Словесница Искусств

Монологи-размышления хабаровских художников

Приступая к новой работе, всегда чувствую трепет и сомнение

Приступая к работе в Иннокентьевском храме, я даже не представляла себе, во что это выльется и куда меня приведет этот путь. Просто пошла за Владимиром, как нитка за иголкой, и постепенно втянулась, полностью полагаясь на его опыт и мастерство. Стараюсь исполнять всякое порученное дело с любовью и терпением.

Сейчас я не задаю себе никаких вопросов. Но в то же время настолько сроднилась с этими образами, что без них уже не мыслю своей жизни и творчества. Помнится, когда работала с детьми в художественном музее, занималась росписью по шелку, искусствовед Галина Егошина, посмотрев мои росписи (это были ангелы), сказала: «Тебе надо писать иконы». Эти слова запали в душу.

Потом я поняла, что роспись по шелку, работа тонкая, кропотливая, станет своеобразным подготовительным этапом к главному делу моей жизни — церковной росписи. Вообще все в жизни взаимосвязано, я чувствую порой, как меня словно ведет какая-то сила. Что-то меняется в душе, последнее время не могу смотреть телевизор, слушать громкую музыку. Хочется тишины, уединения. Я и для себя пишу иконы, осваиваю новые подходы. В голове все время возникают какие-то сюжеты, и каждый раз, приступая к новой работе, чувствую тот же трепет и то же сомнение. Самое главное — не останавливаться...

Вера ЕВТУШЕНКО, член Союза художников России. Вместе с Владимиром Евтушенко написала иконы для храмов Святого Иннокентия Иркутского, Успения Пресвятой Богородицы, Свято-Никольского собора в Хабаровске, а также иконы для церквей Нелькана, Переяславки, Хора, населенных пунктов БАМа.

Хочется, чтобы со временем выросла плеяда дальневосточных художников-иконописцев

В Хабаровске нет школы иконописи, поэтому, приступая в 1993 году к работе по восстановлению храма Иннокентия Иркутского, мы считали себя первопроходцами, на собственном опыте постигающими искусство иконописи и росписи.

На первом этапе нам, конечно, очень помогал владыка Марк — советами, замечаниями. Мы работаем по образцам мастеров XV–XVI веков — Андрея Рублева, Дионисия, стараясь не отходить от церковных канонов, не выпячивать во что бы то ни стало свое «я» ради самоутверждения. Порой явственно ощущаю, что моя рука, которая ведет линию — это рука того художника. И линия, и подход, и выбор материала — все оттуда. То, что нам посчастливилось принимать участие в этом святом деле, что-то делать на перспективу — большая удача.

Занимаясь церковным искусством, начинаешь понимать, что это не только другой материал, другие краски, кисти, но и другое мировоззрение.

В последнее время в Хабаровске строятся новые и восстанавливаются старые храмы. Недавно открылся храм Святой Великомученицы Елизаветы. Я считаю, что по соразмерности, единству и стилю архитектуры, всех компонентов иконостаса этот храм будет одним из лучших и востребованных храмов в краевой столице. Проектировали иконостас московские художники, но это тот случай, когда воплощение получилось в чем-то лучше, чем эскиз, в нем каждый завиток поет. Заслуга в этом хабаровского мастера — художника Виктора Павловича Мыцина, он изготовлял также иконостасы для Иннокентьевского храма, Свято—Никольского и Преображенского соборов. При нем выросла группа мастеров-исполнителей — резчиков, столяров. С нами работали Таисия Жолобова — золочение иконных досок, Светлана Трошина — роспись, чертежи. Хочется, чтобы этот опыт не пропал, и со временем выросла плеяда художников-иконописцев, мастеров. Ведь талантами наша земля не бедна.

Владимир ЕВТУШЕНКО, член Союза художников России. Автор иконостасов в хабаровских храмах Святого Иннокентия Иркутского, Успения Пресвятой Богородицы, Свято-Никольского собора. Проектировал иконостас для храма Св. Георгия Победоносца в Южно-Курильске, писал иконы избранных святых для храмов поселков Нелькан, Березовка, Переяславка, населенных пунктов БАМа. Занимался реставрацией иконы Казанской Божьей Матери для храма Александра Невского. За работу по возрождению храмов в Хабаровске награжден Патриархом Московским и Всея Руси Алексием II орденом III степени Святого благоверного князя Даниила Московского.

