 г. № 13. 99/91

На Ваше заявление сообщаю, что Козловский Виктор Васильевич, 1873 г. рождения, уроженец с. Черемухово Амурской области, за контрреволюционную деятельность и связь с резидентом японской разведки по постановлению особой тройки при УНКВД Кировской обл. от 9 декабря 1937 г. привлечен к высшей мере наказания — расстрелу, который приведен в исполнение 11 декабря 1937 г. в г. Кирове.

По протесту прокурора области президиум Кировского областного суда постановлением от 15 августа 1956 г. указанное постановление тройки УНКВД отменил и дело прекратил за незаконностью обвинения.

По суду Козловский Виктор Васильевич реабилитирован. Справка о реабилитации может быть выслана близким родственникам Козловского. На момент ареста 5 августа 1937 г. у Козловского Виктора Васильевича имелась семья: жена Анна Кирилловна — 50 лет, сын Сергей — 30 лет, дочь Зоя — 34 г., дочь Людмила — 33 г., дочь Агриппина — 28 лет (по мужу Аксенова).

Старший помощник прокурора области,
старший советник юстиции П. Г. Ожегин

Сегодня семейное расследование по священнику В. В. Козловскому ведут дети и внуки. Переписка сосредотачивается в руках у Ника и его мамы Веры Ивановны Мироновой. Одна из дочерей отца Виктора, Надежда Викторовна, писала в апреле 1992 года: «В отношении неправильности сведений о составе семьи папы в прокуратуре произошла ошибка таким образом: с. Паршино находилось поблизости от с. Макарье и являлось районным центром. Там сосредоточены районные учреждения, в том числе прокуратура и следственные органы. О. Игнатий Михайлов, очевидно, служил в одном из сел района. Его дело оказалось в одном учреждении с делом о папе (о. Викторе Козловском). И какой-то чиновник — следователь сунул список семьи о. Игнатия ошибочно в соседнюю папку».

Все это подтверждает и внучка отца Виктора — Валя Козловская, дочь Питирима Викторовича Козловского. Она специально ездила в Вятку в апреле 1997 года. Вот выдержки из ее двух писем от 09 и 19. 04.1997.

Валентина пишет о том, что ей удалось узнать: «...были сначала в областной прокуратуре, там ничего нового. Потом в ФСБ (бывшее КГБ), где из архива подняли дело. Я держала его в руках и читала допрос нашего с тобой деда. Думаю, что когда давали ответ Флоровой А. М., просто вкралась ошибка. И в анкете, подписанной Козловским, и в допросных листах фигурирует его настоящая семья. Причем написано, что сын Питирим (мой папа) учится в Челябинске, а дочь Валентина живет в Москве. Деда обвиняли в контрреволюционном заговоре (сейчас бы сказали — „шили“ дело). Вопросов было очень много, на что он твердо отвечал (это видно по характеру ответов): не знаю, не участвовал, не занимался. По его делу проходили и другие священники: Тихвинский, Попов, а также отец Игнатий Михайлов (это действительно его семья перечислена в реабилитационной справке деда, так как мне разрешили посмотреть анкету Михайлова).

Деда спрашивали, как он попал в Вятку (Киров)? Он обстоятельно отвечал. В Кирове я была всего три дня: прокуратура, ФСБ, а в третий день мы с Милой Стрижаченко съездили в церковь, где служил наш дед. Тогда это с. Макарье, сейчас черта города. Церковь все время действующая, но старожилов, к сожалению, не нашли, и об истории церкви ничего нет. Единственное, что удалось приобрести — это фотографии с видом Троицкой церкви.

Не знаю, насколько я справилась с заданием нашей фамилии, но твердо уверена, что в добром имени деда сомневаться не приходится. Виктор Васильевич Козловский был и остался честным человеком, ни на кого ничего не наговорил».

В следующем письме Валентина Козловская поясняет, что в 1932 году отец Виктор примерно три месяца был священником в Самаре, куда приехал, когда ему «предложили выехать» — покинуть Хабаровск. В Вятке он оказался после того, как в ОГПУ Самары отказался сотрудничать по состоянию здоровья, и ему предложили переехать. Пришлось обращаться к епископу Евгению (Зернову), которого дед знал в течение 10 лет, и тот предложил ему Вятку. Прибыв на место службы, отец Виктор встретил там других священников — Тихвинского, Попова и Михайлова. В следственном деле В. В. Козловского имеются анкета и допросные листы Михайлова. (Его анкету Валентина прочла, там его семья и указана.) Далее в письме следует: «Я, кажется, писала, что почти любой вопрос или начинался, или сводился к контрреволюционной деятельности. Были попытки, вернее, ему пытались навязать даже, что он организатор среди священников (задавали вопросы: бывали ли вы у таких-то, что там делали и т. д.), на что дед конкретно отвечал: не был, не занимался, не вел. Так как он с Дальнего Востока, были вопросы прямые, например, где он занимался миссионерской деятельностью с китайцами и корейцами? На что следовал категоричный ответ: никогда не занимался миссионерской деятельностью, миссионером не был. Я, наверно, повторюсь, сказав, что у него были изъяты и сожжены церковные книги порядка 230 шт. Был ли донос? Не знаю. В деле я не видела доноса, а может быть, мне тактично не показали. Где похоронен? Точно не сказали. Скорее всего, на Петелинском кладбище, где хоронили всех после приведения приговора. Единственное, я могу повторить свое заключение, что наш дед Виктор Васильевич Козловский остался честным человеком, никого во вред другим не подставил.