Мы все пытаемся найти путеводный маяк

Все, что делается без души — не трогает. Как не трогает иная картина или общение со священником. Несколько лет назад (я тогда уже был крещен) на Комсомольской площади, на месте разрушенного Успенского собора, проходила литургия, которую вел Святейший Патриарх Алексий II. И когда служба закончилась, в небе появилась радуга вокруг солнца. Ученые называют это явление «гало» — ложное солнце. Такое нередко бывает на Пасху. И вдруг какая-то старушка, одетая очень бедно, в стоптанных башмаках, стала петь молитвы. Смотрит на небо и поет. Народ ее окружил, удивляется. А меня вдруг стали душить слезы: в этой старушке была какая-то святость. Поделился этим ощущением чуда с одной нашей сотрудницей, на что она мне ответила: «Неужели ты во все это веришь?» Вот как один человек небрежным словом может все перечеркнуть. А вера, она одному, как апостолу Павлу, дана сразу, кому-то приходится идти к ней очень долго, а некоторым ее так и не удается постичь. В современном мире, где звучит вся эта реклама — потребляй, ешь, руководствуйся тем-то — мы растеряны и пытаемся найти какой-то путеводный маяк. А вера и есть тот самый маяк. Это то, к чему нужно стремиться, без чего нет спасения.

Люди искусства всегда творят под воздействием Духа. Другое дело, с каким он знаком — плюс или минус. Многим дают звание художника только потому, что он умеет рисовать, так же как и священнику только лишь потому, что он облачен в сан, как и учителю, который что-то преподает. Настоящих же единицы, но все они в конечном итоге служат Богу. Свиридов — настоящий композитор, потому что он служит Богу. Он славит Его творение — человека, Землю, которую Он создал. И задача художника, в самом широком понимании этого слова, сотворить молитву в виде картины, иконы, музыки. Это будет его молитва, его прославление Бога.

Александр МИХАЛЕВИЧ, член Союза художников России, художник-экcпозиционер Дальневосточного художественного музея, автор цикла работ на библейскую тему

Я пришел в Церковь и понял, что вернулся домой

Думаю, что сегодня для многих обращение к Богу, к Церкви – во многом явление внешнее. Если говорить о себе, то я, хоть и крещен был в детстве, обратился к вере, только когда пришла беда. Позднее довелось сторожем в церкви поработать, во время поездки в Крым немного поучаствовать в храмовой жизни, а потом вместе с другими хабаровскими художниками расписывать храм в честь Даниила Московского.

Когда после долгого перерыва я попал в церковь в возрасте 34 лет, все внутри вдруг всколыхнулось. Ладан, песнопения, общая атмосфера благодати… Возникло такое чувство, что вернулся домой, в детство, когда бабушка водила меня в храм в Симферополе. И потом, когда занимался росписью храма, было так хорошо, хотя он еще и не достроен был, и мусор не вынесен. Приходишь туда в девять утра и работаешь, пока солнце не зайдет, а уходить не хочется. И ведь никто не понуждал. Наш бригадир Павел Трач старался делать так, чтобы в течение дня мы в алтаре читали акафист какому-то святому. Прочитаешь, и сразу работается легче, меньше ссор, разногласий.

Во многих из нас вера сохранилась через искусство. Не было у нас церкви, но в какой-то степени функции религии взяли на себя литература, киноискусство, благодаря чему наш бывший советский народ и сохранил духовность. Вся русская культура свидетельствует об Истине. И только это делает ее вершиной мировой культуры. Именно потому мы еще и живы.

Я думаю, что сегодня время накопления духовного опыта. Все-таки семьдесят лет отлучения от веры сыграли свою роль. Кто-то случайно заходит в храм, а потом остается. А потом уже начинается внутренняя работа: через проповедь, через чтение Евангелия и личную молитву. Ведь современный православный человек как бы расчленен на множество частей, и только в воскресенье он может собраться воедино и заставить себя пойти на утреннюю службу в церковь.

У меня лично есть надежда не впасть в уныние в трудное это время, набраться сил и сделать что-нибудь нужное, полезное. Что-то такое, что помогло бы людям по-другому взглянуть на все происходящее сегодня с Россией, потому что без духа ничто не может развиваться, ни экономика, ни культура. И дай Бог России быть благодаря вере ее отцов. И тогда храмы наполнятся не только внешне, но и внутренне. Но пока мы лишь в самом начале пути.

Александр РЯБЧУК, член Союза художников России. Принимал участие в росписи храма в честь Даниила Московского при приходе Александра Невского, Спасо-Преображенского кафедрального собора

Духовное рабство происходит от внутренней пустоты

В Православной церкви есть много замечательных праздников, которые могут по-настоящему объединять людей. Мне кажется, что сегодня нужно сделать особый акцент на духовном воспитании наших детей, молодежи, но не в назидательной форме, а очень осторожно. Крупиночками, зернышками сеять в них веру, добро, любовь к традициям, и постепенно увлекать их в этот мир. Даже если один ребенок или подросток выйдет из храма, и в его душе зазвенит какая-то струна, это уже большое дело. Поэтому нашей епархии нужно как можно больше уделять внимания сотрудничеству со школами, детскими домами, молодежными объединениями.

В наше время, к сожалению, из всего любят делать шоу, громкие акции, но при этом духовная сторона теряется. И подрастающее поколение сегодня совсем другое. У него уже нет непререкаемого авторитета взрослых, потому что в какой-то момент это звено выпало. Теперь важно к каждому ребенку находить особый ключик, помогать ему. Рабовладельческий строй давно миновал, но ведь сегодня, посмотрите, существует настоящее духовное рабство, зависимость от компьютера, и часто это происходит от внутренней пустоты. И если мы не успели в душе ребенка вовремя свой маячок зажечь, все пропало.

Дети, молодежь стремятся к объединению, им необходимо общение, и взрослые должны помочь его организовать, направить в нужное русло, чтобы они избавились от этих пивных банок, чтобы получали хорошее настроение от совершенно другого, подпитывались другой энергией. Очень многое зависит от всех нас, от каждого без исключения, тем более что наши предки оставили такое богатейшее наследие – глубинные народные традиции, русскую архитектуру, искусство.

У нас на Бычихе строится небольшая часовня, и в пристройке мы хотим сделать иконописную мастерскую для детей, где они попробуют сами приготовить краски, узнают об особенностях древних технологий, прикоснутся к истории Православия на Руси, к святым образам. И пусть даже эти ребята не станут в будущем иконописцами, но в их душе загорится тот самый маячок, который будет помогать в жизни.

Наталья МИХЕЕВА, заместитель директора по научно-методической работе общеобразовательной школы села Бычиха (Хабаровский край), автор цикла иконописных работ, выполненных в технике палеха

Работа в храме воспитала волю и сделала свободным

Восемь лет я занимаюсь работой, которая требует полной отдачи, отрешения от всего мирского, в том числе отказа от творчества – росписью православных храмов. Порой очень трудно приходится, но ты ощущаешь, что кто-то тебе помогает. Например, когда работали в храме Даниила Московского, я практически не бывал дома: днем на росписи в храме, а ночью у себя в мастерской выполнял эскизы на картоне в натуральную величину. Утром снова шел расписывать храм. Так продолжалось год и три месяца, пока шла работа над росписью, это колоссальное напряжение. Непонятно, как выдержал...

Но зато теперь я чувствую, что работа в храме очень повлияла на мой внутренний мир, воспитала волевые качества. Мне многое в себе пришлось пересмотреть, изменить. Да и как художник я стал ощущать себя гораздо свободнее.

В храме Петра и Павла, где я автор иконостаса и художественной части, мечтаю сам воплотить и роспись, и иконостас. Может, потому, что я Павел Петрович, эта церковь мне особенно дорога. Но пока не получил благословения владыки, это желание остается мечтой.

Сейчас работаю над эскизами росписи в храме Благовещения Божьей Матери в поселке Нелькан, это самый старый храм в Хабаровске, его проектировал еще Константин Тон, автор церкви Христа Спасителя в Москве.

Уровень наших иконописцев пока достаточно слабый, поэтому многое зависит от того, кто работает рядом с тобой. Ведь мало написать иконы или сделать эскиз иконостаса, надо так все выполнить, чтобы не нарушилось стилевое единство решения. Для этого нужна команда, и она у нас сложилась – это Александр Рябчук, Виктор Артеменко, Александр Шумков, Вячеслав Прудников, Андрей Бутенко и другие. Я знаю, что на этих людей всегда можно положиться в работе.

Павел ТРАЧ, член Союза художников России. Участвовал в росписи храмов Святого Иннокентия Иркутского, Даниила Московского, Покрова Святой Богородицы, а также храмов в поселках Мухен, Полины Осипенко, Эльбан, Гаровка. Автор иконостаса для храма Хабаровской духовной семинарии

Показать внутреннюю жизнь Церкви средствами художественного языка

В последнее время возникает ощущение, что Дальний Восток – нечто локальное. Вроде бы и не Россия. И Русская Православная Церковь – это то, что нас еще связывает со всей страной. В остальном же чувствуется очень сильное отдаление, даже отчуждение. Многие ведь как говорят: «Храмы – они для них, для «тех», а нас не трогайте, у нас и так все хорошо».

В последние годы Хабаровск внешне изменился, и в этом заслуга архиерея. Но вот полной отдачи нет. Видимо Богу это угодно, что существует какой-то минимальный процент людей, для которых храмы действительно необходимы, а для остальных лишь красивая архитектура. Но красота должна быть не только внешней. Иногда приходится слышать: «Вот это храм намоленный, а этот – нет. Старые иконы хорошие, а новые – крашеные». Но так может сказать только тот, кто далек от церковной реальности. Да, новые иконы «сухие», но ведь нужно понимать, что они пока и не могут быть другими, потому что столько нужно душевного труда в них вложить.