В июне 2003 года Козловские связались с внучкой А. М. Флоровой — Катей, потому что хотели узнать больше о кладбище, поставлен ли, наконец, памятник. Катя написала: «Получив Ваше письмо, сразу же обратилась к своей маме, потому что знаю, моя бабушка ходила в прокуратуру вместе с мамой. Кладбище, где хотят (так все еще ничего и не сделано) установить памятник жертвам сталинских репрессий, называется Петелинское. Оно было выбрано не случайно. За этим кладбищем находится овраг, в котором протекает небольшая речушка Люльченка. Расстрел происходил на высоком берегу оврага, убитые падали прямо вниз. Там их засыпали землей. Сейчас стенки оврага постепенно расширяются, (никто за этим не следит), и обнажается весь ужас тех лет. Вот такие жуткие вещи совершались по дозволенности нашего правительства. И сколько еще невинных и талантливых людей было погублено в сталинских лагерях?»

Данные для некролога собрали дочери отца Виктора — Людмила Викторовна, Надежда Викторовна и Валентина Викторовна; внучки Вера Ивановна Миронова, Валентина Питиримовна Козловская и семья Антонины Моисеевны Флоровой (ноябрь 2003).

Внучка Вера Ивановна Миронова, проживающая в Сан-Франциско, рассказала в храме о гибели своего деда-священника. Вот некролог «Памяти о. Виктора Козловского».

«...хотелось бы выделить особенно невинно пострадавшего, настоящего мученика Русской Православной церкви, преподавателя Закона Божия в Хабаровском графа Муравьева-Амурского кадетском корпусе о. Виктора (Козловского), ныне причисленного, вместе с множеством других таких же страдальцев, к сонму святых Земли Российской. Вместе с корпусом о. Виктор выехал во Владивосток в 1922 г., но по семейным обстоятельствам не поехал с корпусом дальше, а вернулся в Хабаровск. Потом он был сослан в Вятскую область, где служил в церкви. Однако к поведению этого слуги Христова силы антихриста не могли оставаться равнодушными. В августе 1937 г. он был арестован по совершенно абсурдному обвинению в шпионаже в пользу Японии.

Вот документ из прокуратуры Кировской области от 19.06.1991 г., который был получен родственниками: «...на Ваше заявление сообщаю, что Козловский Виктор Васильевич, 1873 г. рождения, уроженец с. Черемухово Амурской области, за контрреволюционную деятельность и связь с резидентом японской разведки, по постановлению особой тройки при УНКВД Кировской области от 9 декабря 1937 г. привлечен к высшей мере наказания — расстрелу, который приведен в исполнение 11 декабря 1937 г. в городе Кирове (Вятка).

По протесту прокурора области президиум Кировского областного суда постановлением от 15 августа 1956 г. указанное постановление тройки УНКВД отменил и дело производством прекратил за незаконностью обвинения.

По суду Козловский Виктор Васильевич реабилитирован. Справка о реабилитации выслана близким родственникам Козловского».

Вот такой документ, страшный в своей формальной простоте... Крошечным утешением может служить лишь тот факт, что «реабилитация», пусть и запоздало, воспоследовала. Но огромным утешением служит факт признания мученичества таких людей, как отец Виктор Козловский. Не со стороны властей, конечно, а со стороны нашей православной зарубежной церкви.

В сентябре 2017 года Ник с очаровательной женой Дарси прилетели в Хабаровск, чтобы своими глазами увидеть землю предков. Он представляет уже шестое поколение от хабаровского прадеда Козловского Виктора Васильевича, а его сыновья с русскими именами Иван (1983), Алексей (1984) и Андрей (1986) — седьмое поколение. Жизнь продолжается.

Возникает вопрос: зачем все это? Конечно же, чтобы гордиться своими достойными предками, но еще и для того, чтобы сознавать свою ответственность за честь семьи.

Мария БУРИЛОВА