Среди хабаровских художников сегодня немного тех, кто серьезно работает над темой духовности. Выставки показывают, что это всегда одни и те же люди. Часто в изобразительном искусстве показан лишь внешний слой. А вот отобразить будничную жизнь Церкви, библейские мотивы – очень тяжело. И то, что делает Александр Петрович Лепетухин в своем художественном цикле «Путь» – на очень высоком уровне. Думаю, в России немного таких примеров. Или то, что делает Александр Владимирович Михалевич – его живописные работы очень искренние, в них нет агрессии.

В свое время Фаворский разделял творчество на искусство мировоззрения и мироощущения. Мироощущение, это, скажем, Левитан, Нестеров. А мировоззрение – некий канон, например, икона. И когда художник начинает воцерковляться, у него происходит внутренний кризис. Приходит понимание, что уже на одном мироощущении, на метаниях и эмоциях он не может строить свое творчество. И художественные средства уже должны вырабатываться другие. Сегодня очень заметно, что среди художников появились люди, которые раньше делали что-то в духе соцреализма, а теперь они перестраиваются и пристраиваются. Для них новая тема духовности как новая политика. На мой взгляд, зачастую они переносят сюда некое ходульное отношение. И это сразу чувствуется. Вот построили храм, а людям он почему-то не нравится. А потому что его проектировал или расписывал человек еще не в полной мере воцерковленный. Но в то же время есть очень хорошие вещи, просто они не бросаются в глаза. Важно их разглядеть, почувствовать.

Думаю, что в современном искусстве необходим синтез нового времени, без него все будет обречено на провал. Требуется искусство апологетического плана, но чтобы оно было и не «агиткой», не каким-то совсем непонятным символом. Работая в церкви, я приобрел определенный опыт, пережил что-то вроде внутренней переплавки. Многое увидел совсем по-другому. Хотелось бы все это передать в своих работах, показать внутреннюю, едва уловимую жизнь Церкви, но не навязывая, а средствами художественного языка.

Александр ГОРОВОЙ, алтарник храма в честь Святителя Николая Чудотворца (Хабаровск)

Он столько раз меня спасал и направлял на путь истинный…

Я рос в Якутии, где не было церкви, но с детства меня тянуло к иконам, я их собирал, изучал, реставрировал. Когда семья переехала в Хабаровск, я потихоньку бегал в церковь. Отношение к вере, к храму у меня уже тогда было особое. После школы хотел поступать в Одесскую духовную семинарию, даже отправил туда документы, но до конца не пошел по этому пути, о чем до сих пор жалею. Однако крестился в сознательном возрасте, после окончания института. Помню, пришел в кафедральный собор на Ленинградской, а там крестили детей из детского дома. Девочки, одинаково одетые, как ангелы, и я среди них – бородатый дядя… Вышел из церкви после крещения, и вдруг дождь, светлый, благодатный…

Когда меня взяли расписывать храм Иннокентия Иркутского, я воспринял эту работу как благо. Это был интересный период в моей жизни. Два года и три месяца мы все ходили в храм с удовольствием, к нам там очень хорошо относились батюшки, владыка помогал советами. Во время работы мы наблюдали, как вопреки всем законам физики свеженаписанные фрески в алтарной части вдруг замироточили, об этом писал «Православный вестник». Это было чудо, я подобного никогда не видел. Не о нас ли они плакали?

Я замечал, что люди сначала приходят в храм из любопытства, потом появляется интерес, так что открытие новых храмов в крае – это очень хорошее дело. Когда открывали храм в честь княгини Елисаветы, я видел светящиеся глаза древних бабушек, их лица. Это истинная вера в то, что Господь нам помогает.

Меня Он столько раз направлял на путь истинный, спасал. И я не могу разделять работу на духовную и светскую. Уверен, что и в свои станковые работы можно привнести духовность, независимо от того, что изображено на них, главное – нести позитивное, доброе начало, вкладывать положительные эмоции. Для меня важно создавать, а не разрушать.

Максим АНАНЕНКО, скульптор-монументалист, член Союза художников России. Участвовал в росписи хабаровского храма Святого Иннокентия Иркутского, вместе с Юрием Кукуевым выполнил барельефы на фасаде Спасо-Преображенского кафедрального собора, разрабатывал для часовни в поселке Переяславка распятие, мозаичное панно с ликом Спасителя, писал иконы для церкви в селе Кругликово